Kitabı oku: «Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования», sayfa 4

Глава 8. Добить мертвого

Василий Шуйский, будучи человеком неглупым, понимал, что нужно обезопасить себя от появления нового самозванца. Он составил список представлений, которые следовало транслировать:

1. Царевич не имел прав на престол, так как был сыном в не признанном церковью браке.

2. Настоящий царевич умер, это подтвердила следственная комиссия.

3. Царевич не может воскреснуть до Страшного суда.

4. Царевич стал святым – его канонизировали.

5. Следовательно, человек, которому присягнули, – самозванец.

6. Имя самозванца известно – Юрий Отрепьев (Григорием он стал при постриге в монахи).

7. Его признали как Григория свидетели.

8. Мать, Мария Нагая, не признала его (признала, но потом отказалась).

9. Отрепьев – исчадие ада. Грешник, пьяница, расстрига, католик, колдун. И его убили – все видели труп на площади.

10. Все, кто за него, – против нас, потому что нарушают крестное целование Годуновым. И да, последователи Лжедмитрия губят свои души, лишая себя царствия небесного.

Шах и мат, половина страны!

Глава 9. Тушинский вор

Со вторым самозванцем связана удивительная ситуация, которая позволяет некоторым историкам охарактеризовать Смуту как гражданскую войну: в десятке километров от Москвы полтора года находилась еще одна столица со своим царем, двором и армией!

Среди войска и правящей верхушки Лжедмитрия II оказалось множество служилых людей из Северской земли (той самой, окраинной, которая поддержала и первого самозванца) и молодых аристократов, обиженных Шуйским: он выбирал людей в свое окружение не по принципу родовитости, а по принципу преданности (что понятно в сложившихся обстоятельствах). Быстрый социальный лифт приспешникам Лжедмитрия II был обеспечен, они занимали высокие посты в его правительстве – и, конечно, Самозванец раздавал им земли, а пока земель не было, воины кормились в «приставствах» – подвластных регионах.

Неизвестный художник. Лжедмитрий II. XIX в.

Марина Мнишек с отцом, пытавшиеся ретироваться обратно в родную Польшу, были перехвачены войсками Тушинского вора – так Самозванец «чудесно воссоединился» со своей «женой» (но Марине не повезло: второй муж бросил ее, сбежав в декабре 1609 г., а потом и вовсе был убит). Однако начиналось красиво:

«…тому Бог свидетель, что печалюсь и плачу я из-за того, что о тебе, моя надежда, не ведаю, что с тобою делается, и о здоровье твоем не знаю, хорошо ли, ты же, моя надежда любимая-с, дружочек маленький, не даешь мне знать, что с вами творится. Мой-с дружочек, знай, что за рана у меня, моя-с, больше писать не смею!»⁸ – писал самозванец.

Все шло своим чередом.

«Тушинцы» начали захватывать Троице-Сергиеву лавру. Авраамий Палицын, келарь монастыря, спустя несколько лет после осады описывал ее в своем «Сказании» (он не присутствовал в осажденном монастыре, будучи в Москве). Он запечатлел несколько парадоксальных явлений: «перелеты», когда одни и те же люди служили то Лжедмитрию II, то Шуйскому, и вылазки немощных от пьянства поляков в Лавру с просьбой опохмелиться. Об осаде монастыря мы поговорим чуточку позже, но нужно отметить, что Самозванцу покорились Псков, Ростов, Суздаль, Тверь. В подчинении Москвы остались Великий Новгород, Смоленск, Казань и, что неудивительно, царство Сибирское.

Шуйский сумел позвать на помощь шведов – и как знать, хорошо это или плохо?

Глава 10. О доблестных защитниках Троице-Сергиева монастыря и всегорьких предателях

Авраамий Палицын на протяжении 77 глав своего «Сказания» описывает, как началась Смута и как храбро защищали монастырь монахи. Героями повествования оказываются и тушинцы, пришедшие воровать в огород монахов капусту, и святые Сергий и Михаил, постоянно защищающие монахов, и гугнивый Сапега, и простые люди, пришедшие защищать монастырь, – Палицын перечисляет их поименно.

С. Д. Милорадович. Оборона Троице-Сергиевой лавры. 1884 г.

В программе:

• Пушечное ядро влетает в лавру во время богослужения и впечатывается в икону Архангела Михаила в Михайлов день. Люди в ужасе поливают слезами пол.

• Удивительный Анания, борющийся даже с раздробленной плюсной.

• Внезапные залпы из пушек разрывают людей, идущих по двору, на части.

• Жители монастыря умирают от страшной цинги, посланной Богом за грехи военных, впавших в пьянство от головокружения от побед.

• Брат Данилы Селевина, Оська, сбегает к полякам. Данила, не желая жить с печатью позора, жертвует собой в бою за монастырь.

• В церкви звучит пение невидимого хора, а перед маленьким русским войском несется, не видимый воинам, но видимый со стен монастыря, воин с лицом, блистающим как солнце, на коне, подобном молнии.

• На фоне этого разворачивается почти детективный сюжет с поиском подкопа, который делают поляки, чтобы уничтожить одну из башен лавры.

• И многое другое.

Это первое воинское повествование без главного героя, важная ступень в эволюции древнерусской литературы. Палицын останавливает свое внимание на разных персоналиях и разворачивает перед нами удивительное полотно жизни этих людей в страшное время осады.

Обитель борется не только с внешними врагами, но и с предателями. Здесь мы вступаем в зону интриг. Так, мы узнаем об истории казначея Троице-Сергиева монастыря Иосифа Девочкина (должность казначея весьма хлебная, и возможно, что его просто хотели сместить – никаких явных доказательств измены не было). Гурий Шишкин, простой монах, чудесным образом прознал о предательстве Девочкина и сдал его воеводе Долгорукову. Казначея пытали (об этом не говорится в «Сказании»), после чего он в страшных муках умер – и вот страшную смерть предателя Палицын рисует яркими мазками (особо впечатлительных этот фрагмент прошу не читать):

«Многие люди, написав о составленных по его злому совету заговорах, его обвинили; воздающий же отмщение по правде ниспослал на него суд, как на Ирода: после тяжелого недуга он был живым изъеден червями, так что прежде возвращения его в землю были видны его проеденные внутренности. Оттого что в надменном сердце тайно вырос замысел пролить множество крови, как гнезда закипели рогатые плотоядцы. …Ведь за один час маленький, как муха, червь, ползая по плоти, вырастал с человеческий палец и рожками пробуравливал тленное естество. Слыша его рев и вопль, многие с сокрушенным сердцем, плача, поникшие отходили. Ухаживавшие за ним все отступили и, не будучи в силах обонять смрад, заткнув ноздри, стояли поодаль. Кости его так распухли в связях суставов, что сделались видимы».

Страшные болезни были в XVII в., неведомые – помощник Девочкина в осуществлении тайного замысла, Гриша Брюшин, умер не менее мучительно: утроба его распалась (хотя есть здесь некоторый семантический параллелизм, вам не кажется?).

А еще Палицын делает удивительный, парадоксальный вывод: чем больше русское войско готовится к борьбе, чем больше оно уверено в победе, тем выше вероятность потерпеть поражение (автор очень деликатно пишет: «то и пагуба бывала»). Если что и получалось, то делалось оно «крайней простотой». Практикуем импровизацию и надежду на авось с XVII в.!

Но, кажется, главным прозрением Палицына была следующая фраза, которой можно описать ощущение трагизма жизни в период Смуты: «И было тогда не одно бедствие и несчастье: снаружи – меч, а внутри – смерть. И не знали, что делать: или мертвых погребать, или стены крепостные охранять; или с любимыми своими расставаться, или с врагами пополам рассекаться; или очи родителей целовать, или свои зеницы на протыкание предавать. И не имевшие кровной родни, те стен городских не покидали, но там смерти от противников ожидали, ибо один путь к смерти, говорили, отовсюду».

Глава 11. Настало время разобраться с польской интервенцией

Откуда вообще взялись поляки?

Россия в 1609 г. попросила Швецию о помощи в борьбе с Тушинским вором. Шуйский заключил договор с королем Швеции Карлом IX. По условиям договора Россия отдавала шведам Корелу с уездом и отказывалась от претензий на Балтийское побережье, а Швеция обязалась отправить в Россию свое войско.

В марте 1609 г. в России появились шведы – руководил ими военачальник Якоб Делагарди. В самом Новгороде войско собирал племянник Шуйского, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский.

Неизвестный художник. Портрет графа Якоба Делагарди. 1606 г.

В мае войско уже выдвинулось по направлению к Москве. В 1610 г. они освободили Москву от осады войсками Лжедмитрия II и вошли в город.

Поляки, находившиеся в конфронтации со шведами, расценили это как антипольское соглашение и вторглись на территорию России осенью 1609 г. – и в 1610 г. в битве под Клушином русско-шведское войско проиграло в битве полякам. Причем огромное количество наемников Делагарди перешли на сторону поляков, а сам Делагарди ретировался в Новгород с небольшим отрядом.

Р. Штейн. Князь Михаил Скопин-Шуйский встречает шведского воеводу Делагарди близ Новгорода. 1609 г.

И если от Тушинского вора худо-бедно получилось избавиться (части его войска засели в Калуге), то Сигизмунд представлял серьезную опасность для Москвы. Тут произошел внезапный альянс: Сигизмунд договаривается с частью тушинских бояр об избрании своего сына на русский престол. Как сделать из польского королевича русского государя? Рецепт прост: царская кровь у него уже есть, осталось только принять православие. Плюс ко всему Владислав не участвовал в Смуте, и у него не было протеже – следовательно, боярские роды могли быть спокойны за свое положение при дворе.

Глава 12. Как поляк оказался претендентом на русский престол

После того как Шуйского (которого насмешливо называли Шубником, поскольку в его землях был развит шубный промысел) свергли, в умах бояр появилась и окрепла идея взять себе кого-то из царской династии зарубежного государства, перекрестить этого правителя и получить православного царских кровей. Плюс часть тушинского лагеря (в том числе и патриарх Филарет, отец будущего царя Михаила Романова) приняла решение пригласить на престол сына Сигизмунда, царевича Владислава. Мы помним, что при Годунове Филарет попал в опалу – его обвинили в колдовстве и постригли в монахи. Лжедмитрий освободил его как «родственника». Филарет был сыном Никиты Романовича, родного брата Анастасии Кошкиной, той самой любимой жены Грозного. То есть действительно дальним родственником! Он был духовником у Лжедмитрия II, Тушинского вора – и тоже под тем же предлогом. И да, в «Новом летописце», официальной историографии новой династии, не было сказано о таких порочных связях.

Б. Мильвиц. Портрет Владислава IV Вазы. 1635 г.

Филарет формулирует условия. Так, Владислав, вступая на престол, должен:

1. Хранить православие (не строить инославных церквей, не пускать евреев в страну, казнить православных за межконфессиональный переход).

2. Принять православие.

3. Жениться на православной.

4. Венчаться по чину московских государей.

5. Хранить прежние порядки.

6. Не давать воеводств польским людям.

7. Отозвать польские войска из России.

8. Менять законы только с согласия Земского собора.

9. Отдать России Смоленск.

10. Помочь в борьбе с Тушинским вором.

Филарет едет в Речь Посполитую с документом, содержащим эти условия, и сидит в плену следующие 9 лет⁹.

Сигизмунда не устраивали такие условия договора. Как это – не строить костелы? Как это – отдать Смоленск обратно? Как это – принять православие?

Переговоры зашли в тупик.

Глава 13. Как разбили тушинцев

Лжедмитрий II какое-то время даже был близок к успеху и ожидал возможности пойти на Москву. Однако после свержения Шуйского бояре договорились с гетманом Жолкевским, что его войска разгонят тушинцев, а взамен бояре посадят на престол Владислава. Поляки начали наступать, и Лжедмитрию пришлось ретироваться обратно в Калугу.

По словам Буссова, «после неудачной попытки взять Москву летом 1610 г. самозванец отступил к Калуге и стал готовиться к новому походу. Но сын Ураз-Мухаммеда донес Лжедмитрию, что отец собирается прикончить самозванца. И Лжедмитрий решил опередить касимовского царя. Во время охоты за Окой он напал на ничего не подозревавшего Ураз-Мухаммеда и убил его. Тело бросил в воду. Чтобы скрыть убийство, Лжедмитрий поскакал к своей свите, крича, что хан намеревался убить его, но он – Лжедмитрий – чудом спасся». Лжедмитрий публично казнил хана и нажил себе врагов внутри лагеря.

Отправившись на охоту, лжеправитель взял с собой Петра Урусова. Именно он в уединении леса отомстил за хана – выстрелил в самозванца и отсек ему голову саблей: «Когда же Димитрий отъехал в поле на расстояние примерно четверти путевой мили от города, открылся тайник, в котором долго была заключена и сокрыта злоба татар на Димитрия. Татарский князь Петр Урусов зарядил свое ружье двумя пулями, подъехал как только мог ближе к саням Димитрия, стал льстить ему и так смиренно говорить с ним, что Димитрий не мог заподозрить ничего дурного. Убивают в санях Димитрия второго. Князь же, очень ловко приготовившись к нападению, выстрелил в сидевшего в санях Димитрия, да еще, выхватив саблю, снес ему голову и сказал: “Я научу тебя, как топить в реке татарских царей и бросать в тюрьму татарских князей, ты ведь только ничтожный, дрянной московит – обманщик и плут, а выдавал себя за истинного наследника страны, и мы преданно служили тебе, вот теперь я и возложил на тебя ту самую наследную корону, которая тебе подобает”».

По приказу Марины всех найденных в стане татар (а Урусов благополучно сбежал со своими воинами) зарубили саблями. Главарем стал Иван Заруцкий. Калужане тем временем перешли на сторону Владислава, оставив Марину без поддержки.

Марине Мнишек с маленьким сыном Иваном-«воренком» и Заруцким пришлось бежать в Коломну. Там Иван вошел в состав первого ополчения, которое смогло отбить у поляков часть Москвы – Белый город. Но снова ставить Марину на царство не хотел никто, тем более что патриарх Гермоген проклял ее ребенка.

Марина сбежала на юг, в Астрахань. В 1614 г. за ней была отправлена армия под командованием Одоевского-Меньшого. Марина была схвачена. Ребенка казнили, а саму царицу посадили в тюрьму, где она бесславно умерла.

Глава 14. Однажды в Новгороде

Мы помним, что Делагарди после поражения под Клушином отошел к Новгороду, но новгородцы отказались впустить его в город. И это продолжалось до 1611 г.: как только призвали Владислава, русско-шведский союз треснул по швам. Странно соблюдать условия договора, когда русское правительство само призывает к власти поляка, то есть выбирает «не ту» сторону. И Делагарди рассудил: северо-запад России – удобная для Швеции зона влияния, глупо давать Владиславу возможность распространять здесь свое влияние. Так началась осада Новгорода шведами.

Новгородцы присягнули Владиславу в октябре 1610 г., но уже в январе 1611 г., после призывов патриарха Гермогена не повиноваться полякам, восстали и объявили о самоуправлении Новгородского государства – вот он, великий вольный новгородский дух!

В июне 1611 г. Делагарди подошел с войском к Хутынскому монастырю под Новгородом. На переговоры с ним приехал Бутурлин и попросил отправить шведское войско в Москву, для освобождения от поляков. Швеция запросила возведение на престол шведского королевича Карла Филиппа и значительных территориальных уступок – Ладогу и Орешек. Бутурлин был согласен, а вот сами новгородцы были против. Переговоры застопорились. Шведы решили не ждать и в начале июля подошли к Колмову монастырю, еще ближе к Новгороду.

Этого новгородцы не стерпели, и начались стычки.

Шведы пошли на военную хитрость: небольшими отрядами они атаковали восточную сторону города, и, пока защитники города сосредоточились на обороне с востока, Делагарди напал с запада. Его войска подорвали Чудинцевы ворота с помощью петард и ворвались в город через образовавшуюся брешь. Судьба Новгорода была решена – город полностью перешел под контроль шведов.

Ю. Хаммер. Осада Новгорода 1611 года. 1698 г.

25 июля Одоевский, новгородский воевода, подписал договор от имени Новгородского государства, согласно которому Карл IX, король Швеции, признавался покровителем России, а его сын, королевич Карл Филипп – наследником российского престола. Впрочем, принц не торопился ехать в Новгород, и его наместником был Якоб Делагарди. По факту шведы правили по русским законам и не пытались навязать свою религию, тихой сапой захватывая огромную новгородскую землю. Во главе новгородской администрации стоял Делагарди со шведской стороны, Одоевский – с русской.

Так продолжалось до избрания Михаила Романова: как только шведская корона поняла, что ей не светит русский престол и что новгородцы не хотят больше признавать Карла Филиппа царем, она сильно ужесточила свой режим в Новгороде. Шведы грабили монастыри, храмы, многочисленные селения; новгородцы сопротивлялись. Прекратились поставки продовольствия, начался голод и эпидемия.

Так новгородцы прожили до 1617 г., пока в деревне Столбово Россия и Швеция не подписали мирный договор, завершивший шведскую интервенцию: Швеция отдала Новгород с его землями, но оставила себе Копорье, Орешек, Ивангород и Корелу.

Неизвестный художник. Карл Филипп. 1621 г.

Отзвуком этой истории станет возвращение этих земель Петром I – почти столетие спустя в результате Северной войны.

Глава 15. Кусочек России в Швеции

Удивительно, но большинство документов новгородского делопроизводства того времени сейчас находятся в Государственном архиве Швеции, в Новгородском оккупационном архиве – «золотом руднике славистов»¹⁰. Как так вышло?

В начале 1616 г. Якоб Делагарди оставил Новгород и увез с собой весь административный архив, чтобы отчитаться о проделанном (например, он увез расходные книги бань, кабаков, судов, ведомости по закупке водки в деревнях, челобитные). Для историков, конечно, эта запасливость Делагарди имеет грандиозное значение – кто знает, сохранились бы эти 30 000 листов в пожарах?

С. Г. Соловьев. Общедоступные чтения Русской истории, фрагмент. 1874 г.

Открытие архива удивительно: русский историк Сергей Соловьёв, приезжавший в Швецию в 1837–1840-х гг., сделал несколько феноменальных находок. Во-первых, он обнаружил новгородский архив – «красные сундуки в тайных сводах Государственного архива», а во-вторых, сочинение Котошихина, о котором мы еще поговорим.

Из архивных суховатых записей мы узнаём о жизни захваченного, дышащего под гнетом города и человеческих драмах:

• что на Софийской стороне на Щирковой улице и на Торговой стороне на Рогатице были кабаки, а с 1612 г. открылся третий кабак, Михайлов;

• что общественные бани были открыты четыре дня в неделю;

• что с 1615 г. объем продажи водки сильно снизился, а в 1616 г. разорился кабак на Софийской стороне;

• что храмы стояли разоренные, «без пенья»;

• что с 1614 по 1615 гг. от боёв умерли 7581 человек, а «мирно» умерли 7652 человека – только вдумайтесь, насколько обезлюдел Новгород, если в описи указано, что «в одиннацати улицах сыскати некем, потому что посадские люди розбрелись, а иные вымерли, а оставшие скитаются по двором»;

• что оставались вдовы с детьми, которым выплачивали жалованье «на прожиток»;

• что шведы отбирали земли в пользу королевича и люди нищенствовали;

• что множество людей были в кабале – отработке процентов, капающих со взятой в долг суммы. В кабалу попадали и дети, например, десятилетний Якушко, которого из-за голода продал в кабалу отец, ибо «прокормиться ему с семею нельзя», и одиннадцатилетний Кирила, которого по тем же причинам отдали в кабалу бабушка и дед, а еще у Кирилы на левом бедре два шрамика, оставшихся от укуса собаки;

• что старца новгородского монастыря Андроника убили и ограбили по дороге в город, а поп Корнила грабит монастырскую казну.

Новгородский оккупационный архив – документальная эпопея, полная скрытых за канцелярскими фразами очень горьких историй, которые ждут своего исследователя.

Часть III
Романовы

В этой части вы узнаете, каким образом на троне оказался Михаил Федорович, как нужно было вести себя послу и почему Алексея Михайловича называли «Тишайшим».