Kitabı oku: «Ева», sayfa 4

– Вот видишь, даже ты не нашла. Это Ева, девочка наша! – без устали повторяли счастливые родственники. Их глаза, наполненные непониманием в мою сторону, раздражали сильнее, чем те вещи, что льёт мне в уши мужик с кутьёй.

– Что за бредятина? И вы верите в эту хрень? Я даже слушать ничего не хочу, – выйдя прочь наружу, как пуля из револьвера, села подальше от входа, чтобы не слышать сверхъестественный бред, который льётся со скоростью течения Ниагарского водопада. И где-то там, в паре сотен метров, мой глаз зацепил знакомый силуэт – это была мама, что шла в магазин в компании пары детей. Моя надежда вновь вспыхнула. Среди всех тех бескультурных колхозников она была самым здравомыслящим человеком. Я рассчитывала услышать слова поддержки, хоть как-то отвлечься от информационного мусора.

– Мама! Мама! – кричала в спину на последнем дыхании, стремительно сокращая расстояние, – вы в магазин идёте? Можно с вами?

– Можно, Лиза, но денег немного, – ведя под ручку ещё двух маленьких девочек в платьице, она повернула корпус и состроила строгое лицо.

– Мне ничего ненужно, – это была неправда. Мне кажется, что многие в моём возрасте выпрашивали у родителей что-то вкусненькое в магазине. Сейчас я бы не отказалась от сникерса или какого-нибудь злакового батончика, – ты слышала, что они несут за бред?

– Про девочку ту? Я пока красилась особо не поняла ничего. Там бабка рассказала, что Ева умерла достаточно давно, рак у неё был, года четыре или три назад, уже не помню. И к ним внук приехал, стример он. Поменял себе компьютер, а родителям старый привёз, чтобы они фильмы смотрели. На следующее утро девочка не проснулась. Но включился монитор сначала, а после и всё остальное. Если они верят в это, то пусть так. Потерять ребёнка любому родителю страшно.

– А сколько ей было?

– Даже не знаю, не спрашивала.

Наш путь временно заморозился на дверях магазина. Свою совсем неширокую задницу я посадила недалеко от створок, откуда принимают товар с машины. Уставившись на ноги, было трудно даже сдвинуться с места. Невероятной величины стыд обвалился на мои хрупкие плечи. Вываливая всё нутро на стол, даже не спросив разрешения, поступила ли я правильно? Эти люди просто были счастливы, и, скорее всего, где-то в глубине души знали всю правду. Возможно, мне бы стоило попросить прощения, но не думаю, что хоть кто-то таит злобу. Они совсем не такие. И кем же стану я, если не попробую посмотреть на ситуацию под другим углом?

Смена обстановки благоприятно воздействовала на подрастающий мозг. Вернувшись в прохладную обитель, где сильно пахло жирной едой, я свернула, ни с кем не встретившись, в ту самую комнату. Леденящий страх почему-то снова сковал моё сердце.

– Тут кто-нибудь есть? – крайне неуверенно, стиснув зубы, спросила у пустоты.

На тот момент, выключенный монитор загорелся, словно кто-то дёрнул компьютерной мышкой. Мне стало не по себе. Делая кроткие шаги навстречу к аппаратуре, в голове прокручивала вопросы, которые могла бы задать девочке своего возраста. Я почти ничего не знала о ней.

– Господи, какой же это бред, – вытирая лицо рукой, села на единственный свободный стул, напротив роковой машины, – что я здесь вообще делаю? Может ты мне подскажешь? – направляя взгляд прямо на медленно переливающееся огоньки, остановила дыхание, как в преддверии чего-либо.

И ждать пришлось отнюдь недолго. Медленно цвета перекочёвывали с блёклых пастельных розовых на яркие синие и зелёные. Совсем скоро всё замерцало, как гирлянда на новогодней ёлке.

Не веря происходящему, как в крутых популярных фильмах, мне пришлось круто вмазать по собственному лицу, чтобы убедиться реальности. И, знаете, я не проснулась. Что-то очень больно кольнуло в груди, отчего даже дышать стало невозможно.

– Ева, это правда ты? – не дождавшись окончания фразы, компьютер перезагрузился, как после скачка напряжения, – я никогда не разговаривала с призраками, чувствую себя неважно.

«У меня поехала крыша, уверенна на сто процентов,» – повернувшись спиной к монитору, ощутила мелкую дрожь, проносящуюся от шеи до пяток.

– Как же это было невежливо с моей стороны, – глупо смеясь и корчась, мне пришла в голову странная мысль, – Я знаю твоё имя, а ты моё нет, верно? Меня зовут Лиза.

Наверное, спокойнее всего организм реагировал на несильную смену цветов в системном блоке, чем на резкую перезагрузку или отключение монитора. И Ева это тоже почувствовала.

– Мне очень жаль, что с тобой случилось горе. Думаю, у тебя были друзья, которые расстроились из-за твоей… кончины, – ничего не происходило. Краем затылка я чувствовала, что меня слушают, но не знала, стоит ли продолжать.

– У тебя очень заботливые родители. Не знаю, как отреагировали бы мои. И знать, если честно, не очень хочу, – тут ужасно захотелось смеяться, отчего стало очень жутко, но Ева меня поддержала воодушевляющим мерцанием розовых огоньков на водяном охлаждении.