Kitabı oku: «200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк», sayfa 6
V. Кончина императрицы Анны Іоанновны. – Паденіе герцога Бирона. – Персидскій посланникъ и слоны въ Петербургѣ.
Осень 1740 года императрица Анна Іоанновна проводила въ Лѣтнемъ дворцѣ, но не въ томъ, который принадлежалъ нѣкогда Екатеринѣ I и существуетъ понынѣ, а въ другомъ, новомъ, выстроенномъ по линіи нынѣшней рѣшетки сада, на мѣстѣ галлереи, гдѣ праздновалось бракосочетаніе царевны Анны Петровны. Дворецъ этотъ, хотя одноэтажный, былъ очень обширенъ, и убранъ со всевозможною роскошью; онъ былъ разобранъ впослѣдствіи по приказанію императрицы Елизаветы Петровны.
Въ этомъ новомъ лѣтнемъ дворцѣ Анна Іоанновна, давно уже хворавшая, съ 6 октября 1740 г. почувствовала себя особенно худо, и 17 октября скончалась. Преемникомъ престола объявленъ былъ двухъ-мѣсячный сынъ Анны Леопольдовны, принцессы брауншвейгской, Іоаннъ Антоновичъ подъ управленіемъ регента Бирона, герцога курляндскаго.
Биронъ, достигнувъ власти, не умѣлъ однако держаться на высотѣ положенія. Видя общее неудовольствіе противъ него, фельдмаршалъ Минихъ рѣшился его свергнуть. И дѣйствительно Биронъ былъ арестованъ и отправленъ въ ссылку.
Спустя годъ, 25 ноября 1741 года, на престолъ вступила Елизавета Петровна, дочь Петра Великаго, на которую давно уже съ надеждою смотрѣли и гвардія, и петербургское общество, и народъ. Среди сподвижниковъ новой императрицы вскорѣ стали выдвигаться даровитые русскіе люди, сообщившіе ея царствованію особый блескъ и оживившіе внутреннее развитіе страны.
Чтобы закончить разсказъ о петербургской жизни въ 30-хъ годахъ XVIII вѣка, упомянемъ о пріѣздѣ въ столицу персидскаго посла, которымъ много занималось тогдашнее общество. Говорили, будто этотъ посолъ имѣлъ тайное порученіе отъ шаха Надира – предложить брачный союзъ царевнѣ Елизаветѣ Петровнѣ. Въ подарокъ отъ шаха императрицѣ Аннѣ Іоанновнѣ привезли вслѣдъ затѣмъ изъ Персіи великолѣпнаго слона, для котораго выстроенъ былъ "слоновый дворъ" на Фонтанкѣ, на мѣстѣ нынѣшняго Михайловскаго замка. При слонѣ находился персидскій "слоновый учитель", обязанный смотрѣть за нимъ, лечить его и прогуливаться съ нимъ по городскимъ улицамъ. На Невскомъ проспектѣ, куда обыкновенно водили слона, собиралась всегда толпа празднаго народа. Такъ какъ толпу эту составлялъ всякій сбродъ, то многіе дразнили и слона, и его провожатыхъ, бросали въ нихъ камнями и палками. Содержаніе слона обходилось не дешево; ему полагалось одной пшеничной муки по пуду въ день, сахару 28 пудовъ въ годъ, и что всего удивительнѣе – 100 ведеръ водки и винограднаго вина. При этомъ оба напитка требовались лучшаго качества, и однажды "слоновый учитель" пожаловался, что водка "къ удовольствію слона неудобна, понеже явилась съ пригарью и некрѣпка".
Небрежность слугъ персидскаго посла была причиною страшнаго пожара, опустошившаго цѣлую часть города между Полицейскимъ мостомъ и церковью Вознесенья.
Въ 1741 году шахъ Надиръ, зная, что его слонъ былъ хорошо принятъ въ Петербургѣ, прислалъ снова 14 слоновъ. Для нихъ къ существовавшему "слоновому двору" пристроили еще новые обширные сараи, а для благополучнаго слѣдованія ихъ переместили Аничковъ и нѣкоторые другіе мосты. На Фонтанкѣ устроили скатъ, по которому слоны могли бы ходить купаться. Позднѣе "слоновый дворъ" перевели на уголъ Невскаго (называвшагося тогда Першпективной улицей) и Лиговки.
VI. Новый вѣкъ петербургской архитектуры. – Постройки гр. Растрелли. – Деревянный Зимній дворецъ. – Большой зимній дворецъ. – Аничковскій дворецъ. – Смольный монастырь. – Улицы.
Мы видѣли, что до сихъ поръ, при Петрѣ Великомъ и его первыхъ преемникахъ, Петербургъ только застраивался, удовлетворяя насущной потребности крова и разнообразнымъ нуждамъ управленія. Объ украшеніи города еще мало заботились, большихъ каменныхъ зданій было немного. Даже важнѣйшіе храмы строились деревянные: соборъ св. Троицы на Петербургской сторонѣ, св. Исаакія близь адмиралтейства, Рождества Христова на мѣстѣ нынѣшняго Казанскаго собора. Но въ царствованіе Елизаветы Петровны стали заботиться о томъ, чтобы украсить Петербургъ величественными зданіями, достойными столицы. Къ этому времени относятся многія такія сооруженія, которыя до сихъ поръ считаются достопримѣчательностями города и составляютъ его украшеніе.
Наибольшая заслуга въ этомъ отношеніи принадлежитъ молодому архитектору графу Растрелли, сыну итальянскаго скульптора, вызваннаго Петромъ Великимъ. Одаренный замѣчательнымъ талантомъ, неистощимый въ изобрѣтеніи, знакомый лично съ архитектурными памятниками Европы, докончившій свое артистическое образованіе у лучшихъ заграничныхъ мастеровъ, гр. Бартоломео Растрелли далъ чрезвычайный толчекъ строительному искусству въ Россіи. Его именемъ называется цѣлая эпоха въ нашей архитектурѣ, и его созданія отмѣчены такой величавой красотой, которая выдѣляетъ ихъ даже среди позднѣйшихъ памятниковъ.
Еще въ царствованіе Анны Іоанновны гр. Растрелли составилъ первоначальный проектъ новаго Зимняго дворца, на набережной между старымъ дворцомъ, передѣланнымъ изъ дома адмирала Апраксина, и адмиралтействомъ. По этому плану и былъ выстроенъ временный дворецъ, существовавшій до 50-хъ годовъ XVIII столѣтія. Но императрица Елизавета Петровна не любила ни этого дворца, ни своего собственнаго на Царицыномъ лугу, гдѣ она жила цесаревною. По вступленіи на престолъ, она имѣла пребываніе преимущественно въ такъ называемомъ Лѣтнемъ дворцѣ на Фонтанкѣ, на мѣстѣ близь нынѣшняго Инженернаго замка. Но дворецъ этотъ не отвѣчалъ расширившимся потребностямъ придворной жизни, и императрица приказала разомъ строить два новые дворца: одинъ временный деревянный, у Полицейскаго моста, другой каменный на невской набережной, оба по планамъ гр. Растрелли.
За работы принялись съ большою спѣшностью Деревянный дворецъ строили въ видѣ трехъ корпусовъ, соединенныхъ галлереями и выходившихъ фасадами на адмиралтейскій лугъ. Главный корпусъ, съ парадными залами, былъ возведенъ въ одинъ годъ, и въ ноябрѣ 1755 императрица могла уже переселиться въ него. Не смотря на то, что дворецъ этотъ былъ временный, внутренняя отдѣлка его и убранство отличались большою роскошью. Сюда были перенесены изъ стараго дворца живописные плафоны, размѣщеніемъ которыхъ въ новыхъ залахъ завѣдывалъ самъ Растрелли. Особеннымъ великолѣпіемъ отличались парадныя комнаты. Въ главной залѣ, съ вызолоченными панелями, было 12 огромныхъ оконъ, и противъ нихъ такое же число громадныхъ зеркалъ. Зданіе вообще изобиловало окнами, и потому все происходившее въ лицевыхъ комнатахъ было видно снаружи. Всѣхъ покоевъ насчитывалось во дворцѣ до сотни; но такъ какъ преобладали парадныя залы, то помѣщеніе оказывалось довольно тѣснымъ для придворнаго штата.
При дворцѣ устроена была богато раззолоченная театральная зала для придворныхъ спектаклей.
Постройка каменнаго Зимняго дворца, почти въ томъ самомъ видѣ какой онъ имѣетъ теперь, тянулась много лѣтъ, и была закончена, и то лишь вчернѣ, уже въ царствованіе Петра III. Она требовала большихъ денегъ и громаднаго числа рабочихъ. Въ деньгахъ часто происходила задержка: отпускали вмѣсто 120 тысячъ въ годъ – 70 или 40; это такъ огорчало Растрелли, что онъ заболѣлъ. Для снабженія лѣсомъ, камнемъ и известью приняты были особыя мѣры. Всѣ сплавы по Ладожскому каналу и Невѣ отданы были въ распоряженіе "канцеляріи строеній", завѣдывавшей возведеніемъ дворца; никто не имѣлъ права, въ теченіи трехъ лѣтъ, рубить тамъ лѣса и ломать камень. Сенатскимъ указомъ предписывалось доставить въ Петербургъ извѣстное число рабочихъ – каменьщиковъ, плотниковъ, столяровъ, кузнецовъ, штукатуровъ, литейщиковъ и пр. Другимъ указомъ велѣно было прислать изъ гарнизонныхъ школъ сто человѣкъ солдатскихъ дѣтей, отъ 12 до 15 лѣтъ, и отдать ихъ въ науку мастерамъ позолотнаго, рѣзнаго и лѣпнаго дѣла, для работъ по дворцу. Всѣхъ рабочихъ трудилось около 4 тысячъ человѣкъ; ихъ шалаши покрывали все громадное пространство, занимаемое нынѣ Дворцовою площадью и Александровскимъ садомъ. Впослѣдствіи, когда работы были окончены, генералъ-полиціймейстеръ Корфъ предложилъ Петру III разрѣшить жителямъ города растащить весь скопившійся здѣсь хламъ и мусоръ. Императору понравилась эта мысль, и онъ велѣлъ сдѣлать соотвѣтствующее оповѣщеніе. Толпы народа тотчасъ устремились на площадь. Иные бѣжали пѣшкомъ, другіе ѣхали на возахъ. Суетня поднялась необычайная. Тысячи рукъ тащили доски, выворачивали бревна, копались въ кучахъ щепокъ, щебня и мусора. Нагрузивъ возы, уѣзжали домой, сваливали добычу и спѣшили снова возвратиться. Зрѣлище получалось настолько своеобразное и забавное, что самъ Петръ III долго стоялъ у окна, глядя какъ народъ рвалъ и тащилъ все что попадалось подъ руку. Къ вечеру ото всѣхъ этихъ лачужекъ, шалашей и сараевъ не осталось ни щепки; даже на щебень и мусоръ нашлись охотники. Такимъ образомъ громадная площадь была очищена въ нѣсколько часовъ, и это не стоило казнѣ ни копѣйки.
Затянувшаяся постройка Зимняго дворца была закончена только весною 1762 года, но и то еще не вполнѣ. Фасады дворца имѣли нынѣшній видъ, но впослѣдствіи, при Екатеринѣ II, къ нему сдѣланы были еще многія пристройки со стороны Зимней канавки, а также устроенъ былъ зимній или висячій садъ и довершено убранство самыхъ большихъ парадныхъ залъ.
Въ архитектурномъ отношеніи Зимній дворецъ представляетъ лучшее созданіе генія Растрелли и одинъ изъ великолѣпнѣйшихъ памятниковъ средины XVIII столѣтія, нисколько не потерявшій въ красотѣ и величіи среди позднѣйшихъ зданій. Онъ выстроенъ въ такъ называемомъ стилѣ "рококо", нѣсколько причудливомъ и изысканномъ, бывшимъ повсемѣстно въ большой модѣ во время господства французскихъ вкусовъ. Но геній Растрелли проявился именно въ томъ, что этому не безъ укоризненному стилю онъ умѣлъ придать такую величавую красоту и изящную легкость, что его созданія не производятъ впечатлѣнія тяжеловатой вычурности, присущаго вообще постройкамъ "рококо".
Зимній дворецъ представляетъ громадное четырехъэтажное зданіе, расположенное въ видѣ продолговатаго четырехъугольника. Крыша очень низкая, такъ что за находящимися на карнизахъ украшеніями ея почти не видно. Въ нижнемъ этажѣ колонны іоническаго, а въ верхнемъ – коринѳскаго стиля. Главный фасадъ обращенъ къ площади и украшенъ террасами, статуями и каріатидами. Въ нынѣшнее царствованіе, у западнаго фасада дворца разбитъ садъ, обнесенный великолѣпной чугунно-каменной оградой.
Въ царствованіе Елизаветы Петровны возведено было также зданіе Аничковскаго дворца, сохранившееся съ нѣкоторыми перестройками до нынѣшняго времени. Названіе свое дворецъ получилъ отъ Аничковской слободы на Фонтанкѣ. Занимаемый имъ огромный участокъ Елизавета Петровна купила въ 1741 году у купца Лукьянова и поручила архитектору Земцову спѣшно построить тамъ каменное зданіе съ большимъ садомъ. Одинъ изъ учениковъ Земцова, Дмитріевъ, представилъ чертежи и планы дворца. Они были одобрены, и работы закипѣли. Вскорѣ Земцовъ умеръ, и распоряженіе постройкой поручено было гр. Растрелли. Геніальный итальянецъ уже не могъ измѣнить выведенныхъ по весьма простому плану стѣнъ, и обратилъ все свое искусство на внутреннюю отдѣлку. Въ 1746 году дворецъ вчернѣ былъ уже готовъ. Императрица приказала поставить надъ нимъ два купола: одинъ съ крестомъ, надъ предположенной церковью, другой для симметріи на противоположной сторонѣ. Желѣзный крестъ, вышиною 4 аршинъ, былъ выкованъ на сестрорѣцкихъ заводахъ; на золоченіе его пошло до двухъ фунтовъ золота. Самая церковь сооружена была въ 1751 году. Аничковскій дворецъ былъ подаренъ оберъ-егермейстеру Алексѣю Григорьевичу Разумовскому, который впрочемъ мало жилъ тамъ, и въ 1767 году продалъ его въ казну.
Въ своемъ тогдашнемъ видѣ, Аничковскій дворецъ представлялъ трехъэтажное зданіе съ двумя выдающимися крыльями, увѣнчанными куполами изъ бѣлой жести, съ золочеными орнаментами и звѣздами на шпицахъ, a по срединѣ выступалъ фронтонъ, украшенный раззолоченными статуями, держащими на щитѣ, подъ короною, вензель Елизаветы Петровны. Отъ главнаго подъѣзда вели къ Фонтанкѣ гранитныя ступени, такъ что можно было подплывать ко дворцу на лодкѣ. У этого же подъѣзда былъ устроенъ бассейнъ, надъ которымъ по краю берега проходила открытая терраса съ балюстрадою и павильонами по угламъ, Между террасою и дворцомъ, по обѣимъ сторонамъ бассейна, были разбиты цвѣточныя клумбы. Въ ворота съ Невскаго велъ проѣздъ по мосткамъ черезъ каналъ, тянувшійся вдоль улицы. За дворцомъ находился прудъ съ высокими насыпными берегами, съ аллеями и боскетами, занимавшими все пространство нынѣшняго дворцоваго сада. На мѣстѣ же нынѣшняго Александринскаго театра разбитъ былъ цвѣточный садъ, со спускомъ воды изъ пруда для поставленнаго тамъ Фонтана.
Надъ внутренней отдѣлкой Аничковскаго дворца трудился самъ Растрелли, съ немалымъ числомъ итальянскихъ художниковъ и мастеровъ. Онъ истощилъ свою изобрѣтательность, сочиняя рисунки для роскошной деревянной рѣзьбы и другихъ украшеній.
Наряду съ дворцами, Петербургъ украшался въ тоже время большими каменными храмами, при чемъ и здѣсь неутомимый Растрелли высказалъ свой блестящій талантъ. Къ замѣчательнѣйшимъ церковнымъ сооруженіямъ принадлежитъ выстроенный по его плану смольный монастырь.
Хотя и выведенная подъ куполы, церковь этого монастыря долгое время оставалась незаконченною, и только въ царствованіе Николая I получила окончательную отдѣлку. Разсказываютъ, что знаменитый архитекторъ временъ Екатерины II, Гваренги, проѣзжая мимо Смольнаго, всегда снималъ шляпу и любовался превосходными линіями сооруженія.
При Елизаветѣ Петровнѣ выстроены также Владимірская церковь, никольскій морской соборъ, церковь Захарія и Елисаветы, и нѣкоторыя др.
Нельзя не упомянуть также, что въ это время стали строить каменные мосты на Фонтанкѣ и другихъ каналахъ, и принялись за перестройку Гостинаго двора. Отъ неутомимаго Растрелли и здѣсь потребовали плановъ и распоряженій. Начали строить нынѣшній гостинный дворъ въ 1755 году, "общимъ коштомъ" всего торгующаго въ немъ купечества, и строили долго, такъ что только въ 1785 г. зданіе было окончено.
Вкусъ къ роскошнымъ постройкамъ распространялся также и среди петербургской знати. Многіе вельможи елизаветинскаго двора строили себѣ большіе каменные дома, по роскоши отдѣлки мало уступавшіе царскимъ дворцамъ. Таковы были дома: гр. Петра Ивановича Шувалова на Мойкѣ на углу Прачешнаго переулка, гр. Ивана Ивановича Шувалова на Невскомъ противъ Садовой, гр. Воронцова гдѣ нынѣ помѣщается Пажескій корпусъ, и др.
Невскій Проспектъ въ это время уже сильно застроился и сталъ лучшею улицею въ городѣ. На немъ разрѣшалось возводить только каменныя зданія, и 1 мая 1747 г. назначено было послѣднимъ срокомъ для сломки старыхъ домовъ или приведенія ихъ въ порядокъ по утвержденному плану. Но видъ Невскаго былъ далеко не такой какъ теперь; дома, хотя и каменные, были по большей части двухъэтажные, и передъ каждымъ обязательно устраивался палисадникъ, такъ что лѣтомъ вся улица утопала въ зелени. Архитекторы того времени вообще любили разбивать передъ фасадами маленькіе садики и выводить на улицу узорчатыя чугунныя рѣшетки. Часть Невскаго за Фонтанкой, до нынѣшней Николаевской улицы (тогда Грязной) перемащивалась, осушалась и также застраивалась.
Обращено было вниманіе и на порядокъ уличнаго движенія. Новыя распоряженія подтверждали изданные раньше указы о недопущеніи слишкомъ быстрой ѣзды по улицамъ. Ѣзда цугомъ не разрѣшалась, какъ во избѣжаніе тѣсноты, такъ и по случаю дороговизны овса и сѣна; только иноземные послы, да выѣзжающіе совсѣмъ изъ города, могли закладывать въ кареты нѣсколько паръ лошадей. Ѣзда на рысакахъ (бѣгунахъ) на городскихъ улицахъ воспрещалась, и дозволялась только за городомъ. Приняты были также мѣры къ упорядоченію извознаго промысла. Поводомъ было то, что при большомъ пожарѣ 1761 г. извозчики пользовались крайностью погорѣльцевъ и запрашивали непомѣрныя цѣны. Сенатъ постановилъ "росписать ихъ по частямъ", и для лучшаго наблюденія снабдить ихъ кожаными ярлыками, съ обозначеніемъ номера и части города. За ярлыкъ взималось по два рубля. Въ случаѣ пожара извочики обязаны были перевозить имущество погорѣльцевъ безплатно.
Гостинницы и трактиры (герберги) раздѣлены были на пять разрядовъ и привлечены къ участію въ налогахъ, отъ 100 до 50 руб. въ годъ, смотря по разряду.
Замѣчено было также, что улицы около зданій казенныхъ вѣдомствъ содержались неопрятно и въ такомъ видѣ, что при проѣздѣ по нимъ грозила даже опасность. Поэтому сенатъ подтверждалъ всѣмъ присутственнымъ мѣстамъ наблюдать за исправностью мостовыхъ, уравнивать ухабы и ямы, не накоплять на улицѣ сору и пр.
Любопытно, что на главныхъ улицахъ запрещалось ставить на домахъ вывѣски. Очевидно, вывѣски тогда дѣлались довольно безобразныя.
Пожары по прежнему составляли главное бѣдствіе петербургскихъ жителей. Въ особенности опустошителенъ былъ пожаръ 26 мая 1761 года, въ Мѣщанскихъ улицахъ. Онъ начался въ 11 ч. утра и продолжался до вечера. Императрица, прибывъ къ Синему мосту, лично распоряжалась борьбою съ огнемъ и спасеніемъ имущества пострадавшихъ. Затѣмъ, приняты были особыя мѣры для помощи погорѣльцамъ: велѣно было пріостановить всѣ казенныя постройки, кромѣ Зимняго дворца, и отпускать строительные матеріалы по умѣренной цѣнѣ всѣмъ возобновлявшимъ свои дома на пепелищѣ; разрѣшено было отпускать имъ и денежныя ссуды изъ недавно учрежденнаго коммерческаго банка. Для предупрежденія подобныхъ же бѣдствій на будущее время, указано было купечеству содержать караулы, имѣть пожарные инструменты и воду въ достаточномъ количествѣ; запрещалось ходить съ огнемъ внутри торговыхъ рядовъ или по близости, и т. д.
