Kitabı oku: «Путь воина», sayfa 2
Один
Мишка бежал не останавливаясь, уже больше часа. В его ушах ещё канонадой гремели выстрелы. А перед глазами, стояли лица родителей. Они умирали… Слёзы катились жгучими ручьями по лицу ребёнка, словно прорвало кипящую плотину… Пелена перед глазами, мешала бежать… Но он, бежал и бежал… Бежал, неведомо куда… Главное, чтобы подальше от выстрелов и бандитов…
Стемнело. Мальчишка, обессиленный упал в листву. Где и зарыдал. И ему никто не мешал, и никто не слышал, этих детских горьких слёз. Только птицы, да звери были тому свидетелями, но и они, благородно остались в стороне. Постепенно Мишка затих. Заснул.
С первыми лучами солнца мальчишка открыл глаза. И привычно хотел позвать отца на зарядку… Но память, в ярких деталях, ему нарисовала события минувшего дня… На глазах вновь навернулись слёзы…
Он поднялся на ноги, посмотрел в небо и всхлипывающим голосом спросил:
– Пап, мам, что… что мне теперяча, без вас делать? Как жить?
И не дождавшись ответа, побрёл в глубь леса, сам не зная куда и зачем. Заходя всё дальше в лес. К вечеру следующего дня, слёзы закончились. Навалилась усталость и сильный голод. Жажду, он утолял в ручьях, а вот о еде, как-то не вспоминал. Пришло время и желудку напомнить о себе. Что-то он знал из рассказов отца и деда, о том, что можно есть в лесу, чего нельзя. Но этого было очень мало. Хотелось чего-то конкретного и сытного. А где ж в лесу взять-то? Ел, что попадалось под руку. В основном это были ягоды.
На следующий день ему очень повезло. Мальчишка нашёл старое дупло в засохшей липе, в котором год назад, белка делала запасы на зиму. И, очевидно, про него забыла. Прошлогодние орехи оказались сухими, очень вкусными, и сытными. Утолив голод, Мишку сразу потянуло в сон. Едва нашёл место где можно уютно примоститься, как услышал гудок паровоза. Звук пронёсся над верхушками деревьев. Парнишка встрепенулся. Сон, как рукой сняло. И секунды не раздумывая, побежал сломя голову, ориентируясь на гудок паровоза, звучавший совсем неподалёку. Его ноги путались в траве, кустах… Спотыкались… Он падал. Разбивал коленки и локти в кровь. Но поднимался, и вновь бежал, не обращая внимания на боль. Теперь уже было слышно не один гудок, но и стук колёс. Мишка прибавил ходу. Из-за шумного дыхания, и дикого сердцебиения, не сразу сообразил, что поезд давно уже уехал.
На лес опустилась привычная тишина.
Мишка, обессиленный, упал в траву. По щекам опять потекли слёзы. Смахнуть их, уже не осталось сил. Солёные капли так и текли по мальчишеским щекам, пока не заснул. Ему снилась мама… Софья Павловна, купала сына в струях прохладной воды… Она набирала черпаком из ведра и поливала его холодной водой… Стало зябко… Громыхнул гром… Веки дрогнули и резко открылись. Он резво вскочил в ожидании дождя. Но яркое, утреннее солнце ударило в глаза. Окончательно проснулся, понимая, что таким образам мама разбудила его. Но зачем? Присел у дерева и…
Громкий гудок паровоза нагло разорвал тишину леса. Мишка в миг вскочил на ноги и опять бросился вперёд, на звук поезда. На этот раз, бежать пришлось меньше. Ноги сами вынесли его прямо к железнодорожному полотну.
Прохоров-младший, застыл на месте от неожиданности, стоя в паре метрах от железной дороги. Он вертел головой то вправо, то влево, решая куда бежать. Но потом, взял себя в руки, и прислушался. Звук от движущегося состава доносился справа. Взгляд словно прирос к изгибу полотна. Сердце, в груди мальца, учащённо забилось от сильного волнения.
– Сюда идёт… – счастливо прошептал Мишка, угадав направление поезда. – Сюда, родимый идёт… Сюда…
Ещё минута и чёрный паровоз, изрядно дымя трубой, показался из-за поворота. Лицо мальчишки озарила радостная улыбка. Он понимал, что именно этот поезд, привезёт его к людям. Ноги сами понесли навстречу спасительному составу.
Усатый машинист, сразу заметил бегущего мальчонку. Покрутил усы. Почесал затылок. Махнул рукой, а губы прошептали:
– Будь, что будет! – и сбросил скорость.
– Михей, ты чего?! – взволновано спросил помощник, седой непогодам мужчина, бросив подкидывать в топку уголь.
– Вон, мальчонка, из лесу вышел! Заблудился поди!
– Уверен? – с нескрываемым сомнением в голосе спросил помощник.
– А если б это твой юнец заплутал?
– Эх! Согласен.
Поезд сбросил скорость. И поравнявшись с ребёнком, Михей протянул руки:
– Живо давай сюда!
– Ага! – отозвался мальчик и крепко уцепился за натруженные ладони.
Его подняли на паровоз и завели в кабину. Михей принялся разгонять паровую машину.
– Малец, ты как здесь оказался? – спросил он.
– Я, с родителями был в лесу… – слёзы вновь навернулись на глазах, Мишка хотел всё рассказать взрослым, но в последнюю минуту передумал и соврал, сам не зная зачем, – …мы, ходили по грибы, да по ягоды… и… и я, потерялся… уже четыре дня… Блукаю по лесу… хм… Один…
– Да-а, незадача-а! – протянул Михей, а помощник почесал затылок.
Мальчишка стоял перед ними с мокрыми глазами и в перепачканной одежде. Стоял и смотрел на незнакомых мужчин и ждал, что они ему скажут. Они ведь, взрослые! Они, всё знают!
– А ты, сам-то, откуда родом? – спросил машинист.
– Я-то? С Тамбова.
– Ого! – седовласый помощник аж присвистнул от удивления.
– Эко тебя, паря, занесло! – искренне удивился Михей, – Сдаётся мне, ты тут уже неделю бегаешь!
– Я могу… ошибаться… Но, по моим подсчётам, четыре ночи…
– Мы, можем тебя высадить на первой же станции. А так, едем в Пензу.
– Здорово! – воскликнул Мишка. – Можно, я с вами до Пензы доеду? Там, у меня, живёт… двоюродная тётка.
– Тётка, это хорошо…
– Та, вёрст-то сколько от Пензы до Тамбова?! – развёл руками помощник машиниста. – Как весточку родителям-то отправишь?
– А, действительно?! – спросил, прищурив глаз, Михей.
– Тётя сообщит мне домой, по телефонному аппарату, – как-то просто и обыденно пожимая плечами ответил Мишка и посмотрел по очереди на машинистов. Для него, телефонный аппарат, уже давно был обыденной вещью. – Там нянька осталась, Ирина Назаровна. Думаю, дальше решиться всё само собой!
– Смышлёный малый нам попался, – чуть с подозрением посмотрел помощник машиниста на маленького пассажира.
– Раз так, то уговорил! – Михей протянул правую руку. – Давай знакомиться! Я, Михей Иванович. Машинист сего большого и мощного паровоза. А вот этот седой дядя, мой помощник. Кличут его Арсений Андрианович.
– А меня, Михаил Сергеевич Прохоров. Мне десять лет! – уверенно и с гордостью своей родовой фамилии, произнёс мальчик.
– Тёска значит. Очень приятно!
– Тёска.
– Взаимно! – отозвался Арсений, и в его взгляде, блеснул недобрый огонёк.
– Ты, наверное, есть хочешь?! – вдруг спохватившись спросил Михей. – И, чегой-то я спрашиваю…
– Честно?
– Конечно!
– Очень хочу!
Машинист видел, как мальчонка отчаянно сглатывал слюну, при только одном упоминании о еде. Улыбнулся уголком рта.
– Арсений, ну-ка, подмени меня! Пойду мальца покормлю. Он пять суток без крошки во рту… Силён бродяга!
– Давай, – отозвался седовласый, то и дело, искоса поглядывая на ребёнка.
– Пошли!
Михей отвёл мальчишку и посадил за небольшой стол и выложил перед ним картошку, селёдочку, чёрный хлебушек и квашеную капусту. Маленький гость жадно накинулся на еду.
– Малец, не торопись! – усмехнулся Михей, – За тобой никто не гонится! И, уж тем более, не отберёт! Лучше, тщательно пережёвывай.
– Спасибо! – Мишка чуть успокоился. – Я… постараюсь… Есть, жуть как хочется. Большое… спасибо вам.
– Вот и хорошо! – улыбнулся Михей и вернулся к управлению паровозом.
Помощник подошёл к окну кабины.
– Ест… Голо-одный! – произнёс Михей.
– Ты знаешь… – очень тихо и заговорщицким тоном заговорил Арсений. – Он, из богатенькой семьи…
– И чего? – не понимая к чему клонит его помощник.
– Я… тут подумал…
– Ну?
– Времена вишь, смутные идуть…
– Да говори уже!
– Да и с фронта… новости, страшные приходють…
– И?!
– Про революцию, люд бывалый, поговаривает…
– То есть? – нахмурился Михей. – Седина в бороду, а говорить нормально не научился! Тянешь кота за мудя!
– Да ты слухай!
– Ну… Слухаю.
– Значиться, – Арсений посмотрел по сторонам, – чтобы потом не прогадать… Ну, когда нагрянет… Может, мы его папашу, буржуя, немножко пощиплем? Так сказать, взымем с него, в качестве благодарности за спасения сынка, пару тройку золотых червонцев на брата?
– Ты, в своём уме?! – вспылил Михей, бросая гневный взгляд на помощника.
– А… что такого? – пожал плечами Арсений. – Мы, жизнь спасли его отпрыску. Пусть немного раскошелиться.
– Я, от тебя, такого не ожидал! – воскликнул Михей. – То есть, если бы ты, спас моего ребёнка, то ты бы и с меня рублики взял?
– Ты, это другое дело! – отмахнулся Арсений. – Род-то у него, ого-го! И денег много. Вишь, даже телехфон свой в доме имеется! Думается мне, что на пару сотен рубликов барин не обеднеет.
– Не вздумай! – повысил голос Михей.
А за спиной, в дверях стоял Мишка, запихивая в рот горбушку чёрного хлеба и кусок сала, и всё внимательно слушал.
– Я… просто предложил… – замялся Арсений, – времена-то надвигаются…
– Только посмей! Тогда, ты мне, больше не друг! Это, не по-людски!
– Ты… не обессудь… Я всего-то предложил. А ты сразу вспылил.
– Всё! Разговор окончен.
Мальчишка вернулся на своё место. Он не всё смог расслышать. Но, услышал главное. И теперь, в его детской голове, родилось недоверие к этому седому человеку. Собрался с мыслью, перевёл дух и решил для себя быть ближе к Михею Ивановичу. И ещё! Бежать с паровоза, придётся раньше, ещё на подъезде к Пензе…
Пенза
Раннее утро.
Впереди, сквозь предрассветную туманную пелену, показался город Пенза. Мишка осторожно, на цыпочках, подошёл к двери паровоза. Едва собрался её открыть, как на плечо легла тяжёлая, натруженная рука. Он испугался, а виду не подал. Спокойно обернулся, в ожидании увидеть Арсения. Но… позади стоял Михей Иванович.
– Ты, слышал наш разговор? – спросил он и присел на корточки напротив мальца.
– Да.
– Тогда… всё понятно… – Михей тяжело вздохнул. – Глупые людишки… Мелют, чего не попадя… Но, ты Мишка, не серчай на них. Иначе никакого сердца на таких людей не хватит…
– А как бы вы, дядя Михей, поступили на моём месте? – умные глаза ребёнка смотрели, словно прицел винтовки, на машиниста. Михей Иванович взгляда не отвёл.
– Я, не знаю… Понимаешь, у каждого своя правда. Знаю точно, что я бы так, как предложил Арсений, не поступил. Живи по совести, делай что должен и будь что будет. Так мне говорил отец. И также я учу своих детей.
– А мне, дедушка всегда это говорил! – улыбнулся Миша.
Городские кварталы постепенно приближались. Ещё пара минут и будет вокзал. Мальчик спокойно стоял и смотрел на растущий в размерах город. Про тётку, он не соврал. Точнее, не договорил. Папина двоюродная сестра, действительно жила в Пензе, на улице Лекарской. Но как он слышал от родителей, когда те разговаривали между собой, что тётя Марфа, стала безбожно злоупотреблять спиртными напитками и потеряла всё своё состояние, поместье и дом в городе. Как Миша понял, что некогда, отец с двоюродной сестрой хорошо дружили и помогали друг другу, а последние несколько лет, она просит у него… просила у него денег. И называла это: «на лечение». Сколько, Сергей Петрович и Софья Павловна, не пытались тётю Марфу излечить, ничего не получалось…
– Вот и вокзал, – произнёс Михей.
Сзади подошёл Арсений. Мальчик внутренне напрягся.
Но машинист уверенно остановил поезд, открыл металлическую дверь паровоза и помог сойти ему на брусчатку. А седовласый помощник, стоял с хитрым прищуром и смотрел на них, затаив в душе обиду.
– Мишка, беги к тётке! – похлопал по плечу Михей.
– Спасибо, что помогли! – отозвался Миша, и двинулся в сторону центра города. – Мне, тут совсем недалеко! Тётя Марфа на Лекарской живёт!
С лица Арсения сошла улыбка. Толи он поверил, что действительно у мальца тётка тут живёт, толи от того, что сорвалось получить приличный куш. Так никто и не узнал, о чём думал Арсений.
Пассажиры вышли. И Михей Иванович, отправил поезд в депо, чтобы пополнить запасы воды и угля.
Вокзал
Мишка Прохоров бегом отправился к тётке. Так, во всяком случае, считали машинисты на паровозе. А на самом деле, мальчишка скрылся за зданием железнодорожного вокзала и подождал, когда уйдёт поезд. Лишь после отхода состава вернулся на перрон.
Чем выше поднималось солнце, тем больше скапливалось народа на вокзале. Тётки, с огромными чемоданами и неподъёмными корзинами, бегали по перрону в поисках своего вагона. Жандармы, держа под руки, пойманного воришку, провели мимо Мишки. Лоточники сновали туда-сюда и выкрикивали, кто громче, на разный лад рекламируя каждый свой товар, табак, сдобу, леденцы. Интеллигенция, парами, важно расхаживала по перрону, дамы держали в руках солнечные зонтики, собачек… Мишка вспомнил маму… В груди больно защемило…
Солдаты и офицеры сновали туда-сюда. Мимо прошёл щеголеватый молодой человек. Он держал в руках ароматную, сдобную булку. От запаха свежей выпечки свело желудок и обильно выделилась слюна. Наблюдая за пассажирами, мальчишка не заметил, как прошло уже несколько часов.
А за Мишкой, незаметно и очень внимательно, наблюдал пожилой офицер, расположившийся на соседней скамейке. Он сразу разглядел в юнце дворянскую кровь. Да и держался мальчик строго и уверенно, несмотря на сильное желание есть. Не позволяло образование и воспитание. Капитан прибыл в родной город с госпиталя после ранения, и сидел на лавочке, вглядываясь в родные улочки, людей и переводил дыхание.
– Эй, малец! – позвал офицер ребёнка. – Подь сюды!
– Господин капитан, вы меня зовёте? – перекрикивая шум, спросил Миша. Разбираться в погонах его отец научил, ещё пару лет назад.
Капитан, понял, что не ошибся в юнце.
– Вас, молодой человек. Вас.
Мишка подошёл к офицеру, но держался чуть поодаль.
– Да не бойся.
– А я и не боюсь. Если что, то могу и сдачи дать!
– Серьёзно?
– Да! – искренне ответил Мишка. – Отец меня научил кулачному бою.
– Охотно верю! – улыбнулся офицер. – На вот, угощайся! – и протянул половину булки свежего, ароматного и ещё тёплого хлеба, кольцо колбасы, шматок сала и пяток наисвежайших бубликов на бечёвке.
– Э…
– Не переживай. У меня есть. Это я, для тебя купил. Вижу, ты впервые в наших краях?
– А, как вы…
– Понял? – усмехнулся капитан. – Давно живу!
Мишка ошеломлённый стоял с открытым ртом и смотрел на офицера.
– Шучу! Всё гораздо проще. Я, до войны, здесь в полиции служил… в уголовном розыске, – он повернул голову, – службу вспомнил… – два жандарма вывернули из-за угла здания. – Хватай еду и иди к поезду. Полиция! К тебе обязательно привяжутся! Иди!
– А…
– Живо! Я, если что, их придержу.
– Спасибо!
– Беги!
Мишка повернулся к поезду лицом и торопливо зашагал. Чем привлёк внимание патруля. Жандармы бросились вдогонку с криком:
– А ну-у, стоять!
– Да оставьте вы его! – заговорил капитан, но его и слушать не стали.
Но малец, не остановился, юркнул под пассажирский вагон. На соседнем пути стоял грузовой эшелон. Товарные вагоны были открыты. Мишка хотел и под него нырнуть, но состав тронулся. Тогда, не раздумывая, забросил в открытый вагон подарок капитана и сам следом запрыгнул. И сразу спрятался за стенкой. В щель было видно, как патруль вылез из-под поезда, сразу принялся заглядывать под начавшие катиться вагоны. Осмотрели несколько открытых вагонов, старший произнёс, махнув рукой:
– Утёк! Зараза.
– Та и Бог с ним! – отозвался второй.
– А если, украл чаво?
– Не! Этот не-е! – замотал головой второй. – Этот, из благородных кровей! По нём же сразу видать.
– Думаешь?
– А то!
– Тогда, я тебе так скажу, значится, укатил на поезде.
– Укатил?
– Укатил.
– Вот и хорошо. Одной проблемой меньше!
– Согласен. Пусть у кого-то другого голова трещит!
– Именно, Семён Анатольевич!
– Идём обратно.
– Ага.
– А, чего мы тогда бежали, как подорванные?
– Для того самого…
– Чего?
– Ну… этого…
– Чего?
– Чего-чего! Для… Про… Прохвилактики, во!
– Профилактики. Ха-ха!
– Во-во! Её самой. Язви её в корень!
А поезд катил вперёд, набирая скорость. Капитан же довольно ухмыльнулся, глядя как патрульные, вернулись с пустыми руками.
Вор не вор
С продуктами, которыми угостил капитан, Мишка протянул трое суток, удобно устроившись в пустом товарном вагоне. Поезд катил по рельсам, а безбилетный пассажир, с интересом рассматривал проплывающий мимо первозданные и нетронутые пейзажи необъятной России. И не отказывал себе в хорошем сне на охапке сена. Благо было и время, и возможность.
А вот когда продукты закончились, Прохоров-младший помогал пассажирам, с большими чемоданами, погрузить их тяжёлые баулы в пролётку, телегу, иногда даже в машину. И за это, получал хорошее вознаграждение. Да, было тяжело, но гораздо лучше, чем воровать. Кто едой платил, а кто-то и деньгами, иногда весьма приличными, которые Мишка, с превеликим удовольствием, тратил на продукты. А, когда заработать не удавалось, пришлось переступить через себя, своё воспитание и пойти воровать. Брал исключительно продукты. И, набрав некоторое количество оных, запрыгивал в пустой вагон товарного поезда, или забирался на крышу, и ехал всё дальше и дальше на восток. Его второе «я» шептало, что чем дальше на восток он уедет, тем легче ему будет… Так думал он сам и его второе я… Но Мишка, был мал, и пока ещё не знал, что убежать от себя и своих воспоминаний нельзя…
Мысли о родителях, в минуты сна или отдыха, возвращались. Так хотелось мальчику их обнять… Прижаться к маме, папе… Почувствовать ласку и тепло родительских объятий… Но всё это, было в прошлом… Как Мишка не крепился, иногда такая тоска нападала на него! Слёзы сами текли ручьями…
Эшелон сбросил ход, чем прервал грустные мальчишеские воспоминания. Миша поднялся на ноги и выглянул в открытую дверь. Впереди показался город. Он не знал куда и за чем едет этот эшелон, и вагоны могли в любой момент отправить на загрузку. Во избежание такой неприятностей, юный пассажир, будучи налегке, осторожно, но быстро, вскарабкался по двери на крышу вагона. Спешно лёг на неё, чтобы остаться не замеченным и выбрав удобный момент спрыгнуть с поезда.
Состав прибыл на станцию Могоча. Это был маленький и хорошо обжитой городок.
Видя, как состав загоняют под загрузку лесом, Мишка, спустился с крыши и спрыгнул на землю. Отряхнул руки. Осмотрелся. И по выработанной уже привычке, за несколько недель путешествия, прямиком отправился на станцию. В надежде там, честным трудом, раздобыть немного пропитания и одежды. Несмотря на то, что на дворе стояло лето, ночи были уже прохладными. А именно, две последние, заставили мальчугана серьёзно задуматься о тёплой одежде.
Попытался подзаработать, но пассажиров в этом городке было не так много, то из этого ничего путного не вышло. В сердцах махнул рукой и отправился на местный рынок. Проходя мимо хлебной лавки, Мишка задержался. Бойкий хозяин оживлённо о чём-то разговаривал с посетителем. И как только, булочник потерял бдительность, он взял с прилавка два пирожка и зашагал в сторону рынка. Его воровство никто не заметил. Значит, можно спокойно съесть добытые пирожки. Они были нереально вкусными и так же нереально быстро съедены. На какое-то время о еде можно и забыть.
Блукая по рынку, ноги донесли его на барахолку. Мишка Прохоров никогда не бывал в таких местах и понятия не имел как себя вести. Но, вопрос сейчас стоял не в этом. Заработать всё никак не получалось. Свои запасы истрачены. А одежда была нужна. Присмотрел несколько мест, где люди продавали новые и поношенные вещи. В первом месте, за прилавком сидел грузный и хмурый дядька. От одного взгляда на него, у Мишки, пробежали мурашки по коже. У прилавка напротив, торговала сердобольная старушка. Она, крутилась как юла, успевая всех обслужить, и деньги взять, и сдачи дать и лежащий неровно товар поправить, да ротозеев отогнать. Народ к ней валил толпой. В третьем месте, женщина в красном платке, торговала прямо с телеги. У неё торговля шла вяло. И, как показалось мальцу, она потеряла бдительность. Выбор был сделан. Воришка двинулся вдоль торгового ряда. И едва женщина отвернулась, Мишка живо схватил лежавшие с краю штаны да шерстяной свитер, и сделал пару шагов, как позади раздался громкий крик:
– Держи вора! Парни, за мной!
– Что украли? У кого украли? – сонно спросила женщина в красном платке.
– У тебя украли! – закричал сосед по рынку. – От него уж и след простыл! Пока ты, клуша, очухалась.
Мишка обернулся и увидел, как на него летят, с диким гиканьем и улюлюканьем, пятеро ребят. Двое из них, старше его, лет на пять-шесть. Не задумываясь побежал куда глаза глядят, крепко прижимая к себе украденные вещи.
Бежал быстро, надеясь, что уличная шпана отстанет. Но, парни, продолжали преследование. И может всё-таки бы отстали, если б не одно «но»!
Ещё один двор и свобода! Мишка, уже чувствуя простор, забежал во двор. Как назло, этот двор оказался непроходной. Тупик! Он остановился. Принялся вертеть головой в поисках выхода. Следом влетела ватага разгорячённых и запыхавшихся преследователей. Перемахнуть через высокий забор уже не получиться. Нет времени. Мишка решил принять бой. Поскольку, ничего другого не оставалось.
– Отдай вещи, паскуда! – с трудом дыша, кричала шпана.
– На те! Выкусите! – Прохоров-младший показал им «фигу».
Резким и сильным броском забросил украденные вещи на верхушку забора и стал в боксёрскую стойку. Сердце в груди бешено колотилось. Драться, против пятерых, ему ещё не приходилось.
– Опача! – воскликнул самый высокий и лысо остриженный, да в более опрятной одежде чем остальные пацаны, юноша. – Парни, он наш! Слинять ему не удастся!
«Он вожак! – мелькнули в голове беглеца слова отца, – Вожака, запомни Мишка, всегда нужно бить первого! Остальные, сразу остудят пыл!».
– Ну шо? – спросил второй подросток, разминая кулаки. – Попався голубчик?!
– Ты, почто украл у тётки Мили прохоря? – спросил рыжий с конопушками мальчишка, внешне был ровесником Мишки.
– Главное, украл там, где нельзя! – зло бросил второй подросток и посмотрел на вожака.
– И сделал дело на нашей земле! – ответил вожак. – Тебе воровать, на нашей земле, никто не разрешал! А если хочешь, то приди и попроси.
– Я, ни у кого и ничего просить не буду! – огрызнулся Мишка, выстраивая схему боя в голове, как учил его отец.
Шпана двинулась на него шеренгой. Михаил отступил к стене, чтобы прикрыть спину. Мальчишки набросились на залётного гастролёра. «Двоечка» прошла чётко в бороду вожаку. Он упал на спину. Хук левой. Хук правой. Защита. Прямой. Апперкот. Ещё апперкот. Хук… Хук… Прямой… Он побеждает! И тут, предательский удар камнем, прилетает ему в затылок… В глазах потемнело… Мишка упал на землю… Он уже не чувствовал ударов… Потерял сознание…
– Бей его ребяты! – кричал вожак. – Будет знать, что в чужой огород нельзя запускать свои грабли.
Воришка лежал без чувств и не видел, как парни перестали его бить, кричать, чтобы он больше здесь не появлялся. Что они его проучили. Как сразу срисовали и вели через весь город. Накричавшись, шпана довольная собой, пошла в сторону рынка.
– Федот, – обратился к вожаку «рыжий», – Мы, тряпки забыли забрать.
– Етиться богомышь! Точно! – ругаясь, всплеснул руками Федот, на его лице красовался огромный синяк и следы крови из разбитого носа и губ. – Идите со Шкетом, и заберите.
– Ага! Чтобы он нам опять навалял! – у Шкета был разбит нос и верхняя губа, а у рыжего «подбиты» оба глаза, начавшие постепенно заплывать.
– Да не ссыте! – ответил второй подросток, у него ещё шла кровь носом.
– Он в отключке! – спокойно произнёс Федот. – Мы ему, хорошенько вломили. Будет знать, как воровать на нашей стороне.
– Чё… махается он, будь здоров! – сказал Шкет, и неуверенно сделал пару шагов в сторону двора, где остались вещи.
– Да уж… – согласился рыжий.
– Рыжий, бздливо с тобой на дело ночью идти! – засмеялся Федот. – Два фонаря, ого-го как освещать будут!
– Верняк! – поддержал товарищ.
– Позырь на себя! – тут же парировал Рыжий. – Слепишь, не хуже моего! Шкет пошли, а то не отвяжутся.
Шкет кивнул головой, и пошёл за товарищем. Старшие друзья смотрели им вслед, пока те не завернули во двор.
– Сука, сами ссут, а нам…
– Тихо Шкет, – оглядываясь по сторонам сказал Рыжий, – везде ухи имеются.
Шкет замолчал. Свернув во двор, мальчишки сбавили темп, то и дело озирались.
– Да ты… не зыркай зенками по сторонам, – пробурчал Рыжий и смачно сплюнул в траву. – А то, запалят нас.
– Ага! А если, налетит с кулаками?!
Сознание Мишки летало где-то в облаках… Белый свет… Тёплые лучи… Матушка и Отец смотрят ласково на него… Сергей Петрович улыбнулся… Показал жестом вставай… Держи руки у лица… И, резко бей!
– Смотри! – шкет с опаской кивнул в сторону лежачего на земле мальчика. Хулиганы остановились в нескольких метрах от Мишки Прохорова. Тот зашевелился и стал подниматься. На окровавленном лице появилась блаженная улыбка. Он медленно поднялся на ноги и поднял руки вверх, готовясь к новому поединку. Прохоров-младший не чувствовал боли, ни страха. Ему было всё равно с кем биться. И сколько будет противников. Видел их даже закрытыми глазами. Дух и сознание целиком переключились на драку. Прохоров сделал пару шагов навстречу местным парням.
– Да ну его… к лешему! – отмахнулся Шкет. – Он бешенный! Бежим от селя!
– Ежели чё, скажем не достали.
– Ага.
Мальчишки развернулись и не оглядываясь, трусцой направились к выходу. Мишка же открыл глаза и разбитыми губами прошептал:
– Я, не вор… Я, не вор… Я, не вор…
Опустил руки и полез на забор. Он не чувствовал ни рук, ни ног. Не видел, как у ворот, остановились мальчишки и смотрели за его поступком. Где-то в душе, переживая, сможет или нет? Вот и вершина забора. Сел на нём верхом. Руки сами взяли штаны и свитер. А перед глазами плыли улыбающиеся лица родителей.
Рыжий и Шкет не заметили, как к ним сзади подошли старшие товарищи.
– Чё поддувала раззявили?! – заорал Федот.
Второй подросток влепил обоим ощутимые подзатыльники с криком:
– Чё застыли?! Догнать!
И все впятером, бросились оббегать двор. К счастью для Прохорова, это был большой крюк. Шанцев, у шпаны поймать его, уже не осталось.
Мишка, сам не ведая как, спустился с высокого забора и побежал. И с каждой минутой углублялся в глухой лес, оставляя позади себя всё дальше и дальше маленький городок, и станцию Могоча.
