Kitabı oku: «Импровизации на тему психоанализа», sayfa 3

17. ПСИХОАНАЛИЗ И ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

Не стоит даже пытаться отождествлять (и даже смешивать) психоанализ и то, что ныне подразумевают, говоря – «я практикую психоанализ», т.е. с психотерапией.

Общего между ними так мало, что этим общим вполне можно пренебречь. Каждый из тех, кто воспроизвел в себе фрейдовский опыт анализа (и только так, если ты не самоубийца), обретенную в этом опыте «психоаналитичность» может при желании использовать для добывания средств для существования в любой сфере человеческой деятельности. Психоаналитичность делает более эффективными любые наши усилия; Фрейд, так уж случилось, был врачом и потому он монетизировал свою «психоаналитичность» через терапию. Не сделав ее, правда, более эффективной (чего не скрывал, отрицая вообще любые точки соприкосновения психоанализа и медицины), но сделав ее более эффектной.

И если кто-либо найдет в наследии создателя психоанализа хоть один пример излечения пациента, я буду ему благодарен. Я же перерыл все его тексты, заметки и письма, но ничего подобного не обнаружил. А обнаружил во множестве замечания совершенно противоположного рода, типа такого: «Поскольку меня совершенно не интересовал вопрос о частоте положительных результатов лечения, я нередко брался и за такие случаи, которые граничат с психопатологией…» (письмо Юнгу от 06.12.1906 г.). А вот характерная его фраза из книги «Из истории одного детского невроза, знаменитого «случая Человека-Волка»: «анализы, приводящие к благоприятному исходу, ценны для самочувствия терапевта; для исследовательских целей они, по большей части, ничего не дают… Новое можно узнать только из анализов, представляющих особые трудности, где аналитик оказывается в состоянии отказаться от близорукого терапевтического самолюбия».

Именно поэтому, кстати, т.е. для того, чтобы не порушить иллюзии «терапевтичности психоанализа», до сих пор засекречены многотомные фрейдовские клинические записи. Но сам он постоянно твердил – «только не стремитесь исцелять! получать знание и зарабатывать деньги – вот вполне достойные цели!». Для чего нужно это знание – другой вопрос; частично его мы тут как раз и обсуждаем.

И последнее. Если вы кого-то «чувствуете» и готовы его (в качестве пациента) избавлять от страданий и проблем, работая по многу часов в своем кабинете – это достойно всяческого уважения. Но вы даже не представляете себе – насколько это звучит странно в контексте нашей «психоаналитичности»…

Ведь психоаналитик может и должен чувствовать только себя и понимать эти свои чувствования. В результате анализа мы научаемся делать только это, но зато это мы умеем делать очень хорошо, превратив свое БСЗ, как говаривал Фрейд, в рабочий инструмент…

Психоанализ в его первичном смысле есть сфера тотального эгоизма, где фокус интереса – я сам в состоянии «здесь и сейчас».

И нет тут еще никакой «практики» и никаких «пациентов».

Тут вообще никого нет – только ты сам и БСЗ…

Как в молитве, к примеру…

18. О ЗНАЧИМОСТИ РЕЛИГИОЗНОГО ДИСКУРСА В ПСИХОАНАЛИЗЕ

«Практикуя» свою психоаналитичность, мы приманиваем людей надеждой, а работаем с любовью. Но без вез веры все это – бездушный хлам, пустышка, «кимвал звенящий»…

А что такое вера взрослого человека? Это тот контекст, где единство чувства, мысли и действия иллюзию трансформирует в реальность.

Вне же веры эта исцеляющая иллюзия деградирует до состояния манипулятивного вранья. Вот такие слова сегодня у меня наготове для тех коллег, кому религиозные рамки разговоров о психоанализе не близки. А на что мы будем опираться без рамок/границ? То-то и оно… Из всех же рамок и границ религиозные – самые человеческие… Тем более, что только они позволяют нам пускать Смерть внутрь своей реальности и жить с нею бок о бок в длительном перемирии.

И если мы ищем контекст, внутри которого мы можем говорить о психоанализе, не коверкая его историю, его нынешнее в нас состояние и его перспективы, то мне, как, впрочем, и Фрейду с Юнгом, религиозный дискурс кажется наиболее для этого пригодным. Не научный (психологический или нейрофизиологический), не философский, не психотерапевтический, а именно религиозный.

Тут все опять пошло по кругу и Новое Средневековье требует новой религии, а мы по инерции все заигрываем с когнитивностью и «осознаванием».

О какой востребованности при этом может идти речь? Только о деградации и растворении в психотерапии. И о неминуемом отказе от «психоаналитичности» в пользу «психотерапевтичности».

Если изгнание Юнга в 1914-м из психоанализа было ошибкой, то изгнание из него Фрейда в 1926-м после его призывов к организации психоанализа как сообщества светских священников по модели Армии Спасения было ужасной катастрофой.

Нужно возвращаться к истокам «движения», а то нас уже даже расстановщики с их примитивным шаманизмом начинают теснить…

19. КАК ПОСТИГНУТЬ ПРИРОДУ И СМЫСЛ ПСИХОАНАЛИЗА

Психоанализ – это совокупный результат фрейдовских изысканий, полученных в результате его самопознания и апробированный на каждом из этапов этого самопознания в практике особым образом организованного воздействия на пациентов, вводимых в измененное состояние сознания. И выраженный в его текстах.

Понять его природу и смысл непросто, но возможно. При условии, что ты (1) знаешь о Фрейде все, что можно знать; (2) перечитываешь его работы и письма в фоновом режиме многократно и вдумчиво; (3) воспроизводишь в себе его аналитический опыт.

Если же тебе на все это глубоко и открыто наплевать, но ты исполняешь некие корпоративные установления и имеешь в результате набор бумаг, подтверждающих твоё право на психотерапевтическую практику, то все это прекрасно. Но вообще никакого отношения к психоанализу не имеет. Тут мы, по словам Фрейда, имеем дело с Посторонним, общение с которым утомительно, ведь он даже слов наших не понимает, не будучи погруженным в психоаналитический дискурс.

20. ФРЕЙДИЗМ КАК РЕЛИГИОЗНАЯ ПРАКТИКА ПРЕДЕЛЬНО ПРОСТ…

Фрейдизм как религиозная практика, основанная на вере в БСЗ, предельно прост, как просты наша жизнь и наша смерть. Стань взрослым, надейся только на себя, слушай голос Смерти и страдай, не давая ей захватить власть над тобою. Страдай и живи, защищая близких и делая свое дело. И будь готов умереть тогда, когда это сопротивление влечению к Смерти станет невыносимо трудным и нестерпимо болезненным. Умереть и исчезнуть. Без сопливых надежд и причитаний. Умереть, уйти в БСЗ, слиться с ним и говорить с потомками оттуда. Все просто. Да – и никакого ладана…

21. ПОДУМАЛОСЬ…

Сильную все-таки мы выстроили маскирующую иллюзию!

БСЗ уже воспринимается как нечто научное. А оксиморон «знание о БСЗ» уже никому не режет слух…

Мне даже кажется, что мы перестарались. И пора снова напомнить о том, что БСЗ есть Нечто, абсолютно запредельное нашему опыту. И все, что у нас «на него есть» – это лишь некоторые догадки, в которые мы верим, и символы, которые мы истолковываем.

22. УРОВНИ БЫТОВАНИЯ ПСИХОАНАЛИЗА

Я давно собираюсь подробно описать «прагматику» возвращения к исходным смыслам и целям психоанализа (под обновленным лозунгом «Вперед к Фрейду!»). И сделаю это обязательно. Здесь же могу обозначить главное – начать следует с четкого разделение сфер «бытования» психоанализа на «сакральную» и «мирскую».

С соответствующими уровнями его понимания и его воспроизведения как «духовеством» (раздельно «белым», монашеско-академическим, и «черным», служилым, практикующими психоаналитиками как батюшками и матушками), так и мирянами.

Эти три уровня «знания» и «практики» вообще не должны смешиваться. Такое смешение как раз и порождает всю путаницу при разговорах о психоанализе и психоаналитиках и при попытках на базе этих разговоров выстроить некое универсальное и единое основание психоаналитических практик.

Которое просто невозможно: практики психоанализа и вправду унифицированы в рамках своих прагматических целей, но вот их основание (как понимание и как переживание) ранжируется в зависимости от уровня посвящения в тайны БСЗ.

Фрейд изначально строил ПА по модели масонской ложи, как пирамиды, четко дифференцированной по уровням посвящения. Либо нечто подобное будет восстановлено, либо этот гротеск будет и далее воспроизводится в комичном виде навязчивого карго-культа…

Поясню сказанное на примере. Скажем, Отто Кернберг, один из величайших ныне живущих психоаналитиков, в своей книге о проблемах психоаналитического обучения говорит как «посвященный», как «монах-академик», как иерарх нашей Церкви. Во фрейдовские времена он был бы, несомненно, членом Тайного комитета… И обращается он при этом к себе подобным… А вот проводя семинары по трансфер-ориентированной психотерапии, он говорит с «черным духовенством», работающем «в поле» и потому снижает уровень «психоаналитичности», разговаривая об адаптации, о работе и учебе пациентов и пр. вещах, на более высшем уровне абсолютно бессмысленных. А выпусти его в неподготовленную аудиторию, он говорил бы сплошными метафорами, думая только об одном – не навреди – и создавая импульс «страха Божьего»…

Вот, как-то так.

23. ПОДУМАЛОСЬ…

В нынешнем психоанализе есть одна «подлянка», которая все не дает мне покоя.

Ведь формула – «покуда не оборотитесь и не станете как дети, покуда не умалитесь как они, не войдете в Царствие Небесное» – она несомненно верна, но…

Умалять и удерживать в инфантильной регрессии мы научились и даже обучаем этому в режиме профессионального тренинга.

А вот дверцу (или лестницу?) в это Царство потеряли.

И просто за деньги умаляем и оборачиваем, оборачиваем и умаляем…

А вот зачем?

24. МИССИЯ ПСИХОАНАЛИЗА КАК ДЕЯТЕЛЬНОЕ ПОКАЯНИЕ

Категорически согласен с такой вот прочитанной недавно мыслью: «для того, чтобы понимать (или вспоминать) природу и миссию психоанализа, нужно к этой самой природе вернуться через путь исправления (покаяния), иначе она так и останется неосознаваемой и непрочувствованной…».

Именно так и описал Фрейд на примере истории иудаизма трансформацию коллективной навязчивости в живую религию в своем «Человеке Моисее». Именно такого финала он ожидал и от порожденного им психоанализа. Именно так – через вину и деятельное покаяние (в том числе и за культуральное отцеубийство) психоанализ и возродится «во славе» своей миссии.

Но предварительно «из пустыни» должны являться пророки и стыдить «избранный народ», напоминая ему о смысле этой миссии, забытой и частично воспроизводимой лишь в режиме обсессии.

Роль такого пророка я и пытаюсь играть «здесь и сейчас» по отношению к отечественному психоанализу. Завершающему ныне свое латентное существование и подходящему к «решительному этапу», за которым – рождения или же гибель, растворение в психотерапевтических практиках.

А уже потом, на почве, засеянной пророками, явится Мессия и запустит эту миссию в жизнь. Запустит, кстати, новой жертвенностью – и потому эту роль никто играть не хочет. Ее в свое время попытался сыграть Лакан – и в результате, как видите, народилось на мертвом поле нечто живое. Но Лакан – Мессия для французов. И чтобы войти в зону активности его жертвенного подвига нужно отречься от своих корней и припасть к чужим – языковым, культурным, коммуникационным, и пр.

25. РЕЛИГИОЗНАЯ ПРИРОДА ПСИХОАНАЛИЗА КАК ТАЙНА

Все инициированные мною в последнее время разговоры о психоанализе как разновидности религиозной конфессии отнюдь не означают, что я призываю коллег (да и себя тоже) в той зоне, где мы «работаем», т.е. трансформируем свою «психоаналитичность» в профессию, афишировать нашу сущностную природу, основанную на вере в БСЗ и на производных от нее факторах: вероучении, культе и церковной организации.

Отнюдь… Для нашего общего дела, для нашей корпоративной миссии, будет гораздо «пользительнее», если «в миру» мы будем и далее свое вероучение выдавать за научную метапсихологию, свои чудеса – за экспериментально апробированную психотерапевтическую методику, а свои формы конфессиональной саморганизации – за профессиональные корпоративные сообщества.

И мы это будем делать, маскируя свою истинную природу и миссию, до тех пор, покуда не получим явный и недвусмысленный запрос на новую религию для нового человека. Запрос не на объяснение, не на исцеление, а на веру, без которой дальше жить станет невозможно. И только тогда мы «в миру» сбросим маскировку и открыто скажем: вы Бога хотите? – Он есть в нашем психоанализе! Мы его не нашли и не возродили, мы его вырастили, слепили как Голема из ваших же снов, фантазий и симптомов, оживили и подключили его к вам. Живите теперь его волей при нашем священническом посредничестве…

Ну а пока мы ожидаем этого судьбоносного и для людей и для нас, психоаналитиков, события, своего рода – цивилизационного переворота, ради приближения которого мы и были некогда созданы и отправлены в будущее (подобно команде космического корабля, поколениями летящая к далекой цели), нам нужно просто помнить о своей природе и о своей миссии.

И уподобляться не своей пастве, которой мы рассказываем сказки, рядясь в маски психологов, психотерапевтов или философов, а нашим античным коллегам – авгурам, которые, оставшись в своем кругу, сбрасывали маски и, с улыбкой поминая тот оперативный бред, которым они приманивали паству к своим алтарям, начинали говорить об истинно важных вещах.

Вот для этого я и предлагаю вам, коллеги и друзья, эту тему для разговоров. Чтобы мы все вспомнили свою природу и миссию, и чтобы мы впредь их не вытесняли.

Чтобы мы от них отталкивались, организуя свое психоаналитическое пространство и общаясь в его пределах друг с другом.

И тогда многое в нашей жизни упростится и прояснится.

В особенности – ритуалы сеттинга, а также те ритуалы тренинга и корпоративного взаимодействия, которые, вне контекста их реального смысла, порою и вправду начинают напоминать навязчивые (обсессивные) проявления.

26. О ПСИХОАНАЛИЗЕ КАК ПРОФЕССИИ

Любой социум обязательно формирует зоны дополнительной дисциплинаризации, создаваемые специально для людей, случайно или намеренно освободившихся от морока «добровольного принятия» социальных норм и ограничений, от позиции социализации как самоотречения… В том числе и для таких людей как психоаналитики, чья исследовательская позиция по отношению к культурной символике и навязчивым формам отыгрывающей ее социальности выводит их (т.е. нас) из-под фонового социального принуждения и контроля.

Такие зоны (своего рода – специализированные дисциплинарные пространства) подобны клеткам с приманкой, помещенным на воле, за пределами зоопарка. И наша психоаналитическая приманка этого рода – искушение «профессией».

«Профессия» позволяет нам снова побыть «просто людьми», продемонстрировать свою нужность и востребованность, окунуться в интерсубъективные игры зависимости и созависимости, любви и отторжения. Дает возможность общаться с собой как это делают обычные люди – не непосредственно, а опосредованно…

И за это отречение от своей «психоаналитичности», за этот отказ от той нашей самодостаточности, о которую социум ломает все свои крючки, за замену «ухода за Стену» играми у «кормилки-поилки» (помните – как точно все это описал Пелевин в «Затворнике и Шестипалом») еще и деньги платят. Ими, правда, приходится все время делиться, но таковы правила социума, он всегда выстроен пирамидально…

Так что выбор тут прост: оставить такими усилиями обретенную «психоаналитичность» себе, или же – выставить ее на продажу и сделать деятельное отречение от нее профессией.

И, кстати говоря, я не осуждаю этот второй путь. Тем более, что в моем случае, случае психоаналитика-исследователя, это легко можно было бы оценить как попытку хаять вечнозеленый виноград. Я только демонстрирую его парадоксальность. А так – никаких проблем. «Психоаналитичность», а особенно – ее устойчивое (стабильное) состояние, дается нам настолько большими усилиями и даже муками, что каждый из нас имеет право делать с ней все, что пожелает. В том числе и инвестировать ее в «денежную машину», приносящую стабильный доход.

Лично же меня тут волнует только две вещи.

Во-первых то, что в придуманную для нашего «укрощения» профессию пришли прагматики, которые не только изначально не являются носителями «психоаналитичности», но и все чаще начинают вообще отрицать ее необходимость (а порою и ее возможность).

А второе – это их воинственное стремление ту профессию, которая призвана трансформировать «психоаналитичность» в социальность, а психоаналитика – в обычного человека, выдавать за психоанализ как таковой. И, гордо считая часы стажа своей терапевтической работы, смотреть на психоаналитиков, не торгующих своей «психоаналитичностью», а культивирующих ее в режиме самоотношения, с презрением, вопрошая их – а занимаются ли те «психоаналитической практикой»? И считают психоаналитиками только тех, кто не только такой практикой занимается, но и супервизирует ее, т.е. получает подтверждение от других таких же практиков в своей «психоаналитичности». Какой-то перевернутый мир, буквально – анти-психоанализ…

Причем я тут говорю не о российских «перегибах на местах», а тенденции, выдающей себя за мейнстрим. В той же IPA психоаналитические статусы производны от «зачета по двум прологнигованным и супервизируемым клиническим случаям». А с какого это перепугу?

27. О ПОСТАНАЛИТИЧЕСКИХ ЛЮДЯХ БЕЗ ВРАНЬЯ И КРИВЛЯНИЙ

Из глубинных ответвлений своей ФБ-ленты, из своего рода – корневой системы своего «здесь и теперь», решил я вытащить вопрос одного своего ФБ-собеседника, скептически настроенного по отношению к психоаналитической мифологии, но явно тянущегося к ней и потому стремящегося к диалогу. Мне показалось, что ответ на него стоит вытащить на свет и предъявить всем интересующимся психоанализом как своего рода откровенное признание.

Вот этот вопрос, заданный Юрием Солошенко (авторский стиль сохранен в неизменном виде):

Юрий Солошенко Я прошу помочь мне разобраться тех, кто хочет или может это сделать. Почему считается a priori, что человек, прошедший психоанализ, становится качественно иным, приобретает свойства, которые никогда и низачто не будут у тех, кто его не прошел. Становятся некими стругацкими «люденами». А доказать, обосновать или показать на примерах. История психоанализа и судьбы психоаналитиков говорят больше об обратном-много суицидов, сумасшедших, фриков. Да и в личной жизни масса проблем.

Отвечаю:

Странно, Юрий, что никто из моих друзей и подписчиков не пожелал Вам помочь в прояснении Ваших недоумений по поводу людей, прошедших психоанализ. Скорее всего причиной тому – успех моих постоянных нападок на тех псевдо-коллег, которые притворяются психоаналитиками, сами этого опыта не имея и не представляя даже, как и кем именно им нужно притворяться. Они терпели-терпели, да и попрятались от меня подальше. А кроме них никто не настаивает на том, что человек, проанализировавший себя, становится лучше, приближается к некоему идеалу.

Те же, кто этот опыт имели, пережили его и живут с его результатами (всегда неожиданными для нас), никогда такого не скажут. Тем более – о себе. А результат своего анализа – это все, что мы знаем о психоанализе, все остальное суть домыслы; даже сам ЗФ знал о психоанализе только это. Но это мы знаем. И вот, что я Вам тут скажу, не кривляясь и не пытаясь кого-то обмануть. Психоанализ дает нам в итоге только одно – возможность жить собственной жизнью и умереть собственной смертью. А не жить в режиме тотальной дисциплинаризации, и не быть в итоге убитым собственным БСЗ только за то, что не мог научиться говорить с ним.

Это круто, это и есть единственно реальная свобода, доступная человеку. Но…

Но познание самого себя, выявление «настоящего себя» и слияние с ним, переформатирование себя под эту подавленную в БСЗ свою подлинную идентичность, выпускает на волю не ангелов, а демонов. Из нашей Тени, вытащенной на Свет, лезет такая гадость и такая жуть, что каждый из нас многократно пожалел, что пошел этим путем. Но назад уже дороги нет. И потому слияние с этой гадостью, принятие ее и изменение себя и своей жизни с учетом ее интересов – это и есть те дары, которые нам приносит психоанализ. Приносит и насильно загоняет в позицию человека не от мира сего. Так что «фрики» и «сумасшедшие» – это еще неплохая социализация для постаналитических людей.

А по поводу нашей «личной жизни» Вы зря переживаете; тут у нас проблем не бывает, причем – по определению. Поскольку наша личная жизнь протекает в иной реальности. А точнее, в ней есть только одна проблема – проблема ее конечности, больно уж она интересна и неисчерпаема. Подробнее не буду, тут много личного, скажу только, что психоанализ очень многое у нас отнимает, но дает взамен нечто самое главное, не доступное на иных путях: воссоединение всего, что было так травматично в нас разорвано и вывернуто наизнанку.

Что же касается суицида, то тут не поспоришь – бывает и частенько. Но ведь это право, право на свою собственную, а не навязываемую, смерть, мы заслужили честно.

И последнее. Дело в том, что все это пояснение, которое я, Юрий, дал в ответ на Ваш вопрос, основано на моем личном опыте. Ваша же позиция, как бы вопрошающая, но по сути – обличающая, основана на мнении Постороннего. Вы та и пишите – «считается apriori, что человек, прошедший психоанализ становится…». Кем считается? С чего вдруг?

А у нас ничего «a priori» не бывает, у нас все «a posteriori».

Чувствуете разницу?…