«Денискины рассказы (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 3

Козловского У меня в табеле одни пятерки. Только по чистописанию четверка. Изза клякс. Я прямо не знаю, что делать! У меня всегда с пера соскакивают кляксы. Я уж макаю в чернила только самый кончик пера, а кляксы все равно соскакивают. Просто чудеса какие-то! Один раз я целую страницу написал чисточисто, любо-дорого смотреть – настоящая пятерочная страница. Утром показал ее Раисе Ивановне, а там на самой середине клякса! Откуда она взялась? Вчера ее не было! Может быть, она с какой-нибудь другой страницы просочилась? Не знаю… А так у меня одни пятерки. Только по пению тройка. Это вот как получилось. Был у нас урок пения. Сначала мы пели все хором «Во поле березонька стояла». Выходило очень красиво, но Борис Сергеевич все время морщился и кричал: – Тяните гласные, друзья, тяните гласные!.. Тогда мы стали тянуть гласные, но Борис Сергеевич хлопнул в ладоши и сказал: – Настоящий кошачий концерт! Давайте-ка займемся с каждым индивиду-ально. Это значит с каждым отдельно. И Борис Сергеевич вызвал Мишку. Мишка подошел к роялю и что-то такое прошептал Борису Сергеевичу. Тогда Борис Сергеевич начал играть, а Мишка тихонечко запел: Как на тоненький ледок Выпал беленький снежок… Ну и смешно же пищал Мишка! Так пищит наш котенок Мурзик. Разве ж так поют! Почти ничего не слышно. Я просто не мог выдержать и рассмеялся. Тогда Борис Сергеевич поставил Мишке пятерку и поглядел на меня. Он сказал: – Ну-ка, хохотун, выходи! Я быстро подбежал к роялю. – Ну-с, что вы будете исполнять? – вежливо спросил Борис Сергеевич. Я сказал: – Песня гражданской войны «Веди ж, Буденный, нас смелее в бой». Борис Сергеевич тряхнул головой и заиграл, но я его сразу

Он живой и светится… Однажды вечером я сидел во дворе, возле песка, и ждал маму. Она, наверно, задерживалась в институте, или в магазине, или, может быть, долго стояла на автобусной остановке. Не знаю. Только все родители нашего двора уже пришли, и все ребята пошли с ними по домам и уже, наверно, пили чай с бубликами и брынзой, а моей мамы все еще не было… И вот уже стали зажигаться в окнах огоньки, и радио заиграло музыку, и в небе задвигались темные облака – они были похожи на бородатых стариков… И мне захотелось есть, а мамы все не было, и я подумал, что, если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждет меня где-то на краю света, я бы моментально к ней побежал, а не опаздывал бы и не заставлял ее сидеть на песке и скучать. И в это время во двор вышел Мишка. Он сказал: – Здоро́во! И я сказал: – Здоро́во! Мишка сел со мной и взял в руки самосвал. – Ого! – сказал Мишка. – Где достал? А он сам набирает песок? Не сам? А сам сваливает? Да? А ручка? Для чего она? Ее можно вертеть? Да? А? Ого! Дашь мне его домой? Я сказал: – Нет, не дам. Подарок. Папа подарил

Я стал пить второй стакан. Он довольно трудно в меня лился. Я как только три четверти этого второго стакана выпил, так понял, что я уже полный. До краев.Я говорю:– Стоп, Мишка! Больше не войдет!– Войдет, войдет. Это только так кажется! Пей.Я попробовал. Не лезет.Мишка говорит:– Ты чего расселся, как барон! Ты встань, так влезет!

во валы вбь

Я прямо опешил. Я сразу понял, что я все лето зря прочепушил. С ежами возился, в лапту играл, пустяками занимался.

Мама посмотрела мне в глаза. Она смотрела долго-долго и потом спрсила:

- Ты это запомнил на всю жизнь?

И я ответил:

- Да.

Когда Алёнка меня увидела, она сразу заорала:

- Дениска пришел! Ого-го!

Я вежливо сказал:

- Здравствуйте! Чего орёшь, как дура?