Kitabı oku: «Китайские фантазии», sayfa 14

Дневник Оксаны Ли от 16 июля

Сегодня Лиангу надо возвращаться домой, на работу. А я ещё остаюсь здесь. Хочу побыть с мириклинами в закрытом монастыре. Вернее, буду жить неподалеку, и наведываться к ним. Лианг провел меня в монастырь, я передала мириклинов настоятелю монастыря. Пушистик и Глазастик сразу приняли его. А мои вещи, сумки Лианг перенёс в заброшенный домик неподалеку. Условия, конечно, как в пионерском лагере при Советском Союзе. Туалет на улице, душ от дождевой воды, комната небольшая, но есть хорошая добротная деревянная мебель, внутри чисто, уютно, ничего лишнего. Видно, что монахи ухаживают за этим домиком. Есть терраса, вид безумный. Жаль, что нет рядом Марианы, она бы точно нарисовала такую красоту.

Лианг повернулся ко мне и заговорил:

– Оксана! Боязно тебя здесь оставлять, но я приеду через несколько дней. Ты дождёшься?

– Не знаю. Если здесь будет невмоготу, вернусь в отель.

– Который час?

Оксана посмотрела на Лианга вопросительно. Он привычным жестом посмотрел на часы.

Похожие часы, я уже видела. Роллингс, роскошные , такие же Вэй носил.

– Не настоящие, подделка. Но очень хорошего качества, – подсказал Лианг.

– Да-да.

Воспоминания о Вэе нахлынули с новой силой. Слеза выкатилась наперекор мне.

– Ну что ты? –Лианг, ласково погладил мои волосы, – не расстраивайся так из-за часов, тебе-то я куплю настоящие с бриллиантами. Хочешь?

Лианг не дождался ответа, улыбнулся и ушел. Осталась совсем одна. Я и природа, горы, деревья, птицы. Сидела на террасе и просто смотрела вдаль. После обеда пришел молодой монах:

– Госпожа, настоятель монастыря интересуется, всё ли у вас есть? Возможно, вам что-то нужно?

– Спасибо, за беспокойство, но у меня всё есть!

– Если ничего не надо, то я пойду.

– Постой! Расскажи, как они там?

– Кто?

– Маолины!

– О! Они чудесные! Играют, мурлычат, спят!

–Хорошо, попозже зайду их проведать.

Через несколько часов решила прогуляться и заодно посмотреть малышей. Им, и правда, было в монастыре очень хорошо, они заметно подросли, резвились на траве. Увидев меня, подбежали и стали тереться о ноги.

– Узнали меня, мои хорошие.

– МуРРРРРРРРРРРРРРР! Мяу!!!!!!!!

Было по всему видно, что вот здесь можно их оставить и не бояться. Я хотела ещё побыть тут несколько дней и возвращаться домой.

Дневник Оксаны Ли от 17 июля

Утром проснулась за окнами пели птицы. Так громко щебетали, так весело, даже празднично, я бы сказала. Появилась мысль: “Что-то хорошее должно сегодня произойти”. Моя интуиция подсказывала? Или это моя извечная вера в чудо? “

На террасе уже ждал завтрак, фрукты, рис. Приятно, как будто добрая фея позаботилась обо мне, но на самом деле – это были мои соседи монахи. Их не видно, но всё время ощущаю их присутствие и защиту. Это такие же люди, конечно, они особенные, но ко мне присмотрелись и стали проявлять теплые чувства, как старшие браться по отношению к сестре. Я прошлась привычным маршрутом в монастырь, как всегда это место, как будто в другом измерении, тишина и покой… нет хаоса, скорости, нет времени… Есть вечность, созерцание, любование умиротворением. Удивительные, новые чувства. Я поиграла с мириклинами. Они чудесны… сегодня ласковые, активные, растут не по дням, а по часам. Один монах мне сказал, что Глазастик – это «она», девочка, а Пушистик – «Он» мальчик. «Инь» и «Янь».

Вернувшись в домик, вдоволь насладившись созерцанием и умиротворением на террасе, я решила прогуляться еще раз в то самое место, откуда не вернулась Марианна. Мне пора возвращаться в город, к привычной жизни. Хочу ещё раз вспомнить все хорошее, связанное с чуткой любимой подругой, попрощаться. Нет, я уже не плачу. Только всхлипываю… Ничего не исправить. В душе моей остался свет, свет от её души. Я взяла дневник, краски, кисти, томик Дафны и пошла. Через некоторое время оказалась на той самой поляне. Странно, печали совсем не было, только легкая грусть, тоска. Обошла несколько раз поляну. Приблизилась к самому развесистому дереву, положила на камнях под его развесистыми ветками вещи Марианны. Ну что ж: «Прощай Марианна! Прощай моя подруга!»

Я закрыла глаза. И минуту стояла так. Как хотела, чтобы это был сон, чтобы открыла глаза и она, моя дорогая подруга опять была рядом со мной, улыбалась. Мне показалось на минуту, что слышу её голос. Открыла глаза… и увидела лицо Марианны… Всё поплыло перед глазами, земля ушла из под ног.

– Марианна!!!

– Оксана!

– Ты жива? Или это сон!

– Оксана, нет это не сон, это я!

– Ущипни меня…

И она меня обняла и ущипнула таки. Я засмеялась:

– Господи, какое же счастье видеть тебя снова! Я готова бегать по утрам и есть только правильные продукты, как ты советуешь. Честно-честно! Только не исчезай больше, ладно?

– Врешь ведь про бег и еду. Знаю я тебя.

– Разве что чуть-чуть. Я хочу видеть тебя рядом – это точно правда.

– Как мириклины?

– С ними всё отлично? Домик у них просто райский. Сказочный такой.

– А как ты? Где ты была всё это время?

Лианг стоял в десяти шагах от нас и ехидно улыбался своими узкими глазками. Но я подумала, что, наверное, ни у кого больше нет таких добрых глаз.

Сквозь тишину послышался шум вертолета. Он пролетел мимо меня, совсем низко, так низко, что я даже разглядела фигуру человека, который мне помахал рукой. А может, мне показалось. Где-то совсем недалеко вертолёт приземлился.

Дневник Марианны от 17 июля

Вот я опять в комнате отеля. Не верю. Это правда не сон? Долго стояла под душем, ела рис (он вкусный, оказывается) и пила чай. Выпила три стакана, еле напилась. Приходил ко мне врач. Осмотрел несколько синяков и царапин у меня на теле, удивился, как легко отделалась. Просто чудо. Да и сама иначе как чудом это не называю. Расскажу по порядку, что же произошло. Два дня назад я пыталась отвлечь Чанга от Оксаны и Лианга, чтобы они могли спокойно найти монастырь для мириклинов. Идея оказалась удачной. Чанг повелся, пошел за мной и Эн. Мы гуляли по такому заброшенному месту, что я даже испугалась немного. А вдруг Чанг начнет действовать жестче – не просто шпионить? Предупредила Эн, что за нами следят. Если этот человек начнет позволять себе лишнее, нужно бежать за помощью. По-моему, она мне не поверила. Чанг не показался ей каким-то злодеем. Он улыбался и просто гулял неподалеку. Эн решила. что он готовит сюрприз для меня. Вроде как ухаживать собрался. И все же этот гаденыш нашел момент, когда Эн задержалась, фотографируя какие-то цветы, и подошел ко мне:

– Думаю, нам пора поговорить, – начал он.

– Вот уж не знаю, о чем.

– Я готов купить этих зверей за хорошие деньги.

– Они не продаются, это точно.

– А если я заплачу два миллиона долларов? По миллиону вам с Оксаной. По-моему, отличная цена.

– Нам не о чем говорить. Деньги меня не интересуют.

– Тогда ты мне отдашь их бесплатно, – он схватил рюкзак и сдернул его с моей спины. Я пыталась отобрать, но силы были неравными. Он расстегнул молнию и понял, что мириклинов там нет. Лицо покраснело от злости, и он кинул рюкзак в меня – мол, забирай! Я не ожидала такого. Удар был резким и сильным. От него я пошатнулась и стала соскальзывать в пропасть. Длилось это всего секунду, но помню, как руки мои цеплялись за камни и землю на краю обрыва, а потом я полетела вниз. Не могу забыть, как было страшно, как кричала, что-то мелькало в мозгу – не вся жизнь, но какие-то обрывочные воспоминания. Сейчас даже не скажу, что именно. Точно вспомнила мириклинов. Обрадовалась, что удалось отвлечь от них Чанга. Думала ли о смерти? Нет. Кричала и боялась удара, боли.

Но попала в сено. Надо же – такое везение. Там было несколько стогов, но я попала в самый большой. Удар все равно почувствовала. Всё тело пронзила боль, потом я отключилась – потеряла сознание.

Прошло какое-то время. Очнулась. Попыталась встать. Тело плохо слушалась, но было понятно, что переломов нет. Неужели сено меня спасло? Или я попала на тот свет? Вокруг тишина, лишь пение птиц где-то неподалеку. Пролетают иногда насекомые. Я сделала первые шаги. Тело болело, и я подумала. что это явно не рай. Там не будет боли. И это точно не ад, так как очень красиво вокруг. Но с чего это я вдруг так подумала? Ведь никто не возвращался ни из рая, ни из ада.

Решила пройтись немного, посмотреть, нет ли рядом людей. Нужно было узнать, как подняться наверх – к монастырю. Стоило мне только подумать про людей, как я увидела вдали движущуюся фигурку. Стала махать руками, кричать. С ужасом поняла, что Оксаны рядом нет, и я не пойму, что мне сейчас скажут по-китайски. Фигура приближалась. Я уже поняла, что это женщина. Очень пожилая. Когда она подошла, я разглядела ее получше. Очень старая – лет восемьдесят или более того. Очень худая. Я бы назвала ее ходячим скелетом. Тело хоть закрывала одежда, но кисти рук, шея, лицо – просто кости, обтянутые морщинистой и сухой кожей. Страшная картина. Глаза, правда, поразили живостью. Голубые и сияющие. Старушка улыбалась глазами, и это делало её симпатичнее. Вот мы и рядом. Я первая начала говорить:

– Hi! Sorry, I can’t speak Chinese.²⁹

– Привет, Марианна. Нет нужды в иностранных языках. Мы не можем не понять друг – друга.

– Боже! Вы – русская. Как же мне повезло! Только… откуда вы знаете мое имя?

– Я даже мысли твои знаю. Ты думаешь, что попала в рай. Сомневаешься. Но мысль такая была, а сейчас снова вернулась. Это понятно, ведь незнакомая тебе старуха знает твое имя. Ведь так?

– Да, именно так. Откуда вы все это знаете? И мне кажется, что мы где-то встречались. Не могу вспомнить только, когда и где.

– Мы не встречались так, как встречаются люди. Все сложнее.

– Не понимаю…

– Просто я – это ты в старости. Я – Марианна, но мне восемьдесят два года.

– Что? – в голове у меня пульсировала кровь, дыхание участилось. Пронеслась мысль, что это не может быть правдой. Самым ужасным было то, что я не верила, что я могу стать такой… страшной. Да, именно такое слово лезло в голову. Всегда думаю о себе, как о симпатичной, пусть я и не красавица. Потом подумала, что старуха может врать. Только зачем?

– Успокойся, – начала говорить она, пока я приходила в себя, – ты только что упала в стог сена, убегая от Чанга. Ты спасала мириклинов, и это удалось. Еще не веришь мне? Тогда вспомни, как ты плакала, прощаясь с Яном. Откуда мне знать про это? Ну, верно ведь?

– Да. А почему я вас вижу?

– Это ущелье – временной разлом. Сюда можно попасть только, если ты уже бывал здесь раньше. Оксана знает про это место, но она ни разу здесь не была. Лианг же сюда возвращался и встретил себя молодого.

– Это интересно – встретить себя в молодости? Ностальгия?

– Верно. Приятно и странно. Сразу нахлынули воспоминания. Я даже вспомнила то, что стала забывать. Знаю, как непросто на меня смотреть, ведь ты понимаешь, как неумолимо время, как оно нас меняет. Так?

– Да. Я очень постарею. Неужели нельзя это никак приостановить – крема, процедуры, косметические операции…

– Можно было. Но именно тебе было на все это наплевать. Ты выбрала творчество. Скажи, что ты предпочтешь делать – пойти к косметологу или нарисовать картину?

– Да, я буду рисовать. Тут вы правы. Это сознательный выбор. А худоба? Вы больны?

– Не больше, чем другие пожилые люди. Но согласись, что ты сознательно стремилась быть худой. Разве не так?

– Да, это правда.

– А теперь… пора сбавить, как говорят, на поворотах. Я лечилась от анорексии – такой редкой для моего возраста. Нарушение пищевого поведения. А я – это ты. Поверь, было очень непросто выкарабкаться. Лежала в больнице полгода.

– Какой ужас. Да, я понимаю. Постараюсь этого избежать… Послушайте, а я могу вам задать вопросы про моё будущее? Меня прям распирает от любопытства.

– Можешь, конечно. Но не думай, что я отвечу на любой вопрос. Твоя жизнь впереди, и я хочу чтобы в ней было все то хорошее, что будет.

– Скажите. мириклины выживут?

– Да! Они до сих пор живы. Я видела их и многочисленное потомство только вчера. Именно для этого я и вернулась в Китай. Так что ты их тоже увидишь, когда постареешь.

– А почему вы не приехали сюда раньше? А Ян?

– Раньше не получилось. Так бывает… Что касается Яна, то все будет зависеть от тебя. Не беги от своих чувств. Не пытайся его изменить. И не обижай его намеренно. Каждый раз продумывай свой шаг, прежде чем что-то сделать. Впереди много всего – не только радости. Но горя ты не сможешь избежать, как любой человек.

– А Оксана с Лиангом?

– Это их жизнь. Принимай с улыбкой любое их решение. Пусть сами решат свою судьбу. Будь позитивна.

– А как мой Ваня? Как институт?

– Послушай меня внимательно. Ваня – такой же творческий человек, как и ты. Дай ему время, чтобы найти себя. Это произойдет, гарантирую. Но учиться в институте он не станет, бросит его уже через два месяца.

– Как мне ему помочь?

– Никак. Вернее, не мешать, не истерить, защищать от отца и бабушки, от их навязчивой заботы. Можешь иногда материально помочь. Вот и всё. Остальное он и сам всё сделает. И как прекрасно сделает! Даже не сомневайся. Будешь им гордиться.

– Да уж… Честно говоря, я расстроена. Так мечтала, что он закончит институт.

– Глупости! Зачем он ему, если не будет работать программистом? Поступив в институт, он сразу поймет, что это – не его. Я точно знаю, что позднее он найдет себя. Верь мне и не мешай сыну.

– Хорошо, я поняла.

– Отлично. Рада, что смогла тебе помочь.

– Подождите. Еще вопрос. Что мне выбрать – писать романы или рисовать?

– Это сложный вопрос. И ты сделаешь правильный выбор. Только не сразу. До этого появится много удачных картин и хороших книг. Процесс выбора будет подпитывать твое творчество. Так зачем делать его сейчас? Ты, конечно, будешь мучиться, но то будут творческие мучения. Очень плодотворные. Ты мне веришь?

– Да. А сейчас… Меня скоро найдут?

– Не торопись. Я сейчас уйду, а всё пойдет своим чередом. Так-так-так должна немного поработать.

– Не понимаю.

– Поймешь через пару минут. А сейчас дай мне тебя обнять.

Мы обнялись, я с ужасом ощутила её костлявое объятие. Потом услышала как она шепчет: "Прощай! Всё будет хорошо."

Прошла секунда, и я увидела, как она уходит.

– Я ухожу.

Мне же оставалось смотреть ей вслед. Потом я оглядела всё вокруг. Голубое небо и птица, которая летала надо мной. Большая такая хищная птица. Какая-то из орлиных. Не спец я в них. Мне сначала показалось, что она может меня клюнуть, сделать больно, но потом почудилось, что птица зовет меня куда-то. С трудом пошла. Тело болело, но я решила пройтись немного. Обошла стог сена. Поляна. Рядом горный обрыв, с которого я и слетела. Птица вилась у склона, волновалась. Несомненно, показывала, куда мне идти. Я попыталась следовать за ней. Подняться в гору смогла – там была спрятанная среди деревьев тропинка. Деревья странно так примостились на обрыве, как будто на камнях выросли.

И вот я почти дошла до гнезда, к которому меня звала птица. Оно обосновалось на ветвистом дереве, на которое вполне можно забраться, что мне и хотелось сделать. Но тут послышалось шипение. Отдернула руку от ствола – по нему ползла крупная змея – намного крупнее, чем ужи и гадюки, которых я видела в России. Эта казалась страшнее. Темно-зеленого цвета, с желтыми пятнами, эта ужасная гадина ползла к гнезду. Что же там – в том гнезде? А если яйца или птенчики? Особо не раздумывая, я оторвала ветку от дерева и полезла за змеёй, которая уже приближалась к вершине. Птица парила над гнездом и издавала громкие испуганные звуки. Мне казалось, что она зовет меня на помощь. Я и лезла на дерево для этого. Наконец, увидела, что в гнезде птенчик. Удивлению не было конца – это же птенец из моих снов! Змея уже подползала к нему. Мне не оставалось ничего, кроме как бить её веткой. Защитник из меня получился никакой. Ветка оказалась слишком тонкой. Змея шипела недовольно, но не пугалась. А я, вот ведь странно, перестала её бояться. Меня распирала злость. Казалось, что ничего не получится, и это ужасно злило. Я не привыкла отступать! И когда до птенца оставался какой-то метр, не больше, меня озарило снять с ноги туфлю и швырнуть в змею. И я попала! Змея слетела с дерева, туфля за ней.

Я теперь смогла рассмотреть гнездо. То самое – из моих снов. С несчастным птенчиком – почти голым, болезненным, со слезящимися глазами. Я протянула к нему руку и стала гладить. Во сне я его лечила, но как? Птица-мама летала над нами и кричала что-то на своем языке. Волновалась и одновременно ждала от меня чуда. Всё что я могла сделать – это гладить птенчика, петь ему свою песенку со словами "Так-так-так". Потом заснула, как только смогла – поза на дереве была неудобная. Не знаю, как долго мы проспали, но когда я проснулась, поняла, что мой пациент уже живее стал. Глазки не слезятся, чирикать что-то начал. Мама принесла ему червячка, которого он съел, а мне какие-то ягоды. Мне показалось, что их она принесла мне – положила рядом. Если честно, я боялась их есть – вдруг ядовитые, но потом не выдержала – очень пить хотелось. Съела ягоды и почувствовала приятную кислинку. Помню, что потом я рассказала птенчику про мириклинов – как они появились у Оксаны, как вылуплялись в грозу. Он словно понимал меня, кивал головкой. Я жалела. что наши малыши далеко, не смогут помочь лечить птенчика.

Сколько это продолжалось – не знаю. Я потом услышала шум вертолета. Поняла, что ищут меня. Стала спускаться с дерева, со склона, кричать! Думала, что не успею. Но мне повезло – пилот в вертолете заметил меня, и они задержались. Боже, какое это было счастье – увидеть Лианга, обнять его. Потом меня отпаивали водой, дали какой-то фрукт. Я ела и говорила им про птицу, что должна попрощаться. Они не сразу поняли. Наверное, думали, сошла с ума после падения. Отпустили меня. Снова полезла по склону к гнезду. В последний раз погладила малыша, радуясь, что даже за один день он стал здоровее. Глаза чистые, клюв стал розовее, пушок на головке чуть появился. Совсем немного, но я чувствовала его, когда касалась рукой. "Расти большой и сильный," – сказала я ему, крикнула маме: "Спасибо! Береги его! Прощайте!" Расплакалась почему-то. Спустилась вниз, нашла свою туфлю, как ни странно, и побежала к вертолету. Там на мои слезы все посмотрели немного ошарашенно. До этого же не плакала. Ладно, потом объясню. Уже стала успокаиваться. Мы взлетели, но тут я увидела, что птица парит недалеко, словно провожая нас, и снова у меня защекотало в носу, и подступили к глазам слезы. Я махала ей рукой и думала: "Господи, помоги им. Спаси птенца и его маму." Как будто расставалась с родными существами.

Вот такие чудеса бывают в Китае. До сих пор не верю, что это действительно произошло со мной. Упасть с такой высоты и ничего не сломать. Лечить птенчика… Когда я рассказала монаху, он мне не поверил, сказал что эти птицы никого не пустят к своим малышам, заклюют. Ну и пусть думает, что сочиняю. Я то знаю, что так оно и было. Более того, заранее знала, что так оно и будет. Мне же снилось. Это вот совсем не понятно. Какие еще способности во мне скрыты – могу лечить, могу предвидеть будущее. Пусть такой вещий сон был впервые, но ведь именно так и произошло.

Ходили мы в закрытый монастырь, где теперь живут Глазастик и Пушистик. Место отличное. Я снова их нарисовала. Теперь у меня два их портрета – один оставлю Оксане. Решили не фотографировать. Пусть останутся на картинах. Люди будут рассматривать и думать, какой же фантазер художник. А я вовсе и не фантазерка. Нарисовала их именно такими, какие они и есть.

Пришло время расставания. Мы с Оксаной долго тискали малышей. Хотя они так подросли, что слово малыши им уже не очень подходит. Такие крупные мириклинчики. Каждый весом не менее трех кэгэ, наверное. Панцири ведь довольно тяжелые. Мы обнимали их, передавали друг другу, не могли насмотреться. Понимали, что надолго расстаемся. Когда еще мы сможем сюда приехать?

Обе расплакались, но постарались спрятать свои слезы. Вдруг Мириклины заболеют, почувствуют, что нам тяжело с ними расставаться? Так и ушли, пряча слезы, маша им руками, улыбаясь глупо…

Монахи долго нас благодарили. Звали в гости – приезжать в любое время. Обещали хранить маолиней как святыню. Я уверена, что так они и сделают. Светлые у них лица, добрые. Я так привыкла к китайцам за это время. Вижу красоту их лиц, вдохновленных и добрых. Какая же я была дура, когда говорила, что такая внешность мне не по вкусу. Глупости! Я люблю Яна. Мне нравится Лианг. Каждый монах кажется мне теперь красивым. Что-то произошло со мной в этом волшебном месте.

Мы вернулись в Лабранг. Меня допросил полицейский про падение. Я сказала, что упала сама, что Эн перепутала что-то. Чанга отпустили. Даже не сказал мне ни слова. Исчез. Я подумала, что он мне больше не страшен. Мириклинов нет. Значит Чанг уже не будет меня преследовать. Пусть живет с миром. А мы трое собрались возвращаться в Гуанчжоу завтра утром.