Kitabı oku: «Образцовая участковая», sayfa 3

Невозмутимый напарник, видимо, придерживался аналогичного направления мы́слей, поэтому не отнекивался, а раскладывал предполагаемую ситуацию по-простецки, охотно:

– Поэтому сразу же в пекло мы не полезем, а вначале проведём коротенькую разведку – проясним реальную ситуации. Убедившись, что справимся сами либо наоборот, примем правильное решение, подходящее конкретно для той обстановки.

Они подробно спланировали предстоявшую операцию и, не доезжая примерно с полкилометра, оставили служебный автомобиль на дорожной обочине, а сами пошли пешком; оба обнажили огнестрельные пистолеты и пристально вглядывались в непроницаемую белёсую мглу. На улице моросил лёгкий снежок, что значительно сокращало дальнюю видимость. Выстрелов никаких не слышалось – на деревенские окраины они входили более-менее успокоенные, уверенные в собственных силах, готовые к активной борьбе.

– Куда идти? – прошептала трепетавшая участковая, стараясь говорить потише и махая свободной рукой вдоль проезжей трассы.

– В конец Дорожной улицы, – старослужащий помощник обозначал необходимое направление и называл присвоенное название, – там есть один интересный домик, в котором тусуются местные отморозки. Кроме них, поверь, здесь и чудить-то некому, потому что живут здесь в большинстве одни престарелые бабки да еле ходячие старички. Пойдём не по тропке, – перешёл он к разработке тактической процедуры, – чтоб нас не разглядели в окошки и не закрылись на все установленные запоры. Придётся немного пролезть по неприятным сугробам, дабы сохранить внезапность появления, невидимость приближения. Всё, пошли спускаться… Сейчас декабрь – снега нанесло немного; а значит, серьёзно мы не утонем.

Выполняя предложенную рекомендацию, поступившую от опытного служаки, единодушные сослуживцы неторопливо спустились с обочины. Погрузились в снежный покров практически по колено и стали медленно приближаться к обветшалой постройке, одиноко стоявшей на самом отшибе. Территория оказалась не огороженной, и через пять минут принуждённого хода полицейские очутились возле входной двери́, тоскливо висевшей на нижней навеске; она осталась раскрытой широко, полностью нараспашку. Внимательно вслушались. Изнутри доносились полупьяные голоса, чем-то напоминавшие непонятное «бу-бу-бу».

– Что станем делать? – продолжая советоваться вполголоса, спросила Шарагина.

– Как «что»? – неподдельно удивился второй полицейский, выпучивая большие глазищи. – Резко врываемся, берём всех, кто оказывается внутри, на ствольный прицел, а если видим оружие, то сразу же конфискуем – чего непонятного?

– Постой… а как же незаконное проникновение в чужое жилище, – не унималась юридически подкованная особа, поднаторевшая в теоретическом праве, – разве мы можем поступиться с законом?

– Сразу видно, что ты только-только приехала из «учебки», – Алексеев не удержался от ироничной ухмылки, – и ничего в основной работе не смыслишь. Короче, забудь про всё, чему тебя там научили и привыкай принимать решения, сообра́зно существующей обстановке, но – опять же! – исключительно в рамках законодательства.

– Как же тогда?.. – договорить любопытная участковая не успела (изнутри раздался умопомрачительный хохот, и торопливый напарник, посчитавший, что медлить не стоит, ринулся в открытые двери).

– Вспомни «Закон о полиции», в части предположения о совершении преступления! – выкрикивал он уже на ходу.

Вдохновлённая показным примером, Владислава бросилась следом. Она быстро миновала холодные сени и возникла перед дверным проёмом, где створка болталась открытой, но свободный доступ перекрывался непроницаемой тряпкой, свободно свисавшей толстой материей. Ожидая коварный подвох, встревоженная девушка остановилась в тревожном недоумении. А! Изнутри уже слышались недружелюбные выкрики, принадлежавшие разным людям; они передавали состояние крайнего возбуждения. Отбросив любые сомнения, отважная участковая решительно кинулась внутрь – последовала за ранее вбежавшим сотрудником. Резким движением отодвинула свешенную преграду и храбро шагнула вперёд, очутившись в загаженном помещении, освещаемом коптившей керосиновой лампой. Первое, что возникло пред очумелым взором, выглядело старинным диваном, пропитанным человечьими нечистотами; по характерным признакам он изготавливался в середине двадцатого века. На нём сидел незнакомый парень – в него прицелился Алексеев. Второй, он же последний, сидел прямиком на голом полу и безостановочно гоготал полоумным, сплошь наркотическим, хохотом – он оказался на прицеле у возникшей сотрудницы.

– Они обдолбанные до самой последней степени, – разъяснил искушённый помощник и чётко, и однозначно; он легонько пинал своего подопечного по оголённой коленке, – но огнестрельного оружия вроде не видно?.. Посмотри в соседней комнате, а я их покуда покараулю.

Спорить? Бесполезно, да попросту глупо, поэтому младшая лейтенант быстро проследовала в смежное помещение. Из неказистой мебели там находился один сервант «без окон и без дверей» да наполовину разваленная кровать – пристальный осмотр занял не больше чем пару секунд.

– Чисто! – доложила напарница проделанную работу и вышла обратно на кухню. – Что дальше?

– Ты офицер – ты и думай, – ответил Палыч серьёзно, но, увидев, как взлетели недоумённые брови, добродушно улыбнулся и приветливо посоветовал: – Я бы погрузил их в нашу машину, доставил в «хозяйство», подержал чуть-чуть в КПЗ, дал протрезветь, а после «подробненько» расспросил. Ты спросишь: какое основание для их задержания? Мы вежливо их попросим проехаться, и – я почему-то уверен! – они не откажутся. Всё равно в наркотическом угаре они ничего не поймут, – словно бы подтверждая, старший прапорщик убрал заряженный пистолет, схватил одного из парней за шиворот и несколько раз несильно встряхнул (как пояснил, привёл его в чувство). – Одевайтесь! – прикрикнул он строго.

И тут началось наиболее интересное, по сути смешное: два молодых переростка, едва ли достигших двадцатидвухлетнего возраста, стали отмачивать удивительные приколы. Первый выглядел постарше, имел густые чёрные волосы, выделялся широким лицом, плотным телосложением, невысоким ростом, тёмно-карими зенками; откликался на имя Паландин Руслан, а оделся в поношенный разноцветный свитер и изрядно потрёпанные штаны. Он неожиданно схватился за вязанную перчатку и попробовал натянуть её на кучерявую голову; необъяснимая попытка осуществлялась на полном серьёзе. Второй казался на пару лет помоложе, обладал рыжими, давно не чёсанными вихра́ми, виделся немного худее и выше, а смотрел остекленевшими голубыми глазами; назывался Паландиным Александром, а облачиться изволил в дырявую синюю водолазку и серые джинсы. Он на́чал ползать на четвереньках, дико мычать и изображать из себя разгулявшуюся корову. Объятый наркотическими галлюцинациями, парень периодически подбирался то к застывшей в недоумении участковой, то к усмехавшемуся прапорщику; он взбрыкивал перед ними задом, как бы изображая неуемную тягу к половому совокуплению. Минут через пять, прошедших в одержимых чудачествах, становилось понятным примерно следующее: либо оригинальных затейников придётся гру́зить силком, либо от «желания их куда-нибудь вывозить» придётся отказываться.

– Палыч, – пытаясь оставаться бесстрастной, участковая, так же как неотъемлемый спутник, еле сдерживалась, чтобы бесцеремонно не рассмеяться, – а они нам сильно нужны? По-моему, в себя они и к обеду-то навряд ли придут, а проделанную работу можно отразить простенькими, но подробными рапортами – у нас ведь конкретики не имеется? – одним словом она выразила, что сообщение анонимное, что заинтересованного заявителя просто не существует и что ответ давать никому не нужно.

– По сути, конечно, – согласился не слишком трудолюбивый помощник, меньше всего расположенный к занудным отчётам (но, когда возникали нестандартные ситуации, он отлично справлялся с любыми обязанностями). – Хотя и стоило бы их хорошенечко проучить, но, как, Слава, ты говоришь, чего-либо нормальное они воспримут не раньше полудня. Лично мне бы ещё хотелось немного поспать, тем более что уже четыре часа и приближается новое утро.

– На том и порешим! – ответственная сотрудница отважилась на принятие волевого решения и убрала боевой пистолет; в отличии от разоружившегося напарника, она удерживала его, взведённым, на протяжении всего посещения. – Предоставим полоумным голубчикам кувыркаться и дальше, а сами отправимся набираться духовных да физических сил, растраченных на неурочной работе. Всё равно никакого оружия у них нет, а вызов, похоже, оказался чьей-то и глупой, и неуместной шуткой. Может, они сами, по пьяной синьке, взяли и позвонили?

Палыч хотел напомнить, что голос был женский, но, поразмыслив, что кое-кого обидит, благоразумно решил промолчать; напротив, показывая пример, он неторопливо направился к выходу. Черноволосая сослуживица, окинув обезумевших наркоманов сочувственным взглядом, направилась следом. Когда они вышли на улицу, Шарагина заметила, что вдалеке, на расстоянии около километра, виднеются уличные огни, выдающие принадлежность к дорожному освещению. Сплошная метель поутихла, чёрные тучи, словно специально, рассеялись. Желая прояснить их явную принадлежность, она непринуждённо спросила:

– Что там виднеется за деревня – она наша?

– Да это же Котасово – мы накануне в ней были! – неподдельно удивился старший сотрудник, как будто не понимая, что «ночью все кошки кажутся серыми» (а в незнакомой местности девушка находилась всего лишь первые сутки), – пока нас «тянет» в одном направлении.

– Далеко отсюда Нежданово? – дотошная красавица продолжала проявлять банальное любопытство.

– В восьми километрах – если ехать по трассе, – подробно расписывал тамошний старожил; усаживаясь в машину, он кивнул, что красивой спутнице надлежит последовать показанному примеру, – а ежели идти напрямую, через густые леса, то и того меньше – не больше семи.

– Ладно, поехали уже быстрее домой, – заключила дотошная участковая, усаживаясь на пассажирское кресло и по привычке пристёгиваясь, – мы сегодня и так чересчур заработались. Скоро, и правда, утро, а нужно пускай и немного, но непременно поспать. Хотя у меня, если честно, уже навряд ли получится – столько незабываемых, просто ошеломляющих, впечатлений!

Глава II. День второй. Кража и ножевое ранение

Как и предполагалось, уснуть перевозбужденная девушка смогла лишь перед самым рассветом. Навалившийся сон случился крепким, но очень недолгим: ровно в половине девятого затрезвонил личный мобильник. Он предусмотрительно положился на деревянную табуретку и оставился рядом со спальной кроватью. Звонивший номер не определялся, в результате чего Шарагина хотела вначале даже не отвечать; но чисто женское любопытство взяло над негативными чувствами вверх: и над эмоцией потихоньку растущего недовольства, и над благоразумной, естественной осторожностью. Она сдвинула зелёную иконку и направила её в сторону приёма сигнала.

– Алло, – послышался из маленького динамика недоброжелательный женский голос, – я звоню участковой? Простите, – опередила она просившийся наружу резонный вопрос, – но я узнала ваш номер из «объявления о разыскиваемой преступнице»; оно повешено на моём магазине, – после произнесённых слов становилось более чем очевидно, что Палыч выполнил возложенное поручение и ответственно, и исправно.

Последовала короткая пауза; становилось понятно, что слово предоставляется второй собеседнице. Она не замедлила с лаконичным ответом:

– Вы не ошиблись, я действительно полицейская – а что, у Вас чего-то случилось?

– Да, меня обокрали, – несмотря на серьёзность заявления, голос звонившей гражданки казался бодрым и не выдавал под собой никакого волнения, – по предварительной оценке продуктового имущества вывезли примерно тысяч на двести, хотя, мне кажется, при ревизии обнаружится больше.

– Хорошо… простите, – поняв, что по неопытности сморозила полную глупость, Владислава поспешила мгновенно поправиться: – Я в том смысле, что хочу спросить, где Вы сейчас находитесь и как к Вам скорее добраться? Вы говорите: у Вас кража? – послышалось высокомерное подтверждение. – Тогда Вам потребуется немножечко подождать: я передам детальную информацию в районное отделение и вызову оперативную группу. Что делать Вам? Пока дожидаетесь прибытия райковских сотрудников, постарайся поменьше перемещаться, ничего там не трогайте… А ещё лучше! Подождите где-нибудь в стороне, находясь за пределами ограбленных помещений.

Дальше последовал недовольный возглас: «Я сама решу, где мне быть!», а следом началась стандартная процедура заполнения первоначальных обозначений, требуемых для передачи ответственному дежурному. В них входило перечисление неотъемлемых фактов: адрес торговой точки, анкетные данные владелицы и предварительный список похищенного. Закончив с неприветливой предпринимательницей, оказавшейся Вредно́вой Оксаной Ивановной, участковая позвонила в районный отдел, сообщила о случившемся происшествии, а услышав пожелание «немедленно отправляться на место и начинать поскорее работать», стала собираться на выезд. Между делом она посчитала, что нужно поставить в курс всезнающего помощника, а заодно выяснить у него, где базируется обнесённая лавка.

– Привет, Палыч, – заговорила Влада приветливым тоном, пытаясь даже немного подтрунивать, – у вас, в Нежданове, всегда непочатый край работы, или оперативная обстановка обострилась лишь с моим появлением?

– Чего опять? – послышался полусонный голос, неплохо дававший понять, что привычному сослуживцу отлично понятно, что снова случилось что-то серьёзное (а иначе зачем его в такую рань беспокоить?). – Каждый день «без отвода вода», «без минуты на отдых», «без часу на передышку», – приведёнными прибаутками он более чем отчётливо говорил, что непростая ситуации, издавна сложившаяся на вверенном участке, «желает быть поспокойнее».

– Короче, мне «отзвонилась» некто Вреднова – то ли частный предприниматель, то ли напыщенная мегера? – задетая за живое, девушка вспомнила ту явную неприязнь, с какой с ней общалась звонившая женщина (та вроде бы обращалась за помощью, а вроде бы и захотела сделать её в случившемся происшествии виноватой; ей вспомнилась фраза: «Вы ни черта не работаете!» – сказанная в надменном запале), – и заявила о многотысячной краже, совершённой из продуктового магазина, – ты знаешь такую?

– Разумеется! – неоднозначно присвистнув, ответил озадаченный собеседник. – Та ли ещё высокомерная, злобная вредина. Кстати, её «торговый вагончик» находится как раз напротив твоего служебного дома – метрах, наверное, эдак в пятидесяти. Если ты уже готова, то отправляйся на место пешком; не то из-за длительных проволочек непременно родится какая-нибудь неприятная жалоба. Я подъеду немного попозже, но по возможности быстро.

Долго раздумывать особого времени не было, поэтому разволновавшаяся девушка, неприятно взбодрённая сделанным замечанием, накинула полицейский бушлат, надела зимнюю шапку, похожую на меховую папаху, и поспешила на вызов. Выйдя на улицу, она проследовала по наезженной грунтовой дорожке, проходившей сквозь густые кустистые заросли; они окружали одинокую постройку, выделенную молоденькой участковой под временное жильё. Через тридцать шагов она очутилась в центральной части посёлка, где по левую руку, метрах в пятнадцати, находилось протянутое строение; оно действительно походило на укреплённый вагончик, снаружи оббивалось двухмиллиметровым металлом, окрашивалось зелёной краской, имело два фасадных окошка, на ночь закрывавшихся железными ставнями, и располагало входным проёмом, преграждавшим беспрепятственный доступ брониро́ванной дверью. На момент появления уполномоченной особы наружные перегородки были сдёрнуты напрочь и, немного погнутые, валялись неподалёку. Можно не сомневаться, их срывали, воспользовавшись помощью железного тро́са, привязанного к сильному транспорту; впоследствии применялся стремительный разгон и мощный рывок, осуществлённый на резко набранной скорости; оконные стёкла оказались разбитыми и мелкой россыпью валялись как на притоптанном снегу, прямо внизу, так и во внутренних помещениях. По всему становилось видно, что воровское проникновение осуществлялось через расквашенные окошки, испорченные кем-то до полного основания. Невзирая на сделанное предупреждение, строптивая хозяйка находилась в расхоложенном магазине и, ожидая прибытия следственной группы, горделиво восседала за стеклянным прилавком; она куталась в тёплую шубу и непрерывно гоняла мощный обогреватель. Повреждённые проёмы она заклеила полиэтиленовой плёнкой, как бы заранее показывая, какое у неё сложилось к сотрудникам полиции негативное отношение. Холодно поздоровавшись, кареглазая брюнетка заняла́сь изучением существовавшей внутри обворованной обстановки: во-первых, что основное пространство имеет площадь, едва ли превышающую пять метров в длину и два в ширину; во-вторых, что торговый прилавок представлен г-образной формой, тянется через весь периметр и отображён лишь лёгкими повреждениями; в-третьих, что проникшие грабители, начисто опустошая места хранения продуктов питания (где в конструкции имелось и два холодильника), вели себя на удивление аккуратно; в-четвёртых, что подвесные полки, прикрученные на противоположной стене, кроме рассыпанных круп, не имеют на себе ничего, чего можно запустить в розничную торговлю (на момент осмотра они оказались пустыми); в-пятых, что в левой части имелось подсобное отделение, используемое под временный склад; в-шестых, что положение там складывалось похожим образом, то есть похитилось всё, предполагавшее хоть какую-то продажную цену.

– Да-а… изрядно поглумились безнравственные подонки, – поделилась полицейская неприятными впечатлениями, едва покончила с подробным осмотром и едва сумела сделать первичные выводы, – если не ошибаюсь, не оставили ничего – взяли всё, что лежало внутри. У Вас есть ночная охрана? – обращалась она напрямую к Вредновой. – Есть ли ответственный сторож, может, ведомственная или простая сигнализация, возможно, устанавливалось уличное видеонаблюдение? Что его нет в наличии – я внимание обратила; но, кто его знает, не похитили ли его вместе с продуктовым набором?

– Последние пять лет, милочка, – спесивая предпринимательница нисколько не церемонилась; она придала себе надменный вид и прохаживалась вдоль задней части торгового перекрытия (она поступала вопреки недавней рекомендации, будто бы специально демонстрируя юной особе, насколько она её ни во что не ставит), – я запираю магазин исключительно на врезную личину и до последнего времени ни в каких охранниках не нуждалась, пока… – она остановилась ровно посередине и вперила в хрупкую собеседницу и надменный, и выразительный взгляд.

Действительно, различия у них были существенные: во-первых, немолодая женщина значительно превышала по возрасту – недавно она достигла пятидесяти двух лет; во-вторых, она выглядела выше чуть ли не полголовы, даже вопреки двухсантиметровым каблуками, имевшимся на новеньких ботильонах, обутых на красивеньких ножках; в-третьих, владелица магазина возвышалась над юной девчушкой массивным, громоздким телом, нет, не чересчур располневшим, а обладавшим существенной физической силой; в-четвёртых, её широкоскулое лицо представлялось круглым, виделось злобным, отталкивавшим, не располагавшим к доброжелательному общению; в пятых, оно «зыркало» вечно недовольными каре-голубыми глазами; в-шестых, вместе с широким носом и зауженными губами они придавали ей сходство с рыжеволосой ведьмой, скрывавшей огненные волосы за мохнатой песцовой шапкой. Оделась она в поношенное драповое пальто, толстый белёсый свитер, широкую шерстяную юбку; обуться изволила в высокие кожаные сапоги, окаймлённые плоской подошвой с равномерным заниженным каблуком. Зловредный характер и высокомерная манера общения, просто выпиравшие из горделивого стана, – они бы, уж точно, не сравнились с дружелюбной и совестливой натурой, проявлявшейся у кареглазой красавицы.

В неприятной беседе, происходившей между двумя разносторонними представительницами прекрасного пола, возникла небольшая заминка, и требовалось хоть что-то предпринимать. Юная участковая не замедлила проявиться наводящим вопросом:

– Вы сказали «пока», значит, у Вас наступили какие-то изменения, выразившиеся в негативных последствиях? Словом, мне кажется, или Вы знаете, кто совершил столь дерзкое ограбление?

Открыв было рот, чтобы выдать привычный надменный ответ, Оксана Ивановна то́тчас закрыла его обратно, поскольку входная дверь неожиданно распахнулась и ввалился внушительный Алексеев, подоспевший к приниженной напарнице на подмогу. «Она не сильно тебя «заклевала»?» – осведоми́лся он в первую очередь, шепча ей на ухо и кивая на своенравную женщину. «Нет, пока ещё не успела, тем более что я привычная и в краску меня вогнать немножко проблематично», – в точности так же разъяснила Шара́гина, не позабыв стрельнуть шальными глазками.

– Итак, на чём мы остановились? – проговорил старший прапорщик в полный голос, предполагая, что восхитительная сослуживица поступит в грядущем аналогично.

– Я, конечно, многого здесь, в далёком посёлке, не представляю, – разъясняла участковая, делая непродолжительное вступление; она скрестила на груди обе руки́ и, вдохновленная присутствием опытного товарища, заняла уверенную позицию, – например, какие у местных людей существуют абстрактные нравы и какие у них присутствуют этические понятия; но либо я чего-то не понимаю, либо владелица «обнесенного магазина» находится в курсе – кто… конкретно… такое… с ней… сделал, – последнюю фразу она высказала неприветливыми рывками, отчётливо показывая, что может оставаться и вежливой, и неласково грубой.

– Я не сказала, что мне известно в точности, – при появлении второго сотрудника, без сомнений давно ей знакомого, своевольная женщина слегка стушевалась; однако она всё равно продолжала проявлять видимую неприветливость и исключительную спесивость, – но я могу предположить…

– Что именно? – настаивал старший прапорщик, обозначаясь серьёзной миной; он в упор разглядывал своенравную потерпевшую, словно бы прожигая её всевидящим глазом.

– На днях… – Вреднова взяла короткую паузу, как будто раздумывая, стоит ли посвящать «неразумных полицейских» в (столь!) важные вещи; но уже через минуту, по-видимому на что-то решившись, опасливо продолжала: – Точнее три дня назад, ко мне подъезжал Жулин Николай – Евгений Павлович его превосходно знает, – последовал утвердительный кивок рыженькой головы, – и сделал мне неоднозначное, зато понятное предложение.

– Какое? – вклинилась любопытная участковая, начинавшая понимать, что два других человека осведомлены о случившемся происшествии гораздо лучше, чем будет сейчас озвучено. – Только говорите, пожалуйста, поподробнее, во всех мельчайших деталях.

– Если передавать конкретнее, – Оксана Ивановна снова взглянула на Алексеева, словно спрашивая у него неслышимого совета; не заметив в его мимике никаких изменений, она заговорила с полной уверенностью: – То ко мне обращался «смотрящий за областью» и сделал недвусмысленное предложение, мол, в последующем он станет меня «крышевать» – отметьте где-нибудь, милочка, – она явно не собиралась проявлять хоть малого уважения, – что раньше я с криминалом никогда не связывалась, никакую мзду никому «не отстегивала», а напротив, исправно платила государственные, положенные по закону, налоги. Так вот, он затребовал с меня ежемесячно по двадцать тысяч рублей.

– Вполне по-божески запросил, – непроизвольно заметил полицейский мужчина, а следом внёс необходимую ясность: – Жулин, он же Кальян и мой одноклассник, мне отлично известен, как и его преступные махинации тоже. Ещё могу сказать, что другие предприниматели платят ему «за спокойствие» не меньше пятидесяти, в настоящем же случае он почему-то на удивление смилостивился. Ну, и какой Вы, Оксана Ивановна, дали ему исчерпывающий ответ? – вопрос предназначался к пострадавшей предпринимательнице.

– Разумеется, отказала! – своенравная женщина отобразилась напыщенной, горделивой гримасой. – Стану я поддерживать развитие российской преступности?!

– Что же он? – допытывалась дотошная участковая, изменяя воинственную позицию; она разомкнула скрещенные руки, достала записную книжку и стала делать короткие записи –наброски предстоящего подробного объяснения.

– Злобный выродок начал мне угрожать, – продолжала Вреднова с прежней надменностью, непоколебимой решимостью; она даже, для приличия, не придала самоуверенной физиономии ни угнетённых, ни испуганных выражений, – а в заключении сообщил, что в самом ближайшем будущем меня ожидают большие проблемы. Думаю, он имел в виду нечто похожее и не откладывая надолго, претворил приведённые угрозы в реальное действие. Как видите, оно выразилось в беспардонном разграблении основного источника моего дохода, по существу не слишком и многочисленного.

– В последнем утверждении Вы серьёзно не пострадаете, – старший прапорщик неприветливо усмехнулся; он прекрасно знал все местные «подводные камни» и существующие нюансы, – «похищенные ценности», – он иронично съязвил, – у неё, Слава, конечно же, застрахованы, – отвечал он уже на немой вопрос, последовавший из недоумённых де́вичьих глаз, – и совершённая кража… – последовала небольшая заминка, – если она на её относительном благосостоянии хоть как-то и отразится, то никак не материальным и, уж точно, не финансовым крахом. Чем же тогда? Моральными переживаниями, связанными с оформлением документов, необходимыми для получения денежной компенсации, причитающейся к причинённому имущественному ущербу.

«Так вот почему она нисколько не нервничает, – подумала Владислава, махом связав воедино все превратные тонкости, – а наоборот, ведёт себя нагло и вызывающе. Она мечтает получить хорошую страховую премию; уверена, она ещё и припишет, лишь бы затребовать по возможности больше, – делала она однозначный, по её субъективному мнению неотъемлемый, вывод, – и ей наплевать на существующие законы… как, в частности, и на нас, простых полицейских, как, впрочем, и на закоренелых злодеев, совершивших хищение, мне кажется, тоже». Вслух же, не переставая записывать, она попыталась прояснить для себя наиболее первостепенную значимость:

– Послушай, Палыч, а у тебя случайно нет номера его телефона?

– Кого? – тот вначале не понял и настороженно уставился на записывавшую напарницу.

– Твоего одноклассника – кого же ещё? – продолжала она, приподнимая карие очи и изучающе поглядывая на старшего прапорщика. – Я полагаю, между собою-то вы общаетесь, а значит, у вас должна существовать мобильная связь – или я чего-то не знаю?

– Ты что, сама ему собралась позвонить? – неподдельно изумился более возрастной сотрудник, предпочитавший свалить ответственное расследование на представителей уголовного розыска (по долгу оперативной службы те обязаны заниматься раскрытием в том числе и преступлений, связанных с ограблением магазинов).

– Да, и немедленно, – кивнула пытливая девушка, приготовившись записывать диктуемый номер, – ты разве против?

Не слишком трудолюбивому прапорщику, в тот же миг осознавшему, что выходной «накрывается», волей-неволей пришлось смириться; то есть ему ничего другого не оставалось, как передать запрашиваемую инфу. После он достал фильтровую сигарету из пачки «Alliance» и вышел на улицу, чтобы, торопливо покуривая, немного успокоить натянутые нервишки. В тот же момент явилась оперативная группа и пошла установленная процедура, связанная с фиксацией и изъятием наиболее значимых доказательств; в основном работали следователь, составлявший форменный протокол, эксперт-криминалист, изучавший оставленные следы (рук, ног и потожировых выделений, впрочем, как и обычно, их не нашлось), и прилежная участковая, снимавшая с потерпевшей подробные показания. На детальное оформление ушло чуть более двух с половиной часов, а соответственно, время плавно подходило к обеду. Едва полицейские, прибывшие из районного центра, убыли на основное место несения суточной службы, дотошная брюнетка, не «откладывая в долгий ящик» и не теряя драгоценного времени, позвонила авторитетному Жулину и договорилась о немедленной встрече. Неожиданно выяснилось, что, проживая в главном городе области, в настоящий момент он случайно оказался в поселковых пределах. Что также наводило на дополнительные, не очень хорошие, размышления. Дивное дело, криминальный авторитет согласился подъехать к отдельному участку незамедлительно.

***

Пока добирались до пункта полиции, кареглазая особа озадачилась и справедливым, и логичным вопросом:

– Слу-у-шай, Палыч, – привычка растягивать первое слово становилась у неё неотъемлемой, – а, не кажется ли тебе немного странным, что анонимный вызов, «поднявший» нас ночью на выезд и «сорвавший» меня из дома – заметь, он расположен от магазина Вредновой в непосредственной близости – обеспечил предприимчивым преступникам полноправных пару часов «спокойной работы»? Словом, я хочу сказать: не могло ли «удаление нас из посёлка» быть кем-то спланированно заранее и не является ли тот аноним, что позвонил в дежурную часть и что сообщил о якобы крутом происшествии, как-то связан с основными злодеями, совершившими дерзкое ограбление? Ты как думаешь: не смогут ли два совершенно разных события стать неотъемлемыми звеньями пока ещё непонятной, но отлично скреплённой цепи? – не позволяя ответить на первый, любознательная сотрудница задавала вопрос второй и буквально закидывала озабоченного сослуживца (поступившегося намеченным отдыхом) актуальными проблемами, по ходу рассуждения вытекавшими одна из другой. – Так что ты обо всём услышанном скажешь?

– Такая вероятность не исключается, – на многочисленные предположения, поступившие от пытливой напарницы, старослужащий прапорщик ответил и просто и лаконично.

– И всё? – расширив карие, так и не накрашенные сегодня глаза, искренне удивилась огорчённая Слава. – Я-то предполагала, Палыч, что ты меня поддержишь, дескать, я работаю всего второй день, а двигаюсь уже в правильном направлении, удивляю прозорливой интуицией и логичными рассуждениями. Ну, да ладно, я на лавровом венке не настаиваю, тем более что и достигнутых успехов пока не видно, а так лишь… ничем не подкрепленные мысли. Ни чё себе криминальные авторитеты на каких внедорожниках разъезжают?! – они как раз подъезжали к полицейскому отделению, и Шарагина оценила «мерседес» последней модели, стоявший прямо напротив. – Быстро же он добрался, как будто стоял неподалёку да как будто только и дожидался, когда его вызовут. Как считаешь, Палыч, права я, или же его чрезвычайно послушное появление – результат банального совпадения?