«Довод Королей» kitabından alıntılar, sayfa 2
...про одиннадцать грехов толкуют, а я так полагаю, что главный грех – это слабость душевная, все остальные грехи – поросята от этой свиньи.
Удача – дама капризная, ей надоедает, когда с ней обходятся, как с уличной девкой.
За годы своих скитаний Нэо понял, что узнать ВСЕ и СРАЗУ легче. Если открытие не убивает на месте, остается чистая рана, которая со временем заживет, а вот полуправда, замешенная на надежде, – это гнойная язва...
Нет шпаги, на которую не нашлась бы лучшая...
На лице красавицы, у ног и в постели которой перебывал цвет арцийского дворянства, была написана готовность отдаться любому, кто за нее вступится, и даже, если нужно, уйти в монастырь.
Ты стал взрослым, ты стал воином и мужчиной, и тебя предала женщина. Так бывает. Ты оплакиваешь свою любовь, я тоже всю жизнь буду оплакивать свою. Тут помощников нет и быть не может, разве что время, но ты счастливее меня, ведь время лечит лишь смертных… Любовь, если она сильна, чаще приносит страдание, чем счастье, но не изведавшие любви живы тишь наполовину, и потому любовь благо, даже когда кажется проклятием.
старый друг всегда лучше новых двух и уж тем более лучше старого врага, намазавшегося медом и нацепившего веночек.
На полпути к палатке ему попалась странная процессия. Луи все же нашел свинью и засунул в зеленый, перетянутый посередине веревкой мешок, что придало негодующе хрюкающей пленнице изрядное сходство с епископом Клавдием. Мешок с подобием Его Преосвященства был умело прилажен на белом жеребце, на груди которого болталась тряпка с наспех сделанной надписью: «Опасаюсь ифранцев, дары приносящих». Следом вели остальных оседланных дареной сбруей лошадей, к стременам рыжего и гнедого были привязаны Жор, Фер и собачьи миски, на которых было написано: «Хотим еще», а на вороного и серого Луи навьючил дареные кубки.
Нигде не сказано, что можно уважать тех, кто не уважает сам себя.
Он умеет много пить, это да, но вино – хорошая шлюха, но плохая жена.
