Kitabı oku: «Пока смерть не…», sayfa 5
Глава 7
И вот, преследуемый мрачными мыслями, Карл рано утром в субботу выехал из дома и через несколько часов добрался до небольшого городка на озере, в котором жили его родители. Родители жили в живописном месте, не более десяти тысяч человек жителей, на берегу прекрасного озера, почти посередине Европы. Их дом был старый, но уютный, с хорошим ремонтом, оснащенный всеми новинками техники, от климат-контроля до кухонной автоматической станции.
Пока ехал, он вспоминал тот разговор с женой два дня назад, когда она спросила – почему он так изменился, и обдумывал все, что произошло в их жизни за эти месяцы. Здесь в тишине, среди умиротворяющих видов природы он надеялся все обдумать и понять, что ему делать дальше.
Но вот он уже подъезжал к дому родителей, Карл открыл ворота и заехал во двор. На летней веранде сидела его мать в легкой юбке и домашней футболке и читала книгу. Карл подошел к ней, наклонился и поцеловал в щеку. Мать приподнялась и обняла его за плечи.
– Здравствуй, сынок!
– Привет, мама. Как дела у тебя, как папа?
– Все хорошо у нас, все хорошо. Папа на рыбалке должно быть, или просто сидит у воды. Как дела у тебя? Как мои дорогие Лео и Мэл?
– Все хорошо. Лео закончил второй класс, Мэлани тоже растет, красавица будет, как ее мама. Как-нибудь приедем к вам всей семьей, увидишь.
– Ее мама… А как она, Элизабет?
– Все хорошо, – отвечал Карл опустив глаза.
– Хорошо? Господи, сынок, я так переживала когда она заболела. А потом умерла. А сейчас… ты привык к ней?
– Привык? К чему? Она все также моя жена и мать твоих внуков. Это вам пора уже привыкнуть.
– Я знаю, сынок. Я рада за вас, что вы справились, что Элизабет живет хоть вот так… Генри только сердится на вас. А я ничего.
– С отцом я поговорю, мама. А тебе спасибо, ты у меня умница. Я наверно в тебя пошел, – сказал он с улыбкой и поцеловал ее. Мать тоже улыбнулась и ласково потрепала его по голове.
– Молодец ты у нас, сынок, умным вырос, ученым стал. Как папа, но как по мне, ты еще умнее. Вон какие чудеса делаете, людей к жизни возвращаете.
– Спасибо, мама, спасибо. Стараемся. Отец на озеро пошел? Наверно у пристани. Я схожу прогуляюсь?
– Иди, сынок. Он там. Гуляет. Погода хорошая сегодня.
Карл пошел по дорожке, что спускалась к озеру. Местность сплошь была усеяна коттеджами и маленькими дачными домиками на любой вкус. Отпускной сезон еще не начался, но было уже тепло и солнечно. У озера гуляли люди, сидели рыбаки с удочками, по воде плавали прогулочные весельные лодки. Вскоре он нашел отца, Генри Джон стоял на пирсе и смотрел на воду, прищурив глаза. Ветер трепал его седые волосы.
– Привет, папа.
Отец обернулся.
– Привет, Чарли.
Карл подошел к нему и они обнялись.
– Ты один приехал?
– Да, пока что один. Мама сказала, что ты здесь.
– Понятно. Погода хорошая, гуляю почти целыми днями, – сказал Генри Джон, глядя на сына умными синими глазами, прищуренными от ветра. – Мишель больше сидит возле дома, но иногда она тоже идет сюда, и мы гуляем по берегу или берем лодку и катаемся.
– У вас все как обычно, – с улыбкой сказал Карл, – Красота, чистый воздух, синее озеро и синее небо. Настраивает на философский лад.
Генри Джон усмехнулся и приобнял сына за плечо.
– Ну пойдем прогуляемся, сын, пофилософствуем.
Они не торопясь пошли вдоль берега.
– Ну, что скажешь нового, Чарли? Это у нас все по старинке, а у тебя жизнь другая совсем. Одни чудеса науки и высокие технологии. Как они поживают?
– Хорошо поживают, папа. Если ты про Элизабет.
– Ну хорошо если так. Рад за тебя. Если ты счастлив жить такой жизнью, то твое право. А я порадуюсь за сына.
– Какой это «такой жизнью»? – спросил Карл.
– Какой? Сам знаешь какой.
– Ты так говоришь, будто в моей жизни есть что-то плохое. Будто я живу воровством или торгую наркотиками.
– Я не осуждаю твою жизнь, совсем нет. Наверно это мои стариковские заморочки – поучить жизни младшее поколение.
– Нет, папа, ты именно осуждаешь. Как обычно, – сказал Карл немного нетерпеливым тоном. – Мне казалось, что уже пора бы привыкнуть. Тем более, что ты образованный человек, профессор. Под твоим влиянием я и увлекся наукой. А теперь ты вдруг стал каким-то нетерпимым консерватором.
– Консерватором? Ну мне полагается быть немного консерватором, хотя бы по возрасту.
– Разве возраст как-то может поменять веру в прогресс и научное мышление?
– Не может, и я обеими руками за прогресс и науку. Но кое-что я принять не могу, видать слишком стар, – он поколебался секунду, потом произнес, глядя в сторону. – Например, чтобы кто-то жил с роботом и называл его своей женой.
Карл вспыхнул.
– Я попросил бы не говорить так о Элизабет!
– Ты сам начал этот разговор. Все хочешь меня переубедить.
– Нисколько! Я просто прошу проявлять уважение ко мне и членам моей семьи!
– Чарли, а я прошу проявлять уважение к моим взглядам! Я человек толерантный на сколько можно. Студентом ходил на демонстрации в защиту прав трансгендеров. Но куда вы замахнулись – это уже не вмещается в мое миропонимание.
– И в чем же разница? – спросил Карл уже совсем раздраженным голосом.
– А я объясню тебе разницу, – отвечал Генри Джон, тоже раздражаясь, – одно дело кем человек себя считает и с кем он спит. А другое – когда роботов начинают выдавать за людей. Бездушные железки…
– А я поражаюсь твоему упрямству! Я тебе много раз объяснял, что такое – это цифровое бессмертие, и кем теперь стала моя жена. Но ты заладил одну пластинку про роботов, словно из принципа. Элизабет чем-то тебе не угодила? Ты не доволен, что она не умерла как другие на ее месте, а стала жить в кибернетическом теле? – сказал Карл и остановился, сердито глядя на отца.
– Чарли, все должно проходить естественно, как было до этого столетиями. Ты же у нас поклонник науки, так неужели ты думаешь, что природа ошиблась, когда создала людей и другие формы жизни смертными? Люди рождаются, люди умирают, меняются поколения, и это естественно, так должно быть. А что вы хотите сделать? Люди перестанут умирать, станут жить в компьютерах. Неее, это вряд ли, в компьютерах. Все захотят переселиться в роботов, как твоя жена. Новые люди рождаются, а старые становятся роботами. И так из поколения в поколение. И где им всем жить? На Земле уже и так перенаселение.
– Ну во-первых, людям с кибернетическими телами не нужна еда, да и воздух почти не нужен. Объедать биологических людей они не будут.
– Но ресурсы они все равно будут потреблять. Энергия, ремонт и прочее. А сколько стоит создать искусственное тело, как у твоей жены? Я думаю, ты и сам не знаешь, корпорация оплатила. Но я уверен, что за эти деньги можно вырастить, прокормить и обучить сотни обычных людей.
– Ты сам знаешь, что любая технология, по мере ее внедрения в массовое производство, становится дешевле. К тому же представь, какая экономическая выгода, когда ученые, инженеры и высококвалифицированные профессионалы не будут стареть и умирать, а будут продолжать работать. Возможно даже эффективнее чем раньше, – сказал Карл.
– Даже если твои андроиды не будут ни есть, ни пить и питаться от солнечных батарей, то место в пространстве они все равно будут занимать. И не только в пространстве, как пылесос или автомобиль, они будут занимать рабочие места, будут покупать себе дома и землю. Куда деваться нам, обычным людям? Чтобы Земля не лопнула, нужно будет запретить деторождение. Так, что ли?
– У этой проблемы есть изящное решение, и не просто решение, а прорыв нашей цивилизации. Как ты знаешь, компания «Спэйс Икс» уже давно летает на Марс и готовит его к колонизации. Почти все технические моменты решены. Была только проблема, что людям и вообще биологическим формам на Марсе трудно выживать. Сейчас астронавты там могут провести только пару месяцев и летят обратно. Но тем кто будет в кибернетических телах, радиация и отсутствие кислорода не проблема. Вот так и решим вопрос с перенаселением Земли. Сначала Марс, потом галилеевские спутники Юпитера. Мы наконец станем космической цивилизацией. За этим будущее!
– Хм, понятно, планы у вас наполеоновские. А их главный, этот сумасшедший старик из «Спэйс Икс», как его, Илон Маск, он наверно тоже мечтает переселиться в тело робота и жить дальше? – с усмешкой спросил Генри Джон.
– Этого я не знаю, информация о кандидатах на цифровое бессмертие конфиденциальна. Но я уверен, что Маск захочет совершить переход, как только он станет доступен, тем более, что он наш акционер. А после этого полетит на Марс и возглавит там первую колонию людей. Это была мечта всей его жизни. И благодаря нам она может осуществиться.
– Колонию роботов, а не людей.
– Нет, людей. Роботы – это мусороуборщики, погрузчики, чистильщики, курьеры, водолазы и прочие железяки с набором алгоритмов, а те кого создаем мы – это люди. Необычные, но люди. Фрэнк, парень из нашей научной группы, предложил назвать их мета-людьми.
– Чарли, да вот с чего вы назначили этих созданий людьми? По какому праву они люди?
– А почему они не люди?
– Потому что, как я понял из твоих объяснений, это компьютерные программы. Пусть очень сложные, пусть точно имитирующие людей, но программы, а не люди.
– Да? Ну а люди кто по твоему? Вот эти, биологические, настоящие? Чем они лучше программ? Они какие-то высшие существа? Ты знаешь, я не верю в душу, искру богов и прочую мистику. И как ученый могу тебе сказать, что люди – это такие же биороботы, с процессором из нервных клеток, с памятью и с набором алгоритмов поведения, которые биологи называют рефлексами. Мы же просто воспроизводим такой же процессор, но не из хлипкой биологической материи, а намного более надежный и эффективный. Люди с квантовым мозгом так же думают, чувствуют, фантазируют, испытывают радость и грусть, вспоминают прошлое и о мечтают будущем, они могут любить и ненавидеть…
– Но не едят, не спят, не устают, не забывают, не ошибаются, и думают со скоростью миллион мыслей в секунду. Ты хвалился, что эти твои мета-люди лишены всех недостатков людей, суперумные, супербыстрые. А как по мне, эти недостатки и делают нас людьми. А эти твои ходячие компьютеры – кто угодно, только не люди. А к чему это приведет, ты подумал? Может и права им дать как у обычных людей? Пусть голосуют на выборах, занимают должности, судятся с обычными людьми. Вы не думаете, что возникнет новая каста, которая начнет бороться за власть с биологическими людьми? А так как они будут сверх умными, бессмертными и прочие преимущества, что вы им обеспечите, то кто победит, как думаешь? – говорил Генри Джон, горячо жестикулирую рукой.
– Так же говорили и про первую пересадку сердца, что человек с чужим или искусственным сердцем – уже не вполне человек. И про Луизу Браун, первого ребенка, зачатого искусственным оплодотворением. А в наше время даже людей с искусственными конечностями, глазами, печенью, нейрочипами в голове признают людьми. А на счет новой касты и вражды с обычными людьми, то такое может случиться только из-за таких упертых консерваторов как ты, которые выделят мета-людей в отдельную группу, начнут ограничивать их права, дискриминировать, отводить отдельные места в автобусах, районы в городах и так далее. Историю двадцатого века ты знаешь лучше меня. Все в этом мире развивается. Природа создала людей с помощью эволюции за миллионы лет, и люди начали свою эволюцию, небиологическую, – создали орудия труда, машины, протезы, импланты. Мы уже давно не биологические существа, уже тысячи лет не бегаем по саванне с дубинами, и сейчас мы просто переходим на новый уровень в своей небиологической эволюции.
– Но где-то должен быть предел. Во всех этих случаях человек оставался человеком, он не подменялся машиной. Одно дело, когда машины служат орудиями человека, но другое дело, когда они заменяют людей.
– Машины не заменяют людей, мы с помощью машин совершенствуем сами себя. Мета-люди – это не машины, они не бездушные железяки, способные лишь исполнять команды, пока не уйдут на металлолом. Они как мы, они думают, чувствуют, планируют, у них есть сознание… – сказал Карл.
– Сознание? А кто установил, что оно у них есть. Вот я сознаю себя, ты тоже. Мы даже не можем объяснить как, но сознаем. А они? Они могут это? Компьютеры и пятьдесят лет назад уже были намного умнее людей, но сознания у них не было, и никакая мощность процессора им это сознание не давала. Даже когда появился искусственный интеллект, нейросети и прочее. Чем же твои цифровые люди лучше их? Тем что могут изображать эмоции, мечтать, философствовать, но могут ли они осознавать себя? Скорее всего они даже не понимают что это вообще такое.
– Сознавать себя? А что такое сознание? Где оно? Чем измеряется? Жизнь – это сумма всех химических процессов в организме. А сознание – это сумма всех нервных процессов. Вот и все. И не важно где происходят эти процессы, в биологическом мозге или в квантовом. Но факт, что сознание исчезает со смертью мозга. Или нет? Или оно где-то летает, в эфире там, в загробном мире? А мы оставляем сознание человека здесь, в нашем мире, а не во всяких выдуманных Эдемах или Вальгалах. Мы не обманываем людей сказками про богов и загробную жизнь, а говорим все как есть: ваше биологическое сознание исчезнет, но квантовый мозг воспроизведет его снова, и такой же человек как вы будет жить дальше, будет любить, то что вы любили, мечтать о том, о чем мечтали вы, и доделывать то, что вы не успели. Где здесь обман? Это лучшее, что можно предложить смертному человечеству. Те, кто верит в религиозные байки, мы переубеждать не будем, пусть надеются на воскресение из мертвых и Рай. Но я думаю, они не дождутся воскрешения. Потому что их боги воскрешают людей только на страницах их священных книг, а в реальности ни один человек еще не воскрес. А мы будем воскрешать людей по-настоящему! Элизабет жива и она здесь со мной! Не порхает где-то на облачке, а здесь и будет жить сколько угодно долго! И мы всегда будем вместе!
– Ну флаг вам в руки! Будете вместе, ну и живите жестяными болванками, обманывайте людей! А мы с твоей матерью, как срок подойдет, ляжем рядом на кладбище в нашем родном городке. Хотя и ты тоже там будешь, на глубине полтора метра, никуда нам не деться от этого, всякий живущий умрет. Как бы ты не наделся на твою науку.
– Тело да, будет лежать, если я его не кремирую. А я сам буду жить столько сколько захочу, буду работать на любимой работе, наслаждаться жизнью, не стареть и не болеть вместе с моей Лизи.
– Ой ли? Ты это будешь или твоя копия?
– Какая, в конечном счете, разница? Юридически и психологически это буду я. Я ничем не буду отличаться от себя в этом биологическом теле. Просто усну, а проснусь уже другим. Или другой проснется вместо меня. Но он не будет какой-то иной личностью, он будет моим продолжением, с моим сознанием, опытом, взглядами, и он будет продолжать мою жизнь. Даже если допустить, что я все же умру, так как умрет мой мозг, то я не буду мучиться перед смертью сожалением, что столько всего не успел, не закончил, не сказал. Что оставляю своих детей и внуков одних, что моя жена найдет себе другого. Все эти старые экзистенциальные проблемы цифровое бессмертие решает на корню. А бессмертие сознания, ты знаешь, я материалист, я не верю в душу и что человеческое сознание это что-то непостижимое и уникальное. Сознание – это продукт высшей нервной деятельности нашего мозга. А страх смерти и небытия – это просто инстинкт самосохранения, проявляющийся себя через наше слишком сложное и умное сознание, когда он окрашивается нашими эмоциями и мрачными рассуждениями. Человеческая личность, с ее опытом, интеллектом, талантами – только она имеет ценность и именно она заслуживает бессмертия.
