Kitabı oku: «Тени замка Асмаунт», sayfa 2
Глава 3
Наконец, после долгих блужданий по однообразным коридорам, они пришли к конечной цели своего путешествия. Старуха завела Юного Рери к себе в логово. Первым делом она обвела вокруг руками, показывая свое жилище. В ее глазах читалось: «Смотри, Юный Рери. Смотри и восхищайся». Но, к большому раздражению Гисменит, тот даже глазом не повел, а просто зашел и сел на шкуру убитого хальмирдасепа. Более того, Перворожденный имел наглость зевнуть, чем совсем вывел старуху из себя.
– Что, не впечатлило? – проворчала она.
Юный Рери только пожал плечами. Старуха зажгла в комнате свечи. И только сейчас, при ярком свете, Юный Рери поднялся с мягкой и теплой шкуры и с любопытством начал оценивать окружающую обстановку.
Убранство комнаты Гисменит состояло из различного мусора и трофеев, которые она находила, блуждая по бесконечным коридорам подземелья. Предназначение множества вещей не было знакомо даже ей. И это были самые дорогие ее сердцу сокровища. Она нашла их в своих опасных набегах на верхние уровни Замка Асмаунт. Несколько таких вылазок чуть не окончились скорой смертью. Однако это не останавливало ее раз за разом испытывать свою судьбу. Но сейчас Гисменит сильно постарела, и в ней уже давно погас огонь, открывающий перед ней пути в неизведанное. Своя берлога была теперь единственным местом обитания, где старуха планировала провести остаток жизни. А самым дальним местом, куда она рисковала заходить теперь, была нижняя свалка Замка Асмаунт. Иногда там попадались очень интересные экземпляры для ее обширной коллекции.
На стенах висело пару голов каких-то неизвестных существ, названия которых она даже не знала. Их старуха прихватила с нижней кухни Замка, во время того, как улепетывала от своего преследователя – повара Гаспара. Также на стене висел чей-то большой портрет, добытый там же. Из золоченой рамы на них смотрел худой мужчина в богатых, увешанных амулетами одеждах. На картине виднелись надписи, по всей видимости, раскрывающие личность незнакомца. Но она так и осталась тайной, так как Гисменит попросту не умела читать. Повсюду в совершенно хаотичном порядке были разбросаны десятки незнакомых даже ей предметов, то тут, то там встречались засушенные части тел диковинных существ. В углу была сложена аккуратная стопочка камней, добытых у каспилом. Там же стояла гора немытой посуды и простенькая примитивная печка. В противоположном углу лежали шкуры неведомых существ, на которых спала старуха.
– Можешь смотреть, но советую ничего трогать, – предупредила она мальчика.
– Почему? – удивленно спросил он.
– Ну… Как бы тебе объяснить попонятней, что это опасно. Чтобы раз и навсегда, – старуха почесала голову. – Придумала! – она показала на коробку, стоявшую на столе. – Вот, посмотри на этот предмет. Если тебе интересно, можешь его взять.
Мальчик с любопытством подошел к новой находке. Он взял ее в руки. Это была довольно красивая маленькая коробочка. На гранях Рери различил узоры, выполненные рукой неизвестного мастера. В одной из граней виднелась выемка, которая как раз подходила под размер руки мальчика. Старуха наблюдала за его действиями со страхом в глазах. Любопытство пересилило Юного Рери, и он сунул руку внутрь коробки. В ту же секунду острая и тонкая игла прошла через нее, вызвав невероятную боль. Мальчик закричал и в ужасе отбросил коробку в сторону. Он посмотрел вопрошающим взглядом на старуху, не понимая, зачем она так поступила с ним, и заплакал. Гисменит с бледным лицом кинулась к полкам с пузырьками и бутылками, взяла одну из них, поспешно достала из нее порошок, оторвала тряпку, насыпала лекарство на рану плачущего Перворожденного и замотала ее.
– Тише, тише, – приговаривала она. – Этот шрам, который останется у тебя теперь на всю жизнь, не даст забыть об опасности, которая может подстерегать тебя на каждом шагу.
И она показала свою руку, на которой также на всю жизнь остался след от острой тонкой иглы.
– Да, я понимаю. Ты только родился, и на тебя уже навалилось столько бед. Но ничего, это к лучшему. Это только закалит характер и подготовит к дальнейшему пути. Пути наверх Замка Асмаунт, где ты найдешь ответы на все свои вопросы.
Мальчик перестал плакать и внимательно слушал голос старухи.
– Но разве я не останусь здесь, с тобой? – удивленно спросил он.
Та отвела взгляд и проскрипела старческим голосом:
– Нет. Нет, Юный Рери. Здесь со мной ты зарастешь и покроешься водорослями, которые не позволят идти дальше навстречу своей судьбе. Посмотри на меня, в кого я превратилась? А ведь раньше, несколько десятков циклов назад, во мне горела жажда знаний. И вот, теперь… А что теперь? – она окинула печальным взглядом свое логово. – Все, что у меня есть, находится здесь. И никуда я от этого уже не смогу убежать.
Внезапно на старуху Гисменит нашел приступ сильного кашля. Она зажала рот рукой и поспешно пошла к сосуду с водой. Гисменит опустила туда руки и вода тут же окрасилась в бардовый цвет.
– Что с тобой? – удивленно спросил Рери.
– Ничего. Не обращай внимания, – промолвила она. Старуха вытерла руки об подол платья. – Тебе многое предстоит узнать. И я, пока еще могу, должна передать ту ничтожную часть знаний, которой владею сама.
Она подошла вплотную к Юному Рери, положила в свою сморщенную ладонь его маленькую руку и пристально посмотрела в глаза:
– А теперь слушай и запоминай. Если хочешь выжить в этом жестоком и опасном мире, запомни одну вещь. Ты внимательно слушаешь?
Мальчик кивнул, не отрывая взгляда от ее глаз.
– Запомни, Юный Рери. Почти все, что есть в этом мире, захочет убить тебя. Но никогда, запомни, никогда не проявляй ни перед кем страх или беспокойство. Будь холоден и тверд, как тот камушек из-под ребра каспиломы. Старайся избегать насилия, но, если вдруг возникнет в этом необходимость, будь готов высечь из себя огонь и вступить в бой, не обращая внимания на размер противника. И никогда не отступай, если уже принял решение. А на меня не смотри, я плохой пример для тебя, раз сама не следую своим же правилам.
Гисменит отошла к шкафу, заваленному сверху донизу разным хламом, и начала в нем что-то усиленно искать. Наконец она довольно крякнула, подошла к Перворожденному и протянула продолговатый предмет.
– Вот, держи. Теперь он твой, – она с гордостью в глазах протянула этот предмет ничего не понимающему мальчику.
Тот повертел его в руках и вопросительно взглянул на Гисменит.
– Это клинок Изельгир. Проходит через плоть, как сквозь масло, – она выдержала театральную паузу, глядя на реакцию мальчика. – Да, тебе всего несколько дней от роду, а я уже учу тебя убивать. Такова наша реальность, в которой мы живем. Вот так, вытащи его из ножен. Только смотри, сам себя не порежь. Помни урок с коробкой!
Юный Рери, словно завороженный, достал клинок из ножен. Когда мальчик начал рассекать им воздух, тот загудел низким тембром. Удовлетворенный, он засунул его в ножны и положил на стол.
– А теперь давай-ка перекусим, – сказала Гисменит. – А то я уж больно проголодалась за этот день. Слишком много навалилось на тебя всего за такое короткое время.
И старуха пошла заниматься готовкой. Пока она стряпала, Юный Рери свернулся клубочком в углу и забылся в тихом безмятежном сне.
Глава 4
День шел за днем, и Юный Рери узнавал все новые и новые подробности об устройстве этого мира. По крайней мере, ту часть, с которой была знакома старуха Гисменит. «Нет ничего более сложного и более простого, чем мир, в котором мы живем», – любила повторять она, сидя с мальчиком уютными вечерами в их небольшом логове. Как она появилась в этих катакомбах и сколько здесь находится, старуха уже и не помнила. Ей казалось, что она в этих стенах с самого рождения. Вечно одинокая и постоянно вовлеченная в борьбу за существование. Внизу, в катакомбах этого Замка, она провела почти всю свою жизнь, изредка выбираясь на верхние этажи в поисках новых ощущений. Первый раз на этот шаг она решилась еще тридцать два цикла назад, когда в катакомбах стало туго с добычей пищи. И как раз в то время в запутанных коридорах набрела на нижнюю свалку Замка Асмаунт. Еще много циклов после ее открытия она откапывала сокровища, найденные на этой, казалось, неисчерпаемой свалке.
Старуха рассказывала Перворожденному о первых вылазках, когда чуть не умерла при встрече с поваром нижней кухни Гаспаром. Ее глаза загорались, когда она вспоминала первую встречу с ним, чуть не стоившую оторванных рук и ног. Гисменит поведала о странном создании Нисферат, живущем во тьме и питающемся живой плотью. Когда она первый раз повстречала его, тот был сыт и пощадил Гисменит. Она рассказала о красавице Растимэ, о том, как удалось через отверстие в стене рассмотреть роскошные покои, пока телохранители не заметили странное движение за стенами и не пустились за ней в погоню.
– Все это предстоит увидеть и тебе, Юный Рери. К тому же, я уверена, что у тебя получится пройти гораздо дальше, чем удалось мне, – приговаривала старуха. На вопрос Рери: «А что же наверху Замка?» – Гисменит только разводила руками. Ей не удалось понять, что же ожидает в самом конце пути наверх.
Так незаметно пролетало время. Днем они ходили на охоту, добывая пищу. Гисменит делилась с ним навыками выживания, а Юный Рери впитывал в себя новые знания словно губка, стараясь не упустить ни слова. Как-то копаясь в бесконечном хламе старухиной комнаты, он нашел книгу. Каково же было удивление Гисменит, когда она поняла, что Перворожденный умеет читать. Он владел тем навыком, которым она так и не смогла изучить за всю свою жизнь. И вот, одинокие вечера Гисменит приобрели смысл. Она начала учиться читать вместе с Юным Рери. Перед ними открылись бесконечные возможности получения знаний, о которых раньше она могла только мечтать. И не нужно было ради новых ощущений подвергать жизнь опасности, совершая короткие набеги из катакомб, когда можно все необходимое почерпнуть из книг. Основная честь текстов была не понятна ни ему, ни ей. Любая прочитанная страница вызывала больше вопросов, чем давала на них ответов. Однако они не отчаивались, а шли вперед к цели с упорством, которое через некоторое время начало приносить плоды. Старуха уже не сидела вечерами в углу, размышляя о своей тяжелой болезни. Она познавала этот мир вместе с Перворожденным.
Несколько раз они предпринимали путешествия к месмильдиру в надежде, что он заснет наконец и проход откроется. Но тот даже не думал впадать в спячку. Он сидел на одном месте и смотрел долгим немигающим взглядом на парочку. Его губы шевелились. Казалось, что он что-то пытается сказать паре путников, но из рта не раздавалось ни звука. Старуха делала тщетные попытки разговорить, пока не пришла к тому выводу, что у месмильдира совсем нет разума. «Он как водоросли, только с глазами и здоровым ртом», – говорила она с сожалением в голосе. Тогда ей было совсем не ведомо, что перед ней сидит один из Высших Мировых Сатиров. Узнай она это, история Юного Рери могла бы пойти по совсем иному пути.
Несколько раз в хитрую ловушку старухи попадались лезгионы. «Я ем все, что ходит, – говорила она удивленному таким развитием событий Юному Рери в первый раз, когда они поймали животное. – К тому же лезгионы глупы, и их слишком много в этих катакомбах. И если не съем их я, то они сожрут меня рано или поздно». Она пыталась научить мальчика точным ударом ножа в шею отправлять жертву в другой мир, однако тот ни в какую не хотел лишать жизни любое живое существо, попадающееся им на пути. «Ничего, рано или поздно придется сделать это», – ворчала старуха, покачивая седой головой. Однако вскоре она поняла, что Перворожденный просто не способен лишать жизни кого-либо. И ей пришлось учить мальчика выживать в суровых условиях катакомб, находя альтернативные пути пропитания. Благо, их оказалось не так уж и мало. Самым распространенным источником пищи в катакомбах были семена сумеречного растения рат. Оно обычно в обилии росло в самых темных уголках лабиринта. Его семена нужно было просушить, растолочь в ступе, залить водой, и оно вполне годилось в пищу. Вкус у такой кашицы был немного сладковатым, что вызывало отвращение у старухи, однако Юного Рери приводило в восторг. Он сделал себе большой запас семян и через некоторое время совсем перешел с мясной пищи на растительную.
Постепенно куцый мир катакомб начал раскрываться перед ним все больше и больше. Здесь была целая экосистема, которая рождалась, жила, питалась и умирала. Ничего не происходило просто так. Больше всего Перворожденного поразили полуразумные насекомые кастпии. Для него стало открытием, когда один из пробегавших мимо кастпий вдруг резко остановился перед Юным Рери. Мальчик в шутку махнул ему рукой. Какого же было удивление, когда насекомое в точности повторило этот жест. С тех самых пор кастпий прибегал к мальчику каждый вечер, и они разучивали с ним все новые и новые жесты, пока старуха ненароком не наступила на него, оставив мальчику на память черное сдавленное тельце. После испытания с коробкой это был второй раз, когда он пролил слезы.
Старуха же в свою очередь стерла у мальчика воспоминания о возникшей привязанности к насекомому, погрузив того в пучину ежедневных забот. Утро их начиналось строго с купания в холодных темных водах катакомб. Затем обычно шли добывать себе пропитание. Пока мальчик с интересом изучал окрестности, Гисменит проверяла ловушки и охотилась на юрких каспилом. Днем готовили себе пищу на весь день, а тихими вечерами, закрывшись в комнате, изучали бесконечные сокровища, добытые из нижней свалки, и осваивали уроки чтения. Так проходил день за днём, пока старуха не приняла решение о том, что настало время отвести Перворожденного к нижней свалке.
Они тщательно подготовились к путешествию. Путь туда был не близкий, хотя не представлял для старухи никакой сложности, дойти до свалки она могла с закрытыми глазами. Не считая пары наглых лезгионов, которых пришлось отгонять факелами, путь у парочки прошел без особых приключений и проблем. Несколько раз тишину нарушали крики каких-то существ, но старуха не обращала на них никакого внимания. Перворожденный по пути не переставал удивляться масштабам этих катакомб. «Должно быть, и сам Замок Асмаунт немаленький, раз у него такое большое подземелье», – думал он. И вот наконец перед глазами предстало потрясающее зрелище. Огромная комната с выползающей куда-то в никуда черной дырой тоннеля, полностью заполненная мусором с верхних этажей Замка. Когда из тоннеля в кучу падал предмет, по комнате проносилось гулкое эхо. Гисменит настороженно остановилась, приказав мальчику замереть. В ее глазах читалась тревога и страх.
– Что-то здесь не так, – пробормотала она, оглядывая комнату.
Мальчик вопросительно посмотрел на нее.
– Здесь обычно всегда кишат тучи лезгионов в поисках остатков пищи с нижней кухни.
И тут ее взгляд остановился на чем-то. Она сильно побледнела, голос задрожал:
– Это, – она постаралась успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов, – это не мог сотворить кто-то из здешних обитателей.
Свет упал на страшную картину, представшую перед глазами Юного Рери. Вокруг, куда ни падал взгляд, везде лежали обезглавленные тела лезгионов. Сами же головы были составлены в жуткое подобие статуи, которая под языками пламени факела, казалось, оживала и металась по всей свалке.
– Чей же разум мог сотворить такое? – прошептала старуха Гисменит. – Все в этом мире делается ради чего-то. Но в этом нет никакого смысла. Это сделано забавы ради, – ее костлявые руки сжали палку. Она готова была защищать свою жизнь и жизнь Перворожденного до последнего вздоха.
Обратный путь они проделали в полной тишине. Старуха шла, постоянно останавливаясь и прислушиваясь к звукам катакомб. Казалось, что все вокруг замерло. Только журчание Воды Первоздания напоминало о том, где они находятся. Старуха, нахмурившись, опустила факел к зеркальной поверхности. Та, вместо привычно темного на этот раз была окрашена в красный цвет. В ту же минуту они поняли причину этого необычного явления. По течению навстречу путникам медленно плыл вскрытым брюхом кверху древний низглот. Его глаза остекленели. Было понятно, что мертв он уже давно. И умер он отнюдь не от естественных причин.
– Что здесь происходит? – прошипела старуха Гисменит. – Кто посмел?
Она закрыла костлявой рукой глаза Юного Рери, отвернув его взгляд от представшей картины.
– Пойдем отсюда, мальчик. Тебе незачем на это смотреть. Низглоту мы уже ничем не можем помочь.
На ее ладонь упало несколько капель слез Перворожденного. Этот мир рушился у нее на глазах, но она должна во что бы то ни стало сохранить жизнь мальчика, даже если придется ради этого пожертвовать своей.
Глава 5
– Что-то здесь не так, – сказала настороженно Гисменит, когда они вернулись с Юным Рери к себе домой.
Все в доме было на своем месте. Все, кроме одного. Пропала коробка испытания болью. А на столе лежала бумажка, на которой было написано красивым и ровным почерком несколько слов. Гисменит взяла листок бумаги и скрипучим голосом по буквам зачитала вслух содержимое: «Я дышу, значит, я существую. Но в то же самое время, как я выдыхаю, часть меня растворяется в этом мире. А я этого не хочу. Я собираюсь жить вечно. Я желаю, чтобы этот мир растворился во мне, а не я в нем. Старуха, ведь ты смертельно больна. Так почему до сих пор продолжаешь страдать, почему не прекратишь все это?» На бумаге виднелось несколько капель. Старуха, поморщившись, лизнула.
– Соль, – сказала она.
– О чем он хотел сказать, когда написал о том, что ты смертельно больна? – с удивлением и беспокойством в голосе спросил мальчик.
Старуха Гисменит отвела свой взгляд:
– Ни о чём, не обращай внимания. Я здоровее, чем кто бы то ни было, и проживу еще не одну сотню циклов!
Она обняла Юного Рери и о чем-то надолго задумалась. Потом старуха взяла мальчика за руку, присела и сказала дрожащим голосом:
– Десять циклов я ждала твоего рождения. И теперь могу с уверенностью сказать, что ты мое дитя, хоть и не рожден из моего чрева. Я была создана для того, чтобы в момент твоего рождения не дать тебе сгинуть в Воде Первоздания. Запомни навсегда, Перворожденный, другой судьбы я себе и не пожелала бы. Все, что я делала в этой жизни, я делала правильно, не сходя со своего предначертанного пути. И ты иди по своему пути, никуда не сворачивай, как бы ни было страшно. И ни о чем не жалей. Этот мир не поддается какой-то логике, и в то же самое время его можно понять, найдя нужный подход к вещам, с которыми тебе предстоит еще столкнуться. Он дикий и необузданный, как свирепый ратмиир, и в то же время нежный и ласковый, как ларесмерия. Помни все, чему я тебя научила, только так ты сможешь порадовать свою названную мать.
Она еще раз обняла мальчика, прижав к себе. Перворожденный почувствовал, как та вся дрожит. Он отстранился и посмотрел в ее голубые и бездонные глаза. В них читалась любовь к нему и бесконечное сожаление о том, что она не может передать ему все эти материнские чувства, которые испытывает к нему. Мальчик поцеловал ее в лоб:
– Я никогда тебя не брошу, – сказал он. – И навсегда останусь с тобой.
Старуха улыбнулась.
– К сожалению, есть вещи, которые нам неподвластны, – с горестью сказала Гисменит. – А теперь иди, поспи, дитя. Утром нас ждут дела. Многое тебе еще нужно показать и многому научить.
Мальчик направился к себе в постель, где он, по своей привычке, свернулся клубком и забылся в крепком и долгом сне.
Перворожденный нырнул в прохладные Воды Первоздания. Внизу, под ним, образовав огромную люминесцентную массу, копошилось бесконечное количество особей низглотов, показывая невидимым зрителям некое подобие танца. Рери проплыл до самого дна, пытаясь рассмотреть поближе эту живую реку из блестящих тел. Низглоты, не обращая никакого внимания на мальчика, продолжали свой странный танец. Один из них отделился от общей массы. Его тело начало переливаться красноватым светом. Неожиданно все как один замерли, обратив свои взоры на того единственного низглота, который продолжал все сильнее и сильнее светиться красным пульсирующим светом. Вся стая начала двигаться в едином ритме, покачиваясь из стороны в сторону. Их хвосты били по каменистому дну, распространяя под водой низкие ритмичные звуки. Гул все нарастал, а отделившийся низглот, корчась в диком ритме под эти звуки, приобрел почти ярко-лиловый цвет. И вот, когда казалось, что ритм уже сливается в одну безумную какофонию, произошла трансформация, и перед стаей во всей своей красе предстала новая Королева. Из лилового продолговатого тела теперь показалось два перепончатых крыла, которые сначала с нерешительностью, а потом все с нарастающим темпом начали помогать ей передвигаться в толще Воды Первоздания. Королева, раскрыв полную зубов пасть, с визгом направилась в сторону мальчика. Проплывая мимо, она мигнула своим лиловым глазом и поплыла дальше, ведя за собой бесконечную люминесцентную массу, оставив Перворожденного еще долго зачарованно наблюдать за представшей перед его глазами картиной.
Мальчик подождал, пока стая низглотов со своей Королевой не скрылась из виду, и принял решение плыть дальше. Перед ним открывались все новые зарисовки из жизни подводных обитателей Воды Первоздания. Стая гарист выслеживала очередную жертву, прячась в черных расщелинах скал. Заприметив проплывающего мимо риката, который был раз в пять больше каждой из них, они собрались в один живой клубок и бросились атаковать жертву. Несмотря на свой размер, было понятно, что против рассвирепевших гарист у риката нет ни единого шанса на выживание. Внизу, у самого основания скал, показалось большое плоское черное шипастое тело паспиастру. Она медленно передвигалась по дну, а на ее спине время от времени открывалась большая пасть, которая всасывала в себя всю воду, фильтровала и после выплевывала наружу.
Одни ни на что не похожие подводные ландшафты сменялись другими, пока взгляд Рери не упал на то, что вызвало у него одновременно ужас и восхищение. Целое кладбище затонувших кораблей, которое покрывало все дно. «Что за ужасное событие произошло здесь?» – подумал мальчик. На кораблях еще виднелись полуразложившиеся тела их обитателей. Теперь они нашли себе здесь навеки свое безмолвное пристанище. Эта картина настолько заворожила, что Перворожденный прекратил движение вперед, начав медленно погружаться, притягиваемый кладбищем, словно магнитом. На миг даже показалось, что в трюме одного из кораблей зажегся, а потом погас свет. Одно из обезображенных тел медленно проплыло мимо, задев его лицо. Это вывело Юного Рери из оцепенения, и он изо всех сил поплыл прочь, пытаясь поскорее убраться из этого жуткого места, пока оно не забрало, сделав частью себя. Убегая, он и не заметил в этой гонке, что стал уходить все дальше и дальше в темные глубины Воды Первоздания.
Очнувшись после внезапно возникшего приступа паники от увиденного на кладбище кораблей, Перворожденный обнаружил себя в абсолютной тьме, куда не проникал ни один луч света. Пришлось остановиться, чтобы сориентироваться, куда дальше плыть. Глазам было не за что зацепиться в этой кромешной тьме, поэтому ничего не оставалось, как выбирать наугад направление и идти туда в надежде на то, что ему повезет. Чувство страха опять заполонило всю его сущность. Казалось, что вот-вот перед глазами возникнет огромная пасть хозяина этих вод, которая сожрет его и будет переваривать целую вечность, оставив жизнь только лишь для того, чтобы питаться его страданиями. Он плыл, теряя все больше сил и понимая, что, скорее всего, останется здесь навечно блуждать, как вдруг перед ним из кромешной тьмы выросла огромная стена затерянного города, исписанная на высшем языке, знакомом только избранным, и изрисованная жуткими картинами той истории, которая здесь вершилась на протяжении тысячи циклов. Один из символов вспыхнул голубым светом, и в нем он увидел свое изображение. В голове стали возникать расплывчатые образы. Мальчик усиленно пытался вспомнить что-то давно забытое им. Он почти понял, что хотели сказать эти стены, как вдруг тьма покрыла все вокруг, и Перворожденный проснулся у себя в кровати, уже зная, какая его ожидает страшная новость.
Мальчик подошел к лежащей на полу Гисменит. Он обнял ее, прижавшись к холодному окоченевшему телу. Слез уже не было. С этой минуты слезы пропали, казалось, навсегда.
На стене виднелась свежая надпись, выведенная черной краской: «Я дал ей то, что не мог дать никто. Я дал новую жизнь, помог выбраться из этого смрадного подземелья туда, куда она даже и не мечтала попасть. А теперь, Юный Рери, я жду тебя в конце Замка у самого выхода».
Перворожденный закричал. Впервые его голос эхом прокатился по коридорам катакомб, заставив тех, кто остался в живых, затаиться, дрожа от страха в своих убежищах и норах.
