«От войны до войны» kitabından alıntılar, sayfa 2
- Рокэ, прикажите подать другие бокалы.
- Зачем? - Алва соскользнул со стола и по-кошачьи потянулся. - По мне и эти неплохи.
- У меня рука не поднимется бить алатский хрусталь времен Арнольда Мелкого.
- Эмиль, счастье даром не дается... Нужно бить те бокалы, которые есть, а потом, - Ворон задумался, - подозреваю, что неалатского хрусталя у меня просто нет.
- Я никому ничего не должен, - Алва вновь взялся за вино, - разве что Леворукому, но
с ним мы как-нибудь сочтемся.
Недоброжелатели утверждали, что тессорий так любит деньги, что даже не ворует - такое умиление у него вызывает вид королевской казны.
- Рокэ, что вы натворили?
- Почему именно я? - Опять ослепительная улыбка, но Алва далеко не столь весел, как хочет казаться.
- Потому что сейчас всё спокойно, иначе бы вы тут не сидели.
- С вами скучно разговаривать. Лучше было бы съездить к Его Величеству, он такой забавный слушатель.
- Герцог Алва!
- Вы меня ещё Повелителем Ветров назовите.
- Ричард Окделл будет не в восторге, когда узнает, кто его сменил.
- Ричард Окделл и его восторги это, конечно, весьма важно, но у Эгмонта были и другие дети. Он честно выполнял супружеский долг, этот Эгмонт.
- Да, - согласился кардинал, - удивительная сила воли и удивительная сноровка. Если верить врачу Окделлов, число детей почти совпадает с числом визитов покойного герцога к горячо любимой супруге.
- Из пистолета покойный промахивался чаще, - задумчиво произнес Рокэ.
– В чем наша сила?
– В памяти и чести.
– В чем наша слабость?
– В чести и памяти.
– Именем Четверых, – вопль ворвавшейся кормилицы разогнал жуткую звенящую тишину, – убирайся, откуда пришел. Четыре молнии тебе в рыло, четыре ветра в зад, башкой тебя о четыре скалы, и четырьмя волнами сверху!
- За что же нам выпить? - сдвинул брови Рокэ Алва. - За любовь не стоит - её не существует, равно как и дружбы. За честь? Это будет нечестно с моей стороны. Не хочу уподобляться шлюхе, поднимающей бокал за девственность и целомудрие.
За отечество? Это слово мы понимаем по-разному, и потом, за это не пьют, а умирают. Или убивают. Пожалуй, я выпью за жизнь, какие бы рожи она нам не корчила...
Мой тебе совет, Дикон, не считай опущенные глаза и срывающийся голосок признаком добродетели. Чем наглей и подлей шлюха, тем больше она походит на праведницу.
- ... Там идёт братоубийство
- Идёт, - герцог ослепительно улыбнулся, - и чтобы его остановить, придётся прикончить сотню-другую братьев
