Kitabı oku: «Спасение», sayfa 2
Глава третья. Маша
Я очень люблю мамин день рождения, потому что это же мама. Он совсем скоро, и к нему нужно приготовиться – подарок сделать, как у нас в семье принято, сегодня как раз выходной день. О визите к врачу, случившемся две недели назад, я уже и думать забыла, меня увлекли совсем другие заботы.
– Сегодня летим на природу, – предупреждает меня папочка, на что я киваю, стараясь не завизжать от радости.
На природу – это значит будет озеро, лес и жаренное в специальном приборе по древнейшей традиции мясо. Оно называется «шашлык» и очень вкусное. Единственное, по-моему, блюдо, которое готовит папа. И совершенно, по-моему, прекрасно готовит. Поэтому о подарке для мамы я подумаю потом, а сейчас спешу собираться. Надо купальник надеть и костюм лесной, потому что платье не подходит. В платье по деревьям не полазаешь, а я очень люблю залезть повыше и смотреть сверху в сторону линии горизонта.
Спустя час где-то мы все собраны, братик хватает взвизгнувшую меня на руки и подбрасывает к потолку, отчего я заливисто смеюсь, потому что очень мне это нравится. И на руках у него сидеть мне нравится, хотя я уже большая девочка, но это же Сережа… Вот вырасту я, и будет меня муж на руках носить, потому что так правильно. Папа маму тоже на руках часто носит, у них любовь просто волшебная. От этой любви мы с Сережкой народились, и так же, как друг друга, родители любят нас.
– Пошли в бот, – братик называет электролет по-флотски, демонстрируя привычку.
– Неси меня! – хихикаю я, на что тот только кивает, но не в руках несет, а на плечо, как сумку, забрасывает.
Это очень весело, на самом деле, поэтому я не сопротивляюсь, а обвисаю, как девушки на древних картинах. Правда, ненадолго, потому что Сережка щекотать начинает, поэтому я извиваюсь и хихикаю всю дорогу до семейного электролета. Оказавшись внутри, я смотрю на тихо пискнувший коммуникатор. Там светится приглашение к тому же врачу, на что я только пожимаю плечами. Непонятно это, да и необычно, поэтому я показываю коммуникатор брату. Он копирует данные врача, кивнув мне в ответ. Значит, сейчас запросит кого надо…
А семейный транспорт уже ввинчивается в небо, даря мне радость. Очень мне нравится проводить время с семьей, поэтому о том, что от меня врачу нужно, я и не думаю. Зачем мне об этом думать? У меня есть, чем заняться и без этого. Мы сейчас поворачиваем в сторону туристических площадок Гармонии – это специальные места, одно из которых сейчас зарезервировано нами, чтобы не мешать друг другу.
Вот и озеро, в которое я прямо сразу полезу купаться. Просто предвкушаю прикосновение теплой воды к почти обнаженному телу. А вода в озере обязательно теплая, потому что я папу знаю – он совершенно точно подумал обо всем, особенно о моем комфорте. Поэтому раздеваться я еще в электролете начинаю, под улыбчивым взглядом мамы.
И-и-и-и! Прямо из зависшего над водной гладью электролета сигаю в озеро. И наслаждение полетом такое, как в первый раз. Достав почти до дна, всплываю, чтобы отфыркаться и улечься на воду, глядя в огромное голубое небо, на котором сегодня ни облачка. Покой разливается по телу, и кажется мне, что я просто плыву не по воде, а в воздухе, посреди зеленых елей… Ощущение просто непередаваемое, дополняемое внутренним желанием провести здесь всю жизнь. Почему-то мне кажется, что впереди меня ждет что-то страшное, но у меня же нет дара интуита? Это проверялось еще года три назад! Значит, я просто переучилась и нужно не думать об этом. Сегодня такой прекрасный день, и о плохом, которого не может случиться с ребенком на Гармонии, думать не следует.
Возможно, это уроки истории и рассказы о том, как некогда людей били и заживо сжигали, на меня так подействовали? Надо будет тогда в госпиталь слетать… Вот сначала узнаю, что от меня доктор хочет, а потом сразу и слетаю, потому что такие ощущения не к добру. Вот была бы я интуитом – и того, что я чувствую, было бы достаточно для тревоги, может, и планетарной.
Меня ничуть не беспокоит тот факт, что я не интуит, потому что не всем же быть с дарами, правильно? Вот и мне не надо. Я плыву к берегу, чтобы посидеть с родителями и братом. Очень мне вдруг этого хочется, просто внезапно, и нет у меня понимания – почему. Но раз хочется, то посижу… Уже и запах вкусный с берега ветерок доносит, значит, скоро питаться будем.
Завтра, сразу после школы, заеду к этому доктору, а послезавтра, если сохранится ощущение, – в госпиталь. Там психологи, и мнемограф есть. Если что, хотя бы увидят, что именно меня беспокоит, потому что мало ли что, вдруг дар спящий? Тогда меня будут учить им владеть, понимать сигналы организма. А пока я доплываю до берега, чтобы быть обнятой полотенцем, которое Сережа в руках держит.
– Вовремя ты, – замечает папочка. – Как раз мясо поспело.
– Ура! – отвечаю я.
Наверное, я долго в озере пролежала, сама даже этого не заметив. А еще брат явно жмется ко мне, то погладит, то обнимет, поэтому я залезаю к нему на колени, чтобы прижаться к близкому. И Сережа успокаивается, обняв меня со всех, кажется, сторон. Так мы и сидим, пока папа не начинает раздавать железные палки с мясом.
Мне кажется, Сережа сам что-то чувствует, но не может сформулировать, что именно. Все-таки дар проявляется по-разному. Наверное, надо попросить его быть поосторожнее, потому что на планете со мной точно ничего случиться не может, а вот с ним в Пространстве… А вдруг…
– Что случилось? – сразу же реагирует на мою дрожь братик.
– Представила, что с тобой что-то случилось, – признаюсь я. – Даже в глазах потемнело.
– Со мной никогда ничего не случится, – улыбается он мне, гладя по голове. – Я всегда буду, и ты всегда будешь…
– А если я вдруг… потеряюсь? – как будто что-то внутри заставляет меня задать этот вопрос.
– Тогда я буду искать тебя хоть всю жизнь, – он целует меня в нос, и все мои вопросы исчезают.
Я тоже придумала: «потеряюсь». На Гармонии, да и на любой планете потеряться невозможно технически. Коммуникатор не даст, вмиг подняв по тревоге всех, до кого дотянется. Так что это мои детские фантазии… надо же, «потеряюсь»… А вот если коммуникатор неисправен? Тогда все равно найдут, и нечего об этом думать.
Лучше я поем этого вкусного мяса, заедая его зеленью, и понежусь в руках брата, а завтра… Может, не заезжать к врачу, а сразу в госпиталь? Ну, если что-то найдут, они его известят, наверное. Только это не очень вежливо получится…
***
Я просыпаюсь от холода, но, открыв глаза, не вижу ничего. Вокруг меня совершенно темно и очень холодно. Где я? Что со мной? Ощупываю себя, внезапно обнаружив отсутствие одежды, даже коммуникатора нет. Это страшный сон? Коммуникатор всегда со мной, если его нет – это точно сон, иначе не может быть. Я пытаюсь вспомнить, что было накануне.
С утра я решила поехать в госпиталь – вместо школы, потому что беспокоило ощущение странное. Почему я родителям не сказала? Не помню, а потом я вдруг оказалась в кабинете того доктора и… и всё. Я больше ничего не помню. Что произошло? Что я здесь делаю?
– Есть здесь кто-нибудь? – спрашиваю я, услышав свой голос, но это все, что я слышу, нет никакого ответа, абсолютная тишина.
Не сдержавшись, я кричу от обуявшего меня страха, кричу изо всех сил, но мой крик отражается от стен того места, где я нахожусь, не вызывая никакой реакции. Это точно сон, и я скоро проснусь. Ведь не может же происходящее быть реальностью!
– Папа! Мама! Сережа! – кричу я, не слыша ничего в ответ. Надо постараться проснуться, очень надо!
Но абсолютная тишина окружает меня, и на ум приходят картины из древности – ну те, которые нам на уроках истории показывали. От одной мысли становится так страшно, что нет сил выдержать, но в тот момент, когда я совершенно отчаиваюсь, прямо передо мной появляется слепящий белый прямоугольник. Догадавшись, что это дверь, я уже хочу вскочить, но не успеваю. Чья-то грубая рука хватает меня за волосы, сильно дернув, отчего привставшая я падаю обратно, но это никого не беспокоит – меня просто тащат по полу, вытаскивая в какой-то ярко-синий коридор.
Я пытаюсь что-то сказать, вырваться, но вокруг многоголосье говорящих на неизвестном языке или даже языках. Единственное, что мне удается, это закричать – и тут же ощутить боль. Меня будто обжигает тонкой полосой по спине, заставляя подавиться криком. От происходящего я чувствую, что просто с ума схожу, потому что этого просто не может быть.
Меня еще раз резко дергают за волосы и швыряют куда-то. Я падаю, ударяясь головой, отчего, кажется, на мгновение теряю сознание, потому что в себя я прихожу от того, что что-то сильно сжимает руки и ноги. Я лежу животом на чем-то твердом, не в силах пошевелиться.
– Отпустите! – кричу я. – Кто вы? Что вы делаете?
– Мольчать, объект четырнадцать двадцать два, – как-то не совсем правильно говорит кто-то, кого я не вижу. – Ты есть делать говоримое мной, а то боль!
– Что? – не понимаю я.
– Тупой объект, – произносит тот же голос. – Ты чувствовать, что бывайт за непослушаний!
Я даже не успеваю задуматься о том, что он сказал, потому что неизвестный выражается совсем непонятно, но в этот самый момент что-то противно свистит, и острая, какая-то обжигающая боль буквально разрезает меня пополам. Я громко кричу, но она только усиливается, становясь почти невозможной.
– Ты запомнить, тупой объект! – кричит незнакомец над самым ухом, и я понимаю: он как-то делает мне больно, наслаждаясь этим?
От осознания этого факта я теряю сознание. Но, видимо, ненадолго, потому что снова прихожу в себе на том же месте. Что это? Кто может делать больно ребенку? Я совершенно ничего не понимаю, сразу же начав плакать, потому что хочу домой к маме, папе и братику! Отпустите меня! Отпустите!
– Я не заканчивать, маленькая дрянь! – выкрикивает все тот же голос, и снова приходит тот самый свист с перепиливающей меня пополам жуткой болью. – Ты делать, что я говорить!
– А-а-а-а! – кричу я и снова теряю сознание.
На этот раз я прихожу в себя в той же черной комнате. Я лежу на боку, кажется, спина, попа и ноги болят очень сильно, поэтому я пытаюсь себя ощупать, сразу же почувствовав влагу, отчего все снова исчезает. Происходящего не может быть со мной, ведь для людей дети превыше всего, а эти, похожие на людей, делают мне очень-очень больно. Просто жутко больно. За что? Почему они это делают? И ведь им же нравится мой крик!
Мне вспоминаются уроки истории… Неужели я сейчас в Темных Веках? Может ли так быть, что я провалилась во времени? Тогда они меня убьют! Я не хочу умирать, я к маме хочу-у-у-у! Боль просто запредельная, и еще голодно немного, что значит – я здесь давно. Единственное, что я могу сейчас сделать – опуститься на пол и плакать. Все изменилось как-то мгновенно – только что я жила счастливо, и вдруг…
Надо бежать! Совершенно точно надо бежать, а то меня забьют насмерть! Но я сейчас только и могу, что лежать и плакать. Меня лишили одежды, сильно побили, отчего я совсем потерялась. Я просто в панике и ужасе, но все равно готова бежать, потому что очень страшно все вокруг, просто невозможно жутко. Я должна встать…
Как будто подслушав мои мысли, дверь снова открывается, я вскакиваю и бросаюсь вперед, чтобы убежать как можно дальше, но сильный удар отправляет меня опять в теплую черную реку, в которой ничего нет. Я плыву по этой реке, изо всех сил стараясь докричаться до мамы, папы и Сережи, но они меня не слышат. Как будто их и вовсе нет, а я одна на всем белом свете.
Очнувшись в очередной раз, я обнаруживаю, что в комнате есть немного света. Стены серого цвета, такой же пол, и больше ничего. На полу лежит что-то, похожее на собачью миску из мультфильма. Наверное, это еда, и есть ее предполагается прямо так. Но я не хочу, я хочу домой! Только, наверное, меня украли, и теперь нужно только исхитриться убежать. Почему они отобрали мою одежду? Где мой коммуникатор? Почему эти странные неразумные такие спокойные, ведь меня ищут, не могут не искать!
Но мои мысли ни к чему не приводят – голод становится сильнее, и я усаживаюсь к миске, чтобы поесть эту безвкусную жижу, непонятно из чего сделанную. Если я хочу убежать, то есть мне надо, иначе будет плохо, и я не смогу – а я очень хочу к маме! И к папе! И к Сереже! Я не хочу быть объектом! Я девочка, человек, разумная! И я опять плачу. Плачу изо всех сил, потому что, кажется, что выхода совсем никакого нет, а только боль…
Что же произошло? Кто это? Как я тут оказалась? Снова и снова я задаю себе этот вопрос, но не знаю ответа на него. Дверь снова раскрывается, давая мне возможность увидеть и моего мучителя, и длинную черную штуку, на антенну похожую, которой он делает мне больно. Очень больно. Так, что я снова отправляюсь в темную реку.
Глава четвертая. Сергей
«Погружение», по мнению «Витязя», проходит штатно, теперь надо только искать. Вот это и есть самая большая проблема: где именно искать. Прежде всего, стоит идти к планете Отверженных, хоть и не факт, что Машка там. Тем не менее с чего-то надо начинать, потому будем искать.
– Витязь, курс на планету Отверженных, – командую я. – Маскировку только натяни.
– Выполняю, – отвечает мне разум корабля, направляясь в субпространство.
Навигации тут мы не знаем, поэтому кружным путем пойдем, осторожненько. Маршрут давно построен, идем мы по широкой дуге с двумя-тремя остановками, чтобы не получить ненужные проблемы, ведь установлено же, что Отверженные с Врагом активно общались, а принять бой мы можем, конечно, но пока по возможности не будем.
Пока мы в субпространстве, делать особенно нечего, поэтому мы с Иришкой идем в свою каюту – посмотреть еще раз накопанное по Отверженным. Мне еще в прошлый раз в материалах почудилась какая-то нарочитость, поэтому надо еще раз взглянуть на то, что мы имеем. На самом деле, учитывая, что мы сейчас находимся в отрезке времени еще до моей эпопеи, нужно быть аккуратным. Можно было бы, конечно, дать сигнал на Гармонию о том, что Машка жива, но это почти гарантированно породит новую ветвь реальности, и тогда сестренку мы не найдем. А вот если ее изъять, когда она считается умершей… По мнению интуитов, новой ветви не будет. Что же, постараемся поверить, а пока…
– Давай еще раз по материалам планеты пройдемся? – предлагаю я Иришке.
– Давай, – сразу же соглашается она. – Тоже что-то не то почувствовал?
– Нарочито как-то все, – объясняю я. – В конце концов это их не спасло, конечно, но…
– Да, – кивает она. – Для такой нарочитости нужен повод.
Войдя в каюту, подаю на экран команду прямо с коммуникатора. Звучит отчет Феоктистова о найденном на планете. И вот тут что-то кажется мне странным. Итак, развернут центр, приживание органов Врага… Статистика, бесплодие. Все вроде бы логично, и временная линия соответствует.
– А возраст разбитого корабля уточняли? – интересуется любимая.
Даю запрос «Витязю», и вот тут нас ждут первые сюрпризы. Они не самые банальные, потому что не соответствует возраст основного корабля «чужаков» и катера небольшого, обнаруженного на планете. Либо большой корабль притащен для антуража, либо Отверженные смогли обнаружить и взять под контроль производственную линию. А если так, то кино получится совсем не смешным, как папа говорит.
– Получается разница в две сотни стандартных лет… – задумчиво произносит Иришка. – Да, не совпадает. Не может этот центр быть неосновным?
– А остальные тогда где? – интересуюсь я.
– Надо искать, – отвечает любимая. – Очень активно искать надо, вот что… Странное прошлое, выходит.
– Давай дальше смотреть, – предлагает она мне, и мы погружаемся в информацию обеих экспедиций. – Стоп!
Иришка свое прошлое, разумеется, помнит. И вот то, как представлено общество Отверженных, вызывает у нее ассоциации именно с ее прошлым, чего быть даже теоретически не может. Значит, вероятны сюрпризы, и не слишком обычные. Все-таки неясна роль Врага во всем этом. Несмотря на все легенды и рассказы, видится мне прямая связь между Отверженными и Врагом, но вот как это проверить, я не знаю.
– Командир необходим в рубке, – звучит в трансляции голос корабельного разума. Значит, что-то случилось.
Рывком поднявшись с кровати, протягиваю руку Иришке, чтобы помочь, после чего мы быстрым шагом движемся в сторону рубки, а «Витязь» в это время сообщает о выходе из субпространства. Значит, чуть не вмазались в какую-то массу прямо по курсу. Бывает и такое, так что сейчас откорректируем маршрут и дальше спокойно полетим.
Только реальность вносит коррективы в мои рассуждения. Едва войдя в рубку, наблюдаю непонятное нечто на экране, по верху которого бежит строка, информирующая о принимаемом сигнале. Молча нажимаю сенсор на коммуникаторе, вызывая Нюзин в рубку. Если у нас тут «сорок два», то она нужна довольно срочно, а пока плюхаюсь в капитанское кресло. Иришка оказывается в навигаторском – справа и чуть позади меня.
– Увеличение, – командую я голосом. – Что это?
Вопрос риторический, потому что объект напоминает звездолет, вскрытый и разодранный по всей длине, вокруг которого обнаруживаются объекты помельче. Тут я начинаю работать напрямую с панелью, уже подозревая, что увижу. Интересно, авария или нападение? Если второе, то это только Враг может быть, других таких желающих я в Галактике и не помню даже.
– Что у вас? – интересуется Нюзин, войдя в рубку.
– Думал, сорок два, – признаюсь я ей. – Но выходит, спасательная операция.
– Некого тут спасать, – сообщает мне «Витязь», увеличивая фигурки.
И вот теперь я чувствую себя так, как будто все мои волосы сейчас дыбом встанут – вокруг останков звездолета кружатся явно выброшенные взрывом… дети. Размеры и развитие тел указывает на детей, а вот это уже совсем плохо, с моей точки зрения, хоть тип корабля нам и незнаком. Трогаю пальцем другой сенсор.
– Вася! – зову я командира десантников. – Возьми группу, обследуй останки неизвестного корабля.
– Ничего ж себе… Выполняю, – отвечает мне Василий.
– Сигнал расшифрован, – добавляет «Витязь». – Это сигнал бедствия.
В общем-то, именно это и ожидалось, учитывая состояние того, что мы видим перед собой. Теперь нам надо только ждать, пока десант обследует корабль и всех тех, кто висит подле него. Сдается мне, что открытия у нас тут будут неожиданными, учитывая, что обнаруженные тела – дети, и их много. То есть временно занимаемся насущными делами и молимся про себя о том, чтобы среди погибших не было Машки.
Вот я замечаю наш катер, двинувшийся к разбитому кораблю. Я обнимаю Иришку, от такого непредставимого зрелища просто дрожащую. Я ее очень хорошо понимаю – зрелище просто очень страшное для любого из нас. Сейчас десант определит, что произошло, может быть, остались записи бортового регистратора, если он у них был. Очень важно узнать, что именно случилось и откуда они…
– Это коты, командир, – передает мне Василий. – На дочку твою похожие, даже очень.
– Вот так новость, – ошарашенно произносит Иришка, неотрывно глядя в экран.
– Не то слово, – вздыхаю я, потому что по времени много чего совпадает, а рассказ о том, откуда девочки-кошки взялись, я помню.
Как-то мне не по себе…
***
Самое главное, что нам нужно знать – живых там нет. Совсем нет, никого, причем, по мнению десанта, убивали их целенаправленно, а это сразу исключает катастрофу, на которую я все-таки надеялся. Сейчас они сортируют и хоронят погибших, а потом займутся и регистраторами, а я думаю о том, что сюрпризы у нас еще не закончились.
– Дети, полторы сотни исключительно мужского пола, – сообщает мне Василий. – Взрослые – двадцать два разумных обоих полов, явно экипаж.
– Принято, – вздыхаю я. – Возможно, Лика именно отсюда.
– Мальчиков убили, а девочек захватили в качестве игрушек, – кивает Иришка, для которой такое объяснение вполне близко. – Тогда все вполне логично выходит, да?
– Учитывая историю Лики, да, – киваю в ответ. – Особенно если выяснится, что это был Враг.
Есть у меня одна мысль нехорошая – о том, что чужаки и Отверженные в союзе были. Возможно ли такое? Теоретически возможно, но тогда поиск Маши может осложниться возможным военным столкновением, а рисковать именно так мне не нравится. Кто знает, выстоит ли корабль против флота… Ага, вот и возвращаются наши десантники. Теперь еще немного подождать, и много чего узнаем, хотя я, в принципе, представляю.
– Витязь, расшифровку добытого считать первоочередной задачей, – приказываю я, чувствуя, что это действительно так.
Это дар мой активировался, я интуит. Не слишком сильный, да и дар направлен почти исключительно на меня самого, но однажды это пригодилось, вот и сейчас, похоже, пригождается, так что команда отдана очень даже вовремя. Если в блоках памяти действующие заодно «чужаки» и Отверженные, то проблема у нас огромная. Пока всех не обнаружим, Человечество в опасности будет. Интересно, почему Враг не напал тогда на наши планеты? Нет ответа на этот вопрос.
– Обнаружена информация, – сообщает мне «Витязь». – Уничтоженный корабль сбросил младших детей в спасательных капсулах, вычисляю координаты.
Чего-то подобного я и ждал, правда, какой смысл в том, чтобы выбросить детей без сопровождения, я не понимаю, но чужая цивилизация, другие нормы, конечно. Сейчас «Витязь» высчитает координаты и пойдем спасать малышей. Учитывая наше везение, это могут быть девочки. Мальчики могли, возможно, встать с взрослыми на защиту корабля; еще один вариант – девочки как будущие матери могут быть священны в данной цивилизации. Впрочем, поживем – узнаем, для нас разницы нет. Мальчики или девочки, спасем всех.
– Витязь, движение к вычисленной точке без команды, – едва инструкцию не забыл, а корабельный разум мне не напомнил, вредничает, значит.
– Выполняю, – отвечает он мне, и картинка на экране смещается.
Интересно, почему Враг не уничтожил младших? Это действие похоже на то, как роботы во Вторую Эпоху себя вели – только выполнение поставленной задачи и ничего более. Отмечаю себе тот факт, что уже верю и без модулей памяти в то, кто напал на кошек. Очень уж информация «в струю», как папа говорит, с тем, что мы знали ранее. Так что, скорее всего, я не ошибаюсь.
Тем временем «Витязь» приближается к поясу астероидов, отвечая тем самым на вопрос, как спаскапсулам справиться удалось. Не могу сказать, что неправильно – так их заметить действительно сложнее, если точно не знаешь, что они здесь. Ну мы-то знаем, поэтому наш корабль даже без помощи десанта соберет три капсулы, прижавшиеся к довольно крупному астероиду, и позовет нас. А нас звать нужно, чтобы открыть капсулы, при таком квазиразумных обычно не зовут. Мотив этого простой – не напугать детей. Кроме Вики, почти никто из квазиразумных с детьми обращаться не умеет. В любом случае точно не десант.
– Пойдем? – интересуется у меня все понимающая Иришка.
– А как же, – киваю я, отправляясь в сторону лифта. – Пошли, душа моя.
Сейчас спустимся на два уровня и двинемся в док. Если дети – котята, то могут и реагировать, как на маму с папой, тогда все зависит от того, насколько они маленькие. Похоже, у нас будет возможность это узнать, и прямо сейчас.
– Похоже, что Отверженным нравится мучить именно девочек, – задумчиво говорит Иришка, вспомнив свое прошлое, – причем детей. Мальчиков они просто убили, а девочек…
Тут договаривать не надо: и ее история, и Настина, и Ликина – все они говорят именно о том, что Отверженные настроены именно мучить, унижать, избивать обязательно детей женского пола, и вот этот факт совершенно необъясним. Я и представить себе такую девиацию не могу, а ведь это не один человек, а целая этническая группа. Причем они же не своих мучают… Может ли целая этническая группа быть настолько… бракованной? Скорее всего, может. Генное нарушение там какое-нибудь – и девиация готова.
Остается пройти еще несколько шагов по темно-зеленому коридору, а двери дока уже приглашающе открыты. Из-за угла выворачивают три транспортные тележки – по числу капсул, это очень логично. «Витязь» опять поправляет своего забывчивого командира, за что ему большое спасибо. Все знать нельзя, а не летал я давно. Можно сказать, вообще не летал, один-единственный полет у меня был.
Спокойно входим в док – вот они. Три одинаковые капсулы, судя по всему, индивидуальные, то есть на одного разумного в лежачем состоянии. Были у нас такие во Вторую Эпоху, потом-то, конечно, мозг проснулся, и так издеваться над людьми перестали. Дети, выходит, в состоянии или сна, или паники, раз указаны «младшими».
Управление капсулой интуитивно-понятное, потому я последовательно касаюсь сенсоров, и крышки капсул поднимаются, открывая нам троих очень маленьких котят. Год им внешне, может два, но точно не больше. Хотя и пару месяцев может быть, ибо, как у них малыши развиваются, совершенно неизвестно еще. Вот Лика родит, и посмотрим, а пока я осторожно вынимаю сначала одну, потом вторую, а Иришка – третью. Это девочки, что заметно сразу, ибо в таких капсулах одетыми не бывают – нужно и массировать, и сливать физиологические жидкости, и много чего еще. Поэтому спящие котята отправляются с нами в лифт, а потом и в медотсек. Нужно их осмотреть, да и привить, чтобы никакой вирус не прицепился. На корабле атмосфера чистая, но кроме корабля еще и планеты есть, не будем же мы тут вечно жить?
Мы поднимаемся на лифте медленно и спокойно – скорость тоже корабельный разум регулирует. Коммуникатор сообщает о готовности Вэйгу, значит, нас ждут. Вот и хорошо, сейчас малышек устроим в кроватке, и будут они у нас дальше спать, пока их аккуратно из сна не выведут. Хотя бы физиология более-менее известна, спасибо Сашке, поэтому сюрпризов я не ожидаю.
