Kitabı oku: «Колонисты 2», sayfa 2
Глава 2. Дубль Два
«Память клон-тела z-283/1254/12 содержит информацию, отсутствующую в чипе юнита 3–27, С715-АТ2384561, удалить старые данные из памяти клон-тела и базы данных Форта?»
Оп! Это еще что такое? Что за клон-тело? База данных форта? Это что, я умудрился на чип данных накачать, пока в в мед станции лечился? Интере-е-есно…
Так что там за память?
«Личные воспоминания, распакованные базы данных»
Ага! Это получается, в клоне хранятся данные прошлого владельца. И что с ними делать? Удалить?
Вроде жалко. Вдруг пригодятся…С другой стороны, на кой черт мне чьи-то воспоминания о детстве?
«Удалить личные воспоминания, сохранив распакованные базы данных», – приказал я.
«Вы действительно хотите удалить личные воспоминания, имеющиеся на чипе?»
Я задумался, а точнее, просто растерялся – мне эти воспоминания точно ни к чему. Наверняка, если их оставить, у меня будет каша в голове – мои воспоминания, чужие. Фактически, сохранить эти данные, значит завести соседа у себя в голове. И в лучшем случае дело закончится шизой. А в худшем…
По факту вся эта информация является ничем иным, как сознанием какого-то человека – его личный опыт, его память. И как мы будем с ним уживаться? Нет уж, нафиг, нафиг.
Но и удалить эти данные, фактически убив человека, у меня рука не поднимется. И что делать? О! Кажется, придумал!
«Перенести личные воспоминания в архив. Не копировать в чип»
«Выполнено»
Вот и справился. Вроде и человека не убил (хотя, по факту он уже давно мертв, раз не появился в своем форте), а вроде и себе проблем не создал.
Кто молодец? Я молодец!
Ну, все, теперь можно и просыпаться.
Я открыл глаза и уставился в серый пластик. Такой привычный и уже даже родной! В этот раз никакой паники не было – я уже знал, что не в гробу, не в медицинской установке, а внутри клон-капсулы.
Как же я так лоханулся? Впрочем, кто знал, что обновление приведет к тому, что броня превратится в статую, в оболочку, которая не позволит мне пошевелиться? И ведь я долго отмахивался от кучи вылезающих сообщений, пока, наконец, они меня окончательно не достали…
Хоть бы предупреждение писали, что будет такая фигня…
С другой стороны, они и писали: «будет проведена калибровка». Более чем уверен, что никто в здравом уме не догадается сначала влезть в бронекостюм, а уже потом изучать основы управления им, проводить предварительную настройку и прочее. Кроме меня, конечно…
Подох в процессе обновления и настройки собственного оборудования…Причем подох от выстрела из вшивого недопистолета, при этом сам будучи одет в великолепную броню. Гениально, сам себе аплодирую!
Мое настроение упало еще ниже, когда я вспомнил, сколько вещей профукал – пистолет, винтовку, броню, кучу всякой мелочевки, ВЗОР!
Я горестно вздохнул. Идиот, что еще сказать. А и еще контрольный в копилку неприятностей – тысячу кредов потерял на оживлении. Теперь я вообще гол, как сокол: ни денег, ни оружия, ни приличной одежды. Одно радует – хоть догадался винтовку Шендра оставить в форте, как и рацию.
Но все равно, подводя итоги, можно смело сказать – потерял я по собственной глупости кучу хорошего.
И где ходит лаборант? В прошлый раз меня выпустили сразу, как только я очнулся. Сейчас что? Обед?
Я поерзал в капсуле. И сколько мне тут лежать? Что вообще с этой планетой не так? Гарнизон мышей не ловит, расплодили маров, забили на службу. Лаборанты даже не удосужатся выпустить колониста из капсулы, приходится тут лежать и ждать черт знает чего…
Минут десять я терпеливо ждал. Но затем мне это надоело. Какого черта, собственно? Если не удосужились откупорить меня сами – их проблема.
Я принялся искать способ открыть капсулу. И нашел. Всего-то нужно было нажать небольшую клавишу на стене справа.
Дверца ушла вверх, а я поднялся и сел в капсуле.
Оп-па…
Я ошарашенно оглядывался по сторонам, стараясь убедить себя, что мне это все не кажется: проснулся я в своем форте.
Ну да, вот ведь и медстанция в центре. А клон-капсула, получается, пряталась в стене, поэтому я ее и не заметил раньше. Получается, не в этой самой мед станции дело. Ничего я в чип не накачал, я просто очнулся в клон капсуле, которая ранее принадлежала другому человеку.
Хо! Так выходит, что я не в Речном? И деньги мои на месте?
«Статус: колонист.
Системный модуль: АСИ
Ранг 6: трапер.
Опыт: 23/70
Навыки:
Владение огнестрельным оружием: 43%
Владение Энергетическим оружием: 41%
Ружья/дробовики: 21%
Умения:
Свежевание: 82%
Кожевничество: 17%
Дополнительные умения: Сушка в полевых условиях с использованием «НКВД»
Основы работы колонизаторских сетей и ИИ-контролеров
Основы использования легкой брони
Обнаружено более 50 различных баз. Идет идентификация.
«Полезность»: 0,3
Цена активации клона: 1290 кр
Счет: 1330 кр
Карма: 0»
Вот это повезло! Действительно, ожил я в своем форте. И за оживление не пришлось платить.
Так! А это еще что за 50 баз? Наследство от неизвестного мне бывшего владельца форта? Похоже на то. Ладно, пусть идентифицируются – вдруг чего полезного обнаружится.
Я вылез из капсулы и замер, раздумывая над сложившейся ситуацией. Я не в Речном. Это хорошо? Наверное, да. А почему это хорошо? А потому, что я могу вернуться к лагерю маров, где остался всего один противник. Я могу успеть туда раньше подкрепления, которое он наверняка вызовет. А что просто отлично – есть шанс получить назад свои вещи, которым я уже мысленно помахал ручкой и даже успел смириться с их потерей.
Естественно, я освобожу Кийко.
Мне стало стыдно, что в первую очередь я подумал не об освобождении пленного товарища, а о своих шмотках. Меркантильный жмот…
Вот это жлобство, чувствую, до добра меня не доведет – встрял в весьма сомнительное сотрудничество с Гринбергом, подставил всех колонистов, ограбив маров, сломя голову собираюсь бежать к месту боя, где остались мои вещи…Ой, когда-то мне это аукнется…
Не, ну а что? Не бросать ведь все и не махать рукой? Это уже идиотизмом называется.
Я одернул себя – хватит шутки шутить. Время работает против меня. Схватил ИВу Шендра, шмотки, висящие на вешалке, оставшиеся от прошлого хозяина, влез в свои собственные боты, с которыми расстался ради того, чтобы напялить на себя найденную броню.
Вот, вроде нормально. Ну, почти – штаны мне несколько жали и были короткими. Да и хрен с ними. Не голый – уже хорошо.
Я выскочил наружу, запрыгнул на лестницу и дернул ее вниз. Она со свистом спустила меня на твердую землю.
Подняв ее вверх (мало ли, кто тут шастает – вдруг турели его проворонят и он сможет залезть на террасу моего форта?), я бросился по уже знакомому маршруту.
В этот раз весь путь я преодолел намного быстрее. То ли за счет того, что на мне не было брони, то ли меня подстегивала мысль и надежда успеть получить все свое назад.
Я вышел к знакомой поляне и затаился за деревом, пытаясь остаться незаметным и при этом разглядеть, где кто находится.
Раненого мара видно не было. Зато обнаружились трупы остальных – кто-то аккуратно их сложил рядком.
Этот кто-то обнаружился достаточно быстро – тот самый раб, которому я «подарил» свободу. Он вышел из палатки, подошел к костру и помешал похлебку, бурлящую в котелке.
Я вышел из-за деревьев, двинулся к нему, держа бывшего раба на мушке и не забывая оглядываться по сторонам.
Когда до бывшего раба оставалось всего-то метра три, я окликнул его, и он обернулся.
– О! Твоя жить! – обрадованно заявил он.
– Где мары? – спросил я.
– Тать уйти к предкам, – ответил бывший раб, – Мундалабай помочь ему.
Я удивленно уставился на него. Если я правильно понял…
– Ты убил его, что ли? – наконец спросил я.
– Тать говорить: «Мундалабай ‒ раб». Мундалабай не хотеть стать раб. Мундалабай отправить Тать к предкам.
– И где труп?
– Тать там, – Мундалабай, не пожелавший вновь стать рабом, указал в сторону рядка трупов.
Я, не отводя от него взгляда и не опуская оружия, двинулся в указанном направлении.
Ну да, тот тип, что пристрелил меня, пока броня обновлялась, нашелся среди усопших. Вот только опознал я его с трудом – по одежке и простреленной ноге. Вместо лица, да и вообще, вместо головы, было самое настоящее крошево – осколки костей, мозгов и крови вперемешку.
– Ты что, на нем прыгал, что ли? – спросил я у бывшего раба.
– Мундалабай бить камень, – бывший раб поднял камень, лежавший у его ног, и протянул мне на вытянутой руке.
– Брось! – приказал я. – Брось камень, мать твою! Или отправишься к предкам.
Мундалабай испуганно уронил камень и тут же поднял руки вверх.
– Мундалабай не хотеть к предкам, Мундалабай жить!
– Где пленник? – спросил я, а затем уточнил, так как бывший раб явно не понял, о чем я спрашиваю. – Где человек, привязанный к бубалу?
– Брось оружие! – приказали уже мне со стороны палатки. – И не вздумай дернуться – сразу завалю!
Я узнал голос Кийко.
– Кийко! Это я! – ответил я, но на всякий случай не стал провоцировать товарища, замерев на месте. Впрочем, продолжая целиться в Мундалабая.
– Кто ‒ «я»? – не понял Кийко.
– Ну, кто? Сам-то как думаешь? – сварливо поинтересовался я.
Несколько секунд стояла тишина, явно Кийко уже понял, кем я являюсь, но не узнал – естественно, я ведь выглядел, как обычно. В том плане, что был в собственном теле, а не теле клона.
И, похоже, Кийко не мог понять, как я умудрился это сделать.
– Ты на морду не смотри, ты смотри, чей ствол у меня в руках, – подсказал я ему.
– Мало ли, где ты его взял, – проворчал Кийко.
– У друга нашего ‒ лучника, который сейчас бока пролеживает в санатории, – ответил я.
– Мик, это действительно ты? – видимо, бросив все попытки найти рациональное объяснение моему перевоплощению, поинтересовался Кийко.
– Я. Как еще тебе доказать?
– Ну…не знаю. Есть ведь вещи, о которых не могут знать посторонние.
– Ты во время «стажерства» нам угрожал, – подумав, начал перечислять я, – ты знаешь о том, куда мы отвели бубала, и чем он был нагружен. Мы спасли пару колонистов, возвращаясь назад. Достаточно?
– Пожалуй, да.
Кийко убрал оружие и попытался подняться на ноги. Но у него не получилось – как только он оперся на левую ногу, с криком рухнул на землю.
– Твою мать! – заорал он.
– Тебя что, ранили? – я принялся помогать ему подняться. Как такое могло произойти? Я точно помнил, что не мог его зацепить, когда отстреливал маров.
– Этот идиот, – Кийко кивнул в сторону все еще стоящего с поднятыми руками Мундалабая, ‒ умудрился уронить винтовку.
– Я смотрю, тебе прям везет, – улыбнулся я, – то мары, то винтовка.
– Не говори, – хмыкнул Кийко, уже окончательно успокоившийся и переставший в меня целиться.
– Что с этим делать будем? – кивнул я в сторону бывшего раба.
– Он вроде безобидный совершенно, – ответил Кийко, – правда, тупой, как пень. Оружием пользоваться не умеет – мара прибил камнем, представляешь?
– Угу, наслышан.
– Я как раз пришел в себя, гляжу – везде трупы, а он последнего добивает. Потом поднялся и ко мне пошел. Я думал все, конец. А этот дурень пытался камнем веревку перебить вместо того, чтобы просто взять нож и перерезать.
Я только хмыкнул в ответ.
– От него то и узнал, что кто-то приходил и пострелял маров. Только последний его самого убил. Я был уверен, что это ты. Правда, когда рассматривал труп, понял, что это кто-то посторонний был.
– Да я это и был!
– Как ты подставиться-то умудрился? – удивился Кийко
– Лучше и не спрашивай!
– Стоп. А почему ты не в теле клона? И как ты смог так быстро вернуться?
Пришлось вкратце рассказать Кийко свою историю похождений.
А затем уже Кийко рассказал мне свою. Судя по всему, мары как-то смогли вычислить его. Окружили и поймали. Может, слушали волну и смогли сообразить, где мы собрались встретиться. Может, просто окружили, ведь Кийко пытался сбежать отсюда, когда я на 4 дня пропал.
Не суть. Главное в другом – он все же рассказал им о пещере. И вот это уже было плохо. Благо, они пока не допытывались, кто мы такие, но один тревожный звоночек был – в том бою, где мы спасли колонистов и где Литвина ранили, мы умудрились забыть о стрелах, оставшихся в теле одного из маров. И теперь мары искали стрелка. Конечно, у них был Кийко, который бы рано или поздно назвал имена. Только Кийко уже свободен.
Насколько нам стало легче и безопаснее? А ни на сколько…
Мары наплевали на все, кроме похищенных драгоценностей, и сейчас бегут к нашей пещере. Меня крайне удивило то, что к тайнику выдвинулся тот же отряд, что ловил Кийко. Почему? Почему они не отправили к пещере кого-нибудь еще, кто был ближе? Их главный ‒ тот самый, гнусавый, решил забрать все лавры себе? Выслужиться перед начальством, этим, как его…Дьяком?
Ну, может быть. Такое предположение сразу поясняет столь нелогичный поступок – марам отсюда дня два, а то и больше пилить до озера.
Ладно, до пещеры они дойдут и заберут свое золото. А дальше что? Пленника у них нет, зато есть приметы – Кийко они знают в лицо и по имени, знают, что у нас в отряде есть лучник.
Значит что? Значит Литвин в опасности. А вместе с ним и Шендр – их всегда видели вместе.
Как-то надо предупредить их, чтобы бежали из города – мары могут подкупить вояк или других колонистов и тогда моих боевых товарищей вынесут из города, перевязанных бантиком, и отдадут марам.
К каким выводам мы еще можем прийти? Из всей нашей пятерки только я остался неизвестным для маров. Они будут искать клон, а я-то уже выгляжу вполне себе обычно. Если не засвечусь нигде вместе с Шендром, Литвином и Кийко, мары обо мне и не узнают. Конечно, до того момента, пока как раз Шендр, Литвин или Кийко не расскажут им, кто я.
Так… Диспозиция ясна и она дурна, как говаривали в книгах, которые я любил читать. Теперь нужно решить, что делать дальше. Догонять маров бесполезно – они уже имеют огромную фору. Плюс, их намного больше, чем нас. Если Кийко не ошибся – две дюжины. Для нас двоих слишком много. Впрочем, я не уверен, что и с 5-6 марами справились бы. Пока мы их выбивали, пользуясь эффектом неожиданности, иногда численным превосходством. Да и то, нам банально везло. А вот при прямом столкновении… Думаю нам не выстоять – бойцы мы все еще аховые, оружие вроде и не полная дрянь, но все же. Про броню вообще молчу. Она есть только у меня. И большой вопрос, насколько она полезна. Еще один минус – Кийко ранен. И рана серьезная. Он стоять-то не может, чего уж говорить о попытке догнать маров? И что делать теперь?
Нет, у меня уже созрела одна идея. Но она была настолько маразматичной, что даже озвучивать ее я не хотел.
– Что делать будем? – поинтересовался я у Кийко.
Прежде чем он успел ответить, мы оба повернулись на странный звук, доносившийся со стороны. Мы синхронно повернули голову и удивленно рассматривали представшую нашим взглядам картину: Мундалабай, ловко орудуя тесаком, отрубал руку одному из дохлых маров.
– Ты чего делаешь? – спросил Кийко, когда немного пришел в себя.
– Еда запасать, – ответил Мундалабай, удивленно взглянув на нас. Мол, вот ведь, глупые, неужели не понятно?
– Какая, на хрен, еда? – возмутился Кийко. – Это ж человеческие трупы!
– Да, мясо, – заулыбался и закивал своей башкой Мундалабай, обрадованный, что мы его поняли, – много мяса. Надо разделать или мясо испортится.
– Ты что, их жрать собрался?! – спросил я, махнув рукой в сторону трупов.
– Мясо. Много мясо. Можно жить две луны. Если не разделать – испортится. Можно жить неделя. Потом мясо вонять.
– Твою мать… – вздохнул Кийко.
– Не трогай трупы! – приказал я.
– Но мясо испортится… – попытался гнуть свою линию Мундалабай.
– Мы не будем есть человечину!
– Мундалабай будет, – пожал плечами бывший раб. Мол, подумаешь, какие нежные – мне больше достанется.
– Ты тоже не должен есть человечину, – сказал я.
– Почему? – поинтересовался Мундалабай.
– Это ж трупы! Человеческие трупы! – воскликнул Кийко.
– А что можно есть? – спросил Мундалабай.
– Овощи, хлеб, – как несмышленому ребенку начал пояснять я.
– Мясо?
– Можно, – кивнул я, – но мясо животных – зайцев, оленей, свиней…
– А почему это мясо плохой? – спросил Мундалабай, указывая на трупы маров.
– Да потому что мы их пристрелили! Это же живые люди были! – возмутился Кийко.
– Заяц, олень, свинья тоже живой был. Мы убить и съесть, – продолжал упрямиться Мундалабай, – почему их можно, а мертвый человек нельзя?
– Господи, – тяжело вздохнул я, – из какой ты дыры-то прибыл?
Оказалось, Мундалабай прибыл из такого захолустья, что мы даже сориентироваться не смогли, в какой части галактики находится его родная планета. А из его сбивчивого рассказа с горем пополам удалось собрать цельную картину.
Получалось следующее: небольшая и, судя по всему, не особо удачливая и богатая корпорация, смогла прикупить отдаленную планетку, ну и, собственно, решила ее колонизировать.
Поначалу все шло относительно неплохо, а вот затем начались проблемы – то ли у корпорации закончились средства, и она обанкротилась, то ли ее менеджеры решили, что приобретенная планета не стоит трудов, которые в нее предстоит вложить. Как бы то ни было, корпорация перестала присылать новые грузы, необходимые еще слабо колонизированной планете, колонисты которой все еще осваивались и, естественно, не успели наладить производство даже самых простых инструментов и предметов первой необходимости.
Затем гарнизонным воякам перестали платить жалование, и они собрали свои вещички, погрузились в имеющиеся на планете челноки, вышли на орбиту, захватили старый транспортник, использующийся как околопланетная станция (вполне обычная и распространенная практика, наверняка и над нашим Хрустом летает какое-нибудь корыто, выполняя функции космической станции и грузового терминала), и были таковы.
Колонисты остались сами. Ресурсы быстро закончились, люди начали дичать. Достаточно большой процент среди колонистов занимали выходцы то ли из Африки, то ли из Индии. Они, за счет своей многочисленности и сплоченности, смогли одержать победу над другими, сбивающимися в небольшие отряды колонистами.
Затем было несколько десятилетий полной изоляции, за время которой остатки людей скатились до уровня примитивных дикарей.
А затем на планете, объявленной свободной, внезапно появилась небольшая агро-корпа. На планете появились фермеры, начавшие возделывать землю, выращивать скот.
Мало-помалу одичавшие соплеменники Мундалабая перебрались на фермы, работая на их владельцев в качестве разнорабочих. Если я правильно понял из рассказа, это произошло сразу после того, как попытка местных наехать на пришлых фермеров была провалена: дикари умылись кровью и отбыли восвояси. Ну, не суть. Главное, что начался возврат в цивилизацию.
Однако выросшие на лоне природы люди, не умеющие писать, считать, не видевшие техники, электроники, элементарных орудий труда, кроме примитивных каменных топоров, копий и каким-то чудом сохранившихся колунов, воспринимались фермерами как «недолюди»: чуть больше, чем просто обезьяны, но бесспорно меньше, чем полноценные люди.
Некоторые фермеры использовали их как рабов, даже не кормили. Рабы убегали в леса, питались подножным кормом. Часты были стычки между «цивилизованными» балами (как называл свой народ Мундалабай) и дикими. И те и другие не брезговали жрать трупы противников. Впрочем, погибших товарищей тоже. А что делать? Добыть себе еду одним лишь копьем было сложно. До луков балами не додумались. Так каннибализм стал для соплеменников Мундалабая нормой.
А вот как Мундалабай оказался здесь, на Хрусте, это отдельная и очень даже забавная история.
Родители Мундалабая, как и его браться, сестры, работали на одной из ферм, то есть считались «цивилизованными» балами. Им повезло с владельцем: по описанию Мундалабая – это был крепкий мужик, лет за пятьдесят, никогда не жлобившийся на кормежку для своих работников и не заставлявший их впахивать на полях сутки напролет.
Правда, был у него один серьезный недостаток – очень уж резкий был мужик, вспыхивающий по малейшему поводу, как спичка.
Именно эта его черта и сыграла злую шутку с Мундалабаем.
В одно весеннее утро, когда фермер собирался начать обработку полей, внезапно ударил небольшой мороз. А харвестер, который использовали в полях, накануне помыли, и сейчас он стоял во дворе, весь покрытый льдом.
Сонный фермер, выйдя на крыльцо своего дома, рассмотрев покрытую инеем технику, крикнул бродившему рядом работнику:
– Эй! Сынок! Прогрей-ка нашу старушку!
Страдающий близорукостью фермер решил, что околачивающийся рядом с харвестером работник – это как раз и есть механик, которого сам фермер лично выучил работать на этом громоздком, тарахтящем, но исправно вспахивающим и собирающим урожай железном монстре.
Вот только рядом с харвестером околачивался вовсе не механик, а Мундалабай, мечтающий, как и старший брат, освоить управление этим стальным гигантом.
Услышав приказ фермера, Мундалабай радостно бросился его исполнять. Ну наконец-то! Наконец ему тоже доверили харвестер! Задание, правда, не особенно трудное, но Мундалабай выполнит его со всем старанием и тогда, наверняка, старик-фермер научит его рулить харвестером, как и брата.
Задание он действительно выполнил со всем своим старанием, правда, он так и не понял, чем так недоволен кричащий, рвущий на себе волосы фермер, прыгающий вокруг догорающего остова харвестера.
Я и Кийко просто покатывались со смеху с этой истории. А вот Мундалабай искренне недоумевал до сих пор, что он сделал не так и почему фермер продал его в колонисты? Ведь Мундалабай натаскал кучу дров, обложил весь харвестер и не просто «прогрел», а прямо-таки «зажарил» харвестер.
Самая забава в том, что как бы ни пытались объяснить Мундалабаю, что именно он сделал не так, в чем разница между «прогреть» и «сжечь» – нам это так и не удалось.
– Так, ладно, – вытирая выступившие от смеха слезы, сказал я, – если хочешь, можешь жрать человечину. Но! Только если больше ничего другого нет.
Мундалабай мелко закивал головой и открыл рот, явно собираясь что-то сказать или спросить.
– Эти трупы не трогай, – тут же перебил его я. А бывший раб тут же поник.
– Так, а теперь вернемся к нашим делам, – сказал я, поворачиваясь к Кийко, – у тебя есть идеи?
– Только одна, – ответил он, – тащимся до твоего форта, подлечиваем меня. А дальше…
– А дальше, скорее всего, все: останемся вдвоем. К тому времени Литвина и Шендра уже сдадут марам, из пещеры все вытащат.
Кийко не ответил, выжидающе глядя на меня, ожидая продолжения моей мысли. Однако я не спешил ее озвучивать.
– Ну?! Чего ты тянешь? – не выдержал Кийко. – Ясно же, что у тебя есть план. Давай, озвучивай.
– Он тебе совершенно не понравится, – вздохнул я.
– Ну, понравится-не понравится… Если он поможет нам выпутаться из всего этого, то…
– Я предлагаю тебя убить, – выпалил я.
– Чего? – у Кийко глаза стали по пять копеек.
– Слушай… – и я коротко изложил свою мысль.
Кийко думал минут пять, не меньше, а затем кивнул и сказал то, чего я ну, совершенно, не ожидал услышать. Более того – думал, придется его убеждать.
– Да, ты прав, это единственный наш шанс.
Он тяжело вздохнул, снял куртку, вытащил все из карманов и сложил на нее, туда же бросил и трофейное оружие, с которым не расставался с момента освобождения.
Кийко сел на землю, посмотрел на деревья и небо, на копошащегося в палатке Мундалабая.
– Давай! – сказал он.
Я вскинул руку с зажатым в ней трофейным пистолетом, навел Кийко на затылок и потянул курок.
БАХ!
