Kitabı oku: «Обертки от конфет», sayfa 3
Когда рождается мальчик
Иван Федорович носился по комнате с выпученными глазами, на которых не хватало очков. В одной руке была тряпка, во второй кусок мыла, в третьей. Ах, как бы пригодилась ему сейчас третья рука!
Роженица орала, он вторил ей, но не так громко.
– Дышите!
– Да как же не дышать, доктор?
– Вот и я вам, Люда, говорю: дышите!
– А! Снова пошла!
– Ядрена Матрёна! – и пролетел снова с полотенцем в руках, которое трепыхалось при погоне и нападало на один глаз.
– Не выражайтесь, доктор!
– Да, где же мои очки?
– А вы под Сергеем посмотрите.
Сергей занимал большую часть свободного для беготни пола. Это он делал профессионально. Всё дело в ежедневных тренировках – ночью на кровати он старается занимать как можно больше места. Роженица подтвердит, что в этом он весьма преуспевает. Иногда для большого живота она рядом с кроватью подставляла стул.
Сейчас Сергей разбросал руки и ноги в разные стороны, как разбросал бы грабли и лопату усталый фермер после тяжёлого длинного дня. Голову он раскидал тоже, да ещё волосами захватил пространство над этой самой брошенной рыжей головой. Вот и докторовы очки блеснули под огненной копной кудрявых волос.
– Ребенок, видать, весь в отца, – сказала сквозь зубы, усмиряя боль, роженица, – растопырился внутри, весь живот в растяжках! По размеру как астраханский арбуз, и полосатый как арбуз! Не удивлюсь, если арбуз и рожу! Аа-а-а!
Доктор поднялся, переступил через Сергея и убежал за ширму.
– Терпите, Людочка! Сейчас Клара придет, бинты принесет, пеленки. Дышите пока, дышите! Залезайте на кровать на четвереньки, так полегче будет.
Он снова подбежал к роженице, по пути перешагнул через Сергея, нагнулся и посмотрел на его часы.
– Уже каждые три минуты! Лезет, бесёнок! Да где же Клара! – и крикнул громко в сторону двери – Кла-а-ара! Начинается, поторопитесь!
Доктор сделал два компресса, один для роженицы, второй для Сергея. Но тот на него не отреагировал. Ничего, ребенок заорёт, очнётся!
– Это даже хорошо, что он сейчас вырубился от волнения. Я его знаю, если б увидел, как малыш вылезает, все равно бы бухнулся, да ещё б стойку с инструментом уронил, или таз с водой. Неуклюжий он у меня, Серёжка-то. А-а-а-а! Клара, где Вас носит!?
– Доктор, а может, без нее посмотрите? Я вот первый раз рожаю, но чует мое нутро, что арбузёнок уже рядом! Какать хочется, доктор!
– Все-все, милочка! Осталось чуть-чуть! Ну не вовремя вы приехали, не готовый я был. Да и Клара нерасторопная сейчас.
Он взял Сергея за длинные ноги, острые коленки моментально выпрямились, и тело повиновалось доктору. Он оттащил его подальше от кушетки и стола, ближе к ширме. И головой отвернул тоже к ширме, а то вдруг очнётся, когда самое оно пойдет.
Доктор ещё раз скрылся, намылил руки, тщательно смыл упрямую пену, поправил очки и подошёл к роженице.
– Людочка, вот вам мягкий заяц, его Клара сшила для таких случаев, сжимайте, только лапы не оторвите, пожалуйста. Хотя, как пойдет. Черт с ними с лапами, у нас тут человек или арбуз рождается!
– А-а-а! Не могу больше терпеть!
– Вижу ручку, Людочка. Значит, точно не арбуз. Человек решил с миром сразу за руку поздороваться. Вы не волнуйтесь, и так пройдет, я вас потом заштопаю, если что аккуратно.
– А тужиться-то уже можно?
– Нужно! Как схватит, тужьтесь сильнее, за две-три потуги выйдет Ваш малыш.
Крики жены Сергея не пробудили, и он пропустил появление сына. Арбузёнок действительно вырвался из чрева матери всего за три потуги.
Доктор держал в руках скользкого кроху, который смотрел на него презрительно, с трудом открывая глаза.
–У-а, у-а, – наконец заявил о себе младенец. Что-то возле ширмы зашевелилось – Сергей поднял голову и открыл один глаз.
В этот момент в комнату зашла Клара. В руках у нее были бинты и какие-то весёленькие тряпки. Вид у нее был ошарашенный: волосы растрёпаны, пуговицы на платье у горла расстегнуты второпях.
– Что, уже все закончилось? – спросил Сергей.
Клара прижала к пышной груди пеленки, посмотрела на свой живот и на воды, которые начали отходить.
– Это, Серёженька, как посмотреть, – сказал доктор.
Письма Джорджу
04 марта 2020
Привет, Джордж! Это твой брат Артур. Я научился хорошо писать и решил написать тебе письмо. Знаю, ты не прочтешь, но мама говорит, что когда пишешь, эмоции впитываются в бумагу и становится легче.
Мне уже восемь, я хожу в младшую школу, у меня там есть друзья. Еще дружу с соседом – Питом. Он смешной – у него рыжие кудрявые волосы и конопушки, а еще у него тоже есть велик, и мы вместе катаемся.
На наш день рождения мы всегда пересматриваем фотографии из роддома, одна из них висит в золотой рамке на лестнице – там мы все вместе: ты, я, мама и папа. Только Кубышки не хватает, но он у нас позже появился. На фотографиях мама очень уставшая. Еще бы, она до операции лежала в больнице почти две недели! А мы очень маленькие, особенно ты. И сморщенные, как помидорки, которые забыли на солнце. Сейчас кожа у меня уже нормальная, такой сморщенной она бывает, только если я долго не вылезаю из ванны.
Я люблю смотреть на те фотографии, хоть и ничего не помню с того дня, но я чувствую, что мы бы здорово подружились, если бы все сложилось по-другому.
Папа зовет есть воскресный сэндвич, по сути – это обычный сэндвич, как тот, что готовит мама посреди недели, но папа добавляет секретный ингредиент – шоколад. Вкуснятина!
Мне и правда понравилось тебе писать, я напишу еще, попозже.
С любовью, Артур
19 февраля 2012
Мама, привет. Мне сейчас очень тяжело говорить, поэтому я лучше тебе напишу. Хочу, чтобы ты знала, что я на тебя не злюсь – сломанная нога – очень веская причина не лететь через всю страну. Береги себя, ладно?
Папа тебе уже все рассказал по телефону, но я хочу не только высказать тебе все, что творится у меня в сердце, будто мне снова пятнадцать и моя голова лежит на твоих коленях, но и зафиксировать все, чтобы можно было это перечитать и вспоминать об этом сложном многогранном времени.
Сейчас я уже в послеродовом отделении, завтра нас с Артуром обещают выписать. Надеюсь, и правда мы скоро окажемся дома. Как же я рада, что у нас получилось так, как мы задумали. Ты помнишь да, что доктор Ли оставил меня в больнице еще две недели назад? Мы согласовали дату операции, потому что рожать самой было бы опасно для малышей – первым бы пошел Джордж, а он был слишком слаб, и это бы могло навредить Артуру. В общем, пока я лежала под наблюдением, Эд пахал как пчелка. Это же он все устроил, я ему только картинки из пинтереста для вдохновения скидывала.
Это он нашел фотографа – Мэри. Господи, как она нашлась такая чуткая и понимающая? Не каждый бы согласился снимать роды в нашей ситуации, а она просто чудо. Мы так хотели сделать праздник в наш единственный день вместе, всем сердцем хотели, чтобы у нас остались добрые воспоминания, а не только горечь утраты и дыра в душе. Это что-то невероятное, что вокруг нас оказались люди, которые согласились нас поддержать – я не устану благодарить врачей и администрацию больницы, которые разрешили Эду притащить шары и торт (да, он даже торт заказал), а тем более фотографа в палату реанимации сразу после родов. Им ведь пришлось отойти от строгих правил, чтобы позволить нам устроить этот крохотный праздник. Мэри уже показала мне пару фотографий, я даже выбрала ту, что повешу в рамку. И Эд, мама, он такой молодец. Ему ведь тоже тяжело, но как он держится!
А теперь я расскажу, как это было.
Помню яркий свет ламп и доктора Ли, который просит считать от десяти до одного, даже не знаю, на какой счет я выключилась. Кажется, уже в следующее мгновение я открываю глаза, все немного плывет, будто я смотрю на мир через очки во время сильного ливня, сестра подносит малышей и кладет мне их к груди буквально на минуту. Эту минуту мы вместе. Я и мои сыновья. Интересно, ты еще помнишь это чувство, будто новый мир перед тобой открывается, потому что ты знакомишься с теми, кого на свете не было еще совсем недавно?
Я видела широкую улыбку Мэри. Я слышала щелчки затвора. Глаза ее скрывала камера, но думаю, они тоже улыбались, и она плакала, я видела слезу, которая подкралась к губам. Пока меня зашивали, медсестра одевала мальчиков. Я была еще слишком слаба, чтобы смотреть по сторонам, поэтому мне пришлось смотреть вверх – на большую яркую лампу, которая в некоторые моменты отражала все, что делают доктора. Это очень странное чувство – видеть свой разрезанный живот и не чувствовать, как в него входит игла.
Мои мальчики кричали, сжимались и еле-еле открывали глаза. Мама, они такие крошки! Мои маленькие воины, сколько в них силы, желаний! Они кричали и заявляли миру, что они появились на свет. Мне казалось, что весь город должен был слышать этот крик! Шапочка Артура оказалась ему велика, что говорить про Джорджа – медсестра даже сделала еще один узелок на ней, чтобы она не падала. Потом их вынесли Эду, Мэри сняла момент их первой встречи. Он расплакался. Я бы тоже рыдала, если бы не анестезия. Слава анестезиологам, иначе бы весь этаж затопило. В отделении реанимации была отдельная палата, куда нас направили, мне все равно нельзя было спать – это и к лучшему, мы знали, что у нас будет всего восемь или девять часов вместе, которые надо было провести весело и с пользой.
Медсестры помогли Эду повесить плакат, где было написано «добро пожаловать в мир, маленькие воины». Второй плакат Эд сделал без меня, на большом белом ватмане алыми ровными буквами он написал «Андерсены. Все вместе». Именно на фоне этого плаката мы и сделали то фото, что я повешу.
Папу тоже пустили ненадолго, я еще не видела его таким осторожным. Мальчиков подержать он побоялся, но смело гладил по голове и давал им хвататься за пальцы. И улыбался, широко-широко, такой искренней и теплой улыбкой. Здорово, что он приехал, на него обстановка давила меньше, чем на Эда, поэтому после ухода Джорджа он решил все вопросы с врачами.
Мальчики заснули, и мы положили их в боксы, Джордж весь в трубках, бедняжка! Так не хотелось их отпускать, хотелось обнимать и дарить им свое тепло, чтобы они чувствовали нашу безграничную любовь каждую секунду.
Торт был вкусный – просто объеденье. Помнишь, какие вкусные торты пекла тетя Луиза? Так вот – представь торт, который еще в сотню раз вкуснее.
Неправильно описывать прекрасные ощущения от торта, также ярко, как от появления своих мальчиков на свет, но ты поняла уровень, ага?
Мы были в крохотном своем мирке – уютной палате, плечом к плечу друг с другом. В своем моменте, в своем счастье и своем грядущем горе. Но ведь этот путь начался не в тот день, а за много дней до этого, еще в утробе. Я читала ему книги, рассказывала сказки, включала записи с наших старых праздников, где ты поешь. Эд даже стихи им читал и не разрешал мне ложиться спать, пока не погладит живот и не пожелает спокойной ночи жителям моего необъятного живота. Мы были рядом, и я даже не замечала, как мне меняли капельницы, ставили мочеприемник и делали уколы. Это такие мелочи. Вот она – новая вселенная, которая сопит под крохотным одеялом в клетку.
Неонатологи в этой клинике большие молодцы, приходили проверять состояние Джорджа каждый час, что-то с ним делали, но у меня не было сил вникать. Я лишь хотела, чтобы он был рядом столько, сколько это возможно.
Я плохо чувствовала ноги первые часов пять, потом смогла шевелить правой ступней, покалывало, будто я ее отсидела. Будто все чувства, которые могли бы быть в ногах, перебежали по артериям поближе к сердцу, чтобы оно четче запомнило все детали.
У Джорджа карие глаза, короткий светлый пушок на макушке и тонкая кожа, сквозь которую просвечивают вены. У Артура нос картошкой, длинные пальцы и ногти, которые уже пора стричь. Они очень разные. Хм, вдруг подумалось, что как снежинки. Одна упадет в сугроб и будет там лежать долго-долго, вторая на чьи-то руки и вскоре растает.
Через семь часов пришел неонатолог и медсестра детского отделения, они остались в палате до последнего. Папа пошел отдохнуть и перекусить, Эду разрешили остаться со мной и малышами. Артур был похож на сонного инопланетянина, издавал странные звуки – то птеродактиль, то скрипучая дверь, то что-то похожее на пение дельфина. Я рада, что когда мы прощались с братом, он мирно спал – уткнулся в свой кулачок и смотрел счастливые сны, может, вспоминал, как плавал с братом в утробе, может то, кем был в прошлой жизни. Вероятно, со стороны все казалось просто: я держала своего малыша на руках, он спал. Но это был уникальный случай. Случай, когда человек встретил мир. Нет, наоборот, мир встретил человека, показал ему любовь самую сильную, которая только может быть, и отпустил дальше – выбирать новый путь уже где-то в другом месте и в другое время. Надеюсь, что счастливое и мирное. Он просто крепко заснул. Мой малыш. Без боли, без криков, тихо и спокойно. После счастливого дня в кругу своей семьи.
Вот такой был день. Для нас всего лишь день, а для него целая жизнь.
Мама, лечи ногу, пожалуйста, береги себя.
Скучаю, обнимаю. Твоя Эрика
20 февраля 2012
Папа, мы много лет не разговаривали, но ты должен знать, что у тебя родились внуки. Два прекрасных мальчика: Артур и Джордж. К сожалению, с Джорджем мы провели вместе всего лишь девять часов, теперь он, наверное, уже вместе с бабушкой. Родились они 15 февраля, на следующий год можешь послать Артуру открытку, адрес тот же.
Эд
10 марта 2020
Привет, Джордж! Это Артур. У меня две отличные новости: я собрал всю коллекцию динозавров из завтраков, правда здорово? Пит обзавидуется! А мама с папой снова ждут малыша. У нас будет братик или сестричка. Пока не известно, потому что этот малыш еще совсем малыш – размером с креветку. А креветки действительно очень маленькие. Мама постоянно нервничает, а папа постоянно ее успокаивает. Это они так переживают за здоровье малыша-креветки. Я решил пока его так называть. Но папа сказал, что размером с креветку он будет недолго, потому что он быстро растет и скоро будет размером с мандарин. Мандарины вкусные, жаль ты не пробовал.
Когда он дорастет до апельсина, мама сможет сдать анализы и успокоиться, потому что будет что-то ясно, но я не заполнил что. Так что мы все ждем апельсины. Я на всякий случай всегда кладу в корзину с покупками апельсиновый сок, вдруг он маме поможет приблизить этот момент. Должен же я хоть что-то делать, а не на месте сидеть?
Кстати, в прошлый раз писал про фотографии. Я только сейчас заметил, что на них намного больше маминых подруг, чем сейчас. Сейчас мама дружит с Робин, Мэри и Сьюзан, иногда с миссис Кортез – мамой Пита. А в старом альбоме были тетеньки, которых я не видел: одна высокая с орлиным носом и прямой челкой, а вторая похожа на болонку, потому что она всегда в белом и у нее белые кудрявые волосы. Куда они делись? Я бы не хотел, чтобы Пит куда-то исчез.
Артур
30 марта 2012
Мама, привет! Прошу тебя не ворчать, а достать очки и прочитать письмо. Конечно, я хочу, чтобы ты приехала, как ты можешь в этом сомневаться? Просто так меня все достали, что сил нет, и я боюсь, что буду срываться, а печалить тебя я не хочу. Дай мне еще пару недель, ладно?
Бэтти странно себя ведет, мне кажется, когда она познакомилась с этим Стивом, она стала меня стесняться. Будто теперь я та странная подруга, которая родила и сразу похоронила ребенка. Она, конечно, говорит, что у нее много работы, но думаю, что она просто не знает, как себя с нами вести. Наверное, я не подарок, дробный сон и незаживающий шов – не самые лучше мои помощники в восстановлении. Но, черт побери, мы же дружим с десяти лет!
А Карен? После разговора с ней мне хочется выть. Она будто совсем меня не знает. Иногда просто хочется обняться и молчать, а она говорит такие слова, от которых внутри что-то рвется. «Хорошо, что он ушел таким малышом, потом было бы тяжелее», «зато у вас остался Артур – один ребенок – это тоже замечательно» – на это я могу только молчать и кивать головой.
Слова – это то, чем мы пользуемся каждый день. Ты можешь забыть поесть за целый день, но чтобы молчать – это сложно. Почему тогда я слышу такие фразы, которые слышать не хочется? Эду мужик на работе сказал в кухонном уголке: «на то божья воля», потом похлопал по плечу, взял свой кофе и вышел. Будто всех покусали зомби, и они напрочь потеряли чувство такта и эмпатии. Какая еще божья воля? Что он вообще несет?
Мам, я так устала. Хочется снять с себя тяжелый жилет и глубоко вздохнуть полной грудью, на которую ничто не давит. Но никакого жилета на мне нет. Мысленно беру себя на ручки и становится легче, но боюсь, в один момент этот прием не сработает, что тогда? Я еще позвоню, поболтаем. Просто слова, которые весят много, сложно произнести вслух.
Люблю тебя
Эрика
3 апреля 2012
Эрика, милая, когда умерла твоя бабушка, я тоже слышала много пустых фраз. Люди теряются, они просто не знают, что говорить, ведь нет никаких обучающих курсов для поддержки тех, кто переживает тяжелую потерю. Хотя стой, кажется, что-то подобное есть.
Я о том, что слов в мире так много, что непросто подобрать те, что успокоят сердце. Бэтти – да, возможно это новые отношения на нее так повлияли. Карен – дай ей время, не делай поспешных выводов. У них же нет детей, им сложно даже представить через что ты прошла. Может, сейчас тебе проще будет общаться со Сьюзен и Робин? С ними хотя бы подгузники можешь обсудить.
А вообще мне тогда психолог посоветовала маме письмо написать, это очищает и успокаивает, ты можешь сказать все, что не успела или не смогла сформулировать. Может, и ты Джорджу напишешь? Извини, если идея дурацкая, но раз ты строчишь мне имейлы вместо того, чтобы воспользоваться видеозвонком…
Я не очень помню, что я писала, но, наверное, это было про любовь, память и нашу связь. А еще немного про боль, одиночество и дыру в сердце. Хотя что уж там, конечно, не немного, а в основном про скорбь, тлен и на фоне всего этого красочного уныния немного нежных слов. Бумага впитывает не только чернила, но и слезы. А со слезами порой приходит облегчение.
Кстати, про облегчение, шов у тебя почти не болит, можно начинать делать массаж. Это поможет скорее вернуть чувствительность кожи и ускорит заживление тканей. Мне миссис Хадсон рассказала, у нее дочь тоже через кесарево сечение полгода назад родила. Медленно и аккуратно двигаешь шов вверх, вниз и в стороны, погугли, Эрика, ты уже большая девочка.
Люблю тебя, дорогая!
Мама
20 марта 2020
Джордж, привет! Это Артур. Недавно у нас в школе был день святого Патрика – праздник ирландский, но мы тоже праздновали. В этот день надо одеваться в зеленое, а если кто-то этого не сделал, то можно смело его ущипнуть. Мама большая молодец, она приготовила мне отличный зеленый наряд! В школу я взял лягушонка Кермита, но одет он был в бежевый плащ и черную шляпу. Это школьное дурачье пыталось его щипать, но у меня был козырь в рукаве – лягушонку же не надо одеваться, чтобы быть зеленым! Невнимательные балбесы! Противный Патрик ему чуть ногу не оторвал! Я так им и сказал – «балбесы», но мисс Трэвис услышала и отправила меня поговорить со школьным психологом.
Джим классный, меня часто к нему отправляют. Ему понравилась моя идея с лягушонком, но называть всех балбесами, действительно не самая лучшая затея. Теперь и я это понимаю. Я попросил не говорить об этом всем маме, чтобы она не волновалась. И заодно захватил из кабинета Джима апельсин, ну ты понимаешь зачем.
Пока, брат!
Артур
20 апреля 2012
Милый мой Джордж! Нет ни в одном языке слов, которые могут выразить все мои чувства к тебе. Может быть, только через крепкое объятие реально было бы понять, как сильно я скучаю. Каждый день я вижу твоего отца и в его глазах я читаю то же самое. Они голубые, такие глубокие, как океан. Океан полный одновременно и радости отцовства и тоски по маленькому человеку, который очень много чего не успел в этом мире.
Я знаю, что никакие молитвы мне тебя не вернут, но иногда ловлю себя на мысли, что перед сном обращаю свои слова не к себе, а кому-то выше. Мы сделали все, что могли, здесь я себя не виню. Жалею лишь об одном, что первые прикосновения были такими робкими и неумелыми. Дай мне крошечного младенца сейчас, я управлюсь с ним одной левой, буду нежной и аккуратной. Ну вот, пишу тебе письмо и даже не знаю, что сказать. Кажется, что внутри все уже проговорила. Давай лучше я напишу не то, что было, а что будет. А ты откуда-то сверху будешь помогать, чтобы все это и произошло.
Я высплюсь! Здесь тебе надо брата немного надоумить – перестать просыпаться ночью по сто раз.
Мы с Эдом выдохнем и отпустим потерю. Мы готовились к ней долго и нам надо продолжать жить позитивно. Не хочу быть угрюмой мымрой всю жизнь. Не такой мамы ты достоин.
Артур будет добрым и веселым. Таким людям все по плечу. Я перестану реветь, когда буду видеть наше фото в рамке, и буду широко улыбаться, вспоминая твои крохотные кулачки.
Я, наконец, научусь стричь Артуру ногти! Я не ювелир, это нечестно иметь такие миниатюрные пальцы!
И самое главное – я научусь без робости отвечать всем бестактным людям, которые спрашивают, когда уйдет мой живот. И тем, которые оставляют неуместные комментарии о тебе.
– Вы еще молодые! Еще столько впереди!
– Не Ваше дело, что у нас впереди. А у Вас впереди вот эта дверь, через которую надо срочно выйти.
Или вот:
– Эрика, ты же можешь родить еще!
– Могу, жаль не могу воспользоваться машиной времени и не общаться с тобой, раз у тебя хватило мозгов сказать такую глупость!
Стоп, стоп! Джордж, куда меня занесло? Я же хотела написать милое письмо, полное нежности. Но вся нежность пока выплакана со слезами. В другой раз, дорогой.
Люблю тебя!
Мама
27 июня 2020
Джордж, привет! Сегодня был отличный день! Мы ходили в зоопарк. Там очень здорово. Я не знаю человека, которому бы там не понравилось. Да, пахнет местами не очень, но в основном рядом со слоном и зебрами. А в целом – аромат неплохой, пахнет сеном и потом. Мужчины и женщины в коричневых костюмах – это работники зоопарка, поэтому не надо пытаться идти за ними в вольер к обезьянкам, предполагая, что туда можно всем. Теперь я знаю. Но зуб даю – та обезьяна, которая махала мне лапой, звала меня поиграть.
Но круче всего этого было то, что папа вмазал какому-то дядьке в нос. У него даже кровь пошла! Мы были с мамой и папой возле бассейна с пингвинами, когда к нам подошел какой-то мужчина с прыщом на носу. Выглядел он мерзко. Нос был огромный, будто он козявки в нем ковырял и он растянулся. Дядька не был в коричневом костюме, видимо тоже пришел на зверей смотреть. Я хорошо слышал, что он сказал. Он увидел мамин живот и начал нас поздравлять. А потом произнес: «Прекрасно, что вы ждете еще одного малыша. Я еще тогда подумал, что время лечит, и вам надо попробовать еще. Вы же красивые, молодые, умные. Сколько сейчас Артуру – семь или восемь? Я же говорю – время лечит. Понимаю, что пришлось подождать, но вот – уже совсем скоро новый малыш».
И тут папа достал руку из кармана, сунул маме в руку морковку, которой мы хотели кормить лошадей, и как влепит ему! Я не очень понимаю, почему он рассердился, ведь вроде бы он поздравлял и комплименты делал. Но домой мы ехали очень напряженно, поэтому пока спрашивать я не стал. А лошадь мы покормили, она меня лизнула – так фи! Вот такой интересный день: зебры, слоны, мокрый лошадиный язык и папин кулак! Дыщ-дыщ!
Пока, брат!
Твой Артур
15 февраля 2013
Здравствуй, Эдвард. Очень надеюсь, что мое письмо дошло. Я вложил открытку для Артура. Выбрал в киоске самую красивую! Обними его от меня и скажи, что дедушка поздравляет его с днем рождения.
Прошлый год был для вас тяжелым. Я хотел ответить сразу, что мы можем поговорить о ситуации, но позже, когда ты будешь готов. Но, наверное, затянул. Может, поговорим сейчас? Я уже десять месяцев не пью. А все потому, что горжусь тобой.
Майкл Андерсен
18 июля 2020
Братик, забыл рассказать, что больше не надо подкладывать маме апельсины в сумку. Малыш внутри уже давно достаточного размера, чтобы проверить, здоров ли он. И все хорошо. Мама очень нервничала и переживала. Выглядела стойкой, как скала, но у нее губы искусаны, а значит, она переживала. Я ее знаю. Глупенькая, думает, что может держать лицо и обманывать сына. Не буду ей рассказывать, что я уже большой и все прекрасно понимаю! Не стоит недооценивать девятилетних детей.
Артур
13 мая 2012
Сьюзен, привет! С днем рождения, дорогая! Долго думала над подарком, но решила послать этот букет. Надеюсь, курьер действительно радостно улыбался, когда вручал его, как обещал. А когда у меня будет время, обещаю выгулять тебя (или себя) в СПА, договорились? Только давай вдвоем, хорошо? С Бэтти сейчас очень тяжело. Не могу пока с ней общаться. Знаешь, что она мне тут выдала? Звонила спросить, как дела и сказала, что нам даются те испытания, что нам по силам – будьте сильными. Откуда в ней столько философии? И куда делись ее мозги? Больно вот это все слышать.
Ой, какая-то неправильная поздравительная открытка вышла. Пусть мозги тебя никогда не покинут, даже если будет нашествие зомби! Будь такой же душкой, как эти цветочки, мечтай и не ешь много сладкого, ведь скоро нам в СПА!
Люблю тебя, Сьюз!
Xxx
Эрика
14 мая 2012
Эрика, записка? Серьезно? Я еле вспомнила, как ручку в руках держать. Да, я решила ответить тем же. Хорошо, что есть десятилетние мальчики, которые готовы прогуляться к тете Эрике ради пятерки баксов.
Спасибо за букет, он потрясающий! Наполнил мою кухню весенним ароматом, а то я чеснок сожгла. Вампирам сюда лучше не соваться!
Насчет СПА я запомнила, договаривайся с Эдом, выбирай дату, мои мальчики меня отпустят. Я знаю, что вам сейчас больно, дорогая, и я хочу как-то помочь. Ты свисти, если что. Я услышу и прискачу. Даже быстрее, чем десятилетний мальчик несет письмо ради пятерки.
Твоя Сьюз
30 мая 2012
Мам, представляешь, мне уже лучше. Тело почти восстановилось, даже тазовые кости, кажется, на место встали – по ночам перестали бедра болеть. Темная полоса, которая уходит вниз от пупка, когда-то исчезнет? Пока она только посветлела самую малость. С головой тоже уже лучше, иногда мне кажется, что меня даже больше, чем Эда отпустило. Правильно говорят психологи про все эти стадии. Боль как-то сжалась и стала в сердце занимать меньше места. Понимаю, что она занозой будет сидеть там всегда, но жить с занозой я смогу, а вот с дырой в сердце – нет.
Осталось еще свыкнуться с мыслью, что теперь на нашей семье есть ярлык. Мы те, кто потерял ребенка. И почему нет специального слова для этого явления? Может, потому что оно настолько нелепое, печальное и несправедливое, что люди и подумать не могли, что дети будут уходить раньше родителей, и ничего придумывать не стали.
Люди думают, что из-за этого к нам надо по-особенному относиться. Может и надо, но делают они это не тем образом, которым стоило бы. И от этого становится неловко. В основном им. Глупость какая-то. Но я чувствую, что, если кому-то придется нас с Эдом представлять новым людям, они в первую очередь про нас вспомнят, что это те, что в этом году малыша потеряли.
Это же тоже пройдет, мам? А ты как? Нога совсем зажила?
Эрика
2 августа 2020
Привет, Джордж! Сегодня у папы день рождения. Я хочу сделать ему сюрприз, твоя помощь мне бы пригодилась – вдвоем поздравлять пап намного легче. Я выучил для него несколько фокусов, какие бывают у настоящих магов. Мне Пит помогал, был моим ассистентом. Но сегодня Пит гостит у бабушки, поэтому придется выкручиваться самому, и фокуса с разрезанием человека не будет. Наверное, это и к лучшему, потому что он у меня пока не выходит. Зато монетки из-за уха уже отлично достаю! Сейчас пойду делать волшебную шляпу – сделаю из бумаги конус, покрашу его краской и нарисую на нем желтые звезды. Палочка у меня уже есть. Надеюсь, папе понравится.
Кстати, еще и дедушка будет. Папин папа. Я его только один раз видел, потому что папа на него долго злился. Дед у нас прикольный! У него есть усы, которые он закручивает специальным воском, а еще от него пахнет вафлями и табаком.
Твой брат
8 сентября 2020
Дорогой мой, милый Джордж! За столько лет картинка о твоем рождении в памяти стала более блеклая. Боль утихла, осталась только легкая тоска, которая сплетена в крепкую косу с нежностью и любовью к тебе. Но, наверное, скоро я снова ярко вспомню тот день. Малышка уже совсем на подходе, я это чувствую. Я написала за эти годы тебе несколько писем и я храню их, чтобы потом ей прочитать. Я никому их не показывала, даже папе. У него и так в голове много мыслей, не хочу в этот клубок вплетать еще и свои узелки. Представляешь, как это странно, родить двойню, и только через девять лет узнать, какого это ухаживать за двумя детьми. У меня в голове пока не укладывается. Ты там береги сестру, присматривай за ней сверху. Я знаю, ты сможешь! Ты же мой сильный маленький воин!
Люблю тебя через время, через пространство, через настоящее и вымышленное, люблю тебя настолько сильно, насколько способно любить мое уставшее сердце.
Мама
10 сентября 2020
Привет, Джордж. Мне больно писать, но я хочу с тобой поделиться. Этот противный Патрик меня побил, выкрутил мне руку и разбил нос. Говнюк! Дурацкая школа! Дурацкий Патрик! Дурацкий, дурацкий! Этот тупица считает, что фокусы – это глупо и это занятие для задротов. Вот бы его распилить! Я всего-то после уроков показывал карточные фокусы ребятам из младшего класса, а он как начал ерунду нести. Потом толкнул, ну и руку того. Больно было. У меня даже слезы побежали от боли. Нет, не потому что я струсил, именно от боли. Мама сказала, что все пройдет. Она сейчас такая круглая, как бегемотик, а с некоторых ракурсов похожа на воздушный шар или зефирку. Я пришел домой грустный, штаны грязные, нос в крови. Увидел маму и так захотелось ей все рассказать. Вот тогда-то меня и накрыла обида, а слезы полились ручьем. Мы сидели прямо на ступеньках, я обнимал ее, а она гладила мои волосы. Пряди немного запутались от ветра, и она аккуратно расчесывала их пальцами. Я не знал, как снова идти в школу, ведь многие видели, как Патрик меня бил. Почему я не ответил? Я же не слабак, я не задрот! Почему мне стыдно? Я, наоборот, молодец, у меня есть отличное хобби, и я в нем хорош. Ну почти.
Я спросил: «мама, что же мы можем теперь сделать?». Мама ответила «Всё». А потом добавила «если у нас есть время, мы можем сделать все, на что хватит сил». Вот бы никогда это не забывать!
Артур
13 сентября
Папа, у нас дочь! Приезжай! Родители Эрики уже купили билеты на самолет. Ждем и тебя! Артур, кажется, приготовил новый фокус.
