«Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова» kitabından alıntılar, sayfa 6
Все голоса у всех певцов одинаково мерзкие, но мерзкие у каждого по своему. Я поэтому их легко на слух различаю…
Я был противоречив. С одной стороны, мне нравилось, что у них есть талия, а у нас нет никакой талии, это будило во мне – как бы это назвать? – «негу», что ли? – ну да, это будило во мне негу. Но с другой стороны, ведь они зарезали Марата перочинным ножиком, а Марат был неподкупен, и резать его не следовало. Это уже убивало всякую негу. С одной стороны, мне, как Карлу Марксу, нравилась в них слабость, то есть, вот они вынуждены мочиться приседая на корточки, это мне нравилось, это наполняло меня – ну, чем это меня наполняло? Негой, что ли? Ну да, это наполняло меня негой. Но, с другой стороны, они ведь и в Ильича из нагана стреляли! Это снова убивало негу: приседать приседай, но зачем в ильича из нагана стрелять? И было бы смешно после этого говорить о неге…
«…на тех весах вздох и слеза перевесят расчет и умысел».
«Итак, за здоровье тайного советника Иоганна фон Гете?»
...и немедленно выпил.
Не буду вам напоминать, как очищается политура, это всякий младенец знает. Почему-то в России никто не знает, отчего умер Пушкин, а как очищается политура — это всякий знает.
Я ведь как Жанна дАрк. Та тоже - нет, чтобы коров пасти и жать хлеба - так она села на лошать и поскакала в Орлеан, на свою жопу приключений искать. Вот так и я...
У меня душа, как у троянского коня пузо - многое вместит.
Ну, конечно, все они считают меня дурным человеком. По утрам и с перепою я сам о себе такого же мнения. Но ведь нельзя же доверять мнению человека, который не успел похмелиться! Зато по вечерам - какие во мне бездны! - если, конечно, хорошо набраться за день, - какие бездны во мне по вечерам!
Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда есть место подвигам.
