Kitabı oku: «Женщина, которая считала себя правильной», sayfa 2
– Гад! – рыкнула Марина и направилась к подъезду.
– Алиса! – Марина вошла домой.
– Да, мам, – девушка выглянула из-за шкафа, – я постель себе стелю.
– Иди сюда, надо поговорить, – Марина разулась и, пройдя в комнату, указала рукой на диван.
Алиса в пижаме села на краешек еще не разобранного для ночи родительского дивана. Марина опустилась на другой край.
– Мы с твоим папой решили развестись.
– Папа сказал, что это ты решила.
– Ах, так вы уже все обсудили?
– Ничего мы не обсуждали! Я хотела у него спросить, знает ли он, что произошло, и когда он приедет. И можно ли мне погулять.
– Погулять! Совсем голову потеряла с этими гулянками! Но вот я уеду – хоть угуляйся! Только вот, не знаю, сказал ли тебе отец: вы с ним переедете! И ты поменяешь школу! Про кружки сможешь забыть. Хотя, ты и так про них забыла, судя по всему, – Марина увидела, как меняется лицо Алисы. Ситуация, наконец, затронула личные интересы дочери и мать с удовольствием разглядела нарастающую вовлеченность девушки.
– Что молчишь? – Марина подняла брови. Алиса пожала плечами.
– Вся в отца! Замираешь перед сложностями? В анабиоз уходишь? Думаешь, пусть как-нибудь само собой рассосется, да?
Алиса опустила глаза.
– Ладно, все, иди, – устало сказала Марина. На нее вдруг обрушилась слабость, ужасно захотелось спать. Алиса ушла, Марина разложила диван, и, наскоро застелив постель, рухнула под одеяло.
Утро не принесло Марине облегчения. В сумке лежал билет, но это не придавало сил, напротив – клочок бумаги будто дымился, заполняя туманом сознание. Марине хотелось отыграть все назад. Забыть про свое страшное решение. Однако гордость не позволяла так поступить. Марина откинула одеяло и засунула ноги в тапочки. Надо встать и идти. С чемоданами. В никуда.
– Как же не хочется, – вслух пробормотала Марина.
Она нехотя встала, заглянула за шкаф – Алиса спала на своем кресле-кровати, которое вместе со столом занимало все отведенное ей пространство.
Марина развернулась и отправилась в ванну. Включила воду. Хотела было залезть под душ, но передумала. Умылась и пошла одеваться. Потом взяла чемоданы и подтащила их к входной двери.
«Блажен, кто вовремя созрел1», – сказала Марина своему отражению в зеркале и вышла за дверь, волоча за собой багаж.
Оказавшись на вокзале, Марина вспоминала о несостоявшемся душе с отчаянием. Два тяжелых чемодана летним днем оказались грузом более непосильным, чем разногласия с Сергеем. Особенно на спусках лестниц, когда чемоданы стремились достигнуть нижней ступеньки быстрее Марины, расталкивая прохожих. Которые, спотыкаясь, приходили в великое раздражение, о чем незамедлительно сообщали именно Марине. А не чемоданам.
Когда багаж остался в камере хранения, Марина почувствовала облегчение и прилив сил. Самоорганизованная неволя сменилась такой же самоорганизованной свободой. И, не смотря на всю искусственность этих житейских проблем, настроение от их разрешения ощутимо улучшилось.
Марина вышла в летний день. Очень захотелось музыки. «Мне бы Алискины наушники сейчас», – вздохнула она и пошла по улице. У нее есть около четырех свободных часов, которые можно посвятить… себе.
Она совершенно не знала, чем заняться. Марина привыкла, что ее день состоит из обязанностей: разбудить Сергея, накормить и отправить на работу. Разбудить Алису, накормить, оправить в школу. Приготовить обед и ужин. Встретить Алису. Снова накормить. Проверить уроки, отвести ее на кружок, решить там множество вопросов по концертам и организации репетиций. При необходимости инициировать сбор денег. Потом снова проверить уроки Алисы. Уложить Алису спать. Встретить Сергея. Накормить… и так по кругу. Каждый день, кроме воскресенья. У Марины оставалось немного свободного времени, пока Алиса была школе. Это время посвящалось чтению. Марина обожала читать. Классику, современные романы, детективы, мистику… Ей хотелось больше времени проводить за книгами. Она шутила, что идеальная старость для нее – в библиотеке. Когда никто от нее уже ничего не будет хотеть, и шелест страниц станет привычным звуком ее дней.
Сегодня Марине читать не хотелось. Она настолько привыкла к ярким судьбоносным краскам в книгах, что сейчас с удивлением обнаружила себя в центре собственной блеклой жизни. Марина ощущала себя нераскрашенной фигурой из черно-белого наброска. Все это время она жила, обслуживая других. Постоянно поглядывая на часы – что нужно еще успеть? Дел было много, но, что это за дела? Она всегда считала, что есть люди-герои. А есть люди, которые нужны этим героям, чтобы помогать совершать подвиги. Долгое время Марина готовилась стать героем. Но последние годы она почти смирилась с тем, что оказалась тем самым обслуживающим персонажем. В конце концов, рыцарям кто-то должен чистить мечи.
И вот – она одна в центре города. В лете. Под ярким солнцем. Марина уверенно прибавила шаг. Ей захотелось увидеть значимые места этого города. Дорогу, по которой она вела Алису в первый класс. Сергей тоже был рядом. Магазин, где она купила сапоги, о которых долго мечтала. Улица, по которой Сергей, обнимая за талию, волочил ее, хохочущую и подвернувшую ногу в тех самых новых сапогах. Рядом прыгала Алиса, не понимающая как реагировать: каблук болтается, мама висит на папе и смеется. И девочка тоже начала заливаться звонким смехом…
Марина ходила долго, то улыбаясь, то грустя. Увидев часы, она поняла, что пора возвращаться на вокзал. Вспомнила о двух чемоданах. Снова почувствовала наполняющий душу туман. Кивнув самой себе, Марина ускорила шаг. Проходя мимо темных стеклянных дверей одного из домов, она бросила взгляд на свое отражение.
И остановилась.
– Да, милая, тебе только доспехи героям и чистить, куда тебе до главных ролей, – усмехнулась она. Поджав губы, она будто снова увидела себя: длинные волосы собраны кое-как в хвост, одежда, подобранная наспех, превращала ее фигуру в бесформенное подобие прямоугольника, макияж отсутствовал. И, надо признаться, уже давно. Весь этот образ, который сейчас так угнетал Марину, был с ней уже не один год.
– Ты стала бледной тенью на пародию самой себя! – завила Марина своему отражению и пошла дальше.
Она снова почувствовала себя черно-белым этюдом.
Дальше Марина просто шла. Просто смотрела на свои не очень летние ботинки. Туман в душе ловил любое начало мысли и растворял ее.
Марина быстро одернула руку от ручки, вытерла лоб и снова ухватила чемодан. Дотащить этих двух свидетелей прошлого на платформу было нелегко. Скоро подадут поезд. Марина пришла заранее. Она очень не любила опаздывать. А уж с чемоданами опаздывать совсем не удобно. Некоторые пассажиры, хотя их еще было немного, тоже топтались на платформе. Марина села на один из чемоданов, придерживая перед собой другой. Она почти завершила дело, которое себе наметила – сесть на поезд. Но легче не становилось, туман не рассеивался. Марине не хотелось думать, что она будет делать, когда поезд доберется до пункта назначения. Что скажет бабушка. Как будет ругать ее, говорить, что нельзя бросать мужа и ребенка. А что им, мужу и ребенку, на нее, Марину, плевать, бабушке будет все равно. Есть женский долг. Который надо исполнять. Надо выдать дочь замуж, а уж потом думать о себе. Так скажет бабушка. Марина покачала головой навстречу своим мыслям и махнула рукой.
– Комаров пугаешь? – Марина вскинула голову: рядом стоял Сергей.
– Что ты тут делаешь? А где Алиса?
– Дома. Ждет, когда мама вернется.
Марина опустила голову.
– Ладно тебе, – Сергей неловко улыбнулся, – пойдем домой.
Он ухватился за чемодан, стоявший перед Мариной.
– Но я хочу уехать! – голос Марины прозвучал не очень убедительно.
– Хорош тут концерт устраивать. Пойдем домой, все обсудим спокойно, – Сергей взял Марину за локоть и мягко потащил за собой. Марина не сопротивлялась. Будем честны, она обрадовалась, что ей не придется уезжать. Конечно, ей необходимо было сохранить видимость решимости и не отступать сразу, хоть как-то возразить. Но, минуточку…
– Так ты ради меня сюда пришел? – воскликнула Марина, – а как ты узнал? Как платформу нашел?
– Ну, я хоть и козел, который тебя не слушает, но что поезд сегодня после обеда – я помню. Да и направление – тоже. Несложная задача.
Марина довольно улыбнулась.
Пока они шли через вокзал, Марина думала, что попала в книжную ситуацию: она уезжает навсегда, он в последний (или почти последний) момент ее останавливает. После такого героиня обычно кидается на шею своему возлюбленному, а он кружит ее по перрону. Почему же у нее не возникло и проблеска желания обнять? Почему книжная романтика не работает в ее жизни, хотя весь антураж сохранен? Марина покачала своим мыслям головой и поймала взглядом затылок Сергея. Нет никаких чувств. Но есть спокойствие. Не надо никуда уезжать.
Ах, да. И нет больше тумана.
Чемоданы были разобраны, Алису отпустили погулять. Марине не хотелось обсуждать произошедшее с дочерью. Она, конечно, чувствовала вину за произошедшее, но не извиняться же перед Алисой!? Тем более, девочка не проявляла сильного участия в переживаниях матери.
Марина зашла в ванную комнату. Разделась, сложив вещи на стиральную машинку, и встала под душ. Такой отталкивающий утром и такой желанный весь остальной день. В ванну зашел Сергей. Начал раздеваться. Марина поняла, что у нее все же есть к нему чувства. И поняла их отчетливо. Впервые за последние годы.
Это было отвращение.
Почти всю следующую неделю Марина провела на диване, читая книги. Немного отвлекаясь на заботы по дому. Сергей либо был на работе, либо занимался ремонтом. Несколько раз позвал Марину с собой. Та отказалась, ссылаясь на необходимость подготовить для Алисы книги для летнего чтения, домашние дела и что-то еще. Сергей особо не настаивал.
Минула еще неделя и Марина поняла, что пора реализовывать свое решение найти работу. Это решение не порождало никакого тумана – наоборот, вызывало трепет перед приятым неизвестным.
На сей раз Марина решила молчать, пока не заключит трудовой договор.
В свой шестнадцатый день рождения Алиса получила долгожданный телефон и разрешение провести вечер с друзьями в придачу.
Когда подарок был распечатан, поздравления сказаны (Марина вложила в слова много смысла, но, на ее взгляд, дочь не поняла и трети) все пошли завтракать.
За столом в тесной кухне Сергей и Алиса уже доедали яичницу с бутербродами, когда Марина вдохнула и с улыбкой произнесла:
– Завтра мой первый рабочий день!
Алиса подняла заинтересованные глаза на мать, а Сергей перестал жевать.
– В смысле? – переспросил мужчина.
– В прямом смысле, – развела руками Марина, – завтра я выхожу на работу!
– А кем будешь работать? – спросила Алиса.
– Как в дипломе написано: учителем начальных классов.
– В моей школе? – у Алисы сильно округлились глаза и радость сменилась тревогой.
– Нет, расслабься – успокоила Марина, – школа тут неподалеку, но не твоя.
– А, ну классно! Ой, мне звонят, я у себя, – Алиса выбежала из кухни.
– И как ты собираешься следить за ней? – Сергей указал глазами в сторону, куда ушла Алиса.
– Да что ты заладил, следить да следить! Ей сегодня 16 исполнилось! Что за ней следить? Как она в школу ходит?
– Да, и как приходит. Она же туда ходить перестанет! Вот, чего ты добьешься своими желаниями! Никогда не работала и вдруг приспичило!
– Не кричи на меня! Это раз. Я хочу работать. Это два. Я буду работать. Это не обсуждается. И да. Алиса – не только моя дочь. Твоя тоже, если ты забыл. И если ты считаешь, что за девочкой шестнадцатилетней нужно следить двадцать четыре на семь – пожалуйста! Следи! Увольняйся, бери отпуска или переходи на короткий день. И следи! Обследись! Знаешь, мне надоело быть мегерой. При очень хорошем папочке. Все комендантские часы для нее диктуешь мне ты, а вот озвучиваю их ей я! И я в ее глазах плоха! Не ты! Вы с ней вместе за телефоном ходили, выбирали – ты как бы подчеркиваешь, что я неплатежеспособна, я ей купить ничего не могу. Это папа у нас благодетель, а мама дома будет курицу готовить. А потом еще рассказывать, что дома надо быть не позже восьми! Ты благодетель, я – мигера. Все! Мне надоело! Ты ведь правильно сказал: мне 40 лет будет в этом году. И последние семнадцать у меня нет своей жизни! Я живу вашей! Надоело! Я превратилась в тетку! Которая вечно орет! Мне надоело, слышишь! Хочу свою жизнь!
– Я понял. Хоти. Только смотри, как бы твои хотения не обернулись против тебя, – Сергей вышел из кухни, оставив Марине грязную посуду.
– Ну да, тарелки за собой хотя бы до раковины донести – ноша неподъемная, – пробурчала себе под нос Марина и начала убирать со стола.
На следующее утро Марина проснулась рано. Пребывая в приятном возбуждении от предстоящего дня, она три раза переоделась, пока не сочла свое отражение зеркале удовлетворительным. Нанесла макияж, чертыхаясь на кисточку туши, и убрала волосы в хвост. Потом сделала пучок. Снова хвост. Потом распустила пряди. «Детей-то еще в школе нет, – значит, можно более расслабленно. Надо, наверно, постричься что ли. Волосы в хвосте висят как… плохо, в общем, они висят», – бубнила вполголоса Марина.
– Маааам, ты чего все гремишь, – послышался сонный голос Алисы из-за шкафа.
– На работу вообще-то собираюсь, – как ни в чем не бывало ответила Марина, смакуя каждое слово на языке.
Тем временем Алиса прошмыгнула в ванну.
– ЭЙ! – крикнула Марина, – у меня там косметика лежит!
– У нас что, очередь в туалет? – донесся из-за спины Марины голос Сергея.
– Ага, аншлаг. Утренний. Привыкай, – Марина подвинулась ближе к двери.
– А завтрак где? – Сергей заглянул на кухню и увидел пустой стол.
– Я не успела приготовить, позавтракаю на работе, – развела руками Марина.
– А я? – машинально спросил Сергей.
– А большой мальчик Сереженька решит эту проблему сам, – улыбнулась Марина и проскользнула в ванну мимо выходящей Алисы.
Выбежав из дома в солнечное утро, Марина улыбнулась и направилась к новому месту работы. Времени еще было с запасом, но женщина боялась, что дома может произойти нечто, что помешает ей сделать этот важный шаг в новую жизнь. Поэтому, оказавшись на улице, Марина почувствовала облегчение. Она шла, напевая себе под нос, и наслаждаясь собой. Впервые за многие годы ей показалось, что несколько прохожих мужчин бросили на нее заинтересованные взгляды. Марине стало очень стыдно. Но ей это понравилось.
Вечером семья собралась за ужином. Марина отварила пельмени и ей нетерпелось поделиться новостями.
– Оказывается, у учителя столько работы! Если честно, я думала, что надо только сами уроки вести, ну, домашнее задание еще проверять. А оказывается, еще много документов надо заполнять. Говорят, на это тратится уйма времени. Особенно по-первости. Но потом, говорят, уже многое наработано и проще.
– А платить тебе сколько будут? – спросил Сергей. Он сегодня решил не ездить в квартиру, хотя обычно после работы отправлялся прямиком туда.
– Сначала не очень много. Но есть способы повысить свой разряд, он влияет на зарплату. И можно еще вести дополнительные занятия. Можно участвовать в разных активностях, они тоже могут приносить доход.
– Мам, ну тебе понравилось? – спросила Алиса.
– Да еще как! Я прямо жду теперь 1 сентября! Волнуюсь страшно!
– А у тебя первый класс будет? – Алиса поставила тарелку в мойку и вернулась за стол.
– Нет, – нерешительно ответила Марина, – у них ушла в декрет учительница третьего класса, и я буду вместо нее. Мы с ней свяжемся и она мне расскажет про класс. Наверно, к лучшему, что первый класс не дали: представляете, как родители переживали бы, узнав, что их детишек возьмет какая-то тетя без опыта работы.
– А третий класс без опыта работы брать нормально? – перебил Сергей, – мне вообще не понятно, как они тебя взяли. Сразу к детям пустить. Ты диплом получила двадцать лет назад.
– Семнадцать, – уточнила Марина.
– Да не важно! И тебя пускают к детям? А если ты профнепригодна? Как тебя взяли? Что это за шарашкина контора? Они с тобой трудовой договор вообще заключили?
– Ой, пап, подожди, – Алиса решила увести разговор с плодородной для скандала почвы, – мам, а директор как тебе? Ты с ней познакомилась?
– С ним. Это мужчина. Да, он очень… милый. Понимающий такой, знаешь. Мы долго с ним разговаривали и… Мне кажется, – Марина посмотрела на Сергея, – он сначала сомневался насчет меня. Но мы с ним полтора часа где-то… В общем, он сказал, что доверяет мне класс.
– Ну, все понятно, – хмыкнул Сергей.
– Что тебе понятно? – вспыхнула Марина.
– Так, ладно, народ, я пошла, – Алиса выскочила из кухни, прикрыв за собой дверь.
– Так что тебе понятно? – приглушенным голосом повторила Марина.
– Ты знаешь, о чем я.
– Если честно, нет. Но могу предположить, что тут дело в ревности. Так вот, слушай. У него есть семья. Жена и дети. Так что любая мысль твоя про налево сразу может идти лесом.
– Семья еще никому не мешала, – буркнул Сергей и спросил, – как ты вообще на собеседование туда попала?
– Маша знакома с одной учительницей и знает, что срочно нужен был педагог…
– Кто такая Маша?
– Про Машу я тебе тысячу раз рассказывала: знакомая моя с Алискиных кружков. Помогала мне часто с организацией выступлений для коллектива.
– А, ну по знакомству значит, не сама, – Сергей ухмыльнулся и потянулся за пультом телевизора.
– Ой, это противно как! Я пошла в ванну и спать! Мне завтра на работу!
– А завтра-то зачем?
– Если ты не в курсе, на работу каждый день ходят, – огрызнулась Марина и пошла в душ.
Стоя под струями теплой воды, она услышала, как дверь в ванну отворилась и закрылась. Сергей начал раздеваться. Марина выглянула из-за шторки:
– Извини, но я очень устала. Уже вылезаю и иду спать. Выйди пожалуйста.
Утро первого сентября выдалось солнечным и по-летнему теплым. Марина надела новый костюм, на покупку которого пришлось одолжить денег «до первой зарплаты» у той самой Нины, и закрутила волосы в заранее отрепетированный пучок.
Алиса, наоборот, распустила копну своих рыжих волос и повернулась к матери:
– Тебе не кажется, что мне пора перестать краситься хной и перейти на нечто более… ммм… мягкое что ли…
– Тебе очень идет этот цвет, – Марина посмотрела на дочь.
– Он мне надоел!
– Но хна натуральная и укрепляет волосы. Смотри, какая копна у тебя. Если уж хочется красить волосы – то уж только хной! А эта магазинная краска волосы испортит. Будет три волосины!
Алиса закатила глаза.
– Ладно, давай попробуем магазинную, – Марина дружески усмехнулась.
– Отлично! Давай сегодня купим? – в нетерпении зеленые глаза Алисы расширились и выжидающе смотрели на мать.
– Хорошо, договорились.
– Класс! Спасибо, мам! – Алиса радостно проскакала к выходу и обернулась у двери, – хорошего дня, мам!
– И тебе! – улыбнулась Марина вслед закрывающейся двери.
Сергей ночевал в квартире, где шел ремонт, как и почти все последние дни.
Марина опустилась на стул рядом с учительским столом. Дети разошлись, первый учебный день закончился. Перед Мариной стояли вазы с цветами. Подобный аванс ей поначалу показался незаслуженным. Очень уж шикарны были букеты. Марина и без того жутко боялась провала, а уж принимая цветы от многочисленных учеников, и вовсе почувствовала дрожь в коленях.
Сейчас же ей казалось, что не так уж и плохо все прошло. Одна девочка даже обняла ее на перемене перед последним уроком. Конечно, Марина вспоминала свои ошибки: особенно сложно ей удавалось запомнить имена всех двадцати пяти школьников. Один раз она даже перепутала и назвала мальчика именем соседа. Хуже всего, что она так ничего и не узнала про своих детей: обещанной «передачи дел» так и не случилось. Марине пришлось начинать все с чистого листа и делать собственные выводы о каждом ребенке.
Относительно теории преподавания у нее сомнений не было: Марина пол-лета провела над учебниками младших классов, осваивая программу. Последние две недели она основательно изучила все методички, которые выдал ей завуч.
Марина продолжала сидеть за столом, переводя взгляд с цветов в окно и обратно. Прокручивала в памяти события этого утра и дня. Достаточно ли полно она ответила на вопросы родителей на линейке? Хорошо ли взаимодействовала с ребятами? Что делать с мальчиком Ильей, которому совсем не хочется учиться и который демонстрирует сей факт всем своим видом, зачастую мешая остальным? В меру ли она хвалила правильно ответивших ребят или слишком уж бойко? Марина сжимала и разжимала кулаки, вспоминая о, на ее взгляд, удачных и, наоборот, негативных моментах.
– Ого, у Вас оранжерея! – послышался голос Вячеслава Анатольевича. Директор стоял в дверях.
Марина вздрогнула и выпрямилась на стуле. Потом вскочила:
– Здравствуйте, Вячеслав Анатольевич! – выпалила она. А про себя подумала: «Боже, наверно, ему на меня уже пожаловались! Что ж я сделала? Где так напортачила?».
– У Вас взгляд такой, будто Вы тигра без клетки наблюдаете, – рассмеялся директор, – я хотел поинтересоваться, как у Вас прошел первый день?
– Охх, – Марина опустилась на стул, за которым до этого сидела, – честно, я не знаю! Я вот сама сижу и думаю, как он, день этот, прошел. И понять все никак не могу. Вроде бы, неплохо. Хорошо даже! Но столько всего сегодня произошло, что не разберусь никак!
– Если не можете разобраться, значит, все было хорошо. В противном случае Вы бы знали, уж поверьте!
– Да? Вы думаете? – Марина улыбнулась, – мальчика одного сегодня два раза именем соседа назвала. Позорище. А все потому, что ассоциацию дурацкую сделала!
– Какую ассоциацию? – директор поднял брови.
– Ну, чтобы запомнить имя. У девочки Кати я представила, что в кармане котенок сидит, а у Коли на плечах Николай Гоголь. Но вот с Горьким незадача получилась: я их внешне с Гоголем путаю, потому и Максима с Колей тоже перепутала.
– Это ж какое сборище у Вас сегодня в классе было! – засмеялся директор, – и Горький с Гоголем! У Вас еще в классе Антон есть. Значит, наверняка Чехов тоже заходил? Много классиков к Вам еще сегодня нагрянуло?
– Пушкин был, – рассмеялась в ответ Марина.
– А Бунин был?
– Нет, – Марина хохотала, – Бунина я с Чеховым путаю.
– Ага… значит, погодите… Тургенев? Тургенев с Ваней Красько сидел?
– Именно! Тургенев похож в моей голове на Толстого, но он безопасен, ведь…
– Ведь Львов у вас в классе нет, – закончил мысль Марины Вячеслав Анатольевич.
– Именно так! Как Вы хорошо учеников знаете!
– Как говаривал Хэмингуэй, каждый человек рождается для какого-то дела, – рассмеялся директор, – я, видимо, для того, чтобы учеников своей школы запомнить! Марина Викторовна, сегодня коллектив собирается отметить начало учебного года. Тут недалеко, в кафе. Приглашаю Вас присоединиться к нам.
У Марины загорелись глаза. Она так давно об этом мечтала: походы с коллегами, обсуждение работы, шутки. Марина открыла было рот, чтобы озвучить свое согласие. Но тут вспомнила об обещании Алисе.
– Ох, спасибо большое! Но я сегодня обещала дочери сходить в магазин выбрать с ней краску. Ну, и покрасить ее.
– Да, обещание, данное ребенку, бесценно, – Вячеслав Анатольевич кивнул головой.
– Еще раз спасибо за приглашение.
– В следующий раз приглашу Вас заранее, – улыбнулся директор, – хорошего Вам вечера.
– Спасибо! И Вам, – Марина посмотрела ему вслед.
***
– Таак, смешайте вот это и вот это вот здесь, – бормотала Марина, читая инструкцию к краске. Алиса стояла рядом.
– Иди надень что-нибудь, что не жалко, – сказала Марина дочери.
– Без проблем! Почти весь шкаф такого! – Алиса убежала к шкафу.
«Хмм, а ведь у меня тоже, – задумалась Марина, – всегда считала, что одежда – это даже не вторично, а где-то третично или даже четвертично… Но ведь к сегодняшнему дню я побежала покупать действительно хороший костюм. Потому что абы в чем я прийти к детям не могла…».
– Ну как мам, готово? – Алиса стояла в футболке неопределенного цвета.
– И много у тебя такой одежды?
– Какой, – подняла брови Алиса.
– На которую смотреть страшно.
– Достаточно. Мы можем часто краситься. Могу еще с тобой поделиться. Если влезешь, конечно, – Алиса высунула язык.
– Ой-ой-ой, уж ненамного я толще тебя! Ладно, приступим.
Марина надела перчатки и стояла с готовой смесью для волос. Алиса разместилась на стуле, принесенном в ванну. Марина колдовала над волосами дочери из маленького коридорчика.
– Давай устроим ревизию гардероба! – предложила Алиса.
– Это как? – спросила Марина.
– Надо все-все достать из шкафа и решить, что ты будешь носить, а что нет.
– И что делать с тем, что попало в «нет»?
– Сжечь!
Марина засмеялась. Это было непривычно: болтать с дочерью, смеяться над ее шутками – раньше она только и делала, что подгоняла ее, отсчитывая время из списка дел.
– Мне нравится твоя идея! – кивнула Марина.
– Тогда смываемся и приступаем! – скомандовала Алиса.
– Погоди! Не прям же сейчас! Тебе ведь еще уроки надо сделать! А мне подготовиться к завтрашнему дню!
– Ой, мам, не будь занудой! Нет лучшего времени, чем сейчас!
– Это когда ты стала философом? – спросила сдавшаяся Марина.
– Жизнь заставила, – заявила Алиса, – надо твои клумбы из душа в комнату перенести, кстати, а то я помыться не смогу.
– Это букеты, – засмеялась Марина, и они обе начали переносить цветы на кухню и в комнату.
Дальнейшие часы прошли в оценке медово-золотистого цвета волос Алисы и вываливания на пол содержимого шкафа.
– Так! Давай свое барахло отдельно от моего, а то выкину, – смеялась Алиса, бросая в мать брюками.
– Между прочим, в этих штанах я водила тебя в школу, когда ты училась в первом классе!
– И зачем ты их хранишь? Как символ веры в сорок второй размер?
Марина задумалась. Вещи хранят историю. Прикасаясь к ним, можно дотронуться до прошлого. Но когда последний раз Марину тянуло потрогать эти брюки? Лет, наверно, семь назад. Подобная участь постигла и все остальные предметы одежды, хранимые «на память». По факту они превратились просто в склад вечно мешающегося барахла.
За окном было уже темно, когда груда вещей на полу и диване оформилась в ровные кучки.
– Ну, у тебя какая на выброс? – поинтересовалась Алиса.
– Вот, – гордо представила Марина самую большую кучу.
– Ого! Как ты рубишь с плеча. У меня поменьше.
– Я живу дольше, – заметила Марина.
Наутро, уходя на работу, она не решилась выкинуть мешки с одеждой, оставив их в прихожей.
***
Сентябрь пролетел незаметно. Марина чувствовала себя все более уверенно на уроках. С коллегами установились хорошие отношения. Близко Марина ни с кем не общалась, но всегда была рада перекинуться парой слов за обедом. Вячеслав Анатольевич часто заходил к Марине в класс после уроков, справиться о ее успехах. Марине очень нравилась подобная поддержка. Часто она спрашивала совета у директора и он всегда помогал. Марина поняла, что в классе у нее появились любимые ученики и хоть старалась этого ничем не выказывать, испытывала чувство вины по этому поводу.
Сегодня Марина сидела за столом в своем кабинете. Она уже проверила домашние задания и писала отчет.
– Марина Викторовна, Вы здесь! Отлично! – в кабинет зашел Вячеслав Анатольевич в кожаной куртке поверх костюма вместе с завучем, – идет подготовка ко дню Учителя и я уверил Олесю Владимировну, что Вы непременно можете помочь!
– Что? Я? – пролепетала Марина.
– Конечно! Олеся Владимировна Вам все объяснит, а мне уже, к сожалению, пора!
– О, а я как раз хотела обсудить возможность выхода с детьми на улицу… У нас тема по окружайте – воздух! Его значение для живых организмов. И загрязнение воздуха. Я хотела устроить урок на улице, погода вроде как еще хорошая…
– Мы не проводим уроки на открытом воздухе, – отрезала завуч.
– Олеся Владимировна, – мягко начал Вячеслав Анатольевич, – может…
– Нет, Вячеслав Анатольевич! Мы потом с родителями месяц разбираться будем! А если кто-то заболеет? А если убежит?
– Они у меня вменяемые, убегать за территорию школы не станут, – Марина попыталась отстоять свою идею.
– Это Вам так кажется! Глазом не моргнете! Кроме того, уж поверьте моему опыту: никакого урока у Вас не получится! Часть детей будет бегать по школьном двору, еще часть болтать друг с другом в сторонке, в итоге урок проведете для пары детей. Если вообще на улицу сможете выйти. Пока они оденутся… Поэтому, – Олеся Владимировна бросила грозный взгляд на директора, – учитесь в классе, пожалуйста.
Марина посмотрела на Вячеслава Анатольевича. Тот развел руками.
– Хорошо. Я поняла, – тихо сказала Марина.
– Дамы, я вас оставляю, – сказал Вячеслав Анатольевич и вышел из класса.
– Итак, Марина Викторовна, – начала завуч. Это была женщина средних лет, одетая в элегантный костюм. С ровной кожей и стянутыми на затылке волосами.
– Как Вам известно, – продолжила она, – скоро день Учителя и мы готовим программу. Учителя готовят сценки с участием своих детей. А также должен быть номер от учителей. Вот сценарий. Ваша роль – уборщица.
– Уборщица? – переспросила Марина.
– Да. У Вас, может, есть какие-то предубеждения относительно должностей обслуживающего персонала?
– Нет-нет, – поспешила ответить Марина и бегло просмотрела сценарий, – но… я тут по тексту вижу, что она немного… эммм… грубовата и…
– Да. В этом и суть. Показать последствия плохого образования. В общем, Ваша задача – присоединиться к репетициям учителей, а также подготовить сценку с вашими детьми…
– Простите, а… Вячеслав Анатольевич тоже будет участвовать?
– Нет. Но он просил проследить, чтобы Вы тоже поучаствовали в празднике. Специально для Вас мы добавили персонажа.
Марина изобразила улыбку.
– Успехов! – бросила Олеся Владимировна и вышла из класса.
Марина откинулась на спинку стула и начала читать сценарий. Послышался рев мотоцикла, и Марина посмотрела в окно: на проезжающем байкере была очень знакомая кожаная куртка поверх костюма. Марине почудилось, что он смотрит в ее сторону.
Репетиции проходили весело. Марина очень скоро стала вдохновителем постановки и даже полюбила свою роль. Марина немного перекроила сценарий и он превратился из пластмассовой постановки в живую сатиру-сказку. Коллеги восприняли доработанную пьесу с восторгом. Олеся Владимировна не участвовала в репетициях, доверяя коллективу учителей младшей школы.
Также Марина поставила смешную сценку с четырьмя детьми из своего класса. Ребята были в восторге, а у Марины от счастья прыгало сердце, когда она смотрела на репетиции учеников. Одноклассники завидовали участникам предстоящего концерта и Марина пообещала, что непременно задействует всех желающих для ноябрьской постановки. Окрыленные такой перспективой, на репетиции четырех одноклассников оставался почти весь класс. Кто-то из желания чему-то научиться, кто-то ради веселья, царящего на репетициях, а некоторые просто за компанию.
