Kitabı oku: «Сказ о новой магии живого слова. Все мои еБайки», sayfa 2

Твиксики

 
Две ботоксных печеньки, словно из ларца,
Хранили плесень из кремлёвского дворца
Одна сладка и в Белом отсидится, если надо,
Вторая в буром, но ни капли шоколада.
 
 
В единстве упаковки, только весь секрет,
Альтернативы в ней двум твиксам нет?
Пойдешь за выбором, ан нет, вот накось,
Вкуси без очереди, повторно эту пакость.
 
 
В строках простых сих никакой рекламы нет,
Известен каждому всех твиксиков секрет,
Тут видно дело в самой сказочной сноровке,
Ярко кончать и млеть от хитрой упаковки.
 

Уходящей весне

 
Цвет зарослей черемухи душистой
Зонты сменили бузины пушистой,
Сирень садов меняет цвет за цветом
И вот, весна стремится в лапы к лету.
С весной прошел романтики налёт,
К лету вернулись трезвость и расчет,
С цветом истек нектар пчелам в пример,
Лёгкость цветов сменяет ягодок размер,
С природой спорить – время зря терять,
С плодом своим, всяк будет зимовать.
 

Велосипедная точка зрения

 
Иная точка зрения на нюансы пространственно-временного континуума
Кстати, целлюлит подталкивает свою хозяйку к поиску приключений не хуже мозговых извилин  А как ещё можно охарактеризовать пространство вне времени и мимических морщин, но с глубокой трещиной посредине, не обладающее разумом, но жаждущее приключений?
 

 
Вот едет уж не молодица,
Полрамы сжалось в ягодицах.
За ней изящно мастерится,
С прекрасной попою девица.
А вот мужик обычный едет,
Совсем простой велосипедик,
Не забавляют его булки,
Что скрылись быстро в переулке.
Так каждый страсти превозмог,
От вида волосатых, косолапых ног.
У каждого достойного мужчины.
К зиме найдётся две причины,
Дальше убрать железного коня,
Чтоб ими друг о дружку не звеня,
Пройтись в морозец средь людей,
Неся кобылам память про коней.
 

На дядю надейся

 
Чужим умом, чужим трудом,
Когда мы складно заживём?
Подай Господь, затем, прости,
Да лишку жира в меру отсоси.
 

Светская ботаника

 
Стоят кучкою мальчонки,
В углу, в своей сторонке.
Тычинки рукой теребят,
Хвату пестиков ребят,
Не учили, в этой школе,
Не стоял вопрос: «Доколе?»
Стало модным среди братцев,
Со своими почковаться.
А вокруг шмелями снуют,
Им советы раздают:
– Какое нынче воспитание?
Белковое для вас питание.
Чтоб сиськи и сосиски враз,
И в шоколаде будет глаз.
И с нами будет то же, братцы,
Если за пестики не браться.
Рифм непонятных, пользы там,
Когда и жизнь читают по слогам?
В лесу друзей и тьме подруг,
Я сам себе уже издатый друг,
Сходил налево, стих выходит,
А справа брага в прозе бродит,
Пусть жизнью борода уже измята,
От чаянья на чай из нежной мяты.
Детям смешны отцовские надежды,
Хоть подросли и вовсе не невежды,
Им, только, чудеса – наша мораль,
И нас, когда болеем, очень жаль
Когда-то вам придётся молодиться,
Чтоб встретить добру молодицу,
А мир людей вокруг давно стареет,
Всё сохнет и становятся страшнее.
Что кильманда в отмандыкиль,
В ступе с водой дед Извегиль.
Всех теребить своей затеей,
Как усыпив, изгнать Кощеев…
 

Первый и последний

 
Торжественен и значим первый раз,
И тщательно продуман, как последний,
Но оказалось, был один лишь фарс,
Разочарованье два в одном, намедни.
Мне осталось лишь две забавы,
Два пальца в рот,
Да весёлый стёб.
И какая тут. братцы, слава?
Если обычный скандалист,
Не выхожу на нужный свист.
И пальцы пачкать не охота,
Когда идет одна блевота.
Да скажут пожилые люди,
– Ты не свисти, денег не будет!
Жизнь – та стремительна, как ночь,
Проспал мудрея, утром не помочь.
И ясным днем, играя в прятки,
С трудом решать её загадки.
Чем меньше разума народу,
Тем веселее, те что мутят воду.
Так направляя время вспять,
На неразумных всё вспахать.
Кляня разумных и их мать,
Ослов мы будем величать.
 

Сердечный выхлоп из моторного отсека

 
Ты столько оборотов намотал,
Так бы ещё немало тысяч промотал,
Одних тянул, других толкал,
Вся жизнь – один лишь коленвал.
 
 
Другим свой трудно сделать оборот,
Крутнуть нет сил и в жизни не везёт.
Ты бы и дальше шелестел поршнями,
Когда бы им покоя кольца не давали.
 
 
А так для каждого по своему горшку,
Чтоб крепче сжать, все циклы по уму,
При каждом обороте, чтоб не сник,
Раскручивать своей фортуны маховик.
 
 
И при свечах горючего ещё хлебнуть,
Реанимация искрою, – Снова в путь!
Пускай по-новому кипит, долой нагар,
Крутнись ещё, пока мотор не стар.
 

Собакам Шувалова

 
– Дай, Корги, ты на счастье лапу мне.
– Так не давили мне на лапу сроду.
Давай с тобой расскажем о цене
За перелёт в ненастную погоду.
Ну, не давите, вы, на лапу мне.
 
 
Подумаешь, собаки, нечего сказать?
Поймите все, хоть самое простое.
Что же такое жизнь, вам помогу узнать,
А жить в квартирах маленьких не стоит.
 
 
На дачу капельку на самолете полетать,
Или жене помочь, собачек прогулять.
Коррупцию найти? Ну право, чудаки какие,
Мои все суки защищают честь России
 

Моей Ирке

 
Дитя, студентка, вдруг – жена и мать.
Теща, на пенсии и что с бабули взять?
Полжизни? Больше! Рядом обормот,
Ему найди, свари, клади скорее в рот.
 
 
Здесь был когда-то сад, а будет рай,
Семя сажай в горшок и чаще поливай.
Твой дом стоит. Чтоб пылью не зарос,
Ты каждый день включаешь пылесос.
 
 
Стучишь тихонько спицею о спицу,
В клубочках ниток, как не молодиться?
С улыбкою теперь играешь в ладушки,
Многим сердцам ты – дорогая бабушка.
 

Партнёркое

 
Единство власти и народа,
В России крепнет год от года.
Кто любит сладкий клейкий елей,
Что без эмоций – рифмы рафинад?
 
 
На комментариях они все преуспели,
Испить запас злословья, каждый рад.
Чужой им мёд тревожно режет ухо,
Что строк своих им редкое зерно.
 
 
Игрой медвежьей становленья слуха,
Плеснут, сотрут и снова за окно.
Как дикая трава и плевел в этой голове,
Плеснувшей бочкой горечи без капли меда.
 
 
От разделить и мыслей вечных о гумне.
Циничное жульё глумится над народом.
Своим давать, дающего рука не оскудеет,
К иным придут, всё в недоимках поимеют.
 
 
Каким бы барин не казался добрым,
И светлым взором, на язык незлобным,
Со временем ты всё равно поймёшь, потея,
Его хомут растёр тебе твою всю шею.
 
 
Блистать хотел, да коготок его совсем увяз,
В десятках бесполезных лживых фраз.
Издалека чужим казалось, он могуч, как бог,
А землякам – забавный спонсор наноблох.
 
 
Всё всем и сразу обещал, как только мог,
Сатирики распишут с головы до ног,
Нет боле удовольствий раз за разом,
Так и остаться отстрадать сатириазом.
 
 
Хватило смелости одной на вольность уда?
Знать, жизнь свою окончишь как Иуда.
 Придворные шуты твой доедят пирог,
Сказав, что твой обмяк и крепко занемог.
 
 
Напрасно, право, словом к Цезарю взывать,
Здесь мафиозный клан и лизоблюдов рать,
Живая плешь, течь пота с показной заботой,
У лицемеров лицемерить – главная работа.
 

Удовольствия в наслаждениях

 
Писать понятно нужно детям,
И в протокол то тем, то – этим,
А остальным, понятно сразу,
Писать понятно не обязан.
 
 
Искус искусства удовольствием искушать
Плодов не красть, а с наслаждением вкушать,
Ведь для того даны нам наши чувства,
Чтобы постигнуть мира все искусства.
 
 
Все научились Сутре же уже,
И в яйцах рубят лучше Фаберже.
И от чего с утра мечта о Каме,
Рыбак забыл, приятней даме…
 
 
Так в чехарде забытых слов,
Каждый найдёт себе уже улов.
Кому союз, меча, серпа, орала,
А остальных – здесь не лежало.
 
 
Что значит удовольствие без уда?
На теле горбик без верблюда.
А наслаждение, что без нас?
Храпит, как конь, но не Пегас.
 
 
И удовольствий стал короче миг,
И хоть без трепета волнения,
И чаще наслажденья утекают в стих,
Под  рост сердечного давления.
 

 
PS О кармических долгах
За каждой старушкой, мыслящей категориями долгов и процентов, бродит свой Раскольников, в надежде одним махом рассчитаться по всем долгам.
И только за своё удовольствие расплачиваются наслаждением с наслаждением.)
Люди встречаются,
Всяко случаются,,
Любят и женятся.
 

Сантехник-сан

 
В деревне с плотником  жила одна девица,
Была она в сложении сказок мастерица,
И от сантехников случалось оной зачинать,
Чтоб было, что потом подругам рассказать.
 
 
Как от сантехника к ней снизошёл святой духан,
Что он – не хам, когда немного только пьян.
А что подруги? Они, ей веря, соглашались,
Сами про дух святой былин обсочинялись.
 

Политкорректность

Когда нет времени к из азбук упражнениям,

Привыкнуть проще ко словесным испражнениям.

PS: Любовь, голуби и крашеные сучки

Что европейцу дом с лицензией на терпимость (maison de tol; rance), то обычному русскому – бордель (дом терпимости).

И как-то не охота свой дом переводить на правила толерантности, не смотря на все потуги администрации к правильному переводу слов и понятий на такую погоду в своём доме.

Хотя и у монастырских терпимость заканчивается тогда, когда посетители монастыря начинают переписывать его устав, вместо того, чтобы делать благодарственные записи в гостевой книге.) Или я отстал от жизни? Так бы и жили курочки, и не ведая греха по нормам советского общежития, но с красными шторками и фонарями, и могли-бы ещё и валюту приносить в дырявый бюджет.

#азбучные_истины #бякибуки

Водоворотоспособность

 
Ручей весенний радостной струей
Опушку леса огибал дугой,
Он сообщил, – Весна пришла домой,
И подмигнул осине вековой!
Скатился с перекатом он потом
И с янтарём столкнулся лбом.
Янтарь смеялся, что есть мочи,
– Опять вода тут камень точит!
Но наш Ручей не унимался,
Журчал, с Осиной совещался,
– Хотел я осчастливить лес,
А тут Янтарь внезапно влез!
Ответь премудрая Осина
Как сдвинуть Камень без дубины?
– Ты, Алатьрь попробуй обогнуть,
Чтобы продолжить дальше путь!
Тот камень обернул волной,
Обнял и потащил с собой.
И по дороге камень обкатал,
Да к морю синему его пригнал.
И так устал, что в пар взопрел,
Сам к небу тучкой лёгкой улетел.
Там пролетал кругом Ручей наш в неге,
И лишь к зиме вновь выпал снегом.
Укрыл собою поля, овраги и долины,
Знакомый лес и спящую Осину,
И до весны там с ними задремал,
Пока всех птичий гомон не поднял.
 
 
PS: Сок живого камня, несущего солнечный свет. Янтарь – окаменевшая Жива?
Недавно я огорчил всех своих друзей, сказав, что в связи с приходом листопада, кислород перекрывается до самой весны.
Признаю свою ошибку, одна белка шепнула про елки, которые несут не только шишки, а благодаря неспешно протекающей в них Живе, продолжают выдыхать кислород, если им не мешают в этом короеды-типографы.
 А ЖЫвенький на самом конце цветок, тоже решил пока не срезать, пусть тоже выдыхает. Из камня жизнь рождается, в камень уходит, даже если ты окажешься ростом с динозавра…
 

Лесная небылица

 
Всё случилось по забвенью, словно встарь,
Самочинно правил  царь – самозваный  государь,
Кое-как в имперстве плюс седьмом безбожником,
Его ко всюду прилагали, и прозвали— Подорожником.
 
 
На указы его клали, вертикалью  величали,
От  А до Бэ, что сидели на трубе и подкачали,
Но случилась, что пришла беда горизонтально,
И выходят законы, что будет отныне  печально.
 
 
Всем будет велено  дракона отыскать и одолеть,
Белой башкою – копия орла, а глубже посмотреть,
А где искать? Так есть тому одна примета.
Черней хвоста и зада, в мире больше нету.
 
 
Стал Иванушка-дурак  на печи указы царевы читать,
О царства половине и царевой дочке мечтать,
А мамаша ему твердит, в тривосьмое не ходить,
Чтобы какой пакости из молочниц не подцепить.
 
 
И в тридевятое к ведьмам не ходить косматым,
Они в грибках, все в перхоти и были под рогатым,
За гаджетами, что с яблоком  впустую не гоняться,
Тем блюдечкам не раз судьба еще меняться.
 
 
К голодным девкам не ходить, изжарят хуже печки,
Они его любвеобильное, незакаленное  сердечко.
Может  у них и избы ничего, да ножки как у куры,
И курят немало  в чаду обычные наглые курвы.
 
 
Подумал Иван про гондольеров, галеру с ладьёю,
Про мэра оленьего, бабу с косою с палёнки бадьёю,
И тихо в деревню мобильную печь отогнал,
Пока звероящер и её невзначай не прибрал.
 
 
И скажут другие, – Чай, Иван был дурак,
Царя не любил, да всё сделал не так,
А эти простые фигуры – губами своими не дуры,
Немые носители русской культуры.
 
 
А что Подорожник? Всё будет как встарь,
Достанут иглу из дракона, кощеем его отмытаря,
На смену башки двухголовой привяжут две утки,
В телегу Медведя впрягут, на час передвинуть сутки.
 

Бяки буки или о Хоти вольной и невольной

 
Вышел из спячки, ведь в разгаре лето,
И бросил всё, спеша на чай, цветы, конфеты,
Чтоб жизни новой в милую  вдохнуть,
Ты дулом, брат, не подкачай, спеша соснуть.
 
 
Твой братец от хоти вольной раздулся,
Да, ойкнув, в резинку невольничью сдулся.
Видно, жизни весну ты крепко переспал,
Бук не учил, не ту капусту стриг и  засевал.
 
 
PS: Табуированные звуки, боги, слова, образная речь порождают новые сказы о Федотах-стрельцах и других охотниках.
Да, нынче, Федот-охотник не уже тот пошел, не знает отчего прежний стрелец на своем дуле фертел нынешних охотников до радужных фазанов. Да и вместо искать детей в капусте, пытаются деток за капусту завести спустя в рукава. Вам охота пуще в неволе? Или невольная хоть пуще вольной?
Каково
АзЪ
Покой
Укъ
Слово
Твердо
Азь?
#азбучные_истины
 

Клин Блинтон

 
Комедия о входе-выходе в Белый и Овальный
Не учит ни чему ректально-пероральных,
Орут по-прежнему, что у Советов секса нет,
А множились они, как выключался свет.
 
 
Он говорил про сакс, патент французский.,
На полупальцах, реверансы в менуэте,
Речам его она внимала долго, грустно,
Банально вспоминалось платье в кабинете.
 
 
Страну, весь мир взбодрило, словно тоник,
Был на губах, при виде всяких Моник,
Прошли года, на тот же пост, смеясь лисичкой,
Его жена, на месть им со студентами куничкой?
 
 
Хотя, у каждой самой важной, сытой нации,
Если копнуть – свои ступени деградации,
Раз свыклись смирно пиявку черную сосать,
То будут и у немощной юродивой лизать?
 

Дело Мира о песочных часах со псаками

Песочные часы ещё идут?

Они же так бесстыдно лгут!

Их только чуть перевернут

Встряхнут и вновь чудесно врут.

Умом настроек тонких не понять,

Но тот и та по-русски – бля@ь.

Не всё, что чудно обтекаемо,

Приятно всеми обоняемо.

Нам враг отправит в судный час,

Свой стратегический боезапас.

Не долго думая, где белый свет,

Щит ядерный умчится им в ответ.

Осядут в пыль нуклидов изотопы,

Землю умоют воды нового потопа,

Взамен живых, тут каменеют кости,

Тучи летят, друг к дружке в гости.

Нет места людям ныне на планете,

И не родятся больше смех и дети,

Так безотрадною рисуется картина,

Когда в уме царит военная доктрина.

PS: Если против тебя ополчились с двух воюющих сторон, значит ты делаешь все правильно в деле сохранения Мира.

Методы НЛП часто применяют для управления человеческим сознанием воздействуя на совесть или формируя у него ложные чувства стыда и сострадания к нежити.

Эти приемы ловко использует нежить по отношению ко всему живому, хотя в обратную сторону это не работает, потому что у нежити нет совести и ей плевать на чувство стыда из-за ее патологического бесстыдства.

Как бы мне березе дубом поживиться? Или я тут на вас повешу немного? Вас ведь не убудет? О мертвых только хорошо или жизнь следует прожить так, чтобы не было повода злословить о шлюхах и депутатских мандатах, создающих иллюзию неприкосновенности?

Или чем нужно было загадить мозг гражданам, в целом, пуританской пацифистской страны, чтобы они избрали своим представителем на международной арене, темное воинственное лицо со спорной сексуальной ориентацией? Только ярлыками о защите демократии и премией «борцуна за мир»?

А наши йеху, всерьез воспринимающие говорящую голову кобылы за наследницу разумного гуингнма?

Мои друзья и читатели, иногда упрекают меня в том, что мои сказки им малопонятны и совсем перестали забавлять.

Возникает встречный вопрос, – А что может позабавить людей, уже не один год живущих в ожидании войны и конца света во вселенском масштабе? Кроме маленького чуда, с утренним рассветом и что все их ожидания персонального судного дня в очередной раз не сбылись.

А еще сегодня я выслушал историю о том, как одна женщина избавившись от паразитов, вопреки врачам приговорившим ее к бездетности, счастливо стала матерью. Паразиты вредят нашему потомству косвенно и напрямую.

Воистину демонократия, вставшая на защиту блох, вечно обижаемых носящих их на себе псом, и расшаркивающимся перед паразитами в немыслимых па и реверансах.

Спросите: " А где суть, собственно?»

А, собственно, в песок и ссуть.

Светлая дюжина

Спасибо, всем затейливым родителям,

Нашей судьбы живым святителям!

Не дрогнули зевнув и не подкачали

И нас на свет во тьме людьми зачали.

Промчался год, никто полета не заметил,

И первый шаг был сделан по планете.

Улыбкою внучка разгоняет мыслей тучи,

Ручонки тянет: «Дед, возьми меня на ручки!»

В кого она? В деда? В отца, в мамашу?

Мне, отчего она девиц всех прочих краше?

Так, не заметно пара тысяч дней промчатся,

И предстоит с портфелем в школу собираться.

В земных кругах, такие вот космические лета

Быстро растёт смешная, маленькая Эта.

Ми, МА, ААА и Ма слогов неясных чехарда,

Де, Ба и Па, всё остальное в жизни – ерунда

PS: Чайлдфри или Свободу блудным попкам и напугаям

А иные бесноватые часто любят переиначивать истины в свою пользу.

В результате, божественное – будьте свободны, как дети, трансформируется в бесовское – интимную свободу детям или свободу от всяких там детей.

Вот и развивается эпидемия оскоплённых душ, затрагивая домашних котиков и кошечек, с попутным завязыванием собственной уды узлом, до самого наступления хронической депрессии.

Чудаки всегда считают, что там где их нет – там лучше, и зачастую они правы, они сами себя назначили лишними на пятой части суши. Не находя себе места, путаясь в двух понятиях свободы и воли, свободу детям со свободой от детей, даже не пытаясь разглядеть хоть третей сосны, чтобы соснуть с удовольствием или вспоминать, как их имели на Таити.

И тогда становится понятной их общая брезгливость к вате, смешанная с восторгом перьями и шерстными мохерами – суицид направленный на собственное потомство, или как называют безумных зверушек пожирающих в зачатке собственных детей? Проглоты?

Они были голубоглазые и русоволосые

Нужен талант чтоб разбудить, хоть каплю чувства,

Хоть выесть мозг, тоже – древнейшее искусство,

И если бес в моем ребре вас больно ранит,

То ночь придёт и всё в округе мило устаканит.

А если сединою в бороде я причинил вам боль

И наступил случайно на любимую мозоль,

Поверьте, не хотел затронуть я обидой чувства,

Смеюсь с собою, если вдруг с друзьями грустно.

Так когда-нибудь напишут о нас марсианские фантасты, раскрывая тайну синдрома Буратино, поразившую одну из великих, но весьма рассеянных земных рас.

Пацаки доверились паразитам, которые были похожи на них капли воды и отличались только тем, что у них были бусы и чатлы. Они говорили, что чатлане и пацаки братья, а братья должны делить всё по-братски, как они делятся с ними своими бусами и чатлами, скрывая лишь один нюанс, за что аборигены съели Кука. А действительно, за что и как потом чатланам удалось обойти предусмотрительность аборигенов?

Улыбка от Моны Лизы, антирасизм от Кондолизы, чуточку строгости и голубизны от Мальвины, и вот уже Буратины довольствуясь хрустом cookies с ароматом Кука из рук очередного аватара Мондолизы привыкают к уюту зачумленных одеял и одеяний, и строгостям режима по учету и обороту чатлов. А что касается мечт? Их, благодаря искусной рекламе, остаются две, первая – стать похожими на обладателей чатлов и вторая – долететь до Марса, и остаться там навеки, потому что, в сравнении с Землей, доведенной к тому времени чатланами до состояния пустыни, Марс будет казаться самым райским местом в Солнечной системе. Если кто-то сочтет это фантастикой, уточните у аборигенов за что они так обошлись с Куком? А с ними индейцы пошептались в бубен из шкуры последнего бизона и навеяли дымами погребальных костров, что атланты никогда не станут согласовывать с пигмеями и бореями других рас время стартов своих «Атлантисов».

Летучая за бортом

 
Она улетела,
Грозилась вернуться,
Смогла как сумела,
За борт нае@нуться.
 
 
От злых не ждала,
Добрых крепких слов
Она всегда летала,
Без мотора и оков.
 
 
Сама собой резка,
Холодильник, – А средства?
Варенье, чуть мяска?
Товарное соседство!
 
 
Вновь беда, летела
И в узы с этим браком…
Коллектор, – Залетела?
И летучих ставят раком.
 
 
– С маком булки?
В месяц медовый!
– Елена! На прогулку!
И в купальник новый!
 

Неразделённая осень

 
Осень в двери стучит осторожно,
Ты дождю тихо дверь ту открой,
К концу лета чудес всевозможных,
Мы встречали с лихвой сей порой.
 
 
Там корзинкой с грибами черпали,
Алых ягод калины, где убрана рожь,
Серебрились за тучами серые дали,
Лета бабьего паутина и первая ложь.
 
 
Нас в лес, опять, манила паутинка,
– Ты, лишь ступи и топай по тропинке,
Её легко измерять твердыми шагами,
Что грязь и лужи хнычут под ногами?
 
 
Куда ещё ломиться, как скотина можно?
Не по тропе, забыв про осторожность,
Хруст веток, веер брызг и мха седины,
Двойной разбитой колеи чужой резины.
 
 
Говорят, что осень это – небо,
Пусть оно не плачет под ногами.
Это лес с листвою цвета хлеба
И зима, которую не ждали.
 
 
Белый город скроет черный снег,
Чистый снег падет в серый снег,
Осторожно, скрипя снегом, ступая,
Тень за светом по свету шагает.