Kitabı oku: «Случай из жизни трейдера. Часть 3», sayfa 8
Мысли, мысли…
«Кстати, под моим управлением находится более трех с половиной миллионов долларов США, а я читаю лекции за три рубля… Володя, не гневи Бога, у тебя все замечательно, у тебя великолепная работа, которая тебе очень нравится… Но эти деньги… Они жгут меня, они требуют, чтобы я их снял со счета, они хотят, чтобы я ими завладел, чтобы я имел их… Фу ты, опять эти мысли… Имел, завладел… Ну, хорошо, деньги требуют, чтобы я просто пользовался ими во благо своей семьи. Под рукой такая сумма денег, а ты… Что ты? Этой суммой ты не можешь пользоваться. Вроде, ты богат, но на твоем личном счете денег нет. Как можно спать, как можно есть, как можно читать лекции, когда рядом лежат такие деньжищи, более трех с половиной миллионов долларов? Если по курсу двадцать семь рублей за доллар, то получается девяноста пять миллионов рублей. Все, покой потерян окончательно и бесповоротно. Вот, если бы эту сумму в Сбербанк положить? Да под семь процентов годовых? То сколько получится в год? Итак, шесть миллионов шестьсот пятьдесят тысяч рублей. А сколько это в долларах? Ого! Вон сколько – целых двести сорок шесть тысяч зеленых. Какие лекции? Какие ученики? Какой фондовый рынок? Пусть все катятся на хер… Двести сорок шесть тысяч зеленых в год! А основной капитал лежит в банке. При нашей жизни и тридцать тысяч долларов в год хорошо, а тут вон какие деньжищи, и это только процент… А интересно, сколько это получается в день? Боже мой, шестьсот семьдесят четыре доллара! Это же восемнадцать тысяч рублей… Некоторые семьи месяц на такие деньги живут, а где-нибудь на периферии, скажем в Ивановской области, это вообще уже серьезная сумма. И что, я эти деньги разве не заслужил? Мне Надька их доверила, у меня на них есть доверенность. Надька их поручила не брокерам из Боцмана, не Васе и не Феде, и не ментам, и, тем более, не продюсерам… Она мне их доверила. Я их заслужил! Я их заслужил, заслужил, заслужил… Но, деньги не твои, а убиенной Надежде. Нехорошо брат, нехорошо… Пользоваться деньгами мертвых. Мертвых… А зачем мертвым деньги, а? Зачем, я вас спрашиваю? Вот, если получу Надькины деньги, то закажу молебен за упокой ее души на десять тысяч долларов».
За окном волком подвывает ветер. Я не сплю, считаю и пересчитываю Надькины деньги, стал почти что сумасшедшим. Следующей ночью ко мне пришли мысли иного порядка:
«Сейчас ты раскатаешь губы на Надькины деньги, а там, смотришь, менты чего придумают или Надькины родные найдутся. Ведь, если ее нет в живых, то родственники вступают в наследство через полгода. А сколько времени прошло – а о ней ни слуха, ни духа… О, как раз где-то шесть месяцев! Надо проверить ее счет. Завтра этим я и займусь, а то глядишь, а денег-то никаких там уже и нет… А где же они? А их Надька сняла или какой-нибудь ее родственник, мать, отец или дядя родной. Я же ее родственников не знаю. Да ты, Шацкий, совсем спятил… Как мертвый может деньги снять? Да, крыша дома твоего начинает потихонечку ехать».
И вот, рассуждаю я так про себя, и вдруг пошла дремота. Снится какое-то озеро. Красивое такое озеро, и вода в нем чистая-пречистая. В воде отражается синее небо, по берегам камыши, кое-где видны отмели и вокруг полная тишина. Я поворачиваю голову и вижу на берегу озера несколько двухэтажных кирпичных домов с небольшими ухоженными садиками. И между этими домами вроде как Надежда идет и говорит, обращаясь ко мне, мол, выбирай себе любой дом и покупай его, они здесь недорого стоят. А я ее тихо спрашиваю:
– А где это мы?
Она отвечает:
– В Финляндии. Правда, хорошо?
Я просыпаюсь в своей московской квартире. «Вот, – думаю, – сон интересный…». Я решил, что Надька с того света дает мне добро на использование ее денег.
Утром, на открытии биржи я звоню в компанию «Боцман плюс». Там как всегда: «Ваш звонок очень важен для нас…». В трубке раздался знакомый голос:
– Рыков слушает.
Я ему говорю пароль, номер счета и кодовое слово. Потом уточняю:
– Купи в рынок одну тысячу акций Газпрома.
Он отвечает через минуту:
– Есть! Куплена одна тысяча акций по двести сорок один рубль.
– Хорошо, – говорю я ему. – Вадим, а скажи мне, сколько перед нашей сделкой было денег на счете?
– Одну минуточку… Так… Девяносто пять миллионов шестьсот тысяч девятьсот восемьдесят рублей.
– Спасибо.
Я отключил мобильник, заметив, что слегка вспотел:
«Все в порядке, деньги на счете. Теперь их надо выводить. Причем сначала надо вывести комиссионные за управление ее счетом. Справедливо? Конечно, справедливо. Чего это ты, Шацкий, все тушуешься, как будто берешь не свое? Давай смелей, вон, сколько времени прошло, а ты все кругами ходишь, вокруг да около… Сколько ты заработал вместе с Надькой? Более двадцати миллионов рублей. Какова твоя доля? Двадцать пять процентов. Это более пяти миллионов рублей. Вот с этой суммы ты и начни».
Ну, а что там «Газ»? Как всегда, если купишь, то по закону подлости цена сразу начинает падать… Продаю ранее купленное в рынок по цене двести тридцать девять рублей. Потери – две тысячи, ну да ладно, шут с ними… Моя задача была не столько заработать денег, сколько проверить счет. Итак, пора выводить деньги, генеральная доверенность есть… Я лезу в прикроватную тумбочку и нахожу там этот документ. Он выдан шесть месяцев назад… Такого-то числа, такого-то года… Мельникова… Паспортные данные… На Шацкого… Сроком на три года… Отлично. Все на месте. Сердце бешено колотится в груди. Я опять вспотел. Ну, как тут не вспотеть? Да ты, Шацкий, оказывается богат! Но эти деньги надо еще уметь и снять. Да, чего тут уметь? Пошел и снял!
На следующее утро к одиннадцати часам, прилично одевшись (даже галстук повязал) я еду в компанию «Боцман плюс». У меня с собой паспорт и генеральная доверенность. Я немного волнуюсь, но не сильнее, чем при посещении стоматолога. Приезжаю в главный офис. Со всеми встречными здороваюсь и прохожу к сотрудникам, которые открывают счета и оформляют договора. Я очень вежливо задаю вопрос:
– Как снять деньги?
Меня подводят к девушке Вале. Я ее знаю. Это именно она год назад открывала счет Надежде. Она тоже меня помнит:
– Здравствуйте, Владимир Васильевич, а какую сумму вы хотите снять?
К этому вопросу я был готов. Сначала я решил, что сниму пять миллионов, однако потом подумал, что это слишком резко и нагло. Про себя подумал: «Надо выводить деньги постепенно. Сначала-то выведу один миллион, а потом посмотрим». Но когда Валентина повторила свой вопрос, то я растерялся и промямлил: «Сто тысяч рублей».
Она взяла мой паспорт и доверенность, а потом вышла из кабинета, где мы общались. Меня начало трясти:
«А вдруг, что-то не так? Вдруг все сорвется? Ведь я начинаю забирать не свои деньги… И кто тебе дал на это право? Стоп… Я это право выстрадал с бандитами, с ментами… Я это право заслужил».
Вошла Валентина:
– Все в порядке, можете идти в кассу и получить деньги. Возьмите расходный ордер.
После ее слов я вошел как бы в летаргический сон и побрел по коридору. Как я получал деньги в кассе и как вышел на улицу, я четко не запомнил. Потом я пошел бесцельно бродить по городу. Наконец я нашел себя сидящем на скамейке на Гоголевском бульваре рядом с каким то грязным бомжом, пьющим из бутылки пиво. Я как бы проснулся.
– Ну, что, очкарик, пивка хочешь? – прохрипел бомж.
Он был похож на большого ребенка: субтильное телосложение, робкая улыбка…
– Пивка? Давай, не откажусь.
Бомж протянул мне недопитую бутылку. Я жадно засосал внутрь себя остаток жидкости. Бомж посмотрел на меня оценивающим взглядом и полез в карман. В руке у него появилась чекушка.
– Маханешь?
– Давай, наливай.
Бомж начал отвинчивать пробку:
– У меня нет стакана. Давай так, из горла.
Я выпил половину и протянул ему остаток. Он взял чекушку со словами:
– Ну, что, брат, небось, неприятность какая?
– Да нет, наоборот, все очень хорошо, но все очень непросто! – ответил я.
– А что сейчас просто? – завелся бомж, отхлебывая водку из чекушки. – Вот, например, я, бывший горный инженер, кандидат наук, специалист по определению мест залегания руд и составления карт этих самых залеганий…
После этих слов меня внезапно начало мутить. С чего бы? Пытаясь как-то привести себя в порядок, я поправил галстук и спросил моего собеседника:
– Ну, и каким же макаром тебя угораздило стать таким оборванцем?
– Бомжем что ли? Да очень просто.
И он начал мне рассказывать, как он жил с красивой молодой женой в Петербурге, как ездил в командировки в Челябинск и Магнитогорск читать лекции студентам о горном деле. И как однажды он вернулся из командировки раньше времени и застал свою жену с молодым, наглым парнем. Он задумался и закурил.
– И что было дальше? – спросил я.
– А дальше – как у генеральши. Обычная семейная разборка с мордобитием. Сначала я врезал по морде жене, уж очень я ее любил… А потом этот парень полез заступаться.
Бомж опять замолчал и допил чекушку. Потом произнес:
– Ну, я этого парня жестко оттолкнул, и он поскользнулся на банановой кожуре. Они пили коньяк, зажирали его бананами, и запивали соком. Кожура упала с сервировочного столика на пол.
В этом месте я вспомнил, как Надька все время порывалась разбавлять вискарь какой-то дрянью.
Рассказчик продолжил.
– И надо такому случиться, что этот парень при падении ударился головой о батарею отопления. Ну, и помер сразу… И вот, моя жена сидит на полу, рыдает и гладит голову этому типу… Гладит и гладит… Понимаешь, она его жалеет! Не себя, не меня, а его… У, сука, блядь, дура… Дверь входную на щеколду не могла закрыть, мозгов совсем у баб нет.
И он тяжело вздохнул.
– Потом был суд, где эта сука так все вывернула, что… – бомж опять вздохнул. – Одним словом, дали мне срок по максимуму – десять лет. Ну вот, я его отмотал, приехал в родной Петербург, а эта блядь продала квартиру. Как это она сумела сделать, я до сих пор не понял… Я же в ней был прописан, плюс квартира моя и моих родителей, и к тому же она приватизирована, там моя доля была пятьдесят процентов…
Он опять закурил.
– Ну, – подтолкнул я его, чтобы вывести из воспоминаний, – чем дело то кончилось?
– Чем, чем? Эта сучка укатила за границу с каким то новым ебырем и с моими деньгами за мою же квартиру. А я стал жить у матери в коммуналке, на Гороховской улице, а тут мамаша возьми да помри. Дом вскоре пошел под капитальный ремонт. Какая-то фирма его забрала под офис, а на мамашиной квартире я прописан не был… – бомж опять вздохнул и закашлял. – Подался я в Москву. Думал, что у вас тут лучше. А какой хрен лучше? Здесь тоже херня. Вот так и живу. То на вокзале, то в подвале, то на чердаке… Вот тут намедни, залез я на чердак девятиэтажки, и только стал на ночлег укладываться, как вдруг приперлись жильцы с верхних этажей. Давай, кричат, уебывай, спать нам мешаешь, детей своим грохотом будешь! Ну, одним словом, прогнали меня с чердака… Ну, я ушел, но потом пришел и насрал им под двери…
Он опять замолчал. Молчал и я, потихоньку приходя в себя, однако я чувствовал, что внутри меня опять начинает ползти противный холодок.
– В этом году в вашей Москве выдалась очень холодная зима, – вдруг неожиданно продолжил бомж. – Я хотел даже на юг куда-нибудь уехать, но совсем нет денег.
Мой собеседник опять тяжело закашлял:
– Да и здоровья совсем нет… Помирать я скоро буду, никому я не нужен… Видимо, надо отойти на тот свет… Но я ничего еще толком не сделал, ничего еще толком не успел…
– А чего ты хотел-то сделать, чего же ты не успел?
– Да хотел книгу обо всем об этом написать, чтобы молодежь знала, как легко оказаться на дне… Да денег нет… Вот, сегодня хорошо, теплый день, скоро лето…
– Как зовут-то тебя?
– Подворотные пацаны зовут меня лириком.
– А фамилия, имя?
– А… Мельников я, Иван Ильич, горный инженер.
Тут мне по-настоящему стало плохо. Я почувствовал, что теряю сознание. Какая-то непонятная и незнакомая мне энергия прошибла меня сверху донизу. Однако после этого наступил момент какого-то прозрения, что ли… Отдельные детали мозаики, которые крутились и вертелись в моем мозгу со времени начала знакомства с Надькой, начали складываться в единую картину… Бывает же такое! Вот, оказывается все как произошло… С минуту я все еще сомневался, что передо мной сидит первый муж Надежды Петровны, но потом я уверился, что так оно и есть. Мне захотелось расспросить моего нового знакомого про подробности его жизни с женой, но вместо этого я начал ему быстро и нервно говорить примерно следующее:
– Слушай Иван Ильич, у меня есть немного денег, – и с этими словами я протянул ему все деньги, которые сегодня снял со счета. – На, бери. И попробуй начать жить заново. Денег тут не очень много. Но, возможно, ты с них раскрутишься и накроешь мне поляну, но, только смотри их не пропей, я дал тебе эти деньги, чтобы ты попробовал жить по-другому. Ну, давай брат, удачи тебе.
И я было поднялся, чтобы уйти.
– Стой! – закричал Иван Ильич на весь бульвар. – Стой! Ты, наверное, сумасшедший! Такие деньги мне даешь! Тут, наверное, не меньше миллиона рублей, да?
– Иван, – говорю я ему уже строго. – Забирай деньги и начинай новую жизнь!
Иван кричал мне что-то вслед, размахивая руками с зажатыми в них купюрами, но я уже быстро уходил от него в сторону метро «Арбатская». Последующее я помню, почти как сон… Дойти до метро мне не удалось. Я был задержан милицией. Меня привели в местное отделение, где уже сидел Иван Ильич. Перед ним на столе были разложены пачки денег – моих денег.
Ко мне обратился молодой лейтенант:
– Ваша фамилия, имя, отчество?
Я ответил. Молодой лейтенант молча записал.
– Так… Чем занимаетесь, где работаете?
– Я пенсионер.
– Ни в жись не поверю, чтобы пенсионер бомжу сто тысяч рублей просто так дал, – сказал лейтенант, обращаясь к стоящему рядом сержанту.
– Это ваши деньги? – и он ткнул не очень чистым пальцем на лежащие перед ним купюры.
– Нет, это деньги не мои, а вот этого господина, – и я указал на Ивана Ильича.
Иван Ильич засопел и задергался:
– Это он… Это все он… Он все подстроил… Это он их мне подбросил, чтобы меня менты повязали… У, сука… – бомж сжал кулаки и его лицо налилось кровью.
Я быстро понял, что был неправ, сделав Мельникову такой царский подарок. В голове закрутилось: «Надо быстро стопорить позицию». И я решил забрать свой щедрый подарок назад:
– Товарищ лейтенант, позвольте, я вам все объясню. Этот гражданин украл мои деньги самым бессовестным образом. Сегодня я получил зарплату за последний год в компании, где подрабатываю консультантом по вопросам фондового рынка.
– Что за фирма?
– Фирма Боцман плюс, один из ее офисов находится здесь, на Староконюшенном переулке. И вот, получив свои кровные, я зашел в кафе. Там я выпил водки, грамм двести, дальнейшее помню слабо… Кажется, я присел на лавочку и задремал, а этот тип увидел, что я сплю, и залез ко мне в карман, выкрав мои деньги.
– Врешь, очкастая сука, – зашипел бывший горный инженер. – Ты мне их сам подарил, типа, на, мужик, начинай новую жизнь.
– Стойте, стойте, – лейтенант замахал руками. – Я ничего не понимаю.
Работник милиции попытался сосредоточиться:
–Ты, – обратился, он к бомжу, – только что говорил, что этот товарищ тебе эти деньги подбросил?
Мне стало весело, я решил валять дурака и дальше, до полного изобличения бывшего горного инженера.
– Или ты врешь, старик, – продолжал лейтенант, обращаясь к бомжу. – Что, разве тебе такие деньги дали просто так? Либо врет этот товарищ.
В этом месте молодой офицер строго посмотрел на меня. Я отреагировал сразу:
– Послушайте, я что, сумасшедший, такие деньги дарить незнакомому человеку?
– Но вначале вы сказали, что подарили деньги этому гражданину без определенного места проживания, – продолжил дискуссию лейтенант.
– Да, что вы, товарищ лейтенант, я просто крепко выпил, поэтому и понес всякую околесицу. Верните мне мои деньги, – с этими словами я потянулся к пачкам, лежащим на столе.
Вдруг бывший горный инженер рванулся со стула, быстро схватил несколько пачек и метнулся к двери с криком «Это мои деньги»! Но он не успел сделать и несколько шагов как безмолвно стоящий рядом сержант сбил его с ног и надел на него наручники.
– Все ясно, – сказал лейтенант. – Будем оформлять грабеж.
Бомжа увели в обезьянник. Лейтенант тоже вышел из кабинета, и я остался один. Пошли такие мысли:
«На хрен я вязался в эту историю? Что я за мудак? Все мне мало, решил выебнуться, мецената из себя начал изображать. Вот, бомжа подвел, как теперь быть»?
Через некоторое время лейтенант вернулся и протянул мне протокол, где было написано, что я подвергся ограблению, и у меня было украдено сто тысяч рублей гражданином Мельниковым И. И., без определенного места проживания и источников доходов, который сознался в содеянном.
– Все правильно? – спросил лейтенант. – Если правильно, то подписывайте протокол, забирайте свои деньги и идите домой, а то время уже позднее… И, не забывайте о доблестной милиции, которая вернула вам деньги.
– А что теперь будет с Мельниковым?
– Будет суд, куда и вас, возможно, пригласят, как потерпевшего. А потом гражданин Мельников поедет отбывать срок.
– И сколько ему дадут? – встревожено спросил я.
– Года три, а может, и больше, он же уже сидел. С такими, как он, в судах не чикаются.
– Товарищ лейтенант, – на меня все больше и больше давила совесть. – Вы знаете, я пьяный уснул на лавочке… Я твердо сейчас не могу сказать, украли мои деньги или нет, а может, я их просто потерял… Не помню… Но этот бомж сидел рядом со мной. Поэтому вы не должны этого Мельникова так строго судить.
– А что это вы за него заступаетесь? Бомжей очень любите?
– Да нет, но…
– Поверьте мне, люди, которые отсидели большие срока (он так и сказал «срока»), уже никогда не смогут жить по-человечески, – лейтенант милиции посмотрел на меня довольно внимательно. – Что, жалко его вам стало? Давайте, подписывайте протокол, берите деньги и езжайте домой, небось, жена заждалась.
– Товарищ лейтенант, а давайте в протоколе немного изменим текст. Напишем, что Мельников нашел деньги, потерянные пьяным гражданином Шацким, и хотел их отнести в милицию, а пока думал, как их отнести, был задержан и отправлен в отделение, где, находясь не в очень трезвом состоянии, признался в краже, которой на самом деле не было.
– Ловко вы все это сочинили. Вы, случайно, не писатель?
– Пока еще нет.
– Значит, Мельников ваши деньги нашел, и хотел их отнести в милицию… Ну, рассмешили, – и лейтенант хитро посмотрел на меня. – Наверняка, у вас там, на лавочке интересный разговор был, да?
– Ну, был… – как-то понуро ответил я.
Мне совершенно не хотелось рассказывать лейтенанту о подробностях нашей беседы, потому что они вывели бы ментов на Надьку и ее деньги… В этот момент заговорил сержант:
– Пал Егорыч, пора идти домой!
– Сейчас, Дим, пойдем, – ответил лейтенант.
Наступила пауза. Сержант пошел успокаивать задержанного.
– Ну, и что вы хотели мне сказать? – продолжил разговор офицер милиции.
– Я хотел сказать, что я действительно подарил Мельникову деньги. Но он оказался дураком. В таком случае мы поступим следующим образом…
Лейтенант, открыв рот, смотрел на меня, как смотрят дети на сказочную фею перед Новым Годом.
– Мы поделим эти деньги вот как. Доблестная милиция провела работу по искоренению преступления, потратив на Мельникова и Шацкого довольно большое количество времени. Значит, милиции причитается.
Не стесняясь, я собрал со стола все деньги, отсчитав лейтенанту тридцать тысяч рублей.
– Другому участнику происшествия мы не дадим даже одного рубля, – тут я сделал паузу. – Поскольку не надо быть мудаком, и проходить мимо удачи… Но мы дадим ему свободу. А остальное я заберу себе, как сторона, тоже, пострадавшая.
Через несколько минут лейтенант с довольным лицом провожал меня до выхода из отделения:
– Владимир Васильевич, и все же, не для протокола… Почему вы хотели Мельникову подарить сто тысяч рублей, я так и не понял.
– Пал Егорыч, я и сам не понял…
Лейтенант остался стоять, недоуменно глядя мне в след.
Дома, уже поздно вечером, я сидел за своим рабочим столом и подводил итоги дня:
«Все замечательно, счет не заблокирован, он функционирует и с него можно снимать деньги. Вот этим я и займусь в ближайшую неделю. А что касается этого инцидента с бомжом, то здесь я смудил. На хрен надо было устраивать всю эту камедь? Никому это не нужно… Тоже мне, добренький дядя, ходит по Москве как Санта-Клаус и дарит гражданам, которых встретит на улице в поздний час, сто тысяч рублей. Все-таки ты, Шацкий, мудак. Как там, в древних китайских новеллах, если твой сосед упал в колодец, то не спеши его оттуда вытаскивать. Может, у него тяжелая карма и он попал в колодец за свои дурные поступки. И если ты его спасешь, то разделишь его кармическое наказание… Вот так. А ты говоришь – возьми мужик, сто тысяч рублей и ни в чем себе не отказывай… Да, вот, оказывается как судьба то выворачивается. То Надька, то ее муж, то продюсеры… Все они одного поля ягода».
Следующие три дня я отдыхал и ничего не делал. Я просто гулял по Измайловскому лесу и прикидывал, за сколько дней я сниму со счета пять миллионов рублей:
«Эти деньги можно снять и за один раз, но это будет выглядеть подозрительно. Поэтому деньги надо выводить по частям, но какие это должны быть части? Если по сто тысяч рублей, да один раз в неделю, то это получается пятьдесят недель – целый год! Нет, это долго… А если по пятьсот тысяч, то это десять недель… Тоже долго. Какой кошмар! Вывести деньги по генеральной доверенности – и то проблема».
Но эти мысли меня очень сильно грели: как-никак, а у меня будет почти целых двести тысяч долларов!
«А что бы я хотел иметь на эти деньги? Ну, дом под Москвой, не обязательно кирпичный и необязательно на Рублево-Успенском шоссе, а где-нибудь на Рязанщине или под Бородино… Там очень красиво, там русский дух, там Русью пахнет… Рубленный двухэтажный дом с участком в пять или лучше в десять гектар, чтобы никто не ходил. Когда, живя в США, Мстислав Ростропович купил огромный участок земли в двадцать гектар, то журналисты его спросили: «Зачем вам столько земли, вы же не фермер»? Ростропович ответил: «Затем, чтобы никто не ходил». И я его очень хорошо понимаю. Это сильно! Приехал к себе на дачу, а там лужок в пять гектар, рядом озеро, лес и тишина. Как хорошо! Поставил во флигеле телескоп и ночью смотришь в звездное небо… Класс! И чтобы никого не было видно и не было слышно. А то приезжаешь сейчас на дачу – участочек маленький-премаленький: семь соток. Ну, какой здесь отдых? Подъехал сосед на своей машине, двигатель не заглушил и включил музыку какой то говенной попсы… А потом ушел к себе в дом, видимо, жену обнимать и целовать, давно не видел, уехал ведь как с полчаса. А музыка из его автомобиля разрывается на весь поселок, мол, послушаете, соседи, какой я крутой, я вон, какие песни слушаю! Потом, как только этот моральный урод поставил в гараж свою машину, другой сосед, приняв на грудь пятую рюмку, начинает ругаться матом на свою жену и что-то с ней обсуждать. Наверное, соседских кур, которые к нему под забором лазают и вытаптывают его лук и морковь. Безобразие! В добавление ко всему этому почти всю ночь из районного клуба несутся мелодии современной молодежи типа «Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже…» или «Нас не догонишь…» или «Какая страшная ты у меня…». А утром еще один сосед прямо в семь часов утра начинает пилить дрова бензопилой – очевидно, для вечернего шашлыка. Одним словом, отдых по полной программе.
А что бы ты еще хотел? Яхту морскую – вот, что бы ты хотел. Но яхты дорогие, от ста тысяч до нескольких десятков миллионов долларов. Яхта – это песня. Яхту надо держать где-нибудь на Средиземноморье, Майорке, или на острове Ибица. Но яхту можно снять. А зачем снимать, когда можно свою иметь? Есть же у некоторых людей дома на юге, и живут они в них по два или по три месяца. Так и с яхтой: приезжаешь на остров Майорку, в городок Порто-Христо, а там твоя яхта, небольшая такая яхта, метров пятнадцать длиной. Вот вам и отдых… Живешь на ней месяца три – либо с семьей, либо с друзьями. Класс! Высший пилотаж! Но на яхту нужны большие деньги. Миллион долларов точно надо. Ты же говорил, что и за сто тысяч можно купить… Да, можно, но это будет рыбацкий баркас с парусом. Без камбуза, без кают, без туалета и без ванной. Тоже хорошо, но друзей уже не пригласишь. Они не поймут простоты рыбацкой жизни. Ладно, Шацкий, как говорит жена, «вылась из автомобиля», размечтался… Дом под Москвой на территории в десять гектар, морская яхта водоизмещением в сто двадцать тонн… Нужно сконцентрироваться не на мечтах, а на том, как снять деньги. То ли все пять миллионов сразу, то ли… Ну, про это я уже думал и ничего не придумал. Начну потихоньку, а там жизнь подскажет».
В понедельник я опять поехал в компанию «Боцман плюс» снимать деньги. Снял без проблем сто тысяч рублей, правда, когда ждал кассира, в голове пошли мысли, что вроде, я эти деньги ворую, но силой воли я эти мысли отбросил:
«Я что, убил кого, кого обманул? У меня на руках генеральная доверенность на полное управление счетом гражданки Мельниковой».
Однако и в этот раз я вышел из офиса компании, будто стукнутый пыльным мешком по голове. В голову полезли дурацкие мысли, мол, оставшиеся в живых бандиты за мной следят, да и сыщики с Петровки побросали всю работу и также за мной наблюдают из-за каждого угла. Чтобы успокоиться и «запутать за собой хвост», я пошел бродить по Москве. И незаметно для себя я оказался около метро «Смоленская». Я зашел в казино и сразу же направился к новым игровым аппаратам с утроенным бонусом. Их преимущество перед другими аппаратами заключается в том, что они могут дать единовременный выигрыш до миллиона рублей. Но для начала такой игры в кармане игрока должна находиться серьезная сумма денег. До сегодняшнего момента у меня таких денег не было: поигрывал я иногда на пятьсот рублей, но не больше. А тут в кармане сто тысяч!
Играя на автоматах в казино, ты отдыхаешь от суеты сегодняшней жизни, разгружаешь свой адреналин, который у некоторых людей, как у меня, имеет свойство накапливаться и выплескиваться наружу в самых неподходящих жизненных ситуациях. Например, стоишь в пробке. Десять минут, пятнадцать… А потом тебе начинает хотеться со страшной силой долбануть впереди стоящую машину, затем резко вывернуть на тротуар и помчаться по нему со страшной скоростью… По приезде домой, после таких пробок и страшного сдерживания себя от тех действий, которые были описаны выше, твой адреналин угрожает разрушить тебя как личность. И еще… При всякой игре ты должен контролировать ситуацию и не давать своим эмоциям контролировать тебя. Умей выставлять стопы – как в жизни, так и в игре. В игру еще не вошел, а уже прикинь, где ты из нее выйдешь, если она пойдет не по твоему сценарию. То есть, сколько денег ты готов потерять? Все, которые есть в кармане, или только десятую часть от них, или пятую? Это ты должен предусмотреть еще перед игрой. Это правило биржевых игроков. Действует не только на фондовом рынке, но и в жизни.
Итак, я начал играть: то рублик поставлю, то пять, то двадцать. Стоп решил поставить на десяти тысячах. Как просажу десять тысяч рублей, так все, покину казино. Автомат то даст немного денег, то отнимет. Это обычный процесс. Стою, поигрываю, отдыхаю. Но мысли крутятся вокруг Мельниковой. Жалко Надежду… Очень жалко… И чем дальше по времени от этих печальных событий, тем больше сострадания я обнаруживал у себя к ней.
«Вот, ты Шацкий, хотел молебен в церкви заказать по невинно убиенной Надежде, где же молебен? Но я еще не все деньги снял… Как сниму пять миллионов, так и исполню обет».
Тут аппарат выбросил выигрыш в пять тысяч пятьсот рублей. Я резко перешел на агрессивную игру и увеличил ставку до двухсот десяти! Я с роду не позволял себе играть по таким ставкам. Через несколько ударов по кнопкам автомата у меня был выигрыш в девятнадцать тысяч рублей. Так, игра пошла! Давай, Шацкий, увеличивай ставку! Увеличиваю до четырехсот двадцати рублей. Автомат опять дает несколько крупных выигрышей. Итак, сколько уже у меня? О, пятьдесят тысяч девятьсот! Отлично, еще увеличиваю ставку. До предела. Теперь она у меня максимальная – пятьсот двадцать пять. Давай, давай! Я как бешенный бью по кнопкам автомата. Вокруг меня собралась небольшая толпа из охранников, буфетчиц и посетителей казино. Весь красный от напряжения и пота, который скатывается со лба, бежит по телу и наполняет ботинки, я бью и бью по кнопкам игрового автомата. Наверное, на меня очень интересно смотреть. Стоит уже немолодой мужик и ведет себя, как пятилетний мальчик, решивший летом в саду, у своей бабушки перебегать молодых собачек. Лицо красное, под носом зеленая сопля, штанишки сползли к коленям, мальчик устал, и перебегать собачек не может, но все равно бегает и бегает, бегает и бегает, пока с ревом не кидается на руки бабушки, которая вышла в сад, чтобы прекратить этот детский маразм.
Удар, еще удар… Большая ставка… Она бешено съедает мой выигрыш в пятьдесят тысяч рублей. Краем глаза вижу, что денег осталось тысяч пятнадцать, но остановиться уже не могу. Все, я попал в руки игрового дьявола, он меня сейчас всего и выпотрошит. Надо бы прекратить эту игру, но как заставить себя остановится? Ты уже в обойме вращения этого револьвера… Наконец, аппарат зазвенел и выбросил приличный выигрыш – шестнадцать тысяч триста рублей. Я приостановил битье по кнопкам, и посмотрел на сумму, которая высветилась в окошке «ваши деньги». Там я увидел цифры 20 800. «Все, снимаю выигрыш» – сказал я сам себе, и нажал кнопку «выдача». Толпа разочарованно рассеялась, им стало неинтересно смотреть на то, что я забираю какие-то жалкие двадцать тысяч. Главный бонус остался непокоренным. Но я все равно чувствовал себя победителем, потому что нашел силу воли прекратить этот взрослый маразм.
По идее, надо снимать деньги со счета и дальше, но вдруг я заметил, что у меня нет настроения и нет куража. Как странно устроен человек? Живет себе живет, притом скромно живет, и вдруг у него появляется шанс забогатеть и он хватается за этот шанс, вырывает его у судьбы, и когда остается последний аккорд, последнее движение, то человек почему-то теряет кураж и ничего вроде ему не надо, мол, и так все хорошо. Это как раз мой случай. Я во власти какой-то странной хандры: вот, деньги перед тобой, иди и возьми, но меня что-то сдерживает, что-то тормозит.
Проходит день, проходит второй, третий.… Надо ехать снимать деньги, а ехать не хочется…
«А какую сумму снимать? Ты же не определился. Какая разница! Да любую, твою мать. Что с тобой, Шацкий»?
