Kitabı oku: «Жених 2.0», sayfa 17
– О чём реклама?
– И с такими людьми мне приходится выходить на площадку! – Огурецкий уже не шипел, но голос его был до ужаса безразличным, особенно по сравнению со взглядом, которым он, по сценарию, смотрел на неё, не отрываясь. Вместо того, чтобы смотреть под ноги. «Во даёт! Настоящий профессионал!» – с уважением подумала Наташа.
– Да ладно тебе, без пафоса можешь хоть раз сказать – что мы рекламируем?
Свой путь по мосткам они проделали уже раз двадцать. Ноги сами находили дорогу, руки сплетались и взгляды встречались с точностью до четверть секунды. Огурецкий признал в ней партнёршу, с которой, по крайней мере, нужно дойти до конца этой сцены. Он уже не закатывал поминутно глаза и даже ответил ей членораздельно:
– Стиральный порошок!
Тут же последовало очередное замечание от режиссёра:
– Так хорошо, только – Альберт, там в середине, что-то с плечами – не надо, держись ровно. На исходную точку, в таком темпе и без разговоров…. Мотор!
Новый дубль прошёл без сучка и задоринки. Борису, кажется, тоже понравилось, потому, что он, наконец, сказал:
– Стоп! Снято. Теперь снимаем взгляд. Так, становимся жених слева, невеста справа.
Наташа с Огурецким послушно заняли свои позиции.
– Разойдитесь. Еще. Работаем. Стоп!
Наташа перевела дыхание. Она взмокла, несмотря на то, что платье было лёгким, с открытыми плечами и спиной. После каждого дубля к ней подбегала Людочка и припудривала пуховкой лицо, чтобы не блестело. А пот из-под волос так и тёк на лоб, опытный Огурецкий строго отсоветовал его вытирать, а то размажется грим, поэтому приходилось ждать спасительной Людочкиной пуховки.
Выходит, актёры не врут, когда жалуются на непомерные тяготы своей непыльной работы? И ведь сейчас они снимают в помещении, без слов, тридцатисекундный ролик. Что уж говорить о полнометражном фильме!
Пауза затягивалась. Борис с оператором просматривали на маленьком экране, пристроенном к камере, отснятый материал. Режиссёру что-то не нравилось. Он несколько раз отматывал плёнку назад, останавливал, вглядывался в экран, на скорости возвращался в конец дубля. Наташа не роптала. Она сама согласилась, не подумав, насколько трудно ей придётся. А ведь никто не обещал, что будет легко!
Огурецкий протянул её бутылку воды. От усталости гонора у него поубавилось, и в Наташе он видел теперь не наглую выскочку, а партнёра, напарника, в паре с которым, хочешь-не хочешь, а придётся из болота вытаскивать бегемота. Таким Огурецкий ей нравился больше, но тоже – как товарищ по работе. Не более того. Борис пошептался с оператором и объявил конец перерыва.
– Еще раз. Мотор! Наташа…поднимает глаза… Стоп! Это должны быть глаза влюбленной женщины, невесты! Наташа! Посмотри на меня!
Наташа, выполнявшая все его команды с прилежанием и старанием, посмотрела в камеру и увидела, что её держит сам Боря. Держит камеру и снимает, как Наташа смотрит на него. Боря, который стал режиссёром совсем недавно, а до этого был оператором и фотографом. Раньше. Когда они ещё были вместе.
Тогда, в те дни, она столько раз смотрелась в глазок его объектива, не сосчитаешь! Его камера ловила каждый жест Наташи, каждый взгляд, каждое движение – как она причёсывается, как она листает книгу, рисует, достаёт с полки чашку, расстёгивает кофточку…
– Стоп! Снято! – сказал Боря и тихонько позвал Наташу:
– Хочешь взглянуть? – а группе скомандовал громко: – Отдыхаем пять минут!
Наташа подошла и из-за Бориной спины посмотрела на экранчик. Изображение было мелким, сначала она только различала движущиеся фигурки. Потом узнала в них себя и Огурецкого, а потом глаз примерился, картинка стала восприниматься, как в телевизоре обычного размера. Наташа вдруг увидела пару, идущую по воде, как бы со стороны.
И тут же в мозгу сверкнула вспышка узнавания: ведь именно эту сцену, один в один, она подглядела тогда в видео-каталоге Фотографа из ЗАГСа! Ну да, там так всё и было: она, Наташа, как раз с такой вот необыкновенной причёской, вот в этом самом подвенечном платье, идёт, рука об руку с самым прекрасным мужчиной на земле… идут, счастливые, как будто парят над волнами…
А вот и её взгляд… Как же она смотрит на жениха! Наташа запомнила этот взгляд на всю жизнь, и с тех пор только и делала, что искала того, кто вызвал в ней столь бурную гамму чувств. Все они отразились в этом взгляде: любовь, боль, гордость, счастье, удивление, смятение, страх и надежда! Но, боже мой, теперь-то Наташа понимала: этот, переполненный сверх всякой меры эмоциями, взгляд она обращала не к тому, кто на плёнке идёт рядом с ней. Нет, она смотрела не на Огурецкого, а на Бориса, который держал в руках камеру…
Глава 24
– Этого не может быть! – она не могла удержаться от нервного смеха, – Борь, слушай, ты веришь в скачки во времени, в общем, во всю эту чушь?
– Хотел бы я вернуться назад, в то время, когда мы с тобой…
– Только назад? – перебила Наташа – А если – вперед?
– Это невозможно, – Борис виновато развёл руками, – ни назад, ни вперед.
– Ты можешь считать меня сумасшедшей, но … если тогда было возможно – вперёд, может быть, сейчас получится – назад? – Борис морщил лоб, стараясь понять, а Наташа продолжала бормотать скорее для себя, чем для него. – Можно попробовать.
– Попробовать? Ты бы хотела?
– Да, – картинка у неё в голове сложилась, и она улыбнулась Боре: – Господи, какая же я была дура!
Боря, краснея, сжал обе её ладони своими, по обыкновению, пытаясь объясниться одними глазами, без слов. А Наташе, если честно, в этот момент было не до него. То есть она, конечно, любила Борю, да, она, наконец, вспомнила, во всех анатомических подробностях, свою давнюю любовь к нему, но сейчас главным для неё было то, что картинка сложилась.
Она всё поняла, туман развеялся, солнце истины воссияло! Оказывается, она всё это время искала Борю, и любила только его, его одного! Как всё просто! Эта простота, ясность и лёгкость приводили Наташу в неописуемый восторг. Потом она попытается разделить его с Борей. Потом, но не сейчас.
– Борис Палыч, я очень извиняюсь! Огурецкий волнуется, спрашивает, когда мы продолжим. Мне попытаться его уболтать? – в момент истины вмешалась проза жизни в лице Людочки. Боря тут же убрал свои руки, стёр с лица глупую счастливую улыбку. На площадке – ничего личного. На площадке он – режиссёр, царь и бог, но никак не безумно влюблённый.
– Я буду готов через минуту, – сказал Борис ассистентке и обернулся к Наташе: – Ты ничего не хочешь мне сказать?
И Наташа решилась, несмотря на то, что время было неподходящее. Точнее, его почти не было, времени. За оставшуюся до конца перерыва минуту ей предстояло сообщить Боре нечто невозможное:
– Ты можешь мне не поверить, но я уже видела запись, которую мы сделали сегодня. Да-да, и тот человек, который мне ее показывал – он здесь. Я вспомнила – тот старичок, по технике безопасности. Он раньше Фотографом в ЗАГСе был. Когда мы с тобой…
– В день нашей свадьбы?
– Да. Если он тогда вытащил пленку откуда-то из будущего, то… Нужно найти его! Он должен быть где-то здесь. Пусть все вернет назад!
– Мы найдем его. Когда закончим, – Борис сжал её руку ещё раз и отпустил, уверенным голосом он уже отдавал приказания группе: – Продолжаем съемку. Теперь – хождение по водам.
Ну что ж, по водам, так по водам! Наташа думала, что они уже миллион раз прошлись по этим самым водам, но если Боре нужно ещё, то она готова! Огурецкий же за время перерыва как будто растерял весь кураж и напрочь забыл, что уже проходил по этим мосткам, чуть ли не с закрытыми глазами.
Теперь он осторожненько с берега пробовал ногой мостки на прочность: не шатаются ли? Мостки шатались, и Огурецкий был этим очень недоволен. Однако по команде режиссёра занял исходную позицию рядом с Наташей.
– Мотор! – волшебное слово преобразило Огурецкого, он снова стал смелым, ловким и очаровательным, первым ступил на покрытые водой мостки, подал Наташе руку и прошёл все десять метров над бассейном, едва ли не пританцовывая. Камера сейчас стояла как раз на уровне их ног, фонтаны брызг и лёгкие шаги влюблённых – вот что нужно было отснять режиссёру в этих дублях.
– Очень хорошо! Теперь – вид сверху. Вы делаете то же самое.
Борис хотел теперь снимать с крана, сам. Похоже, ему не удавалось разделить профессиональное с личным, Наташу в свадебном платье он хотел снимать сам, и только сам! Устроившись в кресле на кране, он дал знак рукой – поднимайте! – и через несколько секунд завис над бассейном, прямо перед парочкой. Голос Бори, усиленный рупором, над водой звучал как-то незнакомо:
– Заходите на мостки. Дальше, до середины дойдите. Внимание! Мотор!
Наташа с Огурецким пошли по мосткам, Боря нажал на кнопку камеры, а к бассейну в этот самый момент подъехал маленький автомобильчик.
Это был мини мини-купер, ярко-синий, в треть от натуральной величины. Автомобильчик ехал очень быстро, прямо у бортика он вдруг свернул и поехал в другую сторону. За ним бежал человек с пультом в руках:
– Извините, это радиоуправляемая модель, что-то в пульте заело, никак не могу его поймать, он и по лестницам ездить умеет, зараза, аж из 2-й студии бегу за ним!
Огурецкий и Наташа застыли посреди бассейна, боясь попасть под колёса шустрого мини-мобильчика.
Несколько членов съёмочной группы предприняли попытки поймать шалуна, растянувшись цепью, но не тут-то было: мини-мобиль и не думал останавливаться, наезжал на цепь, не снижая скорости, и люди, конечно, дали слабину, цепь рассыпалась на отдельные звенья. Борис наблюдал сцену погони с верхней точки. И первым заметил опасность. На берегу ещё раздавались взрывы хохота после очередного удачного манёвра мини-мобиля, а Боря уже кричал с верхотуры:
– Уходите с мостков! Наташа, Альберт, вы слышите меня? Уходите с мостков! Да выключите вы свою хреновину!
Борины крики потонули в шуме погони. Наташа с замиранием сердца следила за происходящим, как будто стала участницей реалити-шоу. Справиться с шустрым радиоуправляемым гаджетом никто не мог, он проявлял чудеса изворотливости, лихо меняя направления, останавливаясь, уворачиваясь, прячась от преследователей.
Единственным человеком, который внял Бориным призывам, был Огурецкий. И тут же начал им следовать. В его голове, однако, команда «Уходите с мостков!» трансформировалась в «Спасайся, кто может!», и Огурецкий, тут же впав в панику, бросился к берегу по узким мосточкам. От страха он побежал не к тому берегу, до которого они чуть-чуть не дошли, а к противоположному. И сшиб в воду Наташу, стоявшую на его пути.
Наташа оказалась в воде совершенно неожиданно для себя. Только что она с детским азартом наблюдала за соревнованием человека и машины, прикидывая в уме ставки – кто победит? А в следующую секунду она уже стояла по пояс в довольно-таки холодной воде, отфыркиваясь и отплёвываясь от жидкости, попавшей в глаза, нос, рот и уши.
Внимание всех, кто находился вокруг бассейна, теперь было направлено на неё. Никто, правда, не предпринимал никаких попыток вытащить Наташу из воды. Все хохотали беспричинным счастливым смехом, и Наташа – вместе со всеми. Поэтому никто не заметил, как автомобильчик-хулиган показался снова рядом с бассейном, проехал вдоль правого берега и со всей дури врезался в штатив с закреплёным на нём софитом.
Это был тот самый штатив, чья прочность ещё в начале съемки вызывала у Бори сомнения. И испытания на прочность штатив не прошёл: он подломился, и огромный осветительный прибор, продолжая сиять во всю мощь, начал крениться в сторону воды.
Дальше события ускорились, как на быстрой перемотке: Боря прыгнул в бассейн с крана, приводнился прямо рядом с Наташей, и одним резким движением выкинул её из воды на берег. А в следующий миг рядом с ним в бассейн упал горящий софит, шипя и превращая брызги в пар. Вода из бассейна выплеснулась на пол, заливая студию. И тут софит взорвался, со страшным грохотом, рассыпав сноп искр.
Как будто гром и молния прогремели и просверкали в этот декабрьский вечер над бассейном в пятом павильоне известной московской киностудии. Свет погас. Кабели, как живые, крутились по полу, изрыгая искры и шипение. Искры сыпались и из стационарных розеток. В углу горел клубок проводов. Пахло изоляцией. При свете пламени, в бликах, разбегающихся по воде, можно было различить тело Бориса, качающееся на волнах.
В довершение ко всему к бассейну подъехал и упал в него виновник катастрофы – маленький синий автомобильчик. Он не просто свалился в воду, а как будто прыгнул в бассейн с разбега, поэтому упал далеко от берега, прямо на Борю. Под тяжестью автомобиля бездыханный Борис пошёл ко дну. Наташа перестала его видеть. Только пузыри воздуха, один за другим, лопались на поверхности воды. Тогда она завизжала.
Глава 25
Визг разнёсся по пятому павильону, дойдя до самых дальних его закоулков. У неё в горле как будто работала сирена, настолько глубоким, мощным и долгим был звук. Нечеловеческим. Наташин визг отрезвил испуганных и растерявшийся людей. Владелец автомобильчика опомнился первым и первым совершил разумный поступок: он прошёл вдоль кабеля, отходящего от софита, и выдернул его из розетки.
Ну да, казалось, вокруг замкнуло всё и вся, но чем чёрт не шутит! Обесточив, таким образом, бассейн, автовладелец нырнул за Борисом. Да, не за автомобильчиком своим дорогим, за человеком. На бортике бассейна тело Бориса приняли оператор, ассистентка и осветители, вытащили, положили на пол, принялись оказывать первую помощь.
В зале, тем временем, зажёгся свет – кто-то включил резервный генератор. С тех пор, как Борис скрылся под водой, придавленный автомобилем, Наташа впала в какой-то ступор. Она всё видела, всё слышала, но как бы с задержкой.
И ещё: она ничего не чувствовала, ничего не думала о происходящем, просто тупо фиксировала все события, описывая их словами в своей голове: «Людочка вызывает «Скорую». Из соседнего павильона прибежал медработник. Острая электротравма, многочисленные переломы от упавшего сверху автомобиля. Не нужно переносить. Искусственное дыхание никаких результатов не принесло. Отсутствие дыхания. Не спасти!»
Так же механически она подошла поближе, когда все остальные, наоборот, отодвинулись от неподвижного тела. Наташа, в мокром и смятом свадебном платье, села на пол, положила себе на колени Борину голову и начала приговаривать: «Боречка, ты потерпи, вот и врач пришел, сейчас тебе станет лучше!»
Врач с подъехавшей скорой стоял рядом на коленях, пытаясь найти за ухом пострадавшего биение артерии. Людочка кудахтала рядом, что голову лучше положить на ровное.
– Теперь уже все равно! – врач распрямился и встал на ноги. Он раскатывал засученные рукава халата, всем своим видом показывая, что медицина здесь бессильна.
– Боря, Боречка, что же это делается, мой дорогой, мой любимый! – Наташа шептала и плакала, испытывая неимоверную печаль. Не только печаль: ещё и утрату, и вину. Это она, она одна была во всём виновата! А на мониторе, никому не нужная, прокручивалась нон-стопом, закольцованная видеозапись, отснятая сегодня: невеста в подвенечном платье, об руку с женихом. Пританцовывая, они идут по воде, счастливые и влюблённые, к вечному и бесконечному счастью.
Глава 26
– Да куда ж это годится! Перед свадьбой другая глаз не сомкнет, а эта спит и спит, и хоть бы что ей. Все, бужу!
Часы над телевизором показывали ровно десять. Тётя Маша для верности взглянула на них: нет, медлить больше нельзя, того гляди, жених заявится, а невеста ещё в постели валяется!
Девчонки, Света и Лена, выразили полное своё согласие на решительные меры. Сами они, с тётей Машей во главе, поднялись ни свет, ни заря, и вот уже целый час играли в карты под негромкое бормотание телевизора. Нарядились, между прочим, накрасились, причесались, всё честь по чести, чтобы не отвлекаться от главного: сборов невесты на свадьбу. Невеста, однако, не спешила.
– Может, она уже сбежала, поэтому и не выходит? – выдвинула поражающее новизной предположение Света. – А что, нервы, предсвадебный мандраж, то-сё, не бывает, что ли?
– С пятого этажа? – Лена своей рациональностью разбила теорию подруги в пух и прах, – куда она денется с подводной лодки? Мы же тут сидим!
– Да будет вам, болтушки, – тётя Маша замахнулась на них, награждая каждую воображаемым подзатыльником, – не с пятого этажа она никуда не денется, от Бориски она никуда не денется, если не дура. А она у нас не дура, так ведь? Ладно, бросайте карты, пошли будить!
Но никуда идти не пришлось: как солнышко ясное, на пороге своей комнаты показалась Наташа, уже в платье и фате. Девчонки ахнули, а тетя Маша так и села, одну руку прижимая к сердцу, а другой смахивая непрошенную слезу.
– Ой, Наташка, какая же ты у нас красавица! Прямо как с картинки! – сказали девчонки хором. А тётя Маша, утратив дар речи, ничего сказать не могла, только тыкала бессловесно пальцем попеременно – то в Наташу, то – в экран телевизора. Там как раз шла реклама стирального порошка, в которой показывали жениха и невесту, очень похожую на Наташу. Или просто платье похожее? Наташа присмотрелась получше, прищурилась:
– Женька?
– Какая такая Женька? – девчонки, как по команде, развернулись к экрану, но картинка сменилась, сорокасекундный ролик про стиральный порошок закончился и начался новый, про клей для зубных протезов. Ничего интересного.
– Кажется, я эту невесту сегодня во сне видела, её Женей звали, только она была не невеста, а моя сестра… – Наташа лопотала что-то сумбурное, объясняя не девчонкам, не тёте Маше, а самой себе. Но нить сна в яви ускользала и рвалась.
– Какая сестра, разве у тебя есть сестра? Это что же, она явится сейчас и будет твоей подружкой невесты? – боевая Света, даром, что без меча, уже с утра пораньше готова была идти на конфликт. Пусть и с невестой.
– Да успокойся, нет у меня никакой сестры, приснилось же, ясно? – Наташа говорила задумчивым мечтательным голосом, всё ещё пытаясь собрать воедино разрозненные пазлы сновидения: сестра Женя, сама Наташа под руку с другим, полубандит, модули-трансформеры (кстати, неплохая идея, не забыть бы, надо её использовать на практике!), тигр какой-то…
О, ужас, бездыханный Боря лежит на мокром полу и не подаёт признаков жизни! Б-р-р! Плохой сон! И надо не стараться его удержать, а наоборот, поскорей забыть! Так и поступим!
Наташа зажмурилась, помотала головой из стороны в сторону так, что зазвенело в ушах, и открыла глаза, сначала один, потом – другой. Чтобы понять наверняка, в какой реальности она очутилась. Часы показывали четверть одиннадцатого. Девчонки были настроены по-боевому. Ленка, вон, уже губы надула, вот-вот обидится. И точно, Лена тоже не хотела давать невесте спуску:
– Значит, мы ее ждем, волнуемся, будить не хотим, а она там под шумок без нас обошлась, оделась, накрасилась, причесалась. А мы, подружки невестины, вроде как и ни при чем! Сейчас обижусь и уйду!
– Девчонки! Тетя Маша! С добрым утром! – Наташа раскинула руки широко-широко и пошла к ним, чтобы обнять их всех, таких хороших в этом лучшем из миров. – Как же здорово, что сегодня моя свадьба. Что я её не…
– Не проспала! – перебила тётя Маша.
– Ах, вот почему ты так долго спала, ты там что-то интересное видела, расскажи, расскажи! – стали её тормошить Света и Лена.
– Нечего! Сны перед свадьбой не сбываются, – веско оборвала их тётя Маша, и никто с ней спорить не стал. Да и вообще, до снов ли сейчас, когда с улицы уже послышался шум подъехавшей кавалькады: хлопали дверцы машин, раздавались весёлые голоса, вот и резкий звук клаксона разрезал утреннюю тишину. Девчонки бросились к окну, распахнули его и увидели жениха. С друзьями он стоял внизу, прижимая к груди огромный букет.
– Боря! Боречка! Иди скорей сюда! – закричала Наташа.
– Прямо пустили его сюда! – тётя Маша знала, как и что надо делать, и не собиралась пускать всё на самотёк. – Ну-ка, девки, оттаскивайте её от окна и принимайтесь за работу – быстро двери закрываем, да лентами запутываем!
Сказано-сделано, разноцветные атласные ленты были заранее заготовлены, и вот уже ручки дверей были накрепко замотаны так, что не войдёшь. Наташе было сказано сидеть и не выступать, потому, что так положено.
– Но я скорей увидеть его хочу! – жалобно ныла она, пытаясь добиться хоть какого-то послабления жестокой традиции.
– Насмотришься ещё! У вас, небось, вся жизнь теперь впереди, чтоб друг на друга смотреть! – тётя Маша проверила двери – не поддаются, и осталась довольна. С другой стороны, однако, тоже кто-то пробовал их на крепость.
– Боря. Это Боря! Боречка, я здесь! – Наташа, забыв, что это всё – игра, кричала надрывно, как царевна, запертая в высоком тереме, которую злой батюшка не пускает к добру молодцу. И добрый молодец не заставил себя ждать.
– А ну-ка, парни! Раз-два-три, взяли! – ба-бах, дверь сорвалась с петель и лежала теперь на полу, никакие ленты не помогли, вот где удаль-то молодецкая, жених с двумя друзьями навалились и вынесли её. Путь к невесте был свободен.
Жених не стал сметать всё на своём пути, ограничился дверью. Он стоял с своём отлично сшитом и прекрасно сидящем свадебном костюме, такой чистенький, такой аккуратненький, столкновенье с дверью никак не отразилось на его безупречном внешнем виде. И на букете красных роз, Боря держал их в руках. И даже фотоаппарат был на месте, висел на груди жениха на красном ремне. Но, в конце концов, разве всё это имело значение? Наташа бросилась в его объятия, потому что очень соскучилась. Они не виделись целую вечность!
– Ну уж нет! – тётя Маша не собиралась сдаваться без боя, у русского народа много было домашних заготовок на этот случай. Свадьба, всё-таки, обряд, как-никак. И бодрая старушка лихо передавала традиции предков новому поколению. Чтобы они тоже знали и когда-нибудь выступили в её сегодняшней роли, на свадьбе в пятидесятых годах двадцать первого века. Девчонки, как прилежные ученицы, вперёд тёти Маши подскочили, протиснулись между женихом и невестой.
– Плати выкуп! Плати выкуп! Выкуп за невесту! Наша невеста дорого стоит!
– Боречка! – Наташа протягивала руки к жениху, пока Ленка со Светкой запихивали её в комнату, чтобы встать на караул уже перед этой дверью, и теперь уж ни за что не пропустить жениха. Тем более, он пришёл на полчаса раньше назначенного срока, и до регистрации в ЗАГСе времени было ещё полно!
– Плати выкуп!
– Это мы запросто! – Боря и здесь оказался не лыком шит, видать, у него были свои наставники по обрядовой деятельности. Жестом фокусника он достал припрятанные заранее, рассованные по карманам коробочки, числом – три штуки, всё продумал! – и раздал их троим женщинам-воительницам.
Маленькие коробочки, обтянутые разноцветным шёлком, цена им – копейка, зато каждая – с замочком. Если потрясти, внутри каждой коробочки что-то звенело, шелестело и перекатывалось. Но увидеть, что там, внутри, можно было только после того, как откроешь замочки. А они не открывались!
Счастливые владелицы коробочек с выкупом крутили их эдак и так, пытались подцепить защёлку ногтем, как-то по-особенному нажать, отогнуть скобу – в общем, были заняты с головой. Они и думать забыли, зачем они здесь сегодня собрались. Открыть коробочку – вот что стало их главной задачей на сегодняшний день! По крайней мере, на ближайший час.
Так, раздав коробочки подружкам и тёте Маше, Боря обезвредил противника и получил доступ к невесте. Подхватил её на руки и понёс – сильный, высокий, он нёс её, как пушинку, не замечая тяжести. А она чувствовала себя на его руках так, как будто на облаке плыла. Вышли на крыльцо, друзья жениха и сочувствующие, которые уже окружили свадьбу, встретили молодых улюлюканьем и аплодисментами. Улыбки, пожатия рук, хлопки по плечам, теплые слова, веселье и смех.
Улыбкой приветствовал Наташу и рекламный плакат, украшавший парикмахерский салон на другой стороне улицы. Белозубый красавец-Огурецкий проводил рукой по безупречной причёске, демонстрируя полное удовлетворение новыми средствами для укладки волос. Наташа махнула ему рукой, как старому доброму знакомому, и ей на секунду даже показалось, что он легонько махнул ей в ответ. Так, не отрывая руки от головы, несколькими пальцами пошевелил в её сторону. Или это был всего лишь ветер?
Проказник-ветер раздувал сейчас её фату и заставлял шёлк платья струиться, вздыматься и порхать, как бабочка. Борис не сдержался и перед тем, как усадить её в машину, выставил кадр и сделал снимок. Нельзя, чтобы такая красота исчезла бесследно, мимолётно, нужно постараться вовремя её запечатлеть. Ведь именно запечатление времени – его профессия! И они поехали в ЗАГС.
