Пелевин в ранних и лучших своих произведениях умел причудливо сплести с совершенно земным и конкретным контекстом самый невероятный подтекст, самую неожиданную и глобальную идею, и каждый раз - не в бровь, а в глаз. Вот смотрю я на обложку книги с двумя цыплячьими головами и думаю о новой России, в 90-м году едва вылупившейся. Где теперь эта двуглавая курочка, улетевшая из серого совка в светлое и свободное будущее? Может, её поймали унылые боги с помойным ведром, где та и лежит ныне, агонизируя? Затворнику и Шестипалому повезло больше. В них - живых и борющихся - я верю; верю так, как мне хочется верить в себя. Ничто не предопределено в огромном и настоящем мире, который, увы, так для многих навсегда остаётся мифом, легендой, мечтой. Жизнь - не движение вдоль кормушек к "завершающему этапу". Жизнь - это надежда, жизнь - это борьба и отчаяние, это - полёт
в сторону огромного сверкающего круга, только по цвету напоминавшего то, что они когда-то называли светилами.
«Желтая стрела (сборник)» kitabının incelemeleri, sayfa 2