Kitabı oku: «Декорация к фильму», sayfa 2

Я молчу, ибо сказать мне нечего. Я готова снова повторить свой рассказ от начала и до конца, если это так нужно, и если это поможет моим детям. Я киваю головой, и Эрих начинает копаться в папке. Через несколько секунд он вынимает из нее два снимка. На них две прелестные девочки – две мои дочери – Ирмела и Рената. Кажется, это снимки с парка развлечений, куда мы ходили вместе около недели назад. Знать бы, сколько времени я провела в этих стенах. Я разглядываю изображения, тщетно пытаясь бороться со слезами.

– Все в порядке, успокойтесь, – повторяет Эрих все так же, словно заведенный автомат, – Выпейте воды, вам полегчает.

– Умоляю, комиссар. Просто скажите, что с ними все в порядке. Просто скажите, что они в безопасности.

– Да, они в абсолютной безопасности. Я расскажу вам о них, когда вы расскажете мне свою историю.

Дверь открывается без стука. Уже другой офицер ставит на стол пластиковую бутылку воды и два картонных стаканчика. Вода едва не переливается через край, когда я пытаюсь снять крышку. Эрих помогает. Глаза его продолжают оставаться внимательными и холодными, словно каждое мое движение фиксируется камерой, а любая мысль попадает под сканер и рассматривается через линзу.

Когда я делаю первый глоток, Эрих снова открывает папку, вынимает оттуда лист бумаги, забитый мелким бисерным шрифтом, разглядывает его на свет. Лицо его не меняет выражения.

– Итак, приступим. Ваше имя?

– Мартина Ирман, – собственное имя звучит совсем иначе, чем всегда. Или в нем стало еще больше согласных, или я просто отвыкла от него.

– Дата и год рождения?

– Первое ноября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. У вас это записано во всех вариантах допроса. Я не понимаю…

– Не отвлекайтесь. Продолжим. Ваш род занятий?

– Я иллюстратор. Художник. Я закончила Берлинскую Академию Художеств. Затем училась в Дюссельдорфе и Мюнхене. Сейчас я работаю с кинокомпаниями. Рисую эскизы и декорации.

– Очень хорошо. Ваше место рождения?

– Гамбург. Я прожила в нем до двадцати восьми лет.

– С вами случались несчастные случаи? Вы попадали в больницы на продолжительный срок?

– Да, только это, кажется, было давно. Автомобильная авария на окраине Гамбурга. Водитель не справился с управлением. Не понимаю, почему это так важно сейчас.

– Продолжайте говорить. Почему вы переехали в Глекнер?

– Это интересный город. Здесь жило много талантливых людей. Даже всем нам известный Виктор Венцель писал здесь свои творения.

– Но переехали вы не из-за любви к литературе, не так ли?

– Нет, – голос снова звучит глухо, но я делаю глоток воды, и говорить становится немного проще, – Я переехала сюда из-за своего мужа. Да и работа подвернулась, как не крути.

– Вы замужем?

– Нет. То есть… да. Была. Я была замужем за человеком по имени Свен Ирман. Мы прожили в браке чуть меньше десяти лет.

– Почему вы расстались?

– Это имеет какое-то отношение к тому, что сейчас меня держат на допросе? К тому, что я оказалась в тюрьме? Разве того, что он был пьяницей и настоящим ублюдком, мало?

Эти слова прозвучали резко. Немного резче, чем мне хотелось бы. Впервые за весь разговор глаза Эриха ожили. Перестали быть холодными осколками стекла. Мне показалось, что на лице его мелькнула сомнение.

– Фрау Ирман, вы знаете, почему оказались здесь?

– Знаю, – это слово оказывается куда проще произнести, чем мне казалось изначально, – Я совершила убийство.

– Правильно. Скольких человек вы убили?

– Кажется, четверых. Я не знаю, выжил ли тот старик за столом с кофе. Кажется, нет. Вам виднее.

– Пятерых. Вы убили пятерых людей. Вы знаете, почему вы это сделали?

– Конечно. Я хотела защитить своих детей. Я сама вызвала полицию, когда все закончилось. Как мать, я должна знать, что мои дети в безопасности. Вы же читали записи с моего допроса, вам это и так известно, разве нет?

– Да, известно. Но есть некоторые несостыковки и детали, которые я бы хотел уточнить. Это не праздное любопытство, а часть моей работы. Поэтому я жду от вас полного рассказа. Обещаю, что если вы постараетесь, мы управимся за очень короткий срок, – Эрих говорит уверенно и вдохновлено, – Что стало с вашим мужем?

– Я… я убила его. Одним из первых. Не знаю, зачем снова заставлять меня повторять эти слова. Я не отказываюсь от своей вины. Да, я убила его. И… и многих других. Не ждите, что я буду жалеть о содеянном. Они все получили то, что заслужили.

– Я не пытаюсь вызвать у вас чувства вины. Вовсе нет. Не возражаете, если я закурю?

Я неопределенно пожимаю плечами. Сейчас табачный дым волнует меня меньше всего. Когда Эрих предлагает мне сигарету, я не отказываюсь. Маленький огонек дрожит в моих тонких ладонях, когда я пытаюсь затянуться первый раз. Успокоение приходит медленно. Дыхание выравнивается, пульс больше не несется со скоростью автобуса, летящего в обрыв. Я снова встречаюсь глазами с Эрихом, но не отвожу взгляда.

– Итак, фрау Ирман, нам пора начинать. Повторите мне все, что говорили до этого, и я посмотрю, чем вам можно помочь.

Эрих лжет, и я это прекрасно понимаю. Но нужно верить лжи. Во всяком случае, во имя собственных детей.

2.

Глекнер мне понравился далеко не сразу. Туманный маленький провинциальный городок, с кривыми улочками, грязными проспектами и шумными трассами, которыми он окружен со всех сторон, словно взят в кольцо. Из всех развлечений – кинотеатр, пара выставок, да парк аттракционов на выезде из города. Старый маяк на западе, уже давно превращен в экскурсию для редких туристов. Совсем не похоже на то, к чему я успела привыкнуть за тридцать лет. Здесь нет никакой жизни, кроме существования в колесе работа-дом-работа, особенно после Гамбурга и Берлина с его горящими витринами, театрами и музеями. Глекнер – сонное царство, болото, топь, где можно утонуть навсегда. Знаете, эту проблему крохотных городков? Даже не знаю, почему согласилась принять предложение той телекомпании для написания декораций, и почему поверила матери, которая говорила, что Глекнер самое подходящее место для раненного сердца и больной души. В Глекнере все кажется немного иначе. Совсем не таким.

Наверное, одной из причин стала работа. Одна местная телекомпания попросила меня нарисовать декорации для нового фильма – психологического триллера, кратко введя в курс дела. Денежное вознаграждение обещало быть солидным, и я ответила «да». Но для работы этого слишком мало. Нужно вдохновение, а вдохновение – своего рода наркотик, от которого так сложно отказаться.

Я переехала сюда прошлой осенью, вместе со своими дочками, сразу после расставания со Свеном. Иногда нужно успокоиться, осознать масштабы проблемы и понять, как жить заново. И на тот момент, мне было куда важнее побыть в сонной тишине и покое, вдали от мегаполисов и бесконечной суеты.

Знаете, очень полезно, порой, менять обстановку – помогает взглянуть на вещи под другим углом. Вот я и подумала, что маленький домик, вдали от шумных трасс и ярких городских огней поможет мне взять себя в руки и начать все заново. Тем более, моим девочкам этот домик на Фогель тридцать два понравился сразу же, еще по фотографиям из каталога. Уехать из Гамбурга я решила сразу же, после окончательного разговора со Свеном. Не могу сказать, что закончили разговор мы на дружеской ноте, поэтому не хотела медлить с переездом, да и девочкам не стоило смотреть на то, как их родители устраивают друг другу скандалы изо дня в день. В тот же день мы отправились в магазин, набрали продуктов и игрушек и отправились в путь – из Гамбурга в Глекнер путь далекий, времени было в обрез.