Kitabı oku: «Аромат счастья сильнее в дождь», sayfa 2

· Глава 6 ·

Мама что, и впрямь рассчитывала, будто переваренная курица и склеенные макароны поднимут мне настроение? Я вдруг подумала: а как же бывало раньше, не бежала ли я прежде всего поплакаться ей в жилетку?

Пока я ковырялась в тарелке, отец тоже с трудом пережевывал еду. Даже мама предпочла начать беседу, вместо того чтобы наслаждаться своим кулинарным искусством.

– Отчего бы тебе не заглянуть вечерком к друзьям?

– Каким еще друзьям?

– К тем, с которыми ты раньше виделась. К Натали и Марку, Жюли, Самире с мужем – не помню, как его звали – или к твоим парижским приятелям, ну, ты знаешь, у кого две маленькие девочки…

– Лучше я останусь дома. Хочу пораньше лечь спать.

– Стоило бы тебе немного развеяться, – вмешался отец. – Ты уже сто лет ни с кем не встречалась, вот и воспользуйся моментом, пока Жюль с отцом.

– В другой раз… Я что-то устала, пожалуй, пойду к себе.

Я сгребла остатки еды с тарелки, сунула ее в посудомойку и, поцеловав родителей, поспешила в свою комнату, чтобы занять себя каким-нибудь сериалом. Конечно, порой я скучала по Натали и Жюли, да и по остальным тоже. Некоторые из друзей иногда звонили, но я никогда не брала трубку. Никого из них после нашего разрыва с мужем я не видела ни разу.

Мое горе эгоистично. Я привыкла разделять свое настроение с другими, только когда оно хорошее. Никого не хочу напрягать. А чужое несчастье напрягает.

За полчаса я успела запустить три сериала и ни на одном не остановилась. Ни один не был достаточно увлекательным, чтобы отвлечь меня от горьких размышлений. Я сама не знала, что со мной происходит. Обычно мне всегда удавалось справляться со своими мыслями. Когда я сосредотачивала их на фильме, книге или любом деле, они мне подчинялись. Но тем вечером они творили, что хотели.

Интересно, засыпает ли сейчас Жюль? Надеюсь, он не очень по мне скучает? Немного скучает, скорее всего. Похоже, он уже освоился в новой обстановке. Вот здорово, если бы и мне было четыре года. Порой задница чешется, до того хочется, чтобы тебя отшлепали! А Бен, скучает ли по мне? Думает обо мне хоть иногда? Наверняка у него уже есть другая. Меня сейчас вырвет этими жуткими макаронами. А может, все еще наладится? Или нет, не наладится. Давно пора выбросить этот дурацкий халат отца. Нет, эта серия – полный отстой. Как он был хорош в черном свитере! И за что это все на нас свалилось? Подбородок актера похож на подбородок Бена. Наверняка он уже начал жалеть. Но я его помучаю. Нет, я сделаю первый шаг. Нет, помучаю. Интересно, может, если я брошусь ему на шею, это и станет для него мучением? Курица получилась просто омерзительной. Чем мне заняться до среды? Ненавижу его. Люблю его. У Жюля на руке синяк. Дитя мое! Как хочется пить! Бену нравился этот сериал. Это доказывает, что и он мог ошибаться. В любом случае не стоит о нем жалеть, у него волосатая задница. Пойду-ка выпью воды.

Родители сидели на диване, разгадывая кроссворд и поглядывая одним глазом на экран телевизора. Мина устроилась между ними, лапами вверх.

– Куда это ты?

– На кухню, выпью воды.

Отец поднялся, а вслед за ним и собака.

– Подожди, я помогу!

Я не удержалась от смеха, видя его воодушевление. Давненько такого не происходило. Воистину, смеяться – это как уметь кататься на велосипеде – никогда не забывается.

– Папа, я умею пользоваться краном!

Довольный, что хоть как-то расшевелил меня, он не отступался:

– Может, хочешь кока-колу или апельсиновый сок? По-моему, у нас даже есть мята….

На помощь ему пришла мама – кто бы мог подумать!

– Не приготовить ли тебе кофе? Хочешь кусочек пирога? Осталось немного в холодильнике. Нужно поправиться, а то на тебя страшно смотреть.

Они суетились вокруг меня, готовые выполнить малейшее мое желание. Я попросила бы, пожалуй, блюдо морепродуктов, лишь бы они поскорее отправились на рыбалку.

– Я хочу просто выпить воды.

У меня было единственное желание: юркнуть под одеяло и найти наконец фильм, который отвлек бы меня от мыслей. Но отец посмотрел на меня жалобным взглядом собаки, брошенной на обочине шоссе. Не говоря ни слова, я вернулась в гостиную и уселась между ними на диване. Этого оказалось достаточно, чтобы их полностью удовлетворить. Еще чуть-чуть, и они принялись бы вилять хвостом.

Отец расположился справа от меня, мама – слева, Мина в ногах, «Эксперты»⁶ – напротив. Пока я прикидывала, сколько времени нужно просидеть с ними, чтобы не нарушить приличий, мама воззвала к нашему с папой серому веществу:

– Шесть букв, «досрочный разрыв контракта».

– Какие есть буквы?

– Вторая «а» и четвертая «о». Не могу додуматься, что бы это могло быть…

Взглянув на клеточки, я подумала несколько секунд, прежде чем пришла разгадка. Кажется, мне удалось найти предлог, чтобы поскорее уйти отсюда и нырнуть в постель.

– «Развод», мама. Это «развод».

· Глава 7 ·

Бен был далеко не единственным в этом мире мужчиной, бросившим жену. Я без труда нашла аналогии.

В последнее время я часто вспоминала свою тетю Анну. Муж оставил ее около десяти лет назад после двадцати пяти лет совместной жизни. Она была безутешна, мне редко приходилось видеть кого-то более несчастного, чем она. Я ее очень жалела. Первый месяц. После этого срока, который я сочла достаточным для разрыва, я перестала понимать, почему она продолжает страдать. Он предпочел уйти, он не умер, как она могла говорить, что ее жизнь кончена? Пришло время перевернуть страницу и начать новую. Но сейчас я была близка к ней, как никогда… Великие теории хороши для тех, кто не испытал ничего подобного на практике.

Вечером должны были прийти на ужин мои брат и сестра. Они еще не явились, а мне уже не терпелось, чтобы они поскорее ушли. Точно так же я бы отреагировала сейчас на сообщение о выигрыше в миллион евро или смерти всех моих родных: просто прищурила бы глаза.

В проеме двери моей комнаты появилась голова отца.

– Поможешь мне приготовить запеканку?

На его лице преувеличенная веселость, будто он пытался меня убедить, что чистить картошку бог весть какое увлекательное занятие.

С трудом я поднялась с кровати, на которой с самого утра распласталась, как выброшенная на берег морская звезда. Ладно, может, с готовкой время пройдет быстрее.

Едва мы поставили запеканку в духовку, в прихожей раздался голос сестры. Как всегда, пришла раньше, это наша общая черта: в отличие от матери мы настолько же маниакально точны, насколько та безалаберна, настолько же зануды, насколько та пофигистка. Иногда я думаю, не на улице ли она нас нашла?

Семейство Эммы прибыло в полном сборе. Жером, ее муж, недавно открывший свой пятый филиал в Штатах, и трое детей: пятнадцатилетний Милан, его сын от первого брака, который уже сдавал экзамены на степень бакалавра, дочка Сидни, умевшая здороваться на двенадцати языках в свои пять лет, и Нумеа – поразительный ребенок, спавший ночи напролет с первого дня после рождения; ей исполнилось полгода, и я готовилась сегодня услышать, что она научилась управлять самолетом.

Мне кажется, имена детям они выбирали, наугад тыкая пальцем в глобус⁷. Слава богу, что они ни разу не угодили в Нуази-ле-Сек⁸.

Сестра, улыбаясь, протянула руки мне навстречу.

– Отлично выглядишь!

Представляю свой ужасный вид, раз дождалась от нее комплимента. Поблагодарив и поцеловав ее, я приготовилась к началу шоу.

– Жюля дома нет?

– Нет, он у Бена.

– Какая досада! Сидни так хотелось его повидать! Представляешь, она приготовила для него рисунок, и невозможно догадаться, что автор этого шедевра – ребенок! На следующий год запишу ее в художественную студию, нельзя же оставлять без внимания уникальный дар. Ты заметила, как подросла Нумеа? У нее уже два зубика прорезываются, доктор сказала, что девочка очень быстро развивается! Хочешь ее подержать?

– Нет, спасибо.

– И все же тебе придется через это пройти, напоминаю, ты – ее крестная. Она уже хорошо держит головку, не нужно бояться!

– Эмма, помоги мне отнести напитки!

Я молча поблагодарила отца, избавившего меня от неловкой ситуации.

Не знаю точно, когда наши пути разошлись. В детстве мы были неразлучны. Эмма двумя годами моложе меня, но мы всегда росли как близнецы. Ромен родился через пять лет после нее, но ему так и не удалось внедриться в наш дуэт. Сегодня я гораздо ближе к нему, чем к ней.

Не будь Эмма моей сестрой, я бы ее на дух не переносила. Ради бога, пусть бы она без конца восхваляла свою расчудесную жизнь, но при этом хоть немного помнила о тех, кто ее окружает. Но все, что ее не касается непосредственно, нисколько ей не интересно. Если она звонит, значит ей что-то нужно, слушает вполуха, если ты ей что-то рассказываешь о себе, и никогда ни за кого не беспокоится. Я и так от нее ничего не ждала и даже была ей благодарна за молчание в течение последних четырех месяцев.

– Подадим-ка мы аперитив, тогда Ромен быстрее явится!

Отец расставил на подносе стаканы, фруктовый сок, розовое вино и сырное печенье, собственноручно приготовленное по такому случаю. Жером прибавил к этому еще одну бутылку.

– «Шато Пап Клеман 2009»,⁹ – возвестил он с деланой небрежностью.

– Но это же безумие! – вырвалось у мамы. – Лучше бы его поберечь для особого случая.

– Собраться всем вместе – это и есть особый случай. Вас ожидает еще один сюрприз, на десерт.

Мама восторженно закудахтала, а сестра не сводила с нее благодарного взгляда.

– Папа, вы мне доставите большое удовольствие, если тоже попробуете.

– Ты же знаешь, я не могу, Жером.

– Что за ерунда! Пригубить гран крю не значит вернуться к пьянству. Ничего общего с вашим обычным пойлом.

Я уже приготовилась было засунуть гран крю в самую потаенную часть тела Жерома (и, ей-богу, я не имела в виду мозг), когда на сцену вышел мой брат.

– Всем привет!

Меня он поцеловал первой, ласково проведя ладонью по моей спине. Безмолвная братская поддержка. Затем поприветствовал каждого, прежде чем объявить, что умирает от голода.

– Тогда вперед! – обрадовался отец.

Мы как раз приканчивали десерт, когда Жером, который на протяжении всей трапезы не переставал намекать на ожидавший нас сюрприз, наконец решил открыть свой секрет.

– Вы все хорошо сидите?

Мы дружно кивнули. Он выпятил грудь колесом, а сестра, явно в курсе дела, заерзала на стуле от нетерпения.

– Помните Пляжный Домик в Аркашоне¹⁰?

– Что за домик? – спросил Ромен.

– Тот, о котором вы все мечтали!

Когда мы были детьми, родители часто возили нас в Аркашон на выходные. Все втроем мы настаивали, чтобы непременно пройти мимо домика с голубыми воротами, стоявшего у причала. Мы называли его Пляжным Домиком. Он завораживал нас своими большими окнами, цветущим садом и островерхой, уходящей прямо в небо крышей. Однажды я с самым серьезным видом заявила, что обязательно куплю его, когда вырасту. Все тогда долго смеялись.

Жером замолчал, чтобы наше нетерпение достигло предела.

– Ну и что дальше? – спросил брат.

– А то, что перед вами – новый владелец Пляжного Домика! И вы все приглашены провести там лето!

Сестра захлопала в ладоши, отец принялся его поздравлять, мама восторженно закудахтала, дети запрыгали вокруг стола, а брат улыбнулся мне. Я прищурила глаза.

Следующие двадцать минут прошли в бурном обсуждении нашего будущего пребывания в Пляжном Домике. Школьные каникулы начинались через неделю, у мамы в июле отпуск, отец на пенсии, Ромен все еще в поисках работы, а сестра занималась воспитанием детей. Таким образом, решение приняли единогласно: мы поедем туда в июле, пригласив и обеих наших бабушек, чтобы вся семья была в сборе.

– А ты что скажешь, Полина? – спросила сестра.

– Что я должна сказать?

– Тебе июль подходит?

– По графику отпуск у меня в августе, но ничего страшного. Не вздумайте отказываться из-за меня!

Только не это.

– О, нет, Полинка, без тебя мы никуда не поедем! – заявил брат.

– Прости, но я ничего не могу изменить. В следующий раз!

Кратко выразив свое разочарование, все дружно вернулись к тому, что их заботило по-настоящему:

– Бассейн с подогревом?

– Сколько там комнат?

– «Тассимо»¹¹ есть?

– В саду можно будет оставить машину?

Я рассеянно наблюдала эту сцену, мысленно благодаря шефа за то, что он буквально навязал мне отпуск в августе.

· Глава 8 ·

– Значит, все кончено?

Брат задал мне вопрос, который держал мой мозг в заложниках уже четыре месяца.

В час ночи я провожала до машины Ромена: он уезжал последним.

– Не знаю. Я надеялась, что он передумает, но этого не произошло.

Опершись о дверной косяк, брат зажег сигарету.

– Ты все испробовала?

Несколько минут я молчала, перебирая в памяти мои многочисленные попытки что-то изменить.

– Звонила миллион раз, чтобы сказать, как я его люблю, умоляла, пыталась заманить на свою прежнюю квартиру, где ждала его голой в постели, приглашала на ужин, после которого надеялась освежить его чувства, угрожала, сделала селфи с незнакомцем в баре, только чтобы выложить фото в Фейсбуке, не звонила две недели, надеясь, что он отреагирует на молчание. Да, можно сказать, я испробовала все.

Ромен кивнул, глядя на меня с восхищением.

– Ну и ну! Вот уж не знал, что ты на такое способна! В постели, говоришь, ждала, голая, правда, голая?

– Как червяк.

– Дерьмово.

– Именно так.

Какое-то время мы помолчали. Я замерзла, но мне не хотелось уходить. Впервые за все это время я говорила о Бене. Обычно я уклонялась от темы или старалась общаться только с людьми, которые ее не затрагивали ради меня. У моих родителей, например, это очень хорошо получалось.

– Он говорит, что больше меня не любит, но я уверена, что он ошибается. Когда-то он был от меня без ума. Чувства не могут испариться вот так, в одночасье!

– В таком случае что же произошло?

– Понятия не имею. Последние два года отношения слегка ухудшились… Но я думала, что это просто такая полоса, потом, через какое-то время, все опять наладится. Не мог же он забыть, как мы были с ним счастливы до всего этого?

– Тогда ты должна ему об этом напомнить.

– Что?

Брат бросил окурок на тротуар и выпрямился:

– Раз он забыл о вашем счастье, ты должна ему помочь освежить его память.

– Но как?

– Не знаю, но уверен, что ты найдешь способ. Если ты действительно убеждена, что он тебя любит, ты не должна сдаваться так быстро. Это было бы неправильно.

– Вот и я себе говорю…

– Давай, Полинка, мне пора! Я еще должен увидеться с Томасом и кое-какими друзьями в клубе.

Чмокнув меня в щеку, он запрыгнул в машину и уехал. Пока он не исчез из виду, я махала ему рукой, потом подобрала валявшийся на земле окурок и вошла в дом с единственной мыслью: мне обязательно нужно найти способ напомнить Бену, что мы с ним любим друг друга.

· Глава 9 ·

Ночью я почти не спала. Место снов заняли воспоминания о наших с Беном встречах, хохоте до упаду, взаимных обидах, нашей свадьбе, поцелуях, наших телах, мечтах о будущем, наших взглядах и обещаниях. Он должен вспомнить все.

Я не понимала, как вообще он со всем этим справляется. Мне казалось, что забыть – это вообще самое страшное. Чем больше проходило времени, тем больше я боялась предать забвению его голос, запах, ощущение его кожи. Собирая свой чемодан, я достала из корзины с грязным бельем футболку Бена. Я положила ее в полиэтиленовый пакет, завязала его двойным узлом и спрятала в коробку. Если бы его запах когда-нибудь исчез из моей памяти, я смогла бы там его найти.

Последнее голосовое сообщение Бена я тоже сохранила. Я знаю его наизусть: «Привет, это я. Жюля из школы забрал. Сейчас заскочу за покупками, и мы вернемся домой. Не забудь позвать Натали на эти выходные. Целую».

Теперь в нашей жизни остались только воспоминания. Я не хочу их потерять.

В семь утра меня внезапно посетила мысль, заставившая выскочить из постели. Порывшись в ящике письменного стола моей школьной поры, я достала лист белой бумаги и ручку.

Я села, немного подумала и начала писать.

31 декабря 1999 года

Это произошло 31 декабря 1999 года. У всех на уме тогда была только «проблема 2000»¹². Я же думала лишь о предстоящей вечеринке. Впервые в жизни в двадцатилетнем возрасте я позволила себе наконец провести новогоднюю ночь без родителей. С подругами по двухгодичным курсам¹³ (специальность «помощник директора»), на которые я поступила в прошлом году, мы все распланировали. В семь часов мы должны были встретиться у Жюли – нам оставался час на подготовку – вечерние платья, блестки на декольте, завязки на туфельках и всякое такое – затем поесть в «Пицце Хат» и отправиться в бар «Бодегон», который славился своими самыми лучшими в Бордо новогодними вечеринками. Билеты нам удалось раздобыть благодаря Лорен, флиртовавшей с одним из тамошних барменов. Мое волнение граничило с перевозбуждением, однако в преддверии радостного события мне нужно было сосредоточиться на работе.

Вот уже три недели я проходила стажировку в магазине канцелярских товаров, который поставлял фурнитуру большинству предприятий, школ и учреждений региона Бордо. В моем ведении были заказы, звонки, счет-фактуры, да еще и перепады настроения шефа. Я как раз писала письмо, когда ты внезапно появился в моем кабинете. Даже запомнила слово, которое я тогда набирала: «мягкость».

– Здравствуйте, можно взглянуть на ваш компьютер?

– Почему вы хотите взглянуть на мой компьютер?

– Собираюсь украсть ваши конфиденциальные данные, поскольку работаю на конкурентов.

И ты рассмеялся. Наверное, испугался, что я сейчас дам тебе головой под дых.

– Я пришел проверить, все ли в порядке в вашем компьютере. Ваш начальник опасается, что с переходом в новое тысячелетие могут возникнуть проблемы.

– Вы компьютерщик?

– Нет, я мясник, но это почти одно и то же.

Ты продолжал посмеиваться. Я определенно внушала тебе страх.

– Пока я студент факультета информатики и вычислительной техники, господин Буффар – друг нашей семьи. Мое имя Бенжамен, но все зовут меня просто Бен. Итак, вы позволите?

Я отодвинула кресло и встала, чтобы освободить для тебя место, раздосадованная, что ты посмеялся над моей наивностью и заставил напрасно потерять время, тем более что сегодня я не собиралась опаздывать.

А потом ты присел на корточки, чтобы добраться до системного блока, куртка задралась, джинсы сползли, и на свет божий явились плавки с рисунком из маленьких дедов-морозиков. И тут я пропала.

· Глава 10 ·

Водит мама ничуть не лучше, чем готовит. После второго поворота меня чуть не вывернуло наизнанку, после третьего виража захотелось выпрыгнуть из машины, а после пятой попытки втиснуть автомобиль между двумя другими на парковке я стала мечтать, чтобы кто-нибудь меня удочерил.

Она настояла, чтобы я поехала с ней покупать сливочное масло. Для нее это, казалось, было настолько важно, что я просто не осмелилась отказать. В течение многих лет наши отношения сводились к приемлемому для всех минимуму. После моего ухода из родительского дома в двадцатилетнем возрасте мы встречались только по случаю праздников, болезней и похорон, да и то лишь благодаря неутомимой изобретательности отца, стремившегося хоть как-то сохранить семейные узы. Ровно до того момента, пока у меня не осталось иного выбора, кроме как вернуться в родные пенаты.

Это случилось в последний день моего пребывания на больничном. Вынужденно подчинившись, я отсидела дома весь положенный срок. Правда, я воспользовалась им, чтобы отдохнуть, насладиться Жюлем и продолжать ждать доброго знака от Бена. Но пришло время возвращаться к работе.

– Почему ты поставила машину так далеко от магазина?

Мама не ответила, она напоминала нашкодившую девчонку, которая только что разбила урну с прахом дорогого дедушки.

– Мама, ты слышишь? Поближе наверняка нашлось бы место! У меня нет желания тащиться пешком.

– Я тебя обманула. В общем, мы поехали не совсем за маслом…

– Не совсем? Что это значит?

Наконец она выключила зажигание, припарковав машину на обочине, и начала объяснять, стараясь не глядеть мне в глаза.

– На прошлой неделе я сходила к доктору Шинону, чтобы продлить папе рецепт. Он сказал, что посоветовал тебе обратиться к психотерапевту, однако сомневается, что ты выполнишь его рекомендацию. Тогда мне пришлось это сделать самой.

– Что ты сделала?

– Позвонила доктору Паскье, через четыре минуты он тебя примет.

– Это шутка?

– Вовсе нет. Пойдем, а то опоздаешь.

Внутренний протест залил мне горло свинцом, и я вышла из машины, проследовав за мамой к серой двери. Придется пережить неприятный момент: предстоит единственный визит, который я постараюсь забыть как можно скорее.

10 января 2000 года

Стажировка должна была закончиться 10 января. Каждый предшествующий этому день ты старался под любым предлогом посетить меня на рабочем месте. Очень важное обновление, крайне необходимые настройки, неотложное увеличение оперативной памяти. Воистину я была стажером, на редкость хорошо экипированным с точки зрения новейших информационных технологий.

В последний день ты не пришел. Я не сводила глаз с двери: твои приходы скрашивали долгие унылые дни вынужденного плена рутинной работы. Твой грубоватый юмор, твоя прямота поначалу настораживали меня, ведь я привыкла общаться с людьми, предпочитавшими сдержанность спонтанности.

Когда пришло время уходить, я собрала вещи, попрощалась с коллегами и шефом и отправилась к машине, разочарованная тем, что так и не увиделась с тобой в последний раз. Ни один час провела я, продумывая идеальную для нашего расставания фразу, которая даст понять, что я совсем не против дальнейших встреч, и вместе с тем заставит тебя думать, что идея принадлежит тебе. Тренировалась я перед зеркалом до тех пор, пока она не стала вылетать из моего рта стопроцентно естественно, без сопутствующих пылающих щек и дрожащих пальцев.

К двадцати годам у меня было всего два парня. Первый, Себастьен, поцеловал меня за грузовиком на школьной парковке. Ничего, кроме отвращения, я не испытала, но продолжила с ним встречаться, потому что этим занимались все, значит, и мне нужно было. Как с сигаретами. После двух недель и нескольких укусов мне пришлось сделать неутешительный вывод: в другой жизни Себастьен был бы открывалкой для бутылок. Через какое-то время появился Сирил. Мы с ним жили в одном районе, и немудрено, что закончили в одной кровати. Он был полной противоположностью того, что нам хочется видеть в первом возлюбленном: эгоистичный, злобный, вероломный и насмешливый. С его помощью я избавилась не только от девственности, но и от многих иллюзий. Кроме этих двоих, парни, нравившиеся мне, даже не догадывались об этом. Ну а тебя я не рассчитывала больше увидеть после окончания стажировки. Мне, в общем-то, нечего было терять. Что ж, я решила попробовать что-то предпринять, но ты не пришел в тот день.

Я намеренно долго не заводила машину, беспрестанно озираясь по сторонам в надежде увидеть твои длинные светлые волосы, но впустую. Наконец включила зажигание, подумав, что так даже лучше. Мне не нравилась твоя беспечность, это уж точно. И дырявые джинсы, из которых ты не вылезал, тоже не нравились. Одним словом, ты явно был не моим человеком.

Медленно выехав за ворота, я направилась домой и, только приехав, обнаружила под дворниками листок бумаги.