Kitabı oku: «Падение в высоту», sayfa 2
– Молодец. Только не скинхеды, как нас неправильно называют, а воины, борющиеся за чистоту своей нации, своей родины, своей земли, в конце концов. Я проверил твою родословную и хочу заметить, что ты вполне нам подходишь. Чистокровный русский. Значит, коль явился сюда, зная, кто мы такие, ты готов вступить в наши ряды?
– Готов, – с уверенностью сказал Володя.
– Тогда подпиши вот здесь, – он протянул листок с отпечатанным текстом, и парнишка поставил внизу свою подпись, не читая.
– Хорошо, – продолжил «тренер», пряча документ в стол. – Порядок к нас строгий, дисциплина железная. За каждое нарушение – наказание. Собираемся мы здесь через день, ровно в 16.00. опоздаешь или не придешь – наказание. Понятно?
– Так точно! – вспомнил сериал «Солдаты» Володя и встал в постройке «смирно».
– Не плохо, – похвалил его «тренер». – Можешь идти заниматься. Обо всем остальном подробно тебе Гена расскажет.
– А как к вам обращаться? – спросил Володя уже у порога.
«Тренер» встал из-за стола, расправил плечи и произнес слово, которое, казалось, заполнило всю эту комнату: «Я – Бог».
Глаза у парня расширились от изумления. Его семья хоть и не ходила в церковь, но ко всему, что связано с религией, относилась довольно трепетно, и Володя с младенчества привык почитать Деву Марию и Всевышнего, и всех святых с апостолами. Потому такое богохульство больно резануло его слух. «Может, я что-то не так услышал?» – подумал он, выскакивая из кабинета.
– Ну как? Что сказал Учитель? – спросил Гена, поджидавший его у двери.
– Почему бог? – все еще не мог прийти в себя Володя.
– А! Богдан его зовут. Потому и бог. Сокращенно, – рассмеялся Гена. – Ты говори, как прошла встреча? Ты с нами?
Парнишка не успел ответить, как над дверью в кабинет загорелась красная лампочка, и раздался звонок.
– Меня вызывает! – забеспокоился Гена. – Будь здесь, я надеюсь, что скоро вернусь.
И он, набрав в грудь воздуха, как пловец перед нырком, шагнул в комнату.
Вышел Гена оттуда тогда, когда у Володи начало лопаться терпение, и он уже собирался идти самостоятельно в раздевалку переодеться. Вид у него был озадаченный.
– Дождался меня? Молодец! Значит, есть терпение, а это главное, – сказал Гена, внимательно осматривая Володю. – Ну что, марш переодеваться – и ко мне. Я жду тебя у тренажеров.
Володя кивнул и побежал в раздевалку.
2
С того дня жизнь у мальчишки круто переменилась. Он стал ощущать себя не просто чьим-то сыном и учеником 10-ого класса, а членом самой сильной и на его взгляд, самой нужной организации. Поначалу с ним постоянно беседовали – то «бог», то Гена, разъясняя, что это за организация, для чего создана, что в ней можно, а что нельзя. Давали читать разные книжечки, брошюрки, слушать кассеты. Он усиленно занимался в спортзале, где основной упор делался на боевое искусство. С тех пор Володя перестал принадлежать самому себе, постоянно он был с кем-то. После школы его встречал Гена, поздно вечером Гену заменяли книги, постоянно приносимые им, а после Гена строго спрашивал о их содержании и о его мыслях по этому поводу. В конце концов Володя с головой погрузился в дела «санитаров», благо родители, занятые своими проблемами, были только рады, что ребенок не шатается с алкоголиками по подъездам, а ходит, как он им объяснил, в спортивную секцию. Этого было достаточно, и они полностью отгородились от него своей личной жизнью.
Прошло два месяца. Однажды после занятий в спортзале из кабинета вышел «бог».
– Становись! Смирно! – раздались команды дежурного. Учитель как обычно прошелся вдоль строя и остановился напротив Володи.
– Завтра для некоторых из вас знаменательный день, – сказал он, глядя куда-то поверх голов. – Хватит молотить груши и таскать железо. Пора попробовать себя в настоящем деле. Итак, в 17.00 я жду здесь следующих «санитаров» – и он стал называть прозвища.
– Вальтер! – донеслось до Володиного слуха.
– Я! – машинально ответил он, и сердце радостно затрепетало. Мальчишка уже давно ждал, когда назовут его имя. Ведь это своего рода экзамен, после которого ты становишься полноправным челном организации. Тебе разрешат носить такую же одежду, брить голову и что самое главное, ты становишься не просто «санитаром» – ты становишься братом для всех этих ребят, как и они становятся братьями для тебя. Ты уже не будешь один, у тебя будет большая семья, делающая вместе с тобой одно большое, нужное дело.
На следующий день, сразу после школы, Володя поехал в спортклуб и целый час сидел на скамейке перед дверью в ожидании других. К половине пятого подъехали еще четверо названных, а с ними и дежурный, который открыл клуб.
В пять часов все десять человек были в зале. Они, разбившись по двое-трое, разговаривали обо всем и ни о чем, придерживаясь главного правила «санитаров» – в разговорах даже друг с другом ни одним словом не обмолвиться о том, кто ты, что делаешь и в какой организации состоишь. Ничего, кроме внешнего вида, не должно выдавать тебя.
– Смирно! – раздалась команда, и в зал вошел «бог» в сопровождение Гены.
После приветствия и речевки, учитель объявил:
– Сейчас Гена поведет вас туда, куда я укажу. Выполните задачу – пополните наши ряды. Нет – мы не признаем слабаков и трусов. Если кто попадет в ментовку – вас учили, как там себя вести, что говорить. Все ясно?
– Так точно – прокричал строй.
– Тогда ваша цель – общежитие университета. Укажите этим скотам их место! Вперед!
Он вытянул руку в направлении двери, и парни гуськом побежали за Геной к выходу.
Всю дорогу до университета, никто не произнес ни слова. У Володи бешено колотилось сердце, но не от страха – нет, от возбуждения. Руки сами сжимались в кулаки, глаза застилала пелена гнева. Ему не важно было, как бить и кого бить. Главное – это ударить, показать, что ты сильнее всяких этих черных, желтых, красных. Показать, что хозяин ты, а не они.
Выйдя на остановке, «санитары» увидели группу негритянских парней и девушек, идущих с занятий.
– Вперед! – скомандовал Гена, вытянув руку в направлении студентов.
Это слово было как команда «Фас» для хорошей собаки. Оно не успело еще слететь с Гениных губ, как ребята уже впились в группу чернокожих студентов, нанося им безжалостные удары.
Володя одним из первых добежал до них и первым же ударом опрокинул на землю ближайшего африканца. Дальше все завертелось, как в калейдоскопе. Перед ним мелькали испуганные лица парней, девушек, раздавались визги, крики о помощи, стоны боли, а он все бил, бил, бил, пока до него не донеслась команда «Отбой, уходим». «Санитары» враз отбежали от своих жертв и запрыгнули в подошедший автобус. На земле осталось лежать пятнадцать избитых окровавленных студентов.
До самого штаба, как теперь называл его Володя, ребята, перебивая друг друга, рассказывали о своих действиях во время нападения, но у входной двери все замолчали. В спортзале Гена направился в кабинет, а парни, выстроившись в шеренгу, молча ожидали дальнейших распоряжений. Вскоре из комнаты в сопровождении Гены вышел «бог».
– Смирно! – раздалась команда, и все застыли. – Правый кулак вперед! – приказал «учитель» и медленно пошел вдоль строя, внимательно разглядывая сбитые костяшки пальцев. Вот он остановился перед одним из парней и сказал:
– Ты! Два шага вперед!
Это был Лео. Он пришел сюда на той же неделе, что и Володя, и для нег это было такое же первое испытание.
– У тебя кулаки, как у младенца. Ты не дрался? – спросил его учитель.
Лео стоял лицом к строю и смотрел поверх голов.
– Я спрашиваю, их там было так мало, что тебе жертвы не досталось?
– Никак нет.
– Так в чем дело?
– Понимаете, – голова Лео склонилась на грудь. – Когда я подбежал к ним, передо мной оказалась девчонка. Она стояла, смотрела на меня такими большими, полными ужаса, глазами, – он немного помолчал и добавил: – Не поднялась у меня рука ее ударить.
– Значит, ты у нас гринписовец, да? Обезьянку пожалел? Жалостливый?! У нас не место таким! Вон отсюда!!!
Лео сделал шаг к двери, но удар ногой пониже спины поверг его на пол.
– Вставай, слизняк, и беги, но знай, что так просто от нас не уходят!
В тот момент Володя не испытывал к нему жалости. Нет, лишь только злость и раздражение наполняли его при взгляде на человека, отказавшегося бить девушку. Даже через месяц, когда в местных новостях передали, что на пустыре нашли тело повешенного мальчика, Володя процедил сквозь зубы: «Туда ему и дорога!»
Это был тот самый Лео.
После «экзамена» началась настоящая жизнь в организации. Почти каждую неделю они участвовали в погромах, нападениях, засадах и везде Володя был в первых ряда. Он не испытывал ни жалости, ни сочувствия к жертвам, а лишь только ненависть. Всепоглощающая ненависть заполняла его без остатка. А еще Володя научился слепо и безоговорочно подчиняться. Он как губка впитывал каждое слово учителя, и если тот сказал «Фас», то ему все равно, кто был перед ним – юноша или девушка, молодой или старый. Володя бил, не задумываясь. Даже дома, когда родители узнали, чем занимается их единственный сын, он безропотно переносил причитания матери и нравоучения отца не потому, что их любил, а потому, что так велел учитель. Через год со дня экзамена Володя потеснил Гену и стал правой рукой «всемогущего», как ему показалось, «бога».
3
Завидев идущего по коридору школы Володю, девушки восхищенно замолкали. Он был красив, атлетически сложен, мог поддержать любой разговор и при этом был скромен, и не перед кем не заискивал. Он был личностью, но личностью какой-то темной, загадочной. Это больше всего вызывало к нему интерес. У Володи была девушка Лена из его же подъезда. Они вместе иногда гуляли, разговаривали, ходили в кафе. Правда, ее несколько удивляло, что он терпеть не мог дискотеки и никогда на них не ходил. Зато всегда встречал Лену по их окончании и провожал домой.
И вот однажды теплым вечером, они не спеша брели по затемненной аллее парка.
– Ой, Володенька! – сказала Лена, теснее прижимаясь к нему. – Сегодня со мной такое случилось! Идем мы с девчатами на дискотеку, а откуда-то машина, и раз – останавливается прямо перед нами. Из нее выходит мужик – такой худой, высокий, волосы коротко стриженные, почти под ноль. Улыбается так странно и говорит: «Поехали, девчата, прокатимся». А глаза такие холодные-холодные, прям жуть. Ну мы, конечно, говорим: «Нет» и обходим его, а он схватил меня за руку и тащит. Я так испугалась и давай кричать. Ната с Таней тоже визг подняли. Тогда он выпустил меня, выругался и сказал: «Ну, сучка, я тебе это припомню. Сама ко мне прибежишь», сел в машину и уехал. Володенька, мне так страшно!..
– Не бойся, солнышко, я тебя в обиду не дам, – ответил Володя, гладя ее по плечу. – А что за машина, не заметила?
– Серая «Вольво».
Какой-то тревожный звоночек зазвенел в голове у парня. Уж больно много совпадений было в этом рассказе: и машина, прическа, и глаза. «Не может быть» – отмахнулся он от глупой мысли.
Через два дня учитель вызвал его к себе в кабинет.
– Значит так. Нужно наказать одного человека.
– Слушаю.
– Но это будет не совсем обычное задание. Дело в том, что этот человек белый, но он не подчинился моему приказу, а поэтому должен быть наказан. Наказание буду проводить я сам. Твоя задача – без лишнего шума доставить его сюда. Задача ясна?
– Так точно!
– Выполняй. Фото и адрес в конверте, – учитель указал глазами на конверт, лежащий на столе.
На улице Володя его вскрыл. Там была фотография… Лены. В первый раз за время пребывания в организации он усомнился в непогрешимости учителя.
– Ты видела его раньше? – спросил Володя девушку, когда они на следующий день шли вместе из школы.
– Я – нет, а вот девочки сегодня говорили, что он часто околачивается у дискотек, молодежных кафе, а пару раз подкарауливал их вечером в парке.
– Может, это был не он?
– Он-он. Эти глаза и прическу ни с чем не спутаешь! – заверила его Лена. – А еще говорили девочки, если какую он схватит, а она от него вырвется, то вскоре она пропадает. Ой, Володенька, страшно-то как! И она доверчиво прижалась к парню, словно ища защиты.
Володя задумался.
В тот же вечер он бродил по городу, стараясь держаться тех мест, где собиралась молодежь. Его не интересовали сейчас арабы и китайцы. Володя хотел увидеть того человека, который напал на девушек и доказать ей – нет, самому себе, что это не тот, кому он слепо верил. А фото – это всего лишь досадное совпадение.
Но вот у одного из кафе остановилась знакомая машина. Из нее вышел учитель. Это действительно был он, и ошибки быть не могло. Он долго стоял, опершись плечом о стену здания. И смотрел на группу молодых людей, толпившихся у входа. То, что произошло потом, повергло Володю в шок. От толпы отделились две девчонки и направились в сторону учителя. Когда они поравнялись, он шагнул им навстречу, схватил одну из них за руку и стал молча тащить к машине. Девушки подняли крик. На шум бросилось трое ребят и вмиг скрутили маньяка. Володя находился за деревом, в десятке метров от машины, и хотел уже броситься на выручку, тем более, что нападавшие были армяне, но тут раздался плаксивый голос учителя.
– Мальчики, миленькие, отпустите меня, пожалуйста, мне больной! Ой!.. Не бейте меня, я больше не буду! Ай!..
– Ах ты, п…р комнатный. Я тебе покажу, как малолеток хватать и в машину затаскивать, – раздался голос с акцентом.
– Ой-ой-ой, больно! – сквозь слезы визжал «непогрешимый». Решив, что с него довольно, ребята, взяв девчонок, вернулись в кафе, а учитель, кряхтя и размазывая по лицу сопли, сел в машину.
От всего увиденного Володю словно огрели обухом по голове. В глазах потемнело, а в ушах гремел гром. Гром рухнувшего идола, гром от осознания того, сколь ничтожен оказался человек, которому он слепо верил и поклонялся. Неужто все было ложью, обманом? Нет никакой борьбы за чистоту нации, а есть лишь удовлетворение чьих-то прихотей их руками? Кто же мы на самом деле?
Володя развернулся и, не разбирая дороги, бросился бежать.
Домой он вернулся полностью опустошенным. Впервые за много-много дней Володя не прошел сразу к себе в комнату, а заглянул к родителям.
Мама родная! Как часто мы забываем о вас в минуты радости и благополучия, и к кому мы бежим, когда нам плохо! Ведь только вы можете нас выслушать, посочувствовать, искренне пожалеть и помочь.
Мальчик открыл дверь в зал. Последний год он почти не бывал в этой комнате и почти не общался с родителями. Теперь то, что он увидел, поразило его. В правом углу, на специальной полочке, стояли иконы, под ними тускло мерцала лампадка. Мать стояла перед ними на коленях, отец здесь же, рядом с ней, стоял и читал молитвенник. Услышав шорох открывающейся двери, они обернулись.
– Сынок! – выдохнула мать.
– Мама! – простонал Володя и бросился к ней в объятия.
– Вернулся, родной, – ласково сказал отец.
– Мне плохо, мама, – прошептал мальчик и всхлипнул. Глубоко за полночь в комнате родителей горел свет. Это сын возвращался домой.
Через два дня Володя вошел в спортзал, и, не отвечая на приветствия, сразу направился в кабинет.
– Привел? – спросил учитель, не поднимая глаз от бумаг.
– Я ухожу отсюда! – громко сказал Володя.
Учитель посмотрел на него.
– Не понял.
– Я ухожу, – повторил парень. – Мне противно видеть вас и этих пресмыкающихся, – он кивнул головой на дверь. – Я понял, что все, что мы делали – это туфта, подставляли свои головы ради удовлетворения вашего тщеславия. Вы не учитель – вы ничтожество! Вы не «бог» – вы раб. Раб своих похотей и желаний. Я презираю вас!
Он развернулся и направился к двери, но, взявшись за ручку, повернулся и добавил:
– Я презираю и себя, что называл вас именем, которое принадлежит лишь одному Всевышнему!
И Володя, хлопнув дверью, вышел из комнаты. Оказавшись на улице, он направился к храму, который находился совсем рядом с подвалом.
Часа через два Володя вышел из церкви.
– Я свободен! – улыбнувшись, прошептал он, вдохнул полной грудью весенний воздух, подмигнул ласковому солнышку и шагнул навстречу поджидавшей его толпе бритоголовых.
Я люблю тебя,жизнь!
1
– Красный! Красный! Красный! – ворвалась в квартиру Галя и завертелась волчком так, что Волочкова позеленела бы от зависти. – Мама! Я получила красный диплом!
Валентина Павловна стояла в дверях и плакала от счастья.
Жизнь этой семьи начиналась так, словно была под копирку списана с миллионов такие же судеб. Родители всю жизнь отработали на заводе и имели хоть и небольшой, но стабильный заработок. Валя закончила школу, но в институт не пошла, а поступила в строительное училище. Ей тогда казалось, что строители и получают прилично, и голову сильно напрягать не надо. Отучилась на маляра, пошла работать на стройку. Там познакомилась с каменщиком Виктором. Сыграли свадьбу, через год родилась доченька Галочка. Семья была дружна и счастливая, пока… Вот после этого «пока» и сошла Валентина с широкой дороги общего счастья на узенькую тропинку индивидуальной беды. Ведь это счастье на всех одно, а горе – оно у всех разное.
Когда Галочке было шесть лет, мать работала в люльке на пятом этаже. Трос оборвался, и Валентина рухнула вниз. Полгода она провела в больнице, но полностью встать на ноги ей так и не удалось – позвоночник восстановить врачи не смогли. Но, как говорится, беда не приходит одна. Через два месяца после травмы от нее ушел муж, заявив, что жить с калекой он не может. Единственным утешением для Вали стала ее дочь. Теперь она жила, нет, боролась за жизнь ради нее, ради ненаглядного «Галчонка». На радость мамы, девочка росла добрая, красивая, умная, скромная. Все месяца, которые Валентина провела в больнице, Галя была с ней. Бабушке с трудом удавалось отвести ее домой на ночь. Выписка мамы из больницы была, наверное, самым радостным событием во всей ее коротенькой жизни. А как она радовалась подаренной горисполкомом инвалидной коляске! Так дети не радуются даже самому дорогому подарку.
Годы шли. Мама с дочкой как-то приспособились жить на одну Валину пенсию да радоваться редким бабушкиным подаркам. Но вскоре бабушка умерла, и они остались совсем одни. С годами Галя не растеряла ни свою доброту, ни ум, ни скромность, ни тем более красоту, а наоборот. Казалось, росла девочка, и вместе с ней росли и эти качества. Несмотря на более чем скромную жизнь, Галя считалась самой красивой в школе. Ни по одному предмету она не получала оценки ниже четверки, но никогда, ни перед кем девочка не задрала нос, а всегда была мила и добра даже с бездомными котенком.
Галя, закончив свое танцевальное па, бросилась на шею матери и они вместе разрыдались.
– Что это мы тут сырость развели! – первой опомнилась Валентина Петровна. – У нас праздник, а мы плачем. Предлагаю по такому поводу выпить чаю!
И она, тяжело опираясь на костыли, двинулась на кухню. За столом Галя вдруг погрустнела.
– Мам, завтра у нас выпускной бал. Все девочки будут нарядные…
Она вдруг горько вздохнула и разгладила руками старенькое ситцевое платьице. В первый раз за десять лет девочка заговорила о нарядах. У Валентины Петровны сжалось сердце. Минут пять они молча глядели в чашки, и вдруг мама подняла голову, и лукаво улыбнулась:
– Я знаю, что делать! Пошли в комнату.
В спальне Валентина открыла старый скрипучий шкаф и стала выбрасывать на пол какие-то тряпки.
– Где же оно? Должно же быть здесь, – приговаривала она, перебирая содержимое. – Вот, нашла! Ну-ка, посмотри, – и женщина вынула из шкафа какой-то сверток.
Когда его развернули, там оказалось свадебное платье. Оно было белоснежное и нарядное, словно только сегодня из магазина.
– А ну, пошли на примерку, – скомандовала мать и сунула платье в руки ошарашенной дочери.
До глубокой ночи они подгоняли, шили, кроили, но это стоило того.
– Ты будешь королевой этого бала! – воскликнула Валентина, когда платье было готово.
– Да ладно, мам, – вдохнула Галя. У нас много девочек из богатых семей. Представляешь, какие вечерние платья на них будут?
– Ну и пусть. Не платье красит человека…
– …а краситель тканей, – закончила фразу девочка, и веселый смех обеих положил конец начинающемуся спору….
– Пошли спать, счастье мое. Завтра для нас трудный денек будет, – устало сказала мать и они, обнявшись, пошли в комнату.
2
Галя вошла в зал, когда там уже собрались почти все выпускники. Как только за ней закрылась дверь, все разговоры, смех, движения – все прекратилось. Люди замерли, глядя, как к ним «плывет» девушка, похожая на всех «Мисс Вселенная» сразу, и гораздо красивее каждой из них в отдельности. Даже музыка оборвалась на полутакте, посчитав себя недостойной звучать в присутствии королевы. Такую красоту стены этой школы видели впервые.
Девушка сделала несколько шагов и только потом заметила, как стало тихо. Она огляделась – все взоры были обращены на нее. Покраснев от смущения, Галя сделала реверанс и поспешила в дальний угол зала. Грянула музыка и бал начался.
Мальчишки, которые и в дни учебы устраивали на заднем дворе школы рыцарские турниры за право поводить ее домой, сейчас прямо из костюмов выскакивали, чтобы обратить на себя Галино внимание. Они ловили не только каждое ее слово, но и взгляд, жест. Делали все, чтобы заслужить благосклонную улыбку, ну а уж танец с ней был для них самой высокой наградой, ради которой многие жертвовали даже хорошими отношениями своих подруг.
Девушки же, наоборот, собрались в другом конце зала и пристально рассматривали Галю, пытаясь найти хоть небольшой изъян в ее красоте, чтобы раздуть его до размеров уродства. Все это девушка видела, и ей становилось еще более неловко за такую ситуацию. Ведь она не хотела выделиться. Просто Галя захотела хоть на один вечер почувствовать себя красивой. Поняв, что, если она не уйдет, бал будет безнадежно испорчен, девушка печально вздохнула и двинулась к выходу. Ребята стали наперебой предлагать свои услуги и она, не выдержав напряжения, заплакала и побежала.
– Туфельку потеряла! – крикнул ей кто-то в фойе. Галя остановилась и испуганно взглянула на свои ноги.
– Куда так торопишься? До полуночи еще далеко! – рассмеялись две девушки, стоящие у входа.
Это были так называемые «трудные подростки» Таня и Света. Учились они кое-как, вели себя вызывающе, никого не слушались, а одевались так, что пожилые учителя после встречи с ними в школьном коридоре, по ночам вздрагивали и просыпались от кошмаров.
– Тебя кто-то напугал? – спросила Света, затягиваясь сигаретой.
– Нет, просто домой тороплюсь, – ответила Галя, немного приходя в себя.
– Да ладно заливать, время еще детское, – вступила в разговор Таня.
– Правда, мне уже пора, – почему-то засмущалась девушка.
– Ты молоток, что свалила оттуда, – оценивающе посмотрела на нее Света. – Мы тоже туда заглянули, – она кивнула головой в сторону зала, – муть голимая. Теперь вот на дискач рвем. Айда с нами.
Галя удивленно посмотрела на них. Эти девушки никогда с ней не общались, даже наоборот, при встрече они высокомерно осматривали ее старенькое платьице и презрительно отворачивались. А тут… Она в нерешительности замялась. Ей уже давно хотелось побывать на дискотеке. Все ее подружки и друзья, придя после выходных в школу, только о том и говорили, как было там здорово. А она лишь стояла и грустно вздыхала. «Но пойти с ними? Да и денег нет», – подумала Галя и решительно сказала:
– Спасибо, я лучше домой, – и сделала шаг к выходу.
– Не руби с плеча, подруга, ты раскинь мозгами, – преградила ей дорогу Таня. – Хата от тебя никуда не денется, по времени – еще даже Хрюша в ящике не нарисовался, а если фантиков нет, так тоже без проблем. Мне сегодня «старики» отвалили по полной, я приглашаю.
– Соглашайся, такой праздник раз в жизни бывает. Долбанную школу закончили. теперь настоящая жизнь начинается. Пошли! Кутнем по-взрослому, – поддержала ее Света.
Галя задумалась: «Действительно, сегодня такой день! Бал только начался и мама так рано меня не ждет. Заманчиво, конечно, сходить на дискотеку, но как-то с этими девчатами не особо хочется. Вот если бы вместо них были Марина. Ира, Лена, пошла бы с удовольствием».
– Да не дрейфь ты, – видя ее колебания, усилила напор Таня. – Все будет пучком. Никто там тебя не тронет и держать силой не будет. Захочешь – уйдешь. Согласна?
Последние слова прорвали плотину ее сомнений и Галя, тряхнув копной шелковистых волос, заявила:
– Ай, и правда, гулять так гулять! Пошли на дискотеку!
Девушки засмеялись и, подхватив Галю под руки, выскочили из школы.
У входа на дискотеку стояли два суровых с виду мужика. Они следили за тем, чтобы в зал не попали пьяные, обкуренные и другие подозрительные лица. Заметив девчонок, один из них приветливо улыбнулся.
– Рад вас видеть, мамзели! Как поживаете?
– Нормалек! – ответила Таня и поцеловала его в щеку. – Как тут делишки? Что нового?
– В прошлый раз Свищ был, о вас спрашивал. Зря не пришли, зажигали по полной. А сегодня, говорят, сам Дэн будет, прикинь.
– Круто! То, что доктор прописал! – захлопала в ладоши Света.
– Эта принцесса с вами? – спросил второй охранник, подойдя к Гале вплотную. – Откуда такая красавица?
– Тебе показать то место или сам догадаешься? – огрызнулась Таня.
– Ладно, ладно, я пошутил, – проговорил парень и распахнул перед ними дверь. – Приятно провести вечер.
Девушки вошли в большой зал, окутанный полумраком. В центре было возвышение, где на столах стояло несколько магнитофонов, а над ними «колдовал» высокий худощавый паренек в желтой майке. Оглушающе гремела музыка, а по стенам носились разноцветные блики.
– Ну как, нравится? – прокричала Гале на ухо Света.
Девушка отрицательно замотала головой. Нет, совсем не такой она представляла себе дискотеку. Слушая подруг и глядя по телевизору, Галка видела себя в светлом уютном зале, где играет нежная музыка, а пары тихо кружат в танце, у стены стоят кавалеры и ведут неторопливую беседу, то тут, то там раздается веселый смех дам. А здесь! Эта «музыка» словно резиновым молотком больно бьет по ушам и затылку. Люди в сумраке дергаются так, будто находятся на раскаленной сковородке, а уж о беседе вообще речь не идет. Здесь не то, что говорить, кричи – никто не услышит.
– Что ты у входа жмешься? Пошли в зал, – потянула ее за руку Света.
Галя отрицательно замотала головой и попыталась выдернуть руку.
– Не дрейфь, дуреха! – рассмеялась Таня. – Это хоть не королевский бал, но здесь тоже против твоей воли в женщину тебя превращать никто не будет. Люстра, отведи нашу Золушку к бару и дай ей что-нибудь горло прополоснуть. А я скоро приду.
– Почему «люстра»? – спросила Галя, усаживаясь на высокий табурет у барной стойки, музыка здесь звучала не так громко.
– Света – свет – светильник – люстра, логично? – ответила девушка. – Ты что будешь?
Галя засмущалась. Ей очень хотелось пить, но сказать об этом она стеснялась.
– Что ты краснеешь, как девочка перед «Плейбоем». Я же не спрашиваю, какого цвета презерватив предпочитаешь. Я говорю, что пить будешь?
– Сок, – еще гуще покраснев, сказала Галя.
– Стакан апельсинового и джин-тоника, – заказала напитки Света и снова повернулась к девушке. – Чем после школы заниматься станешь?
– Даже не знаю, – вздохнула Золушка, пробуя сок через соломинку. – Мама говорит, чтобы в институт поступала, но ведь все кругом платное. А на одну ее пенсию боюсь, не вытянем. Может, устроюсь куда работать, а там на заочно пойду, не знаю.
– Правильно, в начале нужно деньжат подкопить, а потом уж в «бурсу» намыливаться. Мы с «балериной» тоже так думаем.
– Беда только, что не везде после школы берут, – высказала свое опасение Галя. – Вот вы куда пойдете работать?
– Мы-то? Есть тут одно местечко, – уклончиво ответила Света и нервно оглянулась.
– Я гляжу, вы уже тут освоились? – вынырнула из темноты Таня. – Вот, знакомься, это Стас.
Рядом с девушкой стоял высокий, хорошо одетый блондин. Галя взглянула на него и обмерла. Такое красивое лицо она встречала только на обложке журналов.
– Стас, – представился парень и улыбнулся белоснежной улыбкой.
– Галя, – прошептала девушка, не в силах оторвать взгляд от его голубых глаз.
– Наша Золушка, – смеясь, сказала Таня и подтолкнула Стаса. – Мы ее перехватили, когда она пыталась с бала слинять.
– Надеюсь, туфельки при вас и никакой принц не гонится сейчас вслед за вами? – спросил парень нежным, обворожительным голосом.
У Гали ком подкатил к горлу, и когда он присел рядом и взял ее за руку, то сердце пойманной птицей забилось где-то так высоко, что если бы не этот ком, то, наверное, высочило бы наружу.
– А то если он здесь появится, мне придется вызвать его на дуэль, – продолжал Стас, не отрывая взгляда от девичьих глаз.
– И вы будете сражаться на шпагах? – прошептала Галя.
– Нет, мы будем сражаться стрелами Амура. Только они достойные оружие в борьбе за обладание вами сердцем. Позвольте пригласить вас на танец?
Как только они встали, грохот прекратился, и полилась дивная тихая музыка. Все расступились, и парень вывел ее в центр зала. Они танцевали, парили в волшебном вальсе, не видя и не слыша ничего. Пред девушкой было лишь бездонное голубое море его глаз и нежное тепло его рук. В голове все смешалось, волнение и робость куда-то улетучились, остались лишь ощущение большого счастья. Счастья от мысли, что наконец она встретила того человека, которого ждала все эти годы, начиная с раннего детства. И вот он кружит ее в восхитительном танце, держит в своих объятиях. А в глазах столько нежности и тепла, как в ласковом южном море, а, может быть, и больше. Но танец закончился, и они снова направились к стойке бара. Стас взял бока.
– Я хочу выпить за сегодняшний вечер. Он подарил нам вас. И хочу сказать больше, именно с ним пришло понимание смысла моей жизни. Все, что я делал: ел, пил, дышал, страдал – все это было лишь подготовкой к великому моменту – встрече с Вами! Так пусть этот праздник не растворится в черном урагане разлуки, а будет сиять всегда, как солнце на небосводе. Вы – моя королева!
Галя опустила глаза и сделала небольшой глоток сока.
– Ваше величество, вам не понравился мой тост? – изумленно воскликнул Стас.
– Нет, отчего же, тост замечательный, – краснея от неловкости и такого внимания понравившегося ей парня, призналась девушка.
– В таком случае, выпейте ваш бокал до дна в честь нашего знакомства.
Галя в два глотка выпила весь сок, поставила пустой стакан на стойку и улыбнулась.
– Вы подарили мне улыбку? Об этом я даже не мог и мечтать! – воскликнул парень, вскочив с табурета.
– Мне здесь становится тесно! На волю! Моему чувству не хватает места в этой лачуге! Отведите меня скорее туда, где ветер шепчет листве о любви, туда, где птицы подхватят слова моей серенады, где месяц осыплет вас жемчугом звезд! Проведите же меня, прошу вас!
