Kitabı oku: «Ледяная дорога в Миктлан. Городская повесть-фэнтези», sayfa 2

Глава 3 Тайные жители двора

Талисманы, амулеты, обереги, апотропеи… Телесма у греков, тиласм у арабов, амулетум у римлян. Кремниевые удъяу – «вещь, которая сохраняет» – у египтян. Всю свою историю человек прячется от бед и несчастий, но увы… Они все равно его находят. Независимо от рас, верований и географического местоположения.

Ахат… Амулет коровы, как его называли жители долины Нила. Главное отличие амулета от оберега в способности накапливать силу. Оберег – одноразовая штука. Выполнил свою работу, отвел удар, от которого должен был защитить и рассыпался в прах. Или превратился в бесполезную игрушку, диковинное украшение. Амулет, как пылесос, всасывает в себя энергию и чем дольше он существует, тем могущественнее становится.

Золотая корова, несущая между рогами солнечный диск, лежала на ладони Мерка потемневшей от времени золотой пластиной. Древняя вещь. Сильная. Вот только диск солнца был почти черным, а это означало, что ахат сломан. Испорчен. Или… переделан. В свою противоположность – вещь, которая не охраняет, а порабощает владельца. Мерк поднял глаза на старика и увидел, что тот спит. Широкополая шляпа съехала на лицо, туловище обмякло, правая рука повисла, съехав с подлокотника. На губах старика неожиданно промелькнула улыбка. Ему снилась Америка, дикая книжная Америка, Америка—вестерн – страна—образ, которой она не была никогда. Он скакал по бескрайней прерии за стадом бизонов, уворачивался от отравленных индейских стрел, возил контрабандой виски в Чикаго, крутил на пальце кольт, прежде чем выстрелить в коварного врага. Века путались меж собою в гриве времен и осыпались легкой едва заметной улыбкой на морщинистое лицо мечтателя. Мерк еще раз подумал, что старик ему нравится. И аккуратно завернув в носовой платок, положил амулет в карман.

В подъезде было холодно. Если вы встретите выстуженный холодный подъезд среди жаркого лета – значит, из него ушли все хатифнатты. Маленькие прозрачные существа, которые греются на солнце, впитывая тепло, а затем разносят его по подвалам и стенам домов. Мерк вышел из подъезда. Поправил длинные волосы, снял с расстегнутой рубашки зеркальные очки и спрятался за ними от горячих лучей солнца. Еще раз оглядел двор и, заметив в сторонке сидящего на скамье дворника, направился к нему.

Несмотря на лето, дворник был одет в телогрейку и кирзовые сапоги. Словно его дубленную высушенную кожу тоже покинули все хатифнатты. Хотя любому доподлинно известно, что ни на людях вообще, ни на дворниках, в частности, хатифнатты не водятся. Слишком много чести. Впрочем, телогрейка его была нараспашку, ворот клетчатой рубахи расстегнут, а широкие брюки, больше напоминающие шаровары, завязаны куском обычной бельевой веревки. Казалось, на происходящее вокруг он не обращал никакого внимания, но Мерк знал, что это не так.

– Привет, хмырь болотный, – подойдя, поздоровался он.

Дворник пыхнул папироской и бросил на него настороженный взгляд.

– Откель знашь? – быстро спросил он.

– Знаки читаю, – насмешливо произнес Мерк, покосившись на трансформаторную будку.

– Колдун што ль? – поинтересовался дворник. – Или этот, как ево, экстраскунс?

Мерк присел на скамейку рядом с дворником.

– Экстрасенс, – поправил он. – Правильно говорить экстрасенс.

– А воняет от них гнилой магией, как от скунсов, – заупрямился дворник.

Мерк спорить не стал. Краем глаза он заметил, как из-за будки показались две расхристанных личности женского пола. На бомжихах были старые потертые кофты – на одной синяя, под цвет лица, а на другой – розовая под цвет вина, бутылку которого она держала в руках. Молодые мамаши с колясками, все еще прогуливавшиеся во дворе, шарахнулись в сторону, презрительно морщась и зажимая носы. Больше на бомжих никто не обратил внимания – видно, к ним давно привыкли. Маленького роста, с заостренными скулами и впалыми щеками, они двигались прямо к Мерку. Мятые длинные юбки волочились по асфальту, подметая его не хуже дворницкой метлы.

– Все в порядке, леди, – молодой человек снял очки и с любопытством посмотрел на бомжих, едва те оказались рядом. Ишь, хозяина выползли защищать. – Меня зовут Мерк, возможно, вы обо мне слышали.

Не ответив, бомжихи присели по соседству на поребрик и принялись по очереди тянуть вино из бутылки, молча прислушиваясь к разговору. Вряд ли бы хоть один обычный городской прохожий, случись ему проходить мимо, заподозрил в них нелюдей. Однако, именно так и было. Урбанизация и рост городов коснулись не только человечества. Лешии, кикиморы, зыбочники, русалки, лоскотухи и многие другие жители лесов и водоемов вынуждены были вслед за людьми податься в эти каменные джунгли и приспособиться здесь жить.

Болотник, он же хмырь болотный, забычковал папиросу и хмуро спросил:

– Чего надоть?

После чего ткнул кривым пальцем в сторону кикимор и добавил:

– Мои мирные все, в безобразиях не замешаны.

Имя Мерка болотник действительно слышал и, видно было, что занервничал.

– А что? – лениво спросил тот. – У вас тут безобразия бывают?

– Да где их нет, – буркнул хмырь. – Тока это люди меж собой, мы в их дела не мешаемся. Жил у нас тут ендарь под вон тем тополем о прошлом годе, воровал по мелочи с балконов, так я его самолично взашей прогнал.

Мерк усмехнулся. Ендаря – странное существо размером с маленького кабана, питающееся воздухом и охочее до всего блестящего – наверняка прогнали за то, что не желал делиться. Вслух же молодой человек требовательно произнес:

– Мне нужно знать все об обитателях этого двора – понимаешь про кого я. И еще… – он поднял глаза и посмотрел на окно, за которым оставил старика—гангстера. – О жителях шестнадцатой квартиры. Девушка и старый инвалид.

Болотник слегка расслабился, почесал волосатую грудь под расстегнутой рубахой, выдал нечто вроде улыбки и начал свой рассказ.

РАССКАЗ ХМЫРЯ БОЛОТНОГО

Чего особо рассказывать? Я-то в городе родился. Жил ране к центру ближе, а как массив стали застраивать, так сюды и перебрался. На окраине оно спокойнее как-то. Все свои, всех знаешь. Это в центре не понять, кто такой: с другого конца города приехал или вообще нездешний, а здесь чужой идет – за ним семь глаз разом смотрят. Почему семь? Поговорка такая, батько любил повторять. Он сам родом из Васюганья, слышал, небось? Пятьсот верст сплошных болот посреди Сибири. Рябчики, тетерева, куропатки. Рай. Ежели бы не батькин характер…. Бешеный он у меня был, чисто зверь. До поры до времени с рук сходило, пока на Лихо не нарвался. Ежели кто Лихо на болотах тронул – житья больше нет, ноги в руки и мотай, пока цел. Вот батько и утек в город.

Помер он быстро – и полста лет не протянул, не стерпел городской жизни. А мне здесь нравится. Цивилизация. Ты не поверишь, но бывает, даже люди неплохие попадаются. Особливо ежели алкаш или бомж – ну почти как родной. Жаль живут мало. А вот заумных не люблю. И старух еще – ох, и вредные оне. И то не так, и это не эдак.

Тут подо мной пять дворов, жены одна другой краше – вон смотри какие кикиморы знатные. Жить, в общем, можно. И меня в округе знают, и сам я немало. Про тебя вон слышал. Одни брешут, что ты колдун знатный, другие, что не колдун, а просто заговор на удачу имеешь – в любом случае связываться не хочу. Двор у меня чуть не самый тихий в районе. Ежели где-то маленько и камлаю по-нашему, по болотному, то никому особого урона оттого нет. С тех пор, как эти дома построили – а это сорок лет, почитай – отродясь проблем у меня не было. Поначалу Бабай повадился ходить, не знаю, уж откель он вылез – даже от батьки никогда про живых не слышал, думал, вымерли давно. Но мы его сразу прогнали. Кривобокий, страшный – не зря им детей пугают. Я так полагаю, бабая, когда дома возводили, строители потревожили. Глазами лупает, ничего не понимает, от всего шарахается – видать, заснул лет пятьсот назад, когда и людьми-то здесь еще не пахло. А проснулся – на тебе. Куда потом подался – не знаю.

Ну а после совсем уж никого—ничего. Ендаря-то я не считаю, не велика досада с открытых балконов бычки с носками по ночам собирать. А тут с год назад переезжает в шестнадцатую семейка чудная – калека старый, внучка его и кошка. По бедности, значит, в центре квартиру продали, здесь взяли. Поначалу я особого внимания не обратил. А пару месяцев назад кошка у них сдохла. Да как-то неправильно сдохла, нехорошо – плоть сгнила, а дух остался. Мои бают, что видели, как призрак ее по ночам по двору ходил, словно искал что-то. Ищет—ищет, а потом сядет на задние лапы и давай выть. Люди-то не слышат, а у кикимор мороз по коже. Несколько ночей приходил, а месяца два назад запропал вроде. Думали, упокоился, ан нет. Возвернулся недавно. Я так думаю – мстить. Потому как нечисто здесь дело, нет у зверья духа такого, как у людей или малых народцев, не могут они призрачничать – их дух сразу с плотью умирает. Ежели мое мнение хошь знать, тут без колдовства не обошлось. Но хоть пнем по голове чеши – не чую магии.

И с девчонкой странность есть какая-то, а в чем не пойму. Вроде как стержня в ней нет – не знаешь чего ждать. И не так, что сегодня святой, а завтра с чертями на пиру, а вообще никак. Не могу объяснить. Но ежели колдовство над кошкой было, так больше некому. Может книг девчонка черных начиталась… А по книжкам да без опыта – отдачей потом так шарахнет, костей не соберешь. Вот и скрутило – которую неделю из дома не выходит.

Одно могу сказать, мои тут ни причем. За жен своих бородой ручаюсь, скромницы они у меня. Эти двое – Халька и Хирка – из домашних кикимор, не боятся людей, а Хенка, молодшая, из лесных. Тока по ночам во двор и вылазит. Так что если услышишь слух от кого из местных про Темного Бомжа, который ходит по ночам и пьет кровь, не верь. То Хенка моя, и про кровь выдумки все. Страшилки.

За тем вон домом котлован уж лет пять как вырыт, так там среди битых кирпичей кадильница живет. Сам знаешь, безвредная тварь – обитает среди камней да венки из васильков летом плетет. Дура круглая, читать и то не умеет. В баках мусорных – ледащий. Слышал про таких? В деревнях они в скошенной соломе живут, спят цельную зиму и очень недовольны, когда весна приходит. Ну, мой тоже… целыми сутками дрыхнет. Бедняки, правда, его достают – ну, которые по мусорным бакам шарят. Да от мусорной машины приходится уходить. Один раз не проснулся – аж на свалку увезли. Но не прижился там, вернулся. Ну и мокруха туда—сюда шляется. Где сядет – мокрое пятно остается. Еще одна дура, с ней и поговорить не о чем. Ну а про остальных и говорить не буду – мелочь пугливая….

Хмырь развел руками, отобрал у одной из жен бутылку, в которой пойло никак не заканчивалось – и сделал добрый глоток. Выдохнул, утерся рукавом телогрейки и вопросительно посмотрел на Мерка.

Глава 4. Огневушка и ее необычный друг

Спасаясь от назойливых ласк солнца, Мерк нырнул в машину и включил кондиционер. Неужели девчонка действительно изучала черные книги? Погасшее зеркало, призрак мертвой кошки, ушедшие хаттифнаты…. И переделанный амулет, историю которого еще предстоит выяснить.

Заведя машину, Мерк выехал из двора и влился в плотный поток машин. Движение было настолько медленным, что казалось, это машина стоит на месте, а мимо нее неторопливым прогулочным шагом проходят здания, торговые палатки и светофоры. Семенят мелкой походкой афишные тумбы, проползают, крепко держа свои столики, летние кафе и высотки из стекла и бетона осторожно ступают на землю, внимательно смотря под ноги, чтобы не раздавить мельтешащих повсюду пешеходов.

Во дворе, куда часа через два добрался Мерк, его хорошо знали. Едва он вылез из машины, как рыжеволосая девчонка лет двенадцати, прыгавшая через скакалку, подскочила к нему и радостно заулыбалась. Мерк улыбнулся в ответ, достал из машины приготовленный кулек с конфетами и протянул девчонке.

– Благодарствуйте, – заявила та, жадно выхватывая кулек.

Девчонку эту так часто видели во дворе, что давно не обращали на нее внимания. Но если бы жителей двора спросить, чья она и в какой квартире живет, никто из них на этот вопрос не ответил бы. Потому что девчонка и вовсе не жила ни в какой квартире. Последние лет пять она ночевала на давно заброшенной стройке по соседству.

Мерк осторожно потрепал ее по затылку. Девчонка… а вернее Огневушка, прикидывающаяся ребенком, замурлыкала от удовольствия.

– Ты надолго? – спросила она.

– Нет, – вздохнул Мерк. – С Вырусом поговорить приехал.

– Вечно с Вырусом, – тут же надулась Огневушка. – Вот не поведу тебя домой, будешь знать!

Но домой, а если точнее, на заброшенную стройку, все же повела. Мимо пятиэтажки, затем за угол, мимо разросшихся кленов, между двух неплотно пригнанных плит забора… Плиты украшала бордовая загогулина – знак огня и того, что это место обитания занято. Под знаком ломанная зеленая линия со стилизованной цифрой «три» указывала на количество обитателей. На самом деле Огневушка лукавила: жила она здесь одна, не считать же дворового рыжего кота за разумное существо. Третьим был Вырус, но…. Вырус и вовсе не был «существом».

У заброшенных новостроек нет прошлого. Нет счастья, боли, обид, встреч и расставаний. Шумных скандалов. Планов на будущее. Поцелуев на лестничной площадке и долгих разговоров на кухне. Материнской любви и отцовского гнева. Протекших потолков, купленной мебели, веселых застолий и тоскливого одиночества. Новостройки никогда не были жилыми. Все их прошлое – не свершившееся будущее. Дом без прошлого никому не интересен. Здесь не живут даже хатифнатты, самые неприхотливые из низших сущностей. А тем, кто питается былым человеческих теплом и оставшимися эмоциями и вовсе нечего делать на заброшенной новостройке. Замороженная лет двадцать назад стройка учебного комплекса поросла бурьяном и кленами—подростками, постепенно превращающимися в настоящие деревья. Пройдя мимо старой бетонной плиты с вылезшей ржавой арматурой, Мерк и Огневушка вошли в здание и направились на третий этаж. Весело пересказывая последние события, случившиеся во дворе, девчонка прыгала со ступеньки на ступеньку, хитро поглядывая на идущего следом Мерка. Но у входа в большое просторное помещение резко затормозила и смолкла. Начиналась их постоянная игра под названием «Сможешь ли ты войти?»

Мерк огляделся. Ни следов, ни тайных знаков не было видно. Но помещение, с лестничной площадки казавшееся пустым, явно было защищено. От непрошенных гостей, случайных и нет. Что же такого придумало это рыжеволосое чудо на этот раз? Мерк прислушался к своим внутренним ощущениям и понял, что ему совершенно не хочется входить в этот пыльный, пустой, никому не нужный зал. Отворот? Но каким образом? Довольная улыбка на лице Огневушки вытянулась до ушей – кажется, впервые она смогла переиграть самого Мерка. Он, однако, не торопился признавать поражение. Медленно прошелся вдоль лестничной площадки, приблизился к пустому глазу оконного проема и тут же резко отшатнулся. Со ржавой пожарной лестницы на торце здания в помещение запрыгнул большой дворовый кот. Проигнорировал гостя и уселся в углу вылизывать свою шерсть. Так, а что это рядом с котом? В углу, в куче старого строительного мусора лежал высохший цветок чертополоха. Мерк наклонился, поднял его и широко улыбнулся. На цветок был намотан тонкий рыжий волосок. Молодой человек осторожно снял его, положил на ладонь, прошептал несколько слов и дунул. Волосок поднял в воздух и… рассыпался маленькими огненными искорками. Огневушка сразу помрачнела.

– Это Мурз виноват! – надувшись, заявила она. – Если бы не он, ты бы никогда внимания не обратил!

Спорить Мерк не стал. Потрепал девчонку по голове и вошел в зал. Чертополох —растение непростое. Считается, что он защищает мир от зла и растет только в местах нехороших, недобрых. В древние времена даже о людях судили по тому, растет рядом с их домом это растение или нет. Интересно, где девчонка его взяла? Но спрашивать Мерк не стал. После того, как защита была снята, зал предстал перед ним совсем в ином обличье. Наполнился старыми, но добротными вещами: аккуратно зашитым кожаным диваном, парой высоких стульев, шкафчиками, тумбочками, полочками на стенах. В углу стояла большая железная печка—буржуйка. Печка была почти новая: покрытая чуть потрескавшейся зеленой эмалью, с хромовыми ручками и массивной дверцей со стеклом, закрывающей пылающий огонь. Стекло, правда, было давно выбито, но маленькой повелительнице огня глупо бояться пожара. Единственное, чего нигде не было, так это книг. Ни книг, ни журналов, ни даже газет бесплатных объявлений. Зато прямо посередине зала на полу, застеленном вытертым, но чистеньким рукодельным ковриком, стоял… ноутбук. Самый настоящий ноутбук последнего поколения. Мерк никогда не спрашивал, откуда он появился у его знакомой. Да она и не разбиралась в компьютерах. Просто в этом ноутбуке жил ее лучший друг – Вырус. Единственная известная Мерку разумная нечеловеческая сущность из виртуального мира. Впрочем, сам Вырус утверждал тоже самое – во Всемирной сети нет иного разума. Только бездушные боты, программы, вирусы…

Огневушка уже повеселела. Она вообще не могла долго грустить и обижаться. Закидала Мерка вопросами, жадно впитывая новости, о которых он рассказывал. Подивилась пересказу истории о кошке—привидении, пожаловалась на бабку из соседнего дома, которая гоняет Мурза со своего балкона, и долго не хотела вызывать Выруса. Собственно не то, чтобы не хотела, просто это был еще один привычный ритуал – Мерк упрашивает, а она вредничает. Ведь ни на чей другой зов Вырус не появлялся: несмотря на свой ершистый нрав, он был очень привязан к девчонке. Истории знакомства этой странной парочки не знал ни Мерк и никто другой. Огневушка никому никогда не рассказывала об этом, хотя если бы она решилась….

РАССКАЗ ОГНЕВУШКИ О ЗНАКОМСТВЕ С ВЫРУСОМ

Когда выглядишь как девчонка—подросток, никто не относится к тебе всерьез. Выжить среди людей это помогает, а вот жить с ними… И—эээх! А что я могу поделать? Я родилась в этих трущобах, чтоб их ламбтонский червь слопал. Если я разрешу себе расти дальше, то скоро начну оставлять следы – выжженную траву и черные пятна на асфальте. И мне придется прятаться ото всех людей, а может быть даже бежать из города. Не хочу! Меня однажды возил Мерк за город – не хочу. Не нравится мне.

Мерк красивый! И бородка эта ему чудо как идет. Вот только и он со мной как с ребенком…. Увижу когда-нибудь женщину с ним – глаза ей выжгу. Да—да, именно так, возьму и выжгу. Я все равно придумаю, как мне вырасти, а он пускай ждет пока. А вот когда вырасту, передо мной даже Мерк не устоит со всем своим колдовством. Или не колдовством? Разное говорят, а он в ответ только улыбается.

Ой… я ж про то, как мы с Вырусом познакомились! Это позапрошлой зимой было. Мерк, может, и колдун, а коловертыша от кота не отличит. Думает, Мурз наш обычный. Ага, как же! У всех коловертышей, будь они зайцы, кролики или коты, во рту есть большой зоб. Мама рассказывала, что раньше эти существа были первыми помощниками ведьмам. А в зобу переносили всякую отраву, из которой те зелье варят. Коловертышы живут доо—о—олго! Нашему Мурзу уже лет сорок, а то и больше. А на вид обычный драный кот из подворотни. Он-то меня с Вырусом и познакомил.

Помню, после Нового года была как-то жуткая метель.. Ну, я сижу на окне, семечки щелкаю, ногами болтаю – на метель любуюсь. И вдруг из этой белой тьмы выпрыгивает Мурз: шерсть дыбом, глаза пятаками, словно за ним шишига гонится. Любопытно мне стало! Пойдем, говорю, бездельник, посмотрим, кто тебя напугал. Огня из печи в ладошки зачерпнула, чтоб посветлей было, и пошла за Мурзом. На улице – ни одного живого существа, все по квартирам от бури попрятались. Ветер воет, искры с ладоней сыпятся – толку от огня никакого, и вдруг, около мусорных баков слышу громкий металлический голос:

– Ужос… ужос….оне съели мой мосх….

В первый момент мне от этого скрипучего голоса самой страшно стало! Неживой голос, ненастоящий. А Мурз, наоборот, успокоился, понял, что шишигой тут и не пахнет, подошел поближе к мусорным бакам. Но тут голос как заорет:

– В Бобруйск, животное! В газенваген!

Мурз вздрогнул да как рванул оттуда.

А я осталась и познакомились с Вырусом. Он, бедняга, тогда попал в ловушку, и его выбросили на помойку вместе со старыми компьютерными железяками. Дело в том, что Выруса на самом деле не существует. Сам себя он называет единственным в мире сетевым виртуальным разумом. Как такое возможно я не понимаю, но пусть у него нет тела, пусть половину его слов невозможно понять, пусть живет он в каком-то чемодане с экраном и никогда не показывается оттуда – все равно он мой самый лучший друг!

Да, если бы Огневушка решилась, то рассказала бы вот такую странную историю о дружбе девчонки, которая боится взрослеть и виртуальной сущности, неожиданно осознавшей себя разумной.

– Картинки не грузяццо? – насмешливо спросил Вырус в ответ на приветствие Мерка. Перевести это можно было приблизительно так: «ну и какая на этот раз проблема?»

Мерк уселся на низкий маленький диванчик без ножек, вытянул ноги, принял от Огневушки кружку с холодным квасом и поинтересовался:

– Что ты знаешь о животных—призраках? Желательно о кошках.

– Убиццавеником, – хмыкнул Вырус и смолк. Но молчал недолго, всего несколько секунд. А затем вдруг заговорил на нормальном человеческом языке. – Представляешь, собака Баскервиллей вовсе не выдумка! Ну, то есть она-то как раз выдумка, но в Англии испокон века верили в Черных собак. Извергающие пламя призраки размером с небольшого быка. Вроде бы у каждого колдуна была такая собака—сторож, чтобы не упустить его душу, когда колдуну придет время умирать.

– Какой вздор… А кошка?

– Не мельтеши… Есть и кошки. Тоже черные. Вот тебе случай: некий хозяин, переезжая, забыл в старом доме кошку. Новый дом вскоре сгорел вместе с хозяином, а брошенная кошка, не найдя новый дом была обречена на вечное скитание по свету.

– Больше похоже на обычную байку, – поморщился Мерк.

– В Ашхабаде в ночь перед страшным землетрясением 1948 года одной из женщин явилась умершая год назад кошка и начала отчаянно мяукать. Женщина последовала за ее призраком, вышла из дома во двор, и тут же началось землетрясение, погубившее более ста тысяч человек. Дом этой женщины был разрушен в первые же минуты, а она сама спаслась лишь благодаря призраку кошки.

– Призраки—спасители?

– Не только. Мстители тоже. В Питере был случай. Двое школьников сбросили кота с двенадцатого этажа. А затем добили его палкой. Через несколько дней он явился им на пригородной платформе в момент приближения поезда. Увеличившись в размерах, прыгнул на одного из мальчишек, и тот, оступившись, упал с платформы и погиб под поездом.

Вырус выжидающе замолк, но Мерк кивнул головой в светящийся глазок вэб—камеры – продолжай. И тут же на него обрушилось множество похожих случаев со всех концов планеты. Животные—призраки оказались не такой уж редкостью. Вот только…

– Ты сам-то веришь во все это? – спросил он, внимательно выслушав все рассказанное Вырусом.

– Рваный канаццкий баян, – хмыкнул тот, возвращаясь к своему привычному жаргону. – Гармошко для блондинко.

Мерк бросил на «чемодан с экраном» долгий внимательный взгляд.

– Не знаю, что ты сказал, – улыбнувшись, произнес он. – Но, кажется, я тебя понял.

И вытащил из кармана амулет.

– Готично…. – изумился Вырус. Ахат с потемневшим солнцем произвел на него впечатление. – Испорченный амулет коровы… Ты в теме, что египтяне их мумиям под башку клали? Чтоб, значит, тепло было по дороге во дворец Осириса.

– Я в курсе, – кивнул Мерк. – Ты мне лучше найди про то, кто, как и когда взламывал подобные амулеты. А главное – для чего.

Он оторвался от ноутбука и поискал глазами Огневушку. Она сидела в углу комнаты, поджав по-турецки ноги, и наблюдала за Мерком. Мерк весело подмигнул ей, но девчонка неожиданно вскочила на ноги и стремительно выскочила из комнаты. Молодой человек проводил ее недоуменным взглядом: неужели обиделась? И на что? Однако тут его отвлек Вырус, и он позабыл об этом странном эпизоде. А Огневушка в это время стояла в оконном проеме лестничного пролета и, закрыв глаза, ловила ветер. Слишком горячо… Она чуть не вспыхнула от случайного взгляда Мерка.

Как ни странно, но с амулетом Вырус ничем помочь не сумел. Не было такой информации. Они долго обсуждали, кто и зачем мог его взломать, но так ни к чему и не пришли. А затем Мерк взглянул на часы и сообщил, что ему пора идти. Хотел попрощаться с девчонкой, но Огневушки нигде не было видно.