Kitabı oku: «Герцог Синяя Борода», sayfa 7
Глава двадцать первая
Герцог поставил на стол два кубка с прозрачной жидкостью.
– Это он? – спросила Шарлотта, наклоняясь над кубком. – Твой эликсир?
– Почти, – ответил Синяя Борода и вынул из кармана на груди пару голубых сверкающих кристаллов.
– Вот он, последний недостающий ингредиент. Я долго искал его и заполучил два дня назад, в одном старом, удалённом монастыре.
Шарлотту не покидало чувство, что всё происходящее она наблюдает как бы со стороны, а точнее – что она играет на сцене и одновременно сидит в ложе для зрителей.
Синяя Борода уронил по кристаллу в каждый кубок, и жидкость в них зашипела и поднялась. Голубые камни растворились мгновенно. Шарлотта с недоумением подняла глаза.
– Не бойся, это совершенно неопасно, – поспешно сказал герцог и протянул ей напиток.
– А ты? – спросила Шарлотта.
Синяя Борода напряжённо улыбнулся и поднял свой кубок:
– За вечную любовь!..
– Подожди, Франсуа, – попросила Шарлотта. – Ещё немного. Я должна сказать тебе… я хочу, чтобы ты знал. Я жду ребёнка, Франсуа, твоего сына…
Шарлотта до последней минуты сомневалась, стоит ли говорить об этом. Она не знала, какая роль будет отведена ребёнку в смертельной игре Франсуа, и боялась ещё одного, самого страшного разочарования.
Герцог побледнел так, что его лицо показалось Шарлотте посмертной маской, по которой зачем-то прошлась синяя кисть. Несколько капель из его кубка пролились на стол…
– Мой сын… – глухо повторил Вермийяр и схватился рукой за грудь.
– Да, Франсуа. Он не помешает нашей вечной любви?
Шарлота пристально смотрела на мужа и видела, как герцог стареет у неё на глазах.
– Не помешает, – отрывисто произнёс Синяя Борода.
– Ну что ж, я так и думала, – кивнула она. – Я благодарна тебе, Франсуа.
– За что? – безо всякого выражения спросил Вермийяр.
– За смятение, которое я прочитала на твоём лице. За ту борьбу, которую пережила твоя душа. Прощай, Франсуа.
Шарлотта поднесла к губам и медленно выпила обжигающий волшебный напиток, а затем протянула мужу порожний кубок. Синяя Борода с окаменевшим лицом по-прежнему сжимал в руке свою чашу.
Секунды пролетали одна за другой, молчание становилось невыносимым.
– Почему ты сказала мне «прощай»? – изменившимся голосом спросил герцог.
– Не знаю… У меня было предчувствие разлуки.
– А сейчас? Что ты чувствуешь сейчас? – спросил Синяя Борода, облизав пересохшие губы.
– Сейчас… сейчас мне легко, как будто свалилась тяжесть с души. Это и есть бессмертие, Франсуа?
На лицо Вермийяра медленно возвращались краски, грудь наполнилась воздухом.
– Да… клянусь небом и землёй, это оно!.. Столько лет, столько лет я работал как одержимый, как каторжный – и вот оно, в моих руках!..
Шарлотта сделала шаг к мужу, но он остановил её нетерпеливым жестом:
– Погоди! Я должен выпить его!.. Я должен ощутить его вкус, вкус вечности!..
Запрокинув голову, Синяя Борода залпом выпил эликсир. Вдруг его пальцы разжались, и серебряный кубок со звоном упал на пол. Герцог зашатался, рванул ворот, его глаза налились кровью…
– Не может быть!.. – прохрипел Вермийяр, устремив на жену свой последний, безумный взгляд. – Но как же ты…
Он грузно упал лицом на стол, тело его несколько раз содрогнулось, затем медленно сползло на пол.
– Франсуа! Не умирай! Я люблю тебя!..
Шарлотта склонилась над мужем – и помертвела: герцог Франсуа Вермийяр, отпрыск древнего и прославленного рода, лежал, распростёршись на каменном полу; в его открытых глазах застыло недоумение, а щёки, подбородок и грудь покрывала длинная густая борода неправдоподобного цвета. Словно зачарованная, смотрела Шарлотта на эту разметавшуюся синюю бороду.
– Что же ты наделал, Франсуа? – тихо спросила она, пытаясь найти ответ в таких знакомых и вместе с тем чужих чертах лица. – Ты подарил мне бессмертие, а сам…
Шарлотта почувствовала, что падает в бездну.
– Что мне делать с моим бессмертием?! – душераздирающе закричала она и, упав на грудь Франсуа, зарылась лицом в его бороду. Взор герцога был устремлён в какую-то неведомую, запредельную даль, а недоумение на лице сменилось выражением умиротворения и покоя, как будто Франсуа Вермийяр постиг наконец великую тайну вечности…
Неожиданный сильный грохот вывел Шарлотту из оцепенения. Она обернулась: за её спиной сорвался со стены и раскололся об пол один из потемневших портретов. Но не это поразило Шарлоту, она обвела глазами комнату и не узнала её: стол за считанные минуты покосился и растрескался, дорогая обивка кресел расползлась по швам, а шторы на окнах превратились в выцветшие лохмотья.
Объятая ужасом, Шарлотта выбежала из столовой и остановилась на пороге гостиной: отовсюду на неё глядели разруха и запустение. Гобелены свисали со стен ветхим тряпьём, мебель истлела, зеркала потемнели и растрескались, затканные паутиной оконные стёкла почти не пропускали дневной свет… Пол был покрыт таким слоем пыли, словно множество лет сюда не ступала ничья нога.
В библиотеке царил настоящий хаос: рассохшиеся шкафы открылись, обвалились полки со стен, и книги грудами валялись на полу, напоминая развалины какого-то древнего города.
Шарлотта со скрипом захлопнула дверь в библиотеку и сломя голову помчалась прочь, поднимая за собой клубы многолетней пыли. Последним, что она запомнила в разорённом «гнезде» Синей Бороды, была мелькнувшая в разбитом зеркале фигура женщины, одетой в ярко-красное платье.
Глава двадцать вторая
Перед дверью во двор Шарлотта остановилась, вспомнив свою неудачную попытку бежать. А что, если она опять будет раз за разом возвращаться в этот коридор? Что, если ей суждено навеки остаться в заколдованном замке, ставшем могилой для Франсуа?!
Она толкнула дверь – за ней открылся двор, сплошь заросший колючим кустарником. Продираясь сквозь него, Шарлотта побежала к воротам, которые, к счастью, оказались не заперты. Уже коснувшись рукой шершавого железа, она не удержалась и оглянулась на замок: буйно обвитый плющом, со слепыми окнами и изъеденными временем стенами, он казался обиталищем злых духов.
Шарлотта с трудом отодвинула тяжёлую дверь ворот и не смогла сдержать горестный крик: от деревянного моста, по которому некогда весело проехала её свадебная карета, над глубоким рвом остались две подгнившие перекладины. Путь из «гнезда» Синей Бороды был отрезан.
Герцогиня снова взглянула на замок и обомлела – на пороге стоял Жак. Казалось, что он состарился вдвое и вот-вот рассыплется в прах. Жак манил её рукой и что-то говорил беззубым ртом.
Шарлотта не помнила, как очутилась на ветхой перекладине и перенеслась на другой край обрыва… Какое-то время она не помнила вообще ничего. Когда же сознание вернулось, Шарлотта увидела, что идёт по пустому мокрому лугу под свинцовым небом. Эта картина показалась женщине знакомой, как и чувство неизбывной печали, затопившее её… Когда-то всё это уже происходило с ней, но когда и почему?
Шарлотта не знала, куда она идёт и что оставила позади, воспоминания ей заменяла тупая и безысходная боль, у которой не было имени. Но этот унылый осенний пейзаж как будто что-то обещал ей, что-то должно было случиться… И когда в шуме дождя Шарлотта расслышала стук лошадиных копыт, она вспомнила.
– Франсуа! – крикнула она, и её крик взметнулся в небо, словно раненая птица. – Франсуа!..
Но человек, выпрыгнувший из кареты, не был её мужем. Он неуклюже побежал к ней, разбрызгивая чёрную грязь.
– Шарлотта, девочка моя!.. Что случилось? – закричал он, раскинув руки.
– Отец!.. – прошептала Шарлотта, прежде чем её глаза надолго закрылись.
Глава двадцать третья
Целую неделю герцогиня Вермийяр находилась на грани жизни и смерти. У её постели неотлучно дежурили сёстры, отец, сменяли друг друга доктора.
Никого из них Шарлотта не видела, зато её всё время навещали мёртвые. Чаще всего приходила покойная матушка. Она садилась у изголовья больной, невесомой рукой гладила пылающий лоб Шарлотты.
– Бедная моя доченька, – говорила она, – сколько же тебе пришлось вынести… Будь я жива, я уберегла бы тебя от этого несчастья…
– Матушка, забери меня к себе, – просила Шарлотта, – я не хочу жить…
– Родная моя, мне не позволяют сделать этого, – отвечала покойная, и на её лице отражалось глубокое страдание.
– Кто, кто не позволяет тебе? – беспокойно спрашивала Шарлотта, и всякий раз её матушка поднималась и без ответа уходила, бросив на Шарлотту взгляд, полный любви и муки.
Несколько раз герцогиня видела Луизу Доре, но та была ещё немногословней.
– Ты довольна, что его не стало? – спросила её Шарлотта.
– Я рада, что ты жива, – ответила Луиза.
– А я нет, – сказала Шарлотта. – Как мне теперь жить без него?
– Ты очень глупа, – совсем как когда-то, сказала Луиза. – Впрочем, ты ведь не знаешь, что такое смерть, откуда тебе понять, что значит жизнь?
Но вот однажды Шарлотта увидела у своей постели сестру. Та сидела опустив голову на грудь и, по-видимому, дремала. «Неужели она тоже мертва?» – подумала Шарлотта.
– Анна, – тихонько позвала она.
Спящая открыла глаза.
– Великий Боже! Ты очнулась, Шарлотта! – воскликнула она. – Ты будешь жить!..
– Я не могу умереть, – ответила Шарлотта.
– Отец, Адель! Кто-нибудь!.. Она очнулась! – закричала Анна, и за дверью раздались взволнованные голоса.
В комнату вбежала целая толпа во главе с графом Дебоннером.
– Шарлотта, дочка! – с порога закричал граф. – Как же ты нас напугала!.. Благодарение Богу, он услышал наши молитвы о тебе… Но что же с тобой случилось?!
Шарлотта хотела что-то сказать, но к горлу подкатил комок, и она заплакала.
Отец и сёстры испуганно переглянулись.
– Ах, не отвечай, не отвечай, если ты не хочешь, – забормотал граф. – Мы и так уже всё знаем…
Шарлотта вопросительно взглянула на Анну.
– В горячке ты много говорила, – нерешительно сказала сестра. – Всё это были такие ужасные вещи, в которые невозможно поверить… Мы думали, что это просто бред, но месье Перро сказал, что в твоих словах много смысла. Он подолгу сидел возле тебя и потом составил для нас рассказ о том, что произошло…
– Шарль Перро! – воскликнула Шарлотта и приподнялась на постели. – Скорее, скорее позовите его!.. Я должна его видеть!..
– Хорошо, хорошо, ты только не волнуйся, моя милая, – засуетился граф.
– Эй, живо привезти сюда господина Перро! – крикнул он в толпу слуг. – Сказать, что герцогиня пришла в себя и просит его немедленно!
– Ты должна отдохнуть, моя милая, тебе необходим покой, – обратился он к дочери. – А ну-ка ступайте все вон! Девочка хочет спать. И вы, вы тоже, – подтолкнул он Анну и Адель.
– Может быть, тебе будет интересно узнать, – сказал он, убедившись, что остался с Шарлоттой наедине. – На следующий день после того, как… ну, в общем, когда мы тебя нашли, твои кузены отправились в замок Вермийяра, чтобы потребовать объяснений… Жюльен даже намеревался вызвать герцога на дуэль, но…
– Но что? Что же ты молчишь?!
– Как бы тебе это сказать… Они не нашли замок, на его месте лежат какие-то развалины… Твои братья обыскали их, однако не обнаружили никого – ни живых, ни мёртвых.
– Там остались слуги… и Франсуа.
– Уверяю тебя, моя милая, что говорю правду. Мы даже подумали, что вы с герцогом жили в каком-нибудь другом из его замков…
– Я писала вам, – сказала Шарлотта.
– Мы не получали никаких писем, дочка. Я и поехал к вам только потому, что Шарль Перро…
– Господин Перро! – громко объявил вошедший лакей.
Граф Дебоннер подскочил на месте:
– Как? Так скоро?
– Господин Перро сам направлялся к вашему сиятельству, – ответил лакей.
– Ну вот видишь, – сказал дочери граф, – всё складывается как нельзя лучше. Только умоляю тебя не волноваться… А, господин Перро! У нас большая радость, наша девочка пришла в себя!.. Пожалуйста, присаживайтесь.
Сочинитель сказок прошёл к постели больной тяжёлой походкой старого человека и опустился в кресло.
С минуту он испытующе смотрел на Шарлотту, пока та не отвела глаза.
– Нет, каков негодяй мой бывший зять!.. – возмущённо сказал граф Дебоннер. – А я-то всегда считал его незаурядным человеком. Варвар, натуральный варвар!..
Было видно, что его сиятельство говорит это не в первый раз.
– Отец, оставь нас вдвоём, – попросила Шарлотта.
– Конечно, конечно, моя милая, не беспокойся… – граф с видимой неохотой двинулся к дверям. – Просто в голове не укладывается, как может быть обманчива внешность…
– Месье Шарль, я часто вспоминала вас… там, – сказала Шарлотта.
– Я тоже много думал о тебе, дитя, – ответил старик.
– Вы оказались правы, – Шарлотта почувствовала, как у неё порозовели щеки. – К сожалению, я поняла это слишком поздно.
– Поблагодари Бога, дитя моё, что для тебя всё закончилось благополучно.
– Ах, месье!.. Но вы же знаете…
– Да, милая. По правде говоря, сочиняя свою сказку, я и не предполагал, что действительность может превзойти самые мрачные фантазии.
– Но что же мне делать теперь? – с тоской спросила Шарлотта.
– Как что делать? Разумеется, жить. Жить и суметь стать счастливой. Ты ведь помнишь конец моей сказки?
– Я не смогу забыть Франсуа… А когда я думаю о том, что теперь бессмертна… – дальше она не могла говорить.
– Ах, вот что тревожит тебя, – оживился сказочник. – Успокойся, радость моя, ты бессмертна не более, чем я или твой отец…
– Но эликсир…
Шарль Перро нетерпеливо тряхнул локонами роскошного парика.
– Никому не дано добиться бессмертия для своего бренного тела, дитя моё, душа же наша бессмертна изначально, – торжественно сказал он. – Разве ты не знала об этом и разве это не прекрасно?
– Да, но…
– Твой бедный супруг всю жизнь заблуждался, и его заблуждение для многих оказалось роковым. В том числе и для него самого.
Шарлотта наморщила лоб:
– Но тогда почему… почему же я не умерла, месье?
– Я думаю, дитя моё, что тебя спасла твоя любовь, – старик взял в свои морщинистые руки бледную ладонь Шарлотты. – Других объяснений я просто не нахожу.
– Позволь мне дать тебе один совет, – снова заговорил он. – Конечно, ты никогда не забудешь Франсуа и всё то, что тебе пришлось пережить… Но лишь в том случае, если твои воспоминания будут освящены любовью, они принесут тебе светлую печаль, которая так благодатна для человеческого сердца…
Дверь вдруг шумно распахнулась. Граф Дебоннер в невероятном возбуждении ворвался в комнату, держа в руках бумажный свиток с печатями. За ним вбежали растерянные Анна и Адель.
– Пусть мне объяснят, что всё это значит!.. – выкрикивал граф, потрясая свитком. – Я больше не желаю никакой чертовщины!..
– Что произошло? – спокойно спросил Шарль Перро.
– Вы спрашиваете, что произошло? Сейчас прискакал какой-то гонец и вручил мне вот это!.. Не успел я опомниться, как мерзавец вскочил на коня и был таков!..
– Но что же в письме?
– Что в письме? Полюбуйтесь! – и граф швырнул свиток прямо на колени Перро.
Тот неторопливо развернул его и принялся читать. Брови старика поползли вверх, но он быстро справился с недоумением.
– Что же в этом плохого? – спросил Перро, возвращая свиток.
– Как что?! – граф чуть не задохнулся от негодования.
– Отец, что там написано? – спросила Шарлотта, сердце которой вдруг сильно забилось.
Граф Дебоннер осёкся, словно только что вспомнил о присутствии дочери.
– Это какая-то злая шутка, моя милая, – извиняющимся тоном произнёс он. – Письмо будто бы написано… герцогом Вермийяром…
– Кем?! – рванулась к нему Шарлотта.
– Ради Бога, ради Бога успокойся!.. Вот, пожалуйста… Это бумага на право владения всеми поместьями Вермийяра, а также домом в Париже… так-так… вот… на имя герцога Поля Франсуа Вермийяра, рождённого в июне тысяча семьсот девяносто… Чёрт, этот год мы только собираемся встречать… А дата?! Письмо датировано сегодняшним днем!.. Что это за жестокая шутка? Что это за Поль Вермийяр?!
– Это мой сын, которого я ношу под сердцем, – сказала Шарлотта и, опустившись на подушки, закрыла глаза. «Франсуа!.. Жив ты или мёртв, где бы ты ни был сейчас, что бы ни случилось с твоим телом и душой, я люблю тебя и буду любить всегда. О тебе будут все мои молитвы, и каждый день моей жизни станет шагом на пути к нашей встрече. Теперь я знаю, что такое вечная любовь!..»
Она открыла глаза и улыбнулась сквозь слёзы. Старый сочинитель сказок наклонился и поцеловал её руку. Граф Дебоннер, оправившись от изумления, приосанился.
– Я всегда говорил, что герцог Франсуа Вермийяр – великий человек, – с важностью изрёк он.
