Kitabı oku: «Печали свет. О драконах и прочих фантомах», sayfa 6

Зерно

И сложится то, что всё время ломалось на части,

Тогда ты поймёшь, что с тобой настоящее счастье.

Горчицы зерно, за которым уход был упорный,

Взойдёт и укроет под сенью своей благотворной.

И даже враги, что ростки его рвали, топтали,

К тебе прибегут, скажут: "Ё-моё, как мы устали!

Ведь всюду жарища, и бьются за глупости люди.

Пусти нас в оазис, прости, мы так больше не будем."

Протуберанцы

А зря никто не верил в чудеса.

Зажгутся и сгорят протуберанцы,

Наденем мы невидимые сланцы,

И высветится путь на небеса.

И то, что пало, после прорастёт

И снова даст неведомые зерна,

И чей-то дух, весёлый и проворный,

Проснётся и сподвигнет нас в поход.

И вырастут златые города,

Откроются космические дали -

Такие, что доселе не видали,

И вместо "нет" ты вдруг услышь "да".

Соты

И первый, и десятый, и двухсотый,

Кто вроде прав и тот, кто точно нет -

Все собраны в невидимые соты

С тех пор, как был устроен этот свет.

Пойди туда, не знаю куда

Был вторник, наверное, или четверг,

Или понедельник, а, может, среда.

И мне повстречался один человек,

Отправил меня он не знаю куда.

Я всех опросила, куда мне идти?

Где опытный гуру, что может помочь.

Но только никто не открыл мне пути,

А был поздний вечер, а, может, и ночь.

И тёмными – тёмными были леса,

Я долго бродила по этим лесам.

Там были диковинки и чудеса,

И стол накрывался там яствами сам.

С тех пор надо мною витает вопрос,

С тех пор никого ничему не учу.

Что было средь этих шипованных роз?

И точно не знаю, чего я хочу.

Так сильно и долго трясло на пути,

Я стала пуста, как иная сума.

Но я не теряю надежды найти

То самое. Что? Я не знаю сама.

Шаманы

Жил доблестный племени вождь Виннету,

Готов был убить за свою правоту.

(Морально, он против кровавой расправы)

Всегда разделял он неправых и правых.

Но как-то героя поймали шаманы

И зельем его напоили обманом.

А после за что-то его полюбили -

Хоть сильно измучили, но не убили.

Быть может, он просто шаманам наскучил,

Поскольку упёртым он был и живучим.

И, выйдя с трудом из волшебного транса,

Он бил в барабан, сочиняя романсы.

Жестоко от зелья постфактум хворая,

Он помнил сближение ада и рая.

С тех пор рассуждает весьма осторожно,

Ведь непостижимое стало возможным.

И эту науку пройдя не заочно,

Он многое знает, да только не точно…