Kitabı oku: «Я твой враг», sayfa 2
Глава 3. Здравствуй, прошлое
Демид
Проснулся от того, что не мог нормально вдохнуть. Ощущение удушья – самая дерьмовая вещь из всех возможных. Скинул с себя камень, и сполз на край кровати. Камень заворочался и заворчал недовольно.
– Ты куда? – пробасила спросонья.
Если бы ночью не проверил, подумал бы, что спьяну повелся на транса.
В озноб пробило от этой мысли. Не дай боженька мне пропить свою честь.
– Лежи, отдыхай, малышка, – потянулся, накрывая ладонью ее грудь. Мягкая, сочная, натуральная, как и вся девочка. Она потянулась довольно, скидывая с себя простынь. А теперь мне была доступно все ночное угощение. Между ног колом. По спине ее пальчики пробегают, вызывая дрожь. На розовых губах манящая улыбка, она хочет этого не меньше меня.
Девушка тянется ко мне, ее ладонь скользит вниз к паху. Я останавливаю, перехватив тоненькое запястье.
– Я знаю, что от такой сладости сложно отказаться, – киваю на свой х*р. Она призывно улыбается. – Но у меня срочные дела. Я позвоню тебе.
Поднимаюсь с кровати и отправляюсь на поиски своих шмоток. Это дело занимает добрые минут десять. Я вчера был в полном угаре, не помню ни х*ра. В каком районе я вообще?
Зазвонил телефон. Натянул джинсы и отправился на звук. Мобильный валялся на полу, рядом с моими кроссами. На экране высветилась морда Мирона.
Наклонился за гаджетом, голова нещадно затрещала.
– Говори.
– Через час в доме.
Прикрыл глаза, башка раскалывалась.
– Обязательно. Я тут немного… – обернулся. Блондинка как раз нагнулась к полу, демонстрируя мне идеально гладкую киску. Твою мать!
– Занят, – проговорил уже без энтузиазма. Скорее, на автомате.
– Понял, – его усмешка действовала на нервы. – Откуда забрать? Я на колесах.
Подошел к окну и выглянул во двор. Черт его знает, где меня забирать? Сам бы хотел знать. Загрузил навигатор с локацией и скинул скрин Гессу на WhatsApp.
В ванной зашумела вода. Осмотрелся и прошел в кухню, освежил лицо проточной водой. Вроде полегчало.
Когда обувал кроссы, она появилась передо мной абсолютно голой. Ее ох*енные сиськи значительно ограничили угол моего обзора.
– Ты же не вернешься, да? – она приблизилась и провела пальцем по шее. Я смотрел на ее плоский живот, и пытался придумать хоть одну причину, почему я не могу остаться с ней и продолжить веселье.
Ах да, новое дело от Исая.
– Вернусь, детка, – поднялся, и, притянув за шею, поцеловал ее в губы.
Сладкая девочка. Был в стельку пьяным, но помню одно – отсос был такой, что в глазах звезды мерцали.
– Ты даже моего имени не знаешь, – нахмурила свой лоб.
А ведь на самом деле, не знал. Да и, честно говоря, не особо то важно. Пару раз еще зайду в гости, пока не надоест.
– Главное, что я знаю, как умеет твой ротик, – сжал ее ягодицу, она засмеялась, шлепнув меня по груди.
Пока ждал Мирона на улице, подкидывал в руках телефон. В голове воспоминания прошлой ночи обрывками рваными. А когда вспомнил, почему нажрался, тошно стало.
Явилась, сучка мелкая. Полтора года прошло, отец помер, мать болела, ни одна из них даже не позвонила. А тут пришла, деньги ей нужны. Еще и смотрит на меня так, словно я ей по жизни должен. Деньги. Усмехнулся, устало потирая лоб.
Отобрали все до копейки у моей семьи. Забрали отца, здоровье мамы, семью разрушили. А теперь, бл*ть, хватает наглости что-то просить у меня.
А ведь на Белку даже тогда, когда все случилось, не злился. Всегда думал, что она другая. Чистая, далекая от грязных интриг и алчности. А, выходит, ошибся. Когда про бабки мне заявила, такой злостью накрыло, думал, разорву.
Хотелось больно ей сделать, опустить на землю, чтобы эта семейка уже в себя пришла. Они, бл*ть, не чертовы боги, и никто ничем им не обязан.
Опустить хотел – опустил. Только самому херово стало и противно от себя же. Никогда девчонок не обижал. А тут… Пелена кровавая перед глазами, самого рвет изнутри. А Белка все стояла, глазищами своими огромными смотрела на меня, хлопала ресницами. А ведь изменилась так. Куда делать та мелкая пацанка недоросток? Вчера передо мной стояла девушка с шикарными формами. С тонкой талией, и красивой аккуратной грудью. И за эти мысли сам на себя разозлился. Думать о ней так, кощунственно, что ли…
Она стояла и жалась, даже не понимая, что выглядит так, что у каждого из Гессов встал на нее.
Думал, больно ей сделал, только на самом деле больно было мне. Белка мне ее напомнила… сестру свою. Ту, что предала и сердце к херам растоптала. А ведь они такими разными всегда были.
Услышал звук мотора. Поднял глаза, у самых ног, едва не сбив, затормозил пикап Мирона.
Из открытых окон тачки гремел тяжелый рок. Гесс-младший постоянно эту байду слушает.
Обошел машину, заметив в кузове Kawasaki. Яркого цвета металл манил сильней, чем с*ськи той блондинки.
– Твой?
Мирон вышел из тачки, закурил, облокачиваясь о капот.
– Ага, думаю опробовать его на карьере.
Ух ты ж, даже так! Тут же глаза загорелись.
– Где взял?
– Сосед урод, за*бал жинку свою п*здить по ночам. Орут так, что уши вянут. По-доброму не захотел, пришлось проучить козла, – ухмыльнулся Мирон.
– Поехали. Все уже на месте.
Гесс выглядел немного уставшим. Видать, не только у меня эта ночь была активной.
– Открой кузов. Я на нем поеду, – заявил решительно.
Мирон ухмыльнулся.
– Уверен?
– Я че, бл*, похож на неумелую девочку?
Мирон выбросил сигарету и подошел к задней дверце пикапа. Помог Гессу выгрузить мотык.
Твою мать! Вот эта ца-ца! Провожу ладонью по металлу. Отдает приятной прохладой. Буквально чувствую, как по венам адреналин растекается. Бл*ть, уже представляю этот кайф.
Седлаю байк и завожу мотор под прищуренный взгляд Мирона. Приятное урчание вибрацией по венам.
– Кто последний, тот сегодня платит за бухло! – кричит Гесс, запрыгивая в салон авто.
*б*ть, ну давай попробуем. У красотки разгон до ста километров за три секунды.
Газую, подъезжая к ориентировочной линии старта. Гесс ровняется со мной, пока светофор на красном.
Из окна на меня пялится его хитрая морда.
– Готов пыль глотать на своем корыте? – улыбаюсь, натягивая перчатки.
Мирон щурится от солнца.
– Огинский, головушку береги, она у тебя и так работает через раз…
Дальше не слышу. Уши оглушает шум ревущих моторов. Выезжаем на дорогу, и ровно через две секунды я перестаю замечать что либо вокруг. Нет ни головной боли, нет Гесса, пытающегося обогнать.. Нет больше того дерьма, что так отравляло мне жизнь этой ночью. Нет больше Беловых, нет дела ни до чего. Скорость, уход от препятствий за сотые доли секунд «до» и чистый, неразбавленный адреналин. С этим не сравниться даже самый горячий минет от самой умелой шлюхи.
Впереди опять красный. Чертов БМВ преграждает дорогу, не могу обойти. Застреваю, пока Мирон проскакивает вперед.
С*чка! Ну, сейчас посмотрим.
Осмотревшись по сторонам, замечаю небольшую дыру в ряде машин.
– Ну что детка, поиграем? – опускаю глаза на урчащий подо мной байк. Резко дав по газам, сворачиваю направо, и, пробравшись к тротуару, проезжаю несколько метров по нем, сворачивая во дворы.
Я знаю этот район как свои пять пальцев. Знаю каждый двор и закуток. Пока Мир доберется до моста, я уже буду у Гессов.
Проскальзываю несколько дворов, съезжая вниз по узкой тропинке. Еще через несколько минут вижу дорогу, ведущую к дому. Тут мелкая щебенка, скорость может упасть.
Вылетаю из переулка, и в этот момент по дороге несется темно синий пикап. Поворачиваю руль, но не получается избежать столкновения. Удар. Меня откидывает в сторону, сбивая с байка. Глухой удар о спину, и я лежу на земле. Байк в нескольких метрах от меня, его колеса все еще крутятся, а мотор ревет.
Поднимаю руку, чувствуя в ней боль. Вижу, как кровь течет по ладони. Бл*ть, перед самым боем.
Рядом появляется Гесс, заслоняя собой слепящее солнце.
Он протягивает мне руку, смотрит с улыбкой.
– Че разлегся, устал?
Хватаюсь за его ладонь, поднимаясь с земли.
– Я сделал тебя, Гесс.
– Да ну нахер, Огинский, – ухмыляется, не веря.
Тогда я показываю ему вперед.
Байк лежит прямо у ног Элис, только что открывшей ворота.
– Моя крошка сделала твое корыто, ты проставляешься, брат.
***
Во дворе играла музыка, стол под навесом уже был накрыт. Я прошел сразу в ванную на первом этаже, нужно было промыть руку от пыли.
–Держи, – Элис прошла в комнату и протянула мне аптечку.
Осторожно промокнул ладонь салфеткой. Кровь уже не шла, но кисть немного посинела.
Подошел к ней, застыв в проеме. Ее торчащие из-под майки соски касались моей кожи. Улыбнулся, наблюдая за ее растерянностью.
– Я не болею, детка, зачем мне таблы? – прошептал у ее губ.
Она шлепнула мне по груди и закатила глаза.
– Огинский, и когда ты повзрослеешь?
Облокотился о проем, беря ее в ловушку.
– А когда мы переспим?
Почувствовал удар в солнечное, схватил ее запястье, не давая снова треснуть мне. Отстранился немного, улыбаясь. В ее глазах блеснула злость. Элис горячая девчонка, но у нее слишком много загонов. Плюс, она сестра Гессов, и, вроде как неприкосновенна. Но ничего из этого не мешает мне периодически играть с ней.
– Когда перестанешь спать со шл*хами, и будешь тр*хаться только со мной.
Посмотрела на меня, ожидая реакции. Я даже представить себе не мог это. Словно все краски и радость из жизни забрали. Нет, очевидно, перспектива секса с Элис нулевая.
– Пошли есть, умник, – цокнула, отталкивая меня.
Все уже собрались за столом. Мирон во всю уплетал завтрак, Амир «торчал» в телефоне. У Гесса на коленях сидела очередная цыпа. Раньше я ее не видел здесь. Заметив наше с Элис приближение, он шлепнул ее по полуголой ягодице. Красотка поднялась и отправилась в дом.
– Процент исправности тела? – Исай кивнул на мою ладонь, отпивая пиво из горла. По всей видимости, ночью всем нам было ох*енно.
– Девяносто процентов, – произнес вслух, задумчиво осматривая синяк на кисти. Главное, чтобы не было перелома. И тот факт, что рука начала опухать, не добавлял мне оптимизма.
– Завтра на карьер поедем, есть идея по тому, как разъ*бать это железо, – Мирон бросил мне через стол мобильный. На экране видео, с подвешенными кольцами в воздухе, через которые пролетает гонщик на мотоцикле.
Идея неплохая, можем сделать что-нибудь посложней.
– Ешьте скорее, есть инфа по делу.
Посмотрел на тарелку. На ней лежала картошка фри и бургер.
– Черт, это не похоже на диету спортсмена.
Закинул в рот картошину. М-м-м, вкусно.
– Элис, у нас теперь постоянно будет фаст-фуд? Нормальной еды совсем нет? – проговорил недовольно Амир, убирая в сторону телефон.
Элис выглядела злой.
– Вы меня со своими шл*хами перепутали. Не собираюсь я торчать у плиты целыми днями. Исай, почему до сих пор не нашел повариху? Вы обещали, что готовка на мне всего на пару дней!
Гесс оставался спокойным. Неспешно пил пиво, наблюдая за истерикой сестры.
– Все сказала? – произнес тихо, когда она сделала паузу в своем монологе.
Девчонка вспыхнула. Поднялась из-за стола, за что отхватила злой взгляд брата.
– Сядь и жри свою картошку. И не забывай, с кем ты говоришь.
С ее лица сошла краска. Обида, злость – эмоции калейдоскопом на лице. Исай с каждым из нас порой перегибает палку. И ладно, мы, парни. Почему он не дает поблажек сестре?
– Элис…
Она подняла на меня затравленный взгляд.
– Картошка ох*енная. – подмигнул ей.
Выдавила из себя улыбку.
– Спасибо, я наелась, – забрала со стола телефон, желая уйти.
– Сиди, – прорычал Исай, смотря на нее снизу вверх. – Дело обсудим, тогда пойдешь.
Элис метнула в Исая злой взгляд.
– В таком случае, не успею сварить вам борщ к обеду, – проворчала себе под нос, послушно усаживаясь на место.
Исай ухмыльнулся.
– Ничего, переживем.
В этой семье так всегда. За сотые доли секунд атмосфера меняется с «невероятно легко» до «удавиться охота». Исай порой та еще заноза в жопе, самому частенько хочется послать его. Но нужно отдать ему должное, именно на Гессе старшем держится семья. И если бы не он, каждый из них уже был бы либо в земле, либо влочил жалкое существование. У Элис и Мирона самая сложная история из всех Гессов. Но у Исая одинаковое отношение ко всем, никаких поблажек.
Да и я благодарен ему и спускаю на тормоза многие его косяки. Он единственный, кто в сложное время подал мне руку. Когда нужны были деньги на операцию маме, он дал мне возможность заработать. И каждый из присутствующих здесь понимает, что своей беззаботной жизнью обязаны ему.
Поэтому, как бы ни злилась, Элис продолжает сидеть на месте.
– На дело выходим сегодня ночью, – Исай посмотрел на каждого, пока не поймал взгляды. Убедился, что мы в полном внимании.
– Поступила информация, что Алексеев перенес сделку на завтра, поэтому, и нам придется сдвинуть свои планы на сутки.
– Это опасно, Исай, – Амир выглядел напряженным. – Менять планы в таком вопросе – не есть хорошо. Плюс ко всему, мы засветимся. Алекс устроит нам войну.
Мирон задумчиво крутил в руках сигарету. Я понимал, что дело серьезное. Речь не просто о тачках, здесь завязано намного больше. Но и заработок в размере шести нулей служил хорошим оправданием риску.
Реплика Амирама взбесила Исая. Эти двое постоянно на ножах. Амир не дает Исаю полной власти, поэтому и цепляются как кошка с собакой.
– Ты готов к открытой войне? Или, может, готов к прессу ментов? Давно нас уже не трясли…
Исай откинулся на спинку стула, посмотрел на Амира. Кажется, сам воздух вокруг нас сгустился.
– Я, видимо, сделал ошибку, доверив тебе ведение компании. Ты вдруг решил стать офисной крысой, решил, что можешь больше не пятнать себя, так Амир?
Он молчал. Сверлил его взглядом. Исай подался к брату.
– Не забывай, для чего нам это компания. Ты ведь не забыл?
– Нет, – прорычал сквозь стиснутые зубы. – Но даже компанию, которая нам служит лишь средством отмывания денег, не стоит подставлять из-за необдуманных поступков. Это крупный транш наркоты, Исай. Алекс за такие бабки вскроет каждого из нас.
– А ты сделай так, чтобы не вскрыл! Или я зря плачу за охрану?! Или зря держу долбанный клуб с боями?! У нас, что нет бойцов? Или нет разведки? Ты думаешь, я повел бы вас на чистую лажу? Думаешь, Элис зря два месяца торчала в гребаном салоне? Сколько лет мы работаем вместе, Амир?! Я хоть раз подставил вас? Да, все что у вас есть: деньги, тачки, шлюхи, все благодаря делам, которые я нашел! Поэтому сядь на свою жопу и делай так, как нужно! Либо сваливай! Но, в таком случае, не рассчитывай на долю.
– Пошел ты!
Амир резко поднимается со стула и, забрав ключи от машины, выходит со двора.
– Еще есть сомневающиеся? Или, может, уже обсудим дело?
Мирон пожимает плечами. Элис молчит, прожигая Исая хмурым взглядом.
Больше никто не уйдет. Я знаю. Элис, Я, Мирон – все мы голодные до денег, до роскоши и хорошей жизни. Каждый по разным причинам, но у нас у всех есть общее. Нищее прошлое. Настолько нищее, что даже мысли о нем вызывают стойкую тошноту.
С Амиром все иначе. Он другой. Во всех смыслах другой. И я понятия не имею, почему он еще не свалил от Исая.
– Действуем так, – Исай отодвигает в сторону содержимое стола и кладет на него карту. На ней схема автомобильного салона Ламборджини.
– Возле запасного выхода выводим камеру из строя. Мирон пробирается через задний вход в операторскую, отключает остальные камеры. Уводим тачки, здесь, он указывает на небольшую деревню вдоль трассы. – Нас будут ждать люди. Достанут товар и спрячут тачки.
– Покататься на них не выйдет, я так понимаю, – хмурится Мир.
Я разделяю его недовольство.
– Отчего же, перебьем и прокатимся, – Гесс-старший убирает руки за голову, довольно улыбаясь.
– Так на нас сразу выйдут люди Алекса, – вступает в разговор Элис.
Исай понимается и достает из пачки сигарету.
– Так я этого и жду, сестренка. Когда он начнет истерить, и развяжет мне руки, чтобы убрать м*дака с дороги.
– Я так понял, твой мент в курсе дела…
– В курсе, и в доле. – кивает Исай.
А моя жопа все равно чует те еще приключения. Я знаю, кто такой Алекс, как и все сидящее здесь. Там огромные связи вплоть до Москвы. В его собственности половина города, плюс гостиничный бизнес на берегах Турции. Связаться с ним, значит быть либо отбитым напрочь и наглым, либо продуманным стратегом. И мне хотелось верить, что Исай относится ко второму типу.
– Товара много?
Элис уже в деле. Эта девчонка ни за что не упустит шанс раздобыть бабла.
– Хватит тебе на новую тачку…
Глаза девчонки блеснули возбуждением.
– Мирон, ты отвечаешь за ментов. Проследи, чтобы гайцов на пути не было.
– Элис, – она подняла глаза. – Ты будешь провожатой.
Девушка кивнула.
– Дема, тебе придется сесть за руль одной из них.
– А кто будет вест остальные тачки? Нас не хватит. Тем более, Амир в отказ пошел.
Исай довольно ухмыльнулся. В этот момент ворота открылись и во двор вернулся Амирам.
Молча отодвинул стул и сел в кресло.
Исай сохранял молчание, сверля глазами брата.
– Ну, и?
– Я с вами, – прорычал Амир.
Исай откинулся на спинку стула. На его лице светилась победоносная улыбка.
– Водители уже есть. Дема поедет с Варламовым, и с остальными парнями из клуба. Не знаю, кого из них возьмет Лука.
Я едва не поперхнулся соком.
– Варламов? Будет перевозить тачки с наркотой?
Засмеялся в голос. Уж это было похоже на чистый бред.
Исай оставил этот вопрос без внимания.
– Сейчас расходимся и отдыхаем. Отдыхаем, значит, спим, жрем, лежим на диване, а не таскаемся по телкам или гоняем на тачках ,– посмотрел на нас с Мироном.
– Вопросы есть?
Все молчали.
– Тогда, встречаемся здесь в полночь.
Парни повставали с мест, побрели в дом, я уже было направился к воротам, Исай окликнул меня.
– Огинский, так что за красотка вчера в клуб заявилась? Бывшая?
Он подошел ко мне, куря уже вторую по счету. Поморщился от дыма.
В его глаза был неприкрытый интерес. Исаю уж точно не стоит дамь думать о ней. Белова, и ее сестра – мое прошлое. Только мое. И я намереваюсь больше не вспоминать о нем. А ему, уж подавно не стоит думать.
– Она больше не придет.
Вышел за ворота, чувствовал спиной взгляд Исая.
Дорога до дома заняла добрых полчаса. Взял тачку Мира, ибо моя была на ремонте после прошлых выходных.
Башка трещала. Надо бы, правда, поспать хотя бы пару часов. Перед домом остановился у продуктового. Вспомнил о том, что не купил вчера матушке сыр. Просила, а у меня из головы вылетело. Взял продуктов на пару дней и поднялся по ступенькам наверх. Старая хрущевка, куда мы переехали год назад встретила скрипом деревянной лестницы. Убитая квартира, доставшаяся нам после алкашей. Это все, на что хватило денег у отца. Кредиторы тогда на горло наступили, жизни бл*ть не давали. Коллекторы едва с ножами у дверей не сторожили. В итоге продали дом, и переехали в эту дыру. Здесь отец и умер.
Ничего, еще пару дел с Исаем, и на новенькую квартиру накоплю. Перевезу маму, чтобы светлая комната была, да с видом на лес. Путь дышит свежим воздухом, пусть в себя приходит. Отстрадала она свое, теперь только долго и счастливо.
В кармане завибрировал телефон. Лука. Скинул вызов. Сегодня я в клуб не приду.
Прикрыл глаза. Каждый раз, когда посылаю его к черту, понимаю, что спускаю свою карьеру в унитаз. Но заработок в клубе Луки – непозволительно долгое ожидание. Мне нельзя с этим тянуть. Сейчас первая и главная цель – обеспечить маму спокойной и комфортной жизнью. Я не могу ее потерять, она у меня одна. Больше ведь никого нет.
Помню страх животный испытывал, когда у мамы проблемы с сердцем обнаружили. И понимать, что на операцию нет бабла – сущий ад. Знаю, что Варламов пытался помочь, но с официальных боев я бы столько не поднял. Да и были они очень редко. А Гесс дал возможность сделать это. За три боя срубил столько, что еще и осталось. Маме сделали операцию, сейчас реабилитация. И я, бл*ть, сделаю все, чтобы она была в порядке. Пусть даже это будет стоить мне карьеры в спорте.
Поднялся наверх, попробовал открыть дверь ключом, но она оказалась не запертой.
– Ма, чего не закрываешься? – прокричал в квартиру.
Скинул кроссы и прошел по коридору в гостиную.
А когда зашел в комнату, замер. Почувствовал, как по венам лава растекалась. Думал, убью с*ку…
– А ты че здесь забыла?!
Бросил пакет, срываясь к ней.
Глава 4. Катастрофа
Лия
Я стояла и смотрела на облаченную в черную рамку фотографию Романа Михайловича, и чувствовала себя так, словно меня только что окунули в ледяную воду. Тело пробила дрожь.
В этот момент за спиной раздались шаги. Смахнув украдкой слезу с уголка глаза, улыбнулась вошедшей в комнату тете Олесе.
– Прости, милая, кроме баранок ничего нет. Просила Демку оболтуса в магазин сходить, так он со вчерашнего дня где-то пропадает, – женщина несла в руках поднос.
Я поспешила к ней, забрала посуду и поставила на стол.
Пока расставляла чашки, думала о том, что этот чайный сервиз помню с самого детства. В него мама Демида всегда наливала нам чай с мятой, когда мы оставались с ночевкой у них в доме. И сейчас, цепляясь за незатейливые цветочные узоры, я лишь ими удерживала себя на плаву.
Если вчерашняя ночь была сущим кошмаром, то сейчас меня словно разбудили. Разбудили резко, вылив прямо в лицо ведро ледяной воды.
Тетя Олеся устало опустилась на стул, а я в очередной раз окинула взглядом пространство комнаты.
– Что? Нравится наша квартира? – засмеялась женщина. Я отчетливо слышала в ее голосе горечь. Она потянулась к чайнику и стала наливать нам напиток. – Вот так, доченька. Жизнь порой меняется слишком круто.
Она поставила чайник на место, и меня удивило, что столь простое телодвижение утомило ее. Мама Демы выглядела очень уставшей.
– Что у вас случилось? Простите, я не знала о дяде Роме. Не знала о том, что вы переехали. Как Мира рассталась с Демидом, так мы и не виделись…
– Так и времени не было позвонить Демке?
В отличие от голоса, в ее глазах не было укора. Только грусть. Мне вдруг так стыдно стало.
– Да в учебе была. Мама в депрессии, Мира заболела.
– Мира болеет?
Мне не хотелось говорить о сестре. Я вообще не знала, о чем говорить. После увиденного здесь, чувствовала себя растерянной.
Сегодня утром, после бессонной ночи я загорелась идеей. Решила найти маму Демида, чтобы… Ох, да и не знаю, зачем. Поперлась с утра в их дом. Тетя Олеся права, мы столько лет не виделись, не общались, глупо все выглядит. Но после того, что произошло ночью, мне вдруг так захотелось увидеть ее! Будто я защиты искала от Демида. Как в детстве не раз было. Надавала бы ремня вредному мальчишке, объяснив, как нельзя себя вести.
Собственные мысли заставили улыбнуться. Да не стала бы я жаловаться ей. Никогда ябедой не была. Просто ночью так плохо было… Мама занята Мирой, сестру сегодня домой выписали. А мне хотелось поговорить хоть с кем-то. Вот и побежала к ней.
Только по приезду в дом Огинских, я была ошарашена новостью, что там уже несколько лет проживает другая семья. Новые хозяева оказались весьма разговорчивыми людьми, и поведали мне историю переселения семьи Демида. Оказывается, они переехали еще два года назад. Продавали дом в спешке, на одну треть снизив цену. Улыбчивая хозяйка даже расщедрилась на новый адрес Огинских. Правда, для этого мне пришлось показать ей нашу совместную фотку с Демой и соврать, будто я его сестра.
Еще ночью я злилась на Демида по многим причинам. Помимо его грубости и свинского поведения, он показался мне жадным. Ведь Дема чемпион, он получает огромные бабки, плюс отец совладелец фирмы с моим. И восемьсот тысяч для него не должны были быть проблемой. А теперь, когда я вижу убранство их нового жилья, я понимаю, что дела у них совсем плохи.
– Скажите, что случилось с вашим мужем? И почему не сказали нам? Не позвали на похороны? Хотя, может папа и был, мы то теперь и не узнаем.
Она нахмурилась.
– Я не знала о том, что Андрей бросил вас, милая… Но, неужели ты не в курсе? Фирма теперь принадлежит только твоему отцу.
Я ничего не понимала. Это было похоже на бред. Почему так произошло? Ей богу, мне хотелось плакать! Никто ничего толком не говорит. И я чувствую себя полной идиоткой. А я терпеть не могу ощущать себя таковой.
– Ох, тебе лучше спросить обо всем у мамы, милая.
Мама не может знать об этом, иначе она обязательно мне все рассказала! Рассказала ведь?
Тетя Олеся с грустью посмотрела на фото мужа.
– Рома повесился полгода назад, – в ее глазах стояли слезы. – А у меня после его смерти сердце прихватило, инфаркт. Состояние было тяжелым. Нужна была операция, денег не хватало. Вот Дема и стал драться… Ох, душа болит от мыслей, что он своим здоровьем из-за меня рискует. И ведь не переубедишь его…
Так вот, куда его деньги с выигрышей уходят! А я, дурочка, еще и просить пришла! Господи, как стыдно то…
– Но ничего! Операция успешно прошла. Теперь бы Демку уговорить бросить это дело, в университете восстановится. Но он же упрямец тот еще…, – засмеялась женщина и впервые за все это время, смех был без тени горечи.
Как бы то ни было, она гордится им. Всегда гордилась.
– Дема, кстати, скоро придет, вот и увидитесь, наконец.
Меня тут же жаром окатило. Я думала, он уже отдельно живет, а выходит нет.
– Ой, простите теть Олесь, мне уже пора. Совсем забыла про встречу в универе по поводу работы, – посмотрела на часы для пущей убедительности.
А сама от стыда едва не горю. Боже, Лия, ты серьезно? Встреча насчет работы в универе? Ничего умней мой мозг в этот момент не смог выдать.
– Как уходишь? Ну даешь, только ведь пришла! – женщина выглядела расстроенной, и мне стало совестно. Тетя Олеся суетливо поднялась из-за стола. – Давай, детка, я тебе в дорогу хоть пирожков дам.
– Да что вы, не надо. Неудобно мне как… – замолчала под ее строгим взглядом.
– Я тебе дам, неудобно! Вчера напекла, Дему ждала! С капустой и грибами пирожочки. Ты ж всегда их любила, уплетала за обе щеки. Демка с Миркой с вареньем лопали, а ты с капустой, – смеется она, и, подойдя, целует меня в макушку.
А я обнимаю ее изо всех сил, и мне так горько становится! Горько от того, что все это в прошлом. И пирожки ее, и общие посиделки с чаем, и игры в карты перед сном. Ночевка у Демида на чердаке, и походы в лес за грибами. Смех его в прошлом и доброта в глазах. Нет ничего ведь, по какой-то причине он вдруг решил, что мы с Мирой ему больше никто. По какой-то причине, сегодняшней ночью Демид посчитал, что вправе унизить и сломать меня. Разбить мое сердце. И сейчас, обнимая тетю Олесю, я словно за остатки прошлого цеплялась. Когда все еще было хорошо.
– Ну чего ты, детка? – улыбнулась женщина, а я только сейчас поняла, что по щекам слезы текут. – В прошлом все. Обиды все, размолвки. Да и вы тут не при чем, вы детки… Мужские дела это, мы отношения не имеем.
Я думала о том, что не получится ничего вернуть. И даже прежнюю тетю Олесю. От нее теперь пахнет корвалолом и кучей других лекарств, а не жареными пышками и ее любимыми цветочными духами. Также и в глазах Огинского больше нет места для тепла. Замерзло оно, и мне не согреться.
– Погоди, я сейчас, – она уходит в кухню, а я, смахнув слезы, достаю из сумки деньги, которые Демид швырнул в меня.
Теперь-то я понимаю, как много они значили для него, теперь понимаю, что не просто злость им двигала. Обида…
Подойдя к трюмо, отодвигаю зеркало, и осторожно кладу их обратно. Я найду, как помочь Мирке. Но только не ценой здоровья и благополучия его мамы.
Вдруг слышу, как открывается входная дверь.
– Ма, че не закрываешься? – раздается Его голос.
Застываю в испуге. Кажется, даже сердце не бьется.
Делаю шаг, лихорадочно смотрю по сторонам, в поисках хоть какого-то укрытия, а он в проеме вырастает. Огромный и злой.
В его руках пакет с продуктами, и сейчас он летит на пол. Вздрагиваю от этого звука. А сама глаз с его омутов не свожу. Вижу, как они тьмой заполняются.
– А ты че здесь забыла?!
Он срывается в мою сторону, словно огромный обозленный зверь. Демид в ярости, он заставляет меня врезаться спиной в трюмо. Звон посуды за моей спиной кажется мне звуком трещащей по швам храбрости.
– Я… Прости, я просто хотела… – промычала еле ворочающимся языком.
Мой испуг приводит его в настоящую ярость.
– Что ты хотела?! Какого хрена ты вообще заявилась сюда?! – его кулак врезается поверх моей головы, прямо в шкаф. Я вздрагиваю, ноги наливаются свинцовой тяжестью. И мне остается просто стоять на месте и трястись от страха, пока рядом с моим лицом находится озверевший Огинский.
– Я просто … – моя губа предательски дрожит, пока я стою и смотрю в его полные ненависти глаза.
– Что, просто?!
– Я просто хотела ее навестить! – срывается отчаянный крик.
Снова удар над головой. И его лицо в миллиметре от моего. Я раздавлена, напугана.
– Кто тебя просил?! Кто?!
– Дема! – раздается испуганный всхлип тети Олеси, а следом за ним оглушительный грохот.
Мы застываем. Демид все также смотрит мне в глаза. Эта пауза длится всего сотые доли секунды. Но я успеваю увидеть, как ярость в его карих омутах сменяется страхом.
– Мама! – душу вспарывает его крик, когда он срывается к лежащей на полу тете Олесе.
– Мам! Мам, ты чего? – Дема на полу, поднимает ее голову, обхватывает ее так нежно. Женщина открывает глаза, смотрит на сына, она невероятно бледна.
–Плохо… что-то… – шепчет еле слышно.
Он дрожит. Огромный, опасный зверь, который несколько минут назад едва не прибил меня, сейчас совсем не похож на самого себя. Маленький испуганный мальчишка, тот самый Демид, мой Демид…
– Сейчас, мамуль, сейчас, погоди… Ну чего ты, Ма? – он улыбается, смотря на нее, а сам телефон достает набирая номер скорой. И я представить не могу, сколько сил ему нужно, чтобы держать себя в руках и делать вид, будто ничего страшного не произошло. Но он старается. Чтобы не напугать ее еще больше.
И от такой перемены в нем, я немного прихожу в себя. Спешу к окнам и открываю их на полную. Когда подхожу к тете Олесе, Демид успевает вызвать скорую.
– Давай помогу, ее нужно положить на кровать, – тянусь к женщине, а он рычит в ответ.
–Я сам!
И так ревностно хватает ее на руки, поднимая. Словно я ей навредить могу, словно собой ее от меня закрывает. Дема уносит ее в спальню, а я на месте застываю, как истукан. Не знаю, что делать, как помочь?! Ведь ни помощи моей не примет, ни слова доброго. Поэтому я тихо выхожу из квартиры, прикрывая за собой дверь.
Спустившись по лестнице, останавливаюсь у подъезда.
По щекам слезы, мне так плохо! Я боюсь за тетю Олесю, за него боюсь. Не хочу, чтобы ему больно было. Не хочу, чтобы страдал. Я не знаю, что делать, поэтому просто стою, прижимаюсь к ледяной стене.
Через пару минут у подъезда тормозит карета скорой помощи. Врачи поднимаются наверх, и я нервно переминаюсь с ноги на ногу, в тревожном ожидании их возвращения. Спустя некоторое время тетю Олесю выносят на носилках и грузят в машину скорой. Я вижу, как Демид пытается забраться внутрь, как злится на врачей за то, что его не пускают к маме. Я вижу слезы в его глазах, прикрываемые злостью. Я вижу его настоящего, и мое сердце стонет от боли.
