Kitabı oku: «От конфронтации к партнёрству: СССР и КНР (1979-1991)», sayfa 2

Изменение подхода КПК к ведению внешней политики КНР после смерти Мао Цзедуна. Краткий анализ КНР в системе международных отношений в период 1976-1985 гг.

Для оценки советско-китайских отношений периода 1985-1991 гг. принципиальное значение имеет изучение вопроса о самом характере ведения внешней политики этих стран на данный период.

Что касается Советского Союза, то на наш взгляд принципиальные изменения в характере ведения его внешней политики произошли при М.С. Горбачёве, то есть не ранее 1985 года, что будет рассмотрено в четвёртой главе.

В отношении КНР можно сказать, что принципиальные изменения в характере ведения внешней политики этой страны произошли в результате прихода к власти в Китае группы «прагматиков» во главе с Дэн Сяопином, ставшего возможным после смерти Мао Цзедуна 9 сентября 1976 года. И хотя сами изменения произошли не сразу, можно отметить, что ответ на вопрос о том, могли бы вообще произойти эти изменения, кроется именно в этом событии.

Мао Цзедун, вождь китайской революции и гражданской войны 1945-1949 гг., являлся главным инициатором, действующим лицом, теоретиком ведения как внешней, так и внутренней политики КНР. Помимо этого он обладал личным непререкаемым авторитетом как среди населения страны, так и среди КПК. Его решение, какие последствия оно бы ни имело, какую аргументацию (или отсутствие таковой) оно ни носило, должно было быть одобрено в любом случае.

Таким образом, мы получаем модель организации внешней политики, весьма одностороннюю, сильно зависящую от одного конкретного человека.

Сам Мао некогда ввёл Китай в социалистический лагерь, а потом сам же и способствовал её выходу из него (несмотря на полную поддержку Китая со стороны Советского Союза во время Тайваньского кризиса 1958 года //7, с. 11//) , что повлекло за собой целую серию провокаций: уклонение китайской стороной от строительства совместных предприятий в начале 1960-х гг. (например, участок железной дороги от Ланьчжоу до советско-китайской границы //7, с. 23//), приграничная провокация путём высылки 60 тысяч китайских граждан из Синьцзян-Уйгурского АО на территорию СССР с последующими обвинениями в адрес Советского Союза в «подрывной деятельности в пограничных районах Китая» в 1962 году//7, с. 36, 38//, приграничный конфликт в районе острова Даманский и Семипалатинской области в марте и августе 1969 года (2 марта 1969 года – у о. Даманский, погибло 31 и ранено 14 советских пограничников //15, с. 227//; 13 августа 1969 года – Семипалатинская область, два китайских военных задержаны, имелись убитые и раненые //15, с. 229//). При этом не имели никакого эффекта усилия Советского Союза и других соцстран, направленные на восстановление КНР в ООН, имевшие окончательный успех в октябре 1971 года³ //4, с. 29//.

Теоретическое обоснование Мао своих действий (претензии на идеологическое первенство Мао как мирового социалистического вождя после смерти Сталина) привело к идеологическому противоборству СССР и КНР, отражённое в споре марксизма-ленинизма и маоизма и ряде противоположных международно-правовых установок обеих стран.

«Хотя формально главными врагами //для КНР – В. Самощев// объявлены две «сверхдержавы» – Советский Союз и Соединённые Штаты, однако на практике сама концепция подправляется и «первый мир» сужается до одного Советского Союза. Фактически на фоне китайско-американского сговора в конце 70-х годов США выводятся из-под удара и зачисляются в союзники» //2, с. 579//.

Смерть Мао сама по себе ещё не означала отход КНР от такого характера ведения внешней политики, но тем не менее дала возможность к её переосмыслению и корректировке, что и было сделано.

Уход с политической арены такой фигуры означал постановку перед ЦК КПК ряда вопросов.

Какой вид будет у нового лидера страны. Будет ли он столь же харизматичен и непререкаем и станет ли он «новым вождём» (то есть будет ли некий «сталинский вариант» в КНР, что был в СССР после смерти Ленина, когда спустя несколько лет Сталин стал «новым вождём», то есть его значение в Революции и установлении советской власти в стране признавалось не меньшее, чем значение Ленина).

Насколько курс (как во внешней, так и во внутренней политике) ЦК КПК в теоретическом и фактическом плане, проводимый после смерти Мао, будет соответствовать курсу ЦК КПК, проводимому при жизни Мао. Принципиальным аспектом данного вопроса стал вопрос о сохранении положений «культурной революции» («выдвиженцев» «культурной революции», положений «культурной революции», в том числе в отношении внешней политики).

Как изменится (или не изменится) отношение к Мао в случае изменения (или не изменения) курса ЦК КПК.

Как изменится структура ЦК КПК и система принятия её решений в связи с приходом к власти нового лидера.

Решение этих вопросов напрямую зависело от той группировки КПК, которая одержит победу в политической схватке за право руководить страной.

Условно борьбу за власть после смерти Мао можно разделить на два этапа:

Борьба «Группировки четырёх»⁴ против «левых»⁵ и «прагматиков»⁶.

Борьба «левых» и «прагматиков» друг с другом после победы над «группировкой четырёх».

Позиции «прагматиков» на данный период были настолько слабы (как среди их сторонников на руководящих постах в КНР и КПК, так и среди количества поддерживающих их курс в самой КПК: «За десятилетие, предшествовавшее смерти Мао Цзэдуна, в партию, насчитывавшую в середине 70-х гг. более 30 млн человек, вступило примерно 20 млн новых членов». //8, с.698// – тем самым, большая часть партии относилась к «выдвиженцам культурной революции»), что по оценками зарубежных аналитиков того времени их лидер Дэн Сяопин не рассматривался как потенциально будущий руководитель КНР (имеется в виду некая личность, мнение которой является наиболее весомым при принятии решений в отношении внутренней и внешней политики). Характерно в этом плане воспоминание А. Драбкина, занимавшегося осенью 1976 года в Берлине подготовкой контрпропагандистской кампании в отношении КНР (касательно идеологического спора СССР и КНР): «В сентябре эта акция была свёрнута – умер Мао Цзэдун. Актуальными стали дискуссии на тему «КИТАЙ ПОСЛЕ МАО». Когда один из аналитиков в этой связи упомянул Дэн Сяопина, на него посмотрели с некоторым недоумением – на слуху тогда были совсем другие имена…» //18, с. 151//

Конечно, мнение зарубежных специалистов, и даже их подавляющего большинства, не всегда в состоянии правильно отразить реалии (то есть в данном случае это реальные возможности «прагматиков»), но тем не менее, данный пример показывает, насколько сложным в этот период были расстановки политических сил в Китае.

Это не могло не отразиться на характере ведения внешней политики. В период с сентября 1976 (смерть Мао) по декабрь 1978 года (3-ий пленум КПК 11-го созыва, на котором стало ясно, какая из двух ответвлений КПК одержала, хоть и не окончательную, но всё-таки победу) КНР не могла изменить курса своей внешней политики, а поскольку сам курс опирался на «теорию трёх миров», построенной на маоизме, то и ни одна из борющихся за власть группировок не имела возможности (и особого желания) что-то менять до прихода к власти. Поэтому особенно важное значение в плане определения способов и характера ведения внешней политики КНР имеет 3-ий пленум КПК 11-го созыва, определивший приоритет одной из группировок КПК.

«На пленуме было постановлено прекратить массовые политические кампании, что являлось явным отходом от теории и практики маоизма, и перенести центр тяжести на экономическое строительство. В качестве цели экономической политики впервые за десятилетия было названо повышение реального материального уровня жизни народа. Высокую оценку получила политическая деятельность Дэн Сяопина, а апрельские события, из-за которых он был лишён всех постов и отправлен в изгнание, были названы «великим революционным массовым движением».» //8, с. 707-708//.

Данные решения позволили стране начать переход к новой системе ведения внешней политики. «Прагматики», начавшие закрепление своей власти, по всей видимости, имели хорошо продуманную политику в отношении укрепления ряда основополагающих факторов дальнейшего развития КНР: сохранение руководящей роли КПК в управлении страной, сохранении авторитета Мао при отходе от курса его политики, повышение уровня жизни населения страны, переход способов и характера ведения внешней политики страны к принципу «есть выгода – будет развитие отношений».

В рамки данной работы не входит проблема оценки деятельности «прагматиков» во главе с Дэн Сяопином в вопросах внутренней политики, но в виду более понятного осмысления причин изменения способов и целей ведения внешней политики, необходимо отметить ряд следующих положений, затронутых несколько ранее.

После 3-го пленума КПК 11-го созыва Дэном была подвергнута критике политика «большого скачка» и «культурной революции», но при этом не подвергался критике сам Мао. В этом новый руководитель Китая видел основу сохранения руководящей роли КПК, без которой осуществление реформ представлялось ему весьма трудным.

«С другой стороны, для Дэн Сяопина осуждение Мао Цзэдуна было неприемлемо и потому, что это, по его мнению, повлекло бы падение авторитета КПК, который он всеми силами старался сберечь. Без руководства КПК он не мыслил себе само существование КНР» //6, с. 10//

Особое значение Дэн придавал партийным кадрам и системе их отношения к руководству (по всей видимости, это был основополагающий аспект сохранения партии как руководящего органа страны). В этом плане важным звеном перехода стала реабилитация репрессированных в «культурную революцию» и прежде всего бывших членов КПК.

«Главная из них – приход к руководству КПК известных партийных деятелей раскритикованных и репрессированных Мао Цзэдуном. А репрессировано Мао Цзэдуном в той или иной мере было большинство кадровых работников государственного и партийного аппарата (к концу 1982 г. было реабилитировано почти 3 млн. ганьбу⁷)» //8, с. 711//.

Кроме этого, важным элементом стала реабилитация особо важных лиц КПК, в том числе и тесно связанных с Дэном. К ним прежде всего относится Лю Шаоци (бывший Председатель КНР и заместитель председателя ЦК КПК). Его реабилитировали на 5-ом пленуме ЦК КПК 11-го созыва (23-29 февраля 1980 года) //10, с. 229//. Также реабилитированы один из основателей КПК Ли Да (6 ноября 1980 года) и бывший проректор высшей партийной школы при ЦК КПК Ян Сяньчжэнь //10, с. 232//.

Одновременно с этим шёл судебный процесс над «группировкой четырёх» для окончательного идеологического разгрома сторонников «культурной революции»⁸.

На руководящие же посты в КПК и КНР назначались сторонники «прагматиков». 5-ый пленум 11-го созыва ЦК КПК утвердил избрание Ху Яобана и Чжао Цзыяна в Политбюро. //10, с. 229//. Был воссоздан секретариат ЦК КПК и пост Генсека, на который был избран Ху Яобан. А после новой тактики Дэна по разграничению партийных и государственных постов⁹, Хуа Гофэн был заменён на посту премьера Госсовета Чжао Цзыяном¹⁰ //8, с. 710//.

В итоге к сентябрю 1982 года по Хуа Гофэну были нанесены окончательные удары: на 6-ом пленуме ЦК КПК (июнь 1981 года) Хуа Гофэн потерял должность председателя ЦК КПК, на который был на некоторое время назначен Ху Яобан¹¹, и на 12 съезде КПК (сентябрь 1982 года), на котором Хуа Гофэну оставили ранг рядового члена ЦК КПК //8, с. 710//.

Особенно интересно понимание рядового китайца в данный период времени, который можно понять из сопоставления той информации, которую ему предоставляли власти. Очень характерно, что передача обвинительного акта по делу о «группировки четырёх» пришлась на один день с реабилитацией бывшего проректора высшей партийной школы при ЦК КПК Ян Сяньчжэня. Учитывая, что Ху Яобан, активно поднимавшийся в данный период по служебной лестнице был одновременно с этим действующим руководителем той же школы, на ум приходит мнение, что этот человек в ближайшее время и дальше будет также подниматься вверх. Кроме того он же получил пост Генсека, который некогда занимал Дэн Сяопин. В результате подобных сопоставлений можно прийти к выводу, что авторитет Ху Яобана в среде общественности серьёзно укреплялся и в некотором роде проявлял оттенок преемственности.

Вопрос преемственности в китайском обществе имел очень серьёзное значение, так как все, кто хотя бы что-то понимал в политике, понимал также то, что в случае передачи власти Дэна своему преемнику «культурная революция» не повторится. Доказательством высокого авторитета Ху Яобана может служить реакция на критику в его адрес со стороны других членов КПК (в первую очередь со стороны «левых») в 1989 году и его последующая смерть в апреле того же года, приведшую к обострению ситуации в обществе, вылившуюся в событиях на площади Тяньаньмэнь 3-4 июня 1989 года.

Что касается авторитета Мао, то непосредственно его Дэн не касался, хотя культ его личности он стал понемногу уменьшать. 12 августа 1980 года было опубликовано указание ЦК КПК об уменьшении прославления отдельных личностей: «Один из его пунктов предписывал ограничить число портретов Мао Цзэдуна и стендов с его высказываниями» //10, с. 231//.

 Внутриполитическая борьба рассматривается нами со стороны соперничества отдельных личностей и фракций, поддерживающих их курс, потому что для каждой из данных личностей, то есть Дэн Сяопина и Хуа Гофэна, стоят разные подходы к способам и характеру ведения внешней политики. И если для Хуа Гофэна характерно следование маоизму, опирающемуся на «теорию трёх миров», оценке Советского Союза как «социал-империализма»¹², видевшей свою конечную цель в распространении своего влияния на весь мир: «Нашим объектом является весь земной шар, где мы создадим мощную державу» (Мао Цзэдун) //2, с. 579//. То для Дэн Сяопина важен был контакт с развитыми странами для осуществления прорыва в сфере экономики, и хотя позиция Мао в отношении «всего земного шара» не отрицалась напрямую, тем не менее никаких указаний на продолжение его курса (в том числе и того утверждения Мао, что либо будет мировая война социализма и империализма, либо мировая революция предотвратит эту войну) не следовало.

Дэном подчёркивалось, что без контактов с развитыми странами невозможен стремительный рост экономики. Что иностранные инвестиции в экономику Китая пойдут только на пользу самому Китаю.

Одновременно с этим надо было найти путь, по которому осуществить эти контакты. И в первую очередь, с Западом, так как считалось, что его поддержка будет наиболее эффективной из-за того, что он более развит. В отношении последнего утверждения можно поспорить, так как СССР опережал Запад в области ряда технологий (в первую очередь космических и военных), и объективной оценкой данного решения может служить тот фактор, что в случае контактов с СССР, технологии можно будет получать главным образом именно от него, а в случае контактов с Западом, технологии можно будет получать от множества стран, каждая из которых связана в рамках НАТО или ЕЭС не настолько крепко как страны связанные в рамках ОВД. Система отношений внутри капиталистического сообщества позволяла торговаться как друг с другом, так и со странами не входящими в это сообщество, чем и предполагал (а в настоящее время активно пользуется) воспользоваться Китай. В отношении контактов с Советским Союзом такая «торговля» была невозможна. Именно поэтому открытие отношений со странами Запада стало для КНР первостепенной внешнеполитической задачей.

Руководство КНР выбрало путь сближения с США, как главного представителя каплагеря.

«Китайское руководство взяло курс на максимальное сближение с США, что рассматривалось как главный международный фактор выполнения внутри КНР программы четырёх модернизаций» //12, с. 583//.

По подсчётам Б.Т. Кулика США в 1978 году посетили свыше 120 делегаций из КНР, что составляло примерно в 4 раза больше, чем в 1977 году, а в 1979 году их число составило 308 единиц. Всего за 1978 год КНР посетили около 10 тысяч американцев, в том числе 100 членов Конгресса //12, с. 583//. Особенно подчеркнём, что в виду того, что конгрессмены просто так не ездят, а, как правило, выполняют какие-то поручения (Правительства или Конгресса США), то можно увидеть явный подтекст какого-то соглашения¹³.

Последовало официальное заключение дипотношений между КНР и США с 1 января 1979 года, о чём было заявлено 16 декабря 1978 года //12, с. 582//.

В период с 29 января по 5 февраля 1979 года в США с официальным визитом находился сам Дэн Сяопин, человек решающий к этому времени все важнейшие вопросы дальнейшего развития Китая. И хотя официальная должность к этому моменту у Дэна была заместитель премьера Госсовета КНР¹⁴, эту поездку можно отметить как знаковую в системе развития отношений КНР с иностранными державами.

17 февраля 1979 года КНР совершила нападение на победившую незадолго до этого две сверхдержавы Францию и США¹⁵, независимую суверенную страну, Социалистическую Республику Вьетнам¹⁶.

Незадолго до нападения КНР на СРВ Советским Союзом с СРВ были подписаны новые договоры (ноябрь 1978 года): «Договор о дружбе и сотрудничестве, Соглашение о развитии и укреплении экономического и научно-технического сотрудничества» //2, 585//.

Возможно одной из целей, поставленной в этой агрессии перед КНР было показать миру, что СССР не в состоянии защитить своих союзников, но, разумеется, эта цель благодаря стойкости и упорству как СССР, так и СРВ выполнена не была.

Против СРВ было задействовано 600 тысяч солдат и офицеров, 580 боевых самолётов, 550 танков, около 200 кораблей, тысячи орудий и миномётов. Предполагаемые потери в течение всей кампании составили 60 тысяч солдат и офицеров НОАК (Народно-Освободительная Армия Китая) //12, с. 586//¹⁷