Kitabı oku: «Миротворец-2», sayfa 4
Глава 7. Кто виноват?
На следующий день, едва закончилась утренняя планёрка, позвонили из холдинга:
– Артём Михайлович ожидает вас к двенадцати часам.
Ну вот приехала, бросив все дела – распоряжения начальства надо выполнять, даже если этого совсем не хочется.
– Что-то не вижу радости в ваших глазах, – этими слова Машу встретил Пожуелов, намекая на подписанный приказ. – Как вам на новой должности?
– Мне и на прежней было хорошо. Да и не время сейчас радоваться?
– А что такое?
– Так ведь война…
Владелец холдинга удивлённо приподнял брови:
– Маша, ну как же вы не понимаете? Это решающий момент в нашей истории!
– Неужели и вас потянуло в гегемоны?
– Ах, да бог с ней, с этой надоевшей всем политикой! Есть дела куда важнее, – Пожуелов взял Машу под руку и подвёл к карте, висевшей на стене. – Вы посмотрите, какие перспективы перед нами откроются, если захватим эту территорию. Мы получим в своё распоряжение значительную часть мировых запасов лития, титана и урана, а в перспективе можем добиться куда большего, чем статус мирового гегемона! Мы будем диктовать свои условия на глобальном рынке!
Глаза оратора радостно сверкали, и он готов был продолжить свою речь, сообщив об ожидаемом росте доходов бюджета, о неминуемом снижения инфляции… Но Маша его перебила:
– Артём Михайлович, а сколько, по-вашему, стоит человеческая жизнь?
Лицо Пожуелова слегка перекосило – одна половина всё ещё радовалась, а другая вынуждена изображать что-то вроде сострадания:
– Конечно, жаль, что люди гибнут… Однако бабы рано или поздно снова нарожают!
У Маши возникло желание дать ему в лоб, но под рукой ничего подходящего не оказалось. Что делать? Просто встать и уйти? Решила дослушать до конца – тут редкий случай, когда есть возможность понять, что представляет из себя эта личность.
А Пожуелов сообразил, что ляпнул лишнего:
– Машенька! Вы не поймите меня буквально, я, как и вы, настроен против всякой войны, однако так уж устроено человечество. Если не мы, тогда начнут они, – эти слова он сопроводил кивков головы куда-то в сторону, где предположительно находился запад. – Так вот я и говорю, мы не должны останавливаться, надо довести дело до конца. Иначе и впрямь все наши жертвы окажутся напрасными, все усилия впустую…
Маша уже поняла, что назначение на новую должность было неспроста – ей предстоит оказать ответную услугу: «К счастью, секс тут вовсе ни при чём, иначе и вовсе мерзко получилось бы».
Тем временем трагикомедия подошла к логическому завершению:
– К чему я это всё? – Пожуелов почмокал губами, словно бы пробуя на вкус заготовленные аргументы. – Видите ли, Маша, у вас есть редкая возможность оказать влияние на то, что происходит там, – он взглядом указал на потолок. – Я имею в виду принимаемые там решения. Понятно, что ни вам, ни мне не позволят прилюдно высказать, что называется, альтернативную точку зрения, однако намекнуть, выбрав подходящий момент, это вам вполне по силам.
«Ну вот, оказалась не права. Всё опять свелось к постели. Похоже, мне предстоит что-то вроде секса одновременно с чтением избранных страниц из "Капитала" Карла Маркса. Как это там сказано? Ах да, капиталист готов пойти на любое преступление ради получения высокой прибыли».
Маша не сказала ни «да», ни «нет». В таких случаях обычно говорят «я вас услышала», но Пожуелов и не ожидал сиюминутного согласия: «Пусть неспеша подумает, а уже потом поймёт, что со мной ссориться нельзя».
Остаток дня прошёл в обычных хлопотах, но мысли то и дело возвращались к разговору с Пожуеловым. Формально Маша готова была выполнить его поручение, но ей хотелось сделать так, чтобы это привело к совсем другому результату.
К тому времени, когда «он» позвонил, у Маши почти созрело нужное решение:
«А что, если попробовать от противного? Буду остервенело убеждать его в том, что надо бросить все силы для достижения желанной цели. Это вызовет ответную реакцию – он же не переносит никакого давления на психику и, если настойчиво пытаются уговорить, из чувства противоречия всё делает наоборот».
И вот снова знакомый интерьер, вежливые слуги, готовые исполнить все желания гостьи, да и сам хозяин дома, судя по всему, настроен весьма благодушно, причиной этому стали успехи на театре военных действий.
А началось со взаимных извинений:
– Мы с тобой расстались в прошлый раз не самым лучшим образом. Во всём виновата политика, давай хотя бы сегодня обойдёмся без неё.
– Ты прав! Только зря тратим время на пустые разговоры, ведь ничего уже невозможно изменить.
В этих её словах снова намёк на политику, но «он» постарался пропустить это мимо ушей:
– Расскажи мне о себе, а то кроме анкетных данных ничего не знаю.
– Да что тут рассказывать? Окончила журфак, мечтала работать на телевидении, но туда одна дорога – через чью-то постель…
«Он» недовольно хмыкнул, но предпочёл уйти и от этой неприятной темы:
– Если ты не против, я могу устроить. Будешь вести свою программу, к примеру, решать семейные проблемы, когда перед всем честным народом, по сути, выкладывают грязное бельё.
Похоже, «он» не в восторге от подобных развлечений, но смирился. А Маша в ужасе от такого предложения:
– Нет, только не это! – замахала руками, а потом добавила: – К тому же, я теперь большой начальник, мне и на своём месте хорошо. Видимо, должна благодарить тебя?
«Он» словно бы не заметил этого вопроса:
– Пожуелов не пристаёт? Знаю я его повадки…
– Нет, вполне уважительно ко мне относится, но вот чем достаёт. Ему, видишь ли, нужна победа, причём как можно скорее и любой ценой.
«Он» раздражённо помотал головой:
– Опять ты о политике. Я же просил… – и после паузы всё же снизошёл до разговора на эту тему: – Ну а ты что, пытаешься наставить его на путь истинный?
– Совсем наоборот! Он настолько убедителен, что скоро сделает из меня оголтелую милитаристку.
Судя по тому, как сжал губы, «он» обиделся:
– И как же у него получается то, в чём я не преуспел?
– Да вот, к примеру, аргумент. У нас в год тридцать тысяч погибают в автокатастрофах. Нельзя же из-за этого весь транспорт переводить на конную тягу. Вот так и на войне…
Снова недоволен:
– Это не аргумент. Жертв можно было избежать, если бы всё делали по уму. Самое лучшее, если бы мирно разрешили все проблемы, но…
«Он» не договорил, только развёл руками.
А Маша снова за своё, действуя по разработанному плану:
– Говорят, война – это нормальное состояние человечества ещё с доисторических времён.
Тут уж он разошёлся не на шутку:
– Что за чушь! Начиталась Макиавелли? Люди всегда хотели мира и справедливости в отношениях между народами, но, к сожалению, это трудно достижимо, даже создание ООН не помогло. Ну а сейчас во всём Запад виноват, мы у них как кость в горле, они спят и видят, как бы превратить нас в сырьевой придаток.
– Если они хотят войны, надо им врезать так, чтобы впредь неповадно было.
– Вот ты как заговорила! А что скажут матери и жёны тех, кого мы посылаем на войну?
Маша поняла, что затея удалась – он заговорил теми же словами, которые слышал от неё в прошлый раз. Теперь надо осторожно подвести к принятию решения:
– Но ведь, если договариваться, они снова нас обманут. Им это раз плюнуть, сло́ва никогда не держат. Англосаксы недоделанные!
– И всё же к миру надо стремиться вопреки всему. Рано или поздно он наступит.
– Скорее уж продолжится столетняя война!
– Ты неисправимая пессимистка.
– Жизнь сделала меня такой. Чем больше думаю, тем больше склоняюсь к мысли: либо они нас, либо мы…
«Он» посмотрел на Машу так, словно бы перед ним самоубийца:
– Не пойму, чего ты хочешь. Сбросить водородную бомбу на Нью-Йорк? Ведь тогда начнётся третья мировая война, и никто уже не выживет.
– Бомбу бросать не надо. Но должно же быть какое-то решение!
Уже утром, когда собиралась уходить, «он» произнёс странные слова;
– Я вот о чём подумал. А не заказать ли молебен о спасении Руси?
Глава 8. Что делать?
По дороге на работу Маша попыталась проанализировать последний разговор и пришла к выводу, что провокация не удалась: добиться мирного разрешения конфликта он не в состоянии, попросту не знает, как… Вот и будет толочь воду в ступе, надеясь на бога или на просветление в умах западных политиков. «Оно бы хорошо, но нереально. Это всё равно, что о мировой революции мечтать. Но ведь остались ещё думающие люди на Земле, только искать их надо не в Европе, не за океаном, а здесь, на родной земле. Это потомки тех, кто победил Гитлера и Наполеона, кто внёс огромный вклад в мировую науку и культуру. Так неужели не способны понять, что идём неправильным путём? Вот в это не могу поверить. Наступит день, и они поймут, и тогда наверняка примут верное решение, им нужно только подсказать, где его искать».
Если надеяться только на себя, надо использовать все доступные возможности. Вот и Маша пришла к такому выводу: «В моём распоряжении целое издательство, но я ни словечка не могу опубликовать, если оно противоречит господствующему мнению. И это называется свобода? Надо поскорее выбираться из этой ямы, а то костей не соберём». И тут возникла мысль: «А что, если сделать репортаж о матерях и жёнах тех, кто никогда уже не вернётся к своей семье? О тех, кто отдал жизнь ради благоденствия "жирных котов", которые уже распихали по своим карманам пол-России, но им всё мало, мало, мало, они ещё и ещё хотят… Впрочем, вряд ли кто-то правду скажет».
И снова поиски разумного решения: «Вот говорят, что наше дело правое, однако можно ли добиться справедливости таким путём? Стоит ли призрачная справедливость тысяч жизней?.. Или всё не так? Были же в истории освободительные войны, миллионы погибли в тех сражениях. Не дай бог, опять…»
Так ничего и не решила, и только поздно вечером, вернувшись домой, села за компьютер, чтобы написать статью – всё потому, что молчать уже не в силах: «Что толку от того, что всё высказала "ему"? Это же не человек, а должность! Он, возможно, и хотел бы сделать как-то по-другому… Но как, если "жирные коты" требуют, торопят? Всё потому, что не терпится им наложить лапу на чужое добро. Понятно, что статью не опубликуют, но есть же интернет! Многим не понравится, если это будет "критика режима", однако выразить несогласие – на это имеет право каждый человек».
Маша включила ноутбук, и тут обнаружила, что Виндоуз у неё словно бы кто-то умыкнул, а вместе с тем все приложения, разработанные за океаном. И что теперь делать? Включила телевизор, а там как раз обсуждают последние санкции минфина США – вот, оказывается, в чём причина. «Ох, как же они меня достали! Поневоле возникает мысль, что во всём "америкосы" виноваты – ну а кто ещё, если не они?»
А вслед за этим новая мысль, словно бы вполне логичное продолжение того, о чём сейчас только «догадалась». Скорее, даже не мысль, а некое ощущение, сочетание любви и жалости к «нему»: «Казалось бы, попал как кур в ощип, и в этой ситуации ему можно только посочувствовать. Но нет, жалость – это совсем не про него… Ох, как хочется ему помочь, а заодно прекратить эту затянувшуюся бойню!»
Проблему с Виндоуз решила – установила «пиратскую» копию операционной системы. «Примерно те же способы используют и для обхода экономических санкций, однако, если речь идёт о политике, "пираты" вряд ли нам помогут», – к такому выводу пришла Маша, ещё не зная, что её ожидает не то чтобы сюрприз, но никогда бы не подумала, что такое в принципе возможно.
Это произошло через неделю, всё в том же загородном особняке. Отличие лишь в том, что «он» был не один – вторым гостем оказался невысокого роста толстячок с замашками пройдохи. Такое вроде бы ничем не оправданное суждение о нём возникло у Маши сразу, как увидела, и она была недалека от истины.
– Маша, позволь представить тебе… Это Беня Джексон, мой личный советник. Можно было бы назвать его тайным советником, но такая должность у нас не предусмотрена.
– Так он иностранец?
– Прежде работал на СВР, а теперь консультирует меня по международным делам. Впрочем, круг его обязанностей ограничен США и Европой.
Хозяин особняка предложил гостям сесть за круглый стол. Ну а как иначе, если решается судьба страны?
– Ладно, давайте перейдём к делу. Я пригласил вас, поскольку вы оба выступали в роли миротворцев, причём весьма своеобразно. Беня интриговал в Киеве и Вашингтоне, нередко переходя грань допустимого, а ты, Маша, то взывала к моей совести, то подталкивала к радикальным, авантюрным решениям, пытаясь вызвать во мне чувство протеста и соответствующую реакцию. Я ценю ваше усердие, хотя оно и не увенчалось успехом, но пришла пора начать продуктивный разговор, без всяких экивоков. Чего вы хотите, мне понятно – мы все за мир. Вопрос в том, на каких условиях? Но прежде хочу предупредить, что я в этом споре не участвую.
Маша удивилась:
– Как это так? Ведь от тебя многое зависит.
– В данном случае я только зритель. Или судья, выносящий приговор. Это как кому понравится. Беня, тебе слово!
Толстячок прищурил глаз, словно бы примериваясь – для достижения нужного эффекта нужно ударить в самую чувствительную точку, иначе будет не серьёзная дискуссия, а пустая болтовня:
