Kitabı oku: «Студент-таракан», sayfa 3

VIII

. Отвергнутый воздыхатель

Ангелина Мельникова не на шутку влюбилась в Гвоздева. Но любовь её, как я и предполагал, не была взаимной. Гвоздев не обращал на Мельникову внимания. На фоне этого робкие попытки Козлова покорить сердце Ангелины становились для влюблённой красавицы невыносимыми.

Через два дня после событий, описанных мной в первых пяти главах, Ангелина, выходя после занятий в холл, в который раз увидела там Козлова. Он находился в холле с одной целью: дождаться свою возлюбленную и пройти с ней двести метров до метро. Такой политики ухаживаний Козлов придерживался третий год. Особенно удачными отчаянный воздыхатель считал те дни, когда ему удавалось поговорить с Ангелиной – точнее, заставить Ангелину выслушать монолог – о коммунизме. К сожалению, удачные дни нечасто выпадали на долю студента.

Козлов ждал Мельникову в холле выстраивал в голове план речи о положительных характеристиках китайской экономической модели, втайне надеясь, что эта речь будет произнесена.

Но в этот раз надежды Козлова потерпели крушение.

Ангелина прогарцевала через весь холл к Козлову. По решительному, даже злобному выражению лица своей любимой Козлов понял: творится что-то неладное.

– Вот что, Геннадий! – сказала Ангелина. – Заканчивай этот балаган!

Пока Козлов приходил в себя, уничтоженный резким тоном её слов, вокруг парочки начала собираться группка вузовских сплетниц. Голос Ангелины не мог похвастаться нежностью тембра, он был громким и грубым, и сплетницы услышали его аж со второго этажа. У сплетниц особое строение ушной раковины, она, как радар, чует, когда грядёт скандал.

– Что произошло? – спросил Козлов, часто и смешно моргая. Всё вдруг поплыло перед его близорукими глазами.

– Я говорю, прекращай этот балаган. В наших отношениях, точнее, в том, что ты считаешь отношениями, надо поставить точку.

Ангелина огляделась в поисках вдохновения, поняла, что институтские сплетницы жадно впитывают каждое её слово, и потащила Козлова прочь из холла – к дверям. Сплетницы шлейфом последовали за ними.

– Но послушай… – начал Козлов.

– Я люблю другого! – вскричала Ангелина. – И не смей спрашивать, кто он, этот другой!

– Кто он? – ненароком вырвалось у Козлова.

– Этот как там его… которым ты все мозги мне промыл… ну, китаец этот…

– Дэн Сяопин! – тяжело вздохнул Козлов. – Увы, он уже умер. А меня твои слова не остановят. Я всё равно знаю: однажды ты меня полюбишь.

– Когда буду старой девой с десятью кошками! – разъярилась Ангелина. – Если тебе мало моего признания… то знай! Этот другой – Гвоздев, красивый, чудесный Костя Гвоздев.

– Странные у тебя вкусы! – пробормотал Козлов.

– Куда более странным было бы любить тебя! – хотела ответить Ангелина, но удержалась от злого сарказма.

Козлов повернулся лицом к Ангелине и сказал голосом тихим и печальным.

– Что же… Попробуй строить отношения с ним. Он мой друг… был моим другом… останется моим другом! Прошу тебя, люби! И будь любима в ответ! А я…

Он отчаянно махнул рукой, стремительно отошёл от Ангелины и понёсся куда глаза глядят. Через два часа, очнувшись от беспамятства, в котором кружил по улицам Москвы, он обнаружил себя на Новом Арбате.

Ангелина же, когда Козлов скрылся из вида, усмехнулась и с лёгким сердцем побежала к метро.

Что касается сплетниц, они ещё долго стояли в сквере института, курили и обсуждали увиденное.

– Ты знаешь, кто это такая?

– Первый раз вижу. Может, из магистратуры?

– Да сама ты из магистратуры. Ясно же: на магистратуру не тянет по интеллекту.

– И какой нам с неё толк? Мы ни её, ни этого лысоватого не знаем.

– Давай скажем всем, что это были Дашка и Денис?

– Слушай, а давай. Только всё должно быть наоборот. Денис пошлёт Дашку.

– Ага. Потому что влюблён в меня. Дался он мне. Глупое создание. Всё, что я люблю, – это деньги! А все мужики – козлы!

– Как же я с тобой солидарна, милая, как же солидарна!

IX

. Последний таракан «Националя»

Геннадий Козлов наконец отвлёкся от тяжёлых раздумий и собрался ехать домой. Однако со «Смоленской» добираться до дома было для него не очень удобно, и студент решил пройтись пешком до «Охотного ряда». Быстрая ходьба словно пробудила Козлова от кошмарного сна. На подходах к «Охотному ряду» Ангелина и её резкие слова подзабылись, и Козлов вернулся было к преимуществам китайской экономической модели, но вдруг слева, со стороны отеля «Националь», кто-то налетел на Козлова и чуть не сбил его с ног.

Козлов повернул голову и увидел своего однокурсника Константина Гвоздева. Несложно догадаться, в ту минуту это была самая нежелательная встреча для Геннадия.

Гвоздева мы оставили в довольно плачевном состоянии… Его тело, если читатель помнит, лежало на полу рядом с упавшей в обморок матушкой, а сознание вернуло к жизни мопса Пупсика. Гвоздев сначала, конечно, испугался, но понял, что медлить нельзя, прочитал заклинание снова, вернулся в привычную оболочку, схватив мопса, выбежал в прихожую, надел первую попавшуюся одежду – это оказалось длинное пальто госпожи Гвоздевой – и помчался во двор. Добравшись до забора госпожи Гниловой-Шереметьевой, Гвоздев размахнулся, перебросил через ограду увесистый трупик Пупсика и был таков. Госпожа Гнилова-Шереметьева вопила так громко, что матушка студента пришла в себя. Пока она пыталась разобраться в происходящем, Гвоздев успел переодеться и наврал госпоже Гвоздевой с три короба: мол, Татьяна разыграла весь этот фарс, чтобы скрыть тайную связь с охранником коттеджа, а Пупсик и вовсе не умирал.

Когда к озадаченной Валентине Гвоздевой явилась соседка Гнилова-Шереметьева с на все сто процентов мёртвым Пупсиком, вся вина была окончательно свалена на Татьяну. На том и порешили. Горничную уволили, впрочем, не думаю, что она горела желанием продолжать работать в дьявольском доме, где мопсы ни с того ни с сего воскресают.

Что касается студента Гвоздева, у него была крепкая психика и он очень быстро оправился после всех метаморфоз, произошедших с ним, и решил во что бы то ни стало извлечь из них выгоду. Он думал над способом извлечения выгоды уже второй день.

И вот, завершив утомительную встречу с отцом и каким-то китайским издателем, который очень хотел сотрудничать в «Гвоздев-Пресс», наш студент выходил из «Националя», мыслями уносясь к своей проблеме: как умно и достойно заработать на волшебниковом заклинании. Мысли настолько захватили Гвоздева, что тот не заметил Козлова, которого тоже обуревали думы, но несколько иного рода. Столкновение было неизбежно.

– Гена! – воскликнул Гвоздев, потирая ушибленное плечо. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– Ничего, иду домой, – пробормотал Козлов. Перспектива светской беседы с Гвоздевым в такой день его ни капли не прельщала.

– У тебя, наверное, было свидание? – не думал отступать Гвоздев. – Что, с Мельниковой?

Козлов красноречиво посмотрел на Гвоздева. Гвоздев вдруг сочувственно нахмурился. Он догадался, что на личном фронте товарища преследуют неудачи.

– Сколько раз я тебе говорил! – покачал головой Гвоздев. – Не принимай женщин всерьёз. Потом нервную систему свою не соберёшь. Женщины не стоят страданий такого человека, как ты…

Гвоздев снова замолчал, потому что взгляд Козлова становился всё мрачнее, от него уже веяло неистовыми взорами персонажей Достоевского.

– Послушай! – сказал Гвоздев и похлопал Козлова по плечу. – Тебе надо выпить. Успокойся. Пойдём в какой-нибудь бар, пропустим по стаканчику. Тебе обязательно полегчает.

Козлов подумал, что Гвоздев, несмотря ни на что, чертовски прав: дурманящий алкоголь – вот что нужно сейчас измождённому мозгу.

– А, пойдём! – проговорил Козлов с вымученной улыбкой.

Студенты уже собирались отправиться на поиски бара, как вдруг из тени прямо под ноги Козлову и Гвоздеву выполз он – большущий, чёрный таракан. Таракан неспешно перебирал ножками. Увидев его, Гвоздев вздрогнул.

– Я тебе такое покажу! – прошептал он заговорщически. – Ты глазам своим не поверишь и любую Мельникову забудешь.

Гвоздев нагнулся, поднял с земли таракана, вытащил из кармана пустую коробку из-под сигарет и спрятал в неё огромное насекомое.

– Что это значит? – спросил Козлов.

– Увидишь! – подмигнул ему Гвоздев.

Таракан этот, вынужден вам сообщить, был последним в отеле «Националь». Найден он был мной по поручению Евгения Дмитриевича, и я убил на поиски ровно десять часов. Чтобы выполнить пожелание наставника, мне пришлось с помощью уже известного вам заклинания воплотиться в уборщицу – к счастью, совершенно бездушную личность. Надраив весь отель до блеска и уже отчаявшись, я наконец обнаружил искомое в номере-люкс, куда китайский партнёр господина Гвоздева заселился вместе со своей любовницей. К сожалению, я застал любовницу в номере. При виде таракана она, как все нормальные девушки, хлопнулась в обморок. (Любовница была русской и не рассматривала таракана в качестве еды, как поступила бы невозмутимая китаянка.) Я не замедлил перебраться в её – не менее бездушную, чем у уборщицы, – оболочку и провёл вечер в тёплой компании господина Гвоздева, его сына, китайских издателей и дорогого ужина в ресторане «Доктор Живаго». Разумеется, я не стал ждать ночи. Оставил любовницу в покое, отыскал своё родное тело, тщательно скрытое от посторонних глаз заклинаниями, и с удовольствием удалился из отеля, направляясь в бар «Пьяный денди» вслед за Гвоздевым и Козловым.

Я был очень доволен своим маленьким баловством, но, как всегда, слишком поздно обнаружил, что снова оплошал. На путешествие в тело любовницы и обратно я затратил чёртову кучу магической энергии. Оставалось только молиться, что наставник ничего не узнает.

Х. О вреде алкоголя и пользе тыквенного сока

А теперь, дорогие читатели, пришло время нудных морализаторских речей. На наглядном примере я попытаюсь продемонстрировать вам, почему не стоит злоупотреблять алкоголем. Дело не в том, что это вредит вашему организму, не в том, что похмелье – не самая приятная штука, и даже не в том, что, шатаясь в пьяном виде городу, вы легко можете загреметь в участок. Гораздо страшнее другое: вы, вероятно, окажетесь в самой гуще непредвиденных событий, и это окончится большими неприятностями для вас, мои любители принять на грудь. Допустим, с вами ненароком поменяется телом какой-нибудь Геннадий Козлов, таящий на вас обиду из-за того, что в вас влюбилась вздорная девчонка, которую Козлов изволит обожать. Вы обо всём этом понятия не имеете. Будучи движимыми исключительно дружескими побуждениями, вы хотели помочь человеку, разделить с ним его печаль… Да что говорить! На самом деле вы хотели одного: хорошо отдохнуть после трудного дня и потешить своё эго, глядя на неудачника-однокурсника.

Да, именно этого желал Константин Гвоздев, отправляясь вместе с Козловым в очень модный бар «Пьяный денди».

Начинались посиделки двух товарищей довольно мирно. Выпили пива, поглазели в экран телевизора, где транслировался очередной матч между одному богу (и, может, Гвоздеву) известными командами. Пообсуждали диплом, научруков и учёбу. Гвоздев только языком прищёлкнул, когда Козлов заявил, что его диплом уже готов. Потом Гвоздев подозвал бармена, очень зелёного на вид мальчишку, и заказал виски. Бармен работал в «Пьяном денди» первый день и страшно волновался. Он перепутал заказ и принёс гвоздевский виски мне. Мой же тыквенный сок – очень полезный напиток, кстати, – благополучно приземлился на столик Гвоздева и Козлова.

Да, скажу всё же пару слов о тыквенном соке, хотя я и с некоторой опаской доверяю бумаге свою маленькую тайну. Но вы, любезные читатели, вряд ли разбираетесь в энергетической основе магических действий, а мой наставник никогда не прочитает эту повесть: ему гораздо больше по нраву труды классиков.

Наставник прожил на Земле несколько столетий благодаря не философскому камню – это штука опасная, а особым пилюлям, о которых он прочитал в даосских трактатах и которые, будучи выдающимся алхимиком, сумел воссоздать. Задействовав магическую энергию при создании пилюль, наставник сообщил им уникальные свойства: во многом именно они позволяют Дмитрию Евгеньевичу менять облик и запудривать мозги бедненьким студентам. Мне пилюли наставника доставались всего пару-тройку раз: когда он был особенно благосклонен. Я попытался проанализировать их состав, но так и не разгадал всех ингредиентов. Известно мне лишь одно: наставниковские пилюли – жуткая химия, сплошные Е и прочий ужас. Мне совершенно не хочется:

а) травить свой молодой организм;

б) попрошайничать: мол, наставник, величайший из величайших, даруй своему безмозглому ученику хотя бы одну пилюлю, нужна позарез!

Поэтому я стал разрабатывать собственный эликсир. Увы, алхимия мне никогда не давалась. Я прочитал множество книг, но ничего не придумал, пока однажды не увидел соседей, притащивших с дачи три мешка тыкв и кабачков. Со своими соседями я довольно дружен. Добродушная мать семейства позвала меня отведать свежего тыквенного сока, а отец, немного странный человек, в котором, как мне кажется, пропал маг, сказал:

– Тыквенный сок – не просто витаминный коктейль. С его помощью мы подпитываем свои силы энергией солнца.

И меня осенило! Мой эликсир, думал я, будет основан на тыквенном соке! С тех пор моя работа закипела.

Поэтому я очень любил бар «Пьяный денди»: там подавали тыквенный сок, и я мог спокойно размышлять о его свойствах.

Но в ту ночь бармен отнёс мой тыквенный сок Гвоздеву и Козлову.

С того-то момента всё и пошло наперекосяк. Бармен, конечно, извинился и постарался исправить оплошность, но Рубикон уже был перейдён. Настроение Гвоздева и Козлова испортилось, диплом и научрук отошли на второй план. В разговор студентов вернулась Ангелина Мельникова. С каждым новым глотком виски Козлов горячился всё больше. Тогда Гвоздев вспомнил о таракане, спрятанном в коробке из-под сигарет, и предположил, что Козлов уже достаточно пьян, чтобы счесть всё за галлюцинацию: можно показать товарищу фокус и отвлечь его от этой дурочки.

Я попивал тыквенный сок, не утративший для меня очарования из-за небрежности бармена, и наблюдал, как Гвоздев достаёт таракана из коробочки, кладёт на стол, протыкает спинку насекомого стержнем своего «Паркера», произносит заклинание так чётко и громко, что его, кажется, слышит даже бармен. Затем Гвоздев быстро отдёргивает руку, роняет «Паркер», голова студента падает на стол… Дырочка на спине таракана затягивается, и таракан весело ползёт по направлению к Козлову. Здоровается, машет лапкой и даже утверждает, что в мире есть куда более удивительные вещи, чем Ангелина Мельникова.

Козлов был пьян, очень пьян, но всё равно пришёл в страшное замешательство. Он вскочил, схватил таракана и поднёс к своим близоруким глазам. Таракан крикнул голосом Гвоздева:

– Опусти меня, пожалуйста! – и добавил: – Мопсом быть немного приятнее!

Тем временем бармен, видя, что творится неладное, поспешил к месту событий.

– Что с вашим другом? – спросил он, указывая на обмякшее тело Гвоздева.

– Ничего, – быстро ответил Козлов. – Он просто перебрал виски. Вот и всё. Отойдите!

Он вручил таракана бармену. У бармена позеленело лицо.

– Я ужасно боюсь насекомых! – заорал он.

Козлов не обращал на бармена и его вопли внимания. Из-за выпитого алкоголя Геннадий перестал ощущать границы реальности. У него появилась дьявольская идея. Он благодарил судьбу за то, что у него хорошая, пусть и кратковременная память. Он произносил заклинание и воображал, что скажет Мельникова, когда он подойдёт к ней снова – уже в новом обличье. В трезвом состоянии на подобную дерзость Козлов ни за что бы не решился.

– Пинне-нагель гуншаньян кальво цигенбок динцзы кабра куддельмуддель!

– Не смей! – это кричал таракан. – Остановите его! – обратился он к бармену. – Немедленно остановите.

Бармен побледнел, как смерть, уронил таракана на пол и забубнил на весь бар «Отче наш». Вслед за тараканом, как подкошенный, рухнул студент Козлов. Гвоздев же, точнее, Козлов в облике Гвоздева, поднял голову, усмехнулся, попытался найти на полу таракана, но мир начал терять очертания в его глазах – алкоголь брал своё. Тогда Гвоздев… простите, Козлов схватил валяющийся на столе «Паркер», недопитый виски и гвоздевское пальто и на всех парах понёсся к выходу из бара. Не знаю, как ему удалось не перепутать выход из бара со входом в уборную.

Я же продолжал смаковать тыквенный сок, и уши мои ласкал небывалый музыкальный микс: громкие непечатные ругательства, исходившие из уст таракана, заунывный «Отче наш» – видимо, бармен знал только одну молитву – и депрессивные песни одной известной британской группы, которые отлично дополняли немного абсурдную картину. Ах да, немного позже к общему хору присоединился голос сознательной и ответственной коллеги бармена, которая негодовала по поводу того, что клиент ушёл, не заплатив.

Думаю, однако, юные мои друзья, этот рассказ не убедил вас отказаться от вредных привычек. Поэтому довольно моралей. Лети дальше, моя повесть!