Kitabı oku: «Дело рук Сталина. Том 1», sayfa 8

Глава III. Предисловие к повестям

Посвящаю эти повести памяти моих отца и дяди, честно, верой и правдой, служивших Родине, в блокаду участвовавших в защите города-героя Ленинграда, и невинно, безмерно несправедливо, пострадавших от репрессий, а затем реабилитированных, чем их, как и всех остальных, невиновность уже неопровержимо доказана, причём те, кто в этом виноват, в должной мере так и не осуждены, и не наказаны.

Автор повестей.

Это был мой долг перед родителями, родственниками, всеми жертвами репрессий. Задумал я это давно, но подходящий момент всё не приходил. Было ещё слишком рано, и не всё и с полной откровенностью можно было рассказать. Но наступило время, позже которого рассказывать могло стать бессмысленным. И ко всему я расценивал, что лучше, чем я, никто это не сделает. А самым важным было то, что судьба объединила такие события, что было достаточно о них рассказать, ничего не прибавляя и не убавляя. Так и родились эти повести.

Эти повести – документальные. В них приведены голые факты и даны перечисления, и к ним – некоторые комментарии. Из них, очевидно, можно было бы сделать художественные произведения или фильмы. Но такой задачи нет. Цель иная, более злободневная, с годами назревшая и ставшая безотлагательной: показать факты и убедить в правде их существа.

Факты моей биографии, на мой взгляд, очень характерны для того, чтобы по судьбе одной семьи читатель представил себе, что переживали репрессированные при сталинизме.

Но писать о себе самом первоначально я не хотел, т. к. о себе откровенно положительное писать трудно. А о другом, да ещё если его назвать другим именем, можно писать всю правду, списывая с себя всю свою судьбу и все факты из своей жизни. Это я поначалу и сделал, а потом так и оставил, лишь поставив на титульном листе своё имя. Этим и можно объяснить некоторую «нескромность» моего рассказа.

И в этом предисловии к повестям я соответственно объяснял такую подмену. Но потом, когда книга была полностью завершена, и её, позже появившаяся, вторая часть оказалась как бы записками другого автора, я решил «вернуть» повестям имя их подлинного автора, – моё. Я рассудил, что своими комментариями всё поставлю на свои места, и читатель всё поймёт и всё простит. А по сути дела намного важнее подлинность во всём. Ведь я ничего не приуменьшаю и не преувеличиваю. Что было, то было. И чем тут особенно хвастать?! Кое-что потом, уже после сталинизма. Ну, так до этого ещё надо было дожить! И если дочитаете, то поймёте, что написал о дальнейшем не ради хвастовства, а чтобы читатель сопережил со мной и последующие, счастливые и необычные, моменты моей жизни, пережить которые, да ещё после всего предшествовавшего, мало кому удалось, и тем интереснее будет прочесть.

И добавлю. Я надеюсь, что некоторые читатели даже найдут в этих особенностях «земные» качества, и к тому же перестанут видеть во мне представителя «коммуняк». Этому же, судя по отзывам, уже способствовала написанная мною ранее книга о блокаде.

Если человек не известен, для читателя его имя ничего не говорит. Главное – содержание. Именно это – в данном случае: воспоминания неизвестной личности с интересной судьбой. Повезло мне и с местами, где я жил и бывал. И так как моя судьба весьма характерна для XX века в России, я и включил её составной частью в книгу, призванную помочь людям окончательно определить, кто виноват в массовых репрессиях при сталинизме, и решил представить себя и свою семью характерным конкретным примером из множества преступлений – массовых репрессий.

У каждого в памяти история собственной жизни, свои «детство, отрочество и юность». И тем не менее я уверен, что многим будет интересно прочесть мой вариант. В нём вы найдёте много необычного и как бы проживёте ещё одну содержательную жизнь. И прочтёте ещё один взгляд на прошлое и в будущее, который, надеюсь, будет и интересен и полезен. Более того, я считаю, что настолько злободневная, необходимая, книга – большая редкость, а может быть, и вообще – единственная, как уникальна и злободневна тема книги в таком освещении.

Ведь дело в том, что в описываемое мною время было множество писателей. И, сознавая необычность и «величие» этого времени, очень многие советские писатели оставили великое множество сочинений. Однако, по прошествии времени, по этим книгам нет возможности хорошо себе представить истинное положение дел, поскольку книги эти были идеологизированы и не отражали истинное положение дел. Иными словами, это был «социалистический реализм», творения которого были мало похожи на истинную правду. Печатались только такие книги, которые были угодны партии и восхваляли советский строй. Многих и многое заставляли «подстраиваться», а многое и попросту запрещали. Широко известный тому пример – роман Пастернака «Доктор Живаго».

Могу сказать, что советская литература весьма обширна. В «Союз советских писателей» входили сотни талантливых поэтов и прозаиков. Думаю, что эти произведения стоило бы читать и сейчас, но с соответствующими предисловиями и комментариями, т. е. если бы осуществилась официальная разборка и оценка того, что произошло в России в XX веке. Шаг в этом направлении – эти мои повести и книга в целом, в которую они, эти повести, теперь включены составной частью.

Эти повести отличаются тем, что они написаны о том же, советском, времени, но тогда, когда правду писать стало можно и нужно. И разумеется, они тем и ценнее, – что написаны участником событий, – кто тогда жил и пережил всё это, и ещё оказался в числе тех немногих, кто обрёл и сохранил способность об этом написать, несколько десятилетий спустя, уже в XXI веке, тем самым уже оказавшись современником россиян постсоветского времени, сумевшим переосмыслить всё происшедшее с Россией в XX веке и донести постигнутую им правду до современного читателя, живущего уже в стране, ставшей на путь демократии.

[Сознаю, что некоторые истины я здесь повторяю. Но всё это писалось долгое время, многое вставлялось потом, но изымать повторы, к тому же не дословные, не поднималась рука, в надежде, что кому-то это не повредит. Вот и надеюсь, что читатель поймёт, что я затратил на эту книгу, для её создания, намного больше времени, чем он, чтобы её прочесть, и сделал я это именно для него.]

А теперь – прочтите, что за время было в России до войны, – каким я его помню, что в нём было такого особенного, что было подлинное, хорошее, достойное, что любили и зашищали, за что потом не жалели сил, отдавали жизни. Как поётся в блатной песне «С Одесского Кичмана», запрещённой в сталинское время: «За что же-жь мы боролись, за что же-жь мы страдали, за что-ж мы проливали нашу кро-о-овь?..» (Старинную заезженную пластинку с записью этой песни в исполнении Л. Утёсова мой отец хранил втайне, и при особенных случаях давал её послушать особенно надёжным друзьям, приходившим к нам в гости). Вот и постарался я ответить на этот вопрос. Считаю, что судьба дала мне для этого всё необходимое и достаточное, в чём, надеюсь, вы убедитесь.

Но предупреждаю сразу, что пишу только о близких. Писать шире не было необходимости, поскольку именно такой формой удалось достичь максимальной концентрации обличительной информации и её максимального воздействия.

Вспоминается наше счастливое довоенное детство и наше счастье, в XX веке, в России, завоёванное нашими предками. Что-то с годами утратили, не донесли до потомков, и только помнили, пока сами жили; что-то потом осталось, а что-то с лёгкостью отбросили, убедившись в его несостоятельности; в чём-то уверились, а что-то сочли заблуждением, и что-то так и не поняли бы, не пережив, не прочувствовав, не осмыслив с годами. Ну, а вы, если не пережили сами, надеюсь, по моему рассказу всё вообразите и поймёте. Без такого понимания трудно правильно представлять себе важное прошлое нашей страны, – XX век, наложившее неизгладимый отпечаток на её настоящее, уже в XXI веке.

И ещё отмечу характерное. Задавшись целью написать так, чтобы не было ни слова выдуманного, я не привожу здесь бытовые подробности из жизни моих родителей за время до моего рождения по одной простой причине, что их они мне не рассказывали, хотя теперь думаю, что это могло бы быть интересно, как интересно читать подобное в художественных произведениях. [Не пишу я и ничего, что могло бы быть неприятно кому-нибудь из близких. ] А поэтому я предлагаю читателю самому представить себе подобные детали, опираясь на личный жизненный опыт и прочитанное о том времени у других авторов, или – увиденное в фильмах. Мой же рассказ – чисто документальный, и подобные описания попросту здесь не нужны. А то, что важно по теме, я описываю здесь, как увидите, и так максимально подробно. Даже привожу некоторые бытовые подробности, как бы выходящие за рамки основной темы, уверенный, что многим читателям, не пережившим того же и не бывшим в подобных местах, это будет интересно. Иногда даже позволяю себе образные описания, чтобы читатель понял чувства, переполнявшие нас в то время. Надеюсь, что и это будет оценено по достоинству.

Я не знал, где лучше поместить ключевую мысль, из всего, здесь сказанного. Решил, что уместнее – сразу перед повестями. Вот она.

В мире – самая особенная, самая большая, страна – Россия. В ней – самый особенный город – Петербург. В истории человечества самое особенное время – XX век, с его революциями и войнами в России. Самое особенное в войну – блокада Ленинграда, после войны – сталинские репрессии, а в них – «ленинградское дело».

Во всём этом активно участвовали автор и герой повестей и его родственники. Поэтому рассказ – не понаслышке, осведомлённость – не со слов. Можно без всякого преувеличения сказать: судьба уникальна. И если бы я не был свидетелем и участником, обо многом можно было бы сказать, что такого быть не могло! Но это было!

Вот и читайте.

Глава IV. Мы – ленинградцы до войны

Первая документальная автобиографическая повесть. Наше довоенное счастье и сталинизм. Воспоминания о довоенном времени автора, ранее войны, блокады Ленинграда, описанных в другой, ранее изданной, книге автора.

1. Родина моих родителей – древний, сказочный Овидиополь

1.1. Мои родители – ровесники XX века

Скажу сразу, я не запомнил бы своё прошлое так детально и не представлял бы его так выпукло, если бы не было блокады, если бы моё прошлое не было одновременно довоенным прошлым моей Родины – России, моего города – Петербурга. А это потому, что в тяжёлое блокадное время мы по сути жили памятью об этом прошлом, – вспоминали, сидя вечерами в холодной комнате, отапливаемой металлической печуркой – времянкой, и при свете коптилки – фитилька, плававшего в масле, всё делали, чтобы его сохранить, вернуть… С другой стороны, я рад, что могу рассказать вам по личным впечатлениям о нашей жизни не только в Петербурге, а несколько больше… Не с Петербурга и начинается рассказ о нас, а потому, что мои родители родились не в нём.

Родина моих родителей – в 2000 километров на юг от Петербурга, у самого Чёрного моря.

Далёкие предки отца, как говорили, были греками, матери, по-видимому, – украинцами. Но по другим сведениям, предки отца когда-то бежали из России и взяли новую для себя фамилию, характерную для тех мест, а потом, как вы уже понимаете, опять превратившуюся в русскую… Девичья фамилия моей матери – Чебан, что по-украински означает – пастух. Эти оговорки объясняются тем, что мои родственники мало знали о своём роде, и соответственно, мало о нём говорили.

Моих дедушек я не застал, а бабушек знал не долго, и уже глубокими старушками. И мог ли мой дед подозревать, что мой отец станет жителем Петербурга, – «ленинградцем», да ещё и выпускником университета?! Невероятно! Невероятно и всё дальнейшее.

Но вернёмся к началу, – к тому времени, о котором так или иначе я знаю, помню.

Когда начался XX век, мой отец был полугодовалым младенцем; мать родилась двумя годами позже. Иными словами, мои родители, без всякой натяжки, – ровесники XX века, о котором в той или иной мере я собрался здесь рассказывать.

1.2. Вдали от Петербурга, на других берегах

Мало кто знает, даже в России, что недалеко от Чёрного моря, от Одессы, есть такой небольшой город, который, слава Богу, уж совсем не привлёк внимания всё тех же коммунистов, а поэтому и не подвергался ни перестройке, ни переименованиям (См. далее, на следующей странице, сведения из справочника. Я счёл более целессобразным дать их сразу, чтобы читатель представлял их при последующих упоминаниях. И для большей наглядности привожу две карты (См. фото 8 и 9.).

Хвала Всевышнему, никому в голову не пришло заменить его, убедитесь, – красивое и поэтичное имя, необычное для России: Овидиополь – город Овидия.

По преданию, именно туда был сослан римский поэт Овидий. Когда в детстве я ходил с моим отцом, и он охотился, мы видели за городом, возле останков крепости, именно могилу, которую и считают – его могилой.

Этот небольшой город расположен в сорока километрах южнее Одессы и относится к Одесской области. Большое значение Одессы, как вы увидите, было и для меня. Поэтому привожу здесь, из справочников 1913 года и нового, данные обоих городов.

«ОДЕССА – уездный город Херсонской губернии, первый по торговле порт России; расположен при обширном и глубоком рейде у северного берега Чёрного моря; составляет особое градоначальство; 500 тысяч жителей, из них 57 % русских, 30 % евреев, остальные принадлежат ко всевозможным национальностям и народам; центр торговли всего Черноморья. 52 лечебницы, 23 библиотеки, университет, 21 среднее, 428 низших учебных заведений, 430 фабрик и заводов с 22 тысячами рабочих, 34 кредитных учреждения. Морские купанья, грязи, лиманы. Одесский уезд – 696 тысяч жителей.»

Данные об Одессе из нового справочника:

«ОДЕССА, город-герой на Украине, центр Одесской области, порт на Чёрном море. Железно-дорожный узел. 1046 тысяч жителей (1996). Машиностроение, химическая, нефтеперерабатывающая, химико-фармацевтическая, пищевкусовая, лёгкая промышленность. 14 вузов (в том числе университет, консерватория), Южный научный центр АН Украины. 7 театров (в том числе Театр оперы и балета), 8 музеев. Основан в 1793 году как русская крепость на месте турецкой крепости Хаджибей, с 1794 года город, с 1795 года официальное название – Одесса. В центральной части города – ансамбль классицистических зданий… В пределах Одессы и её окрестностях – климатические и бальнеогрязевые курорты (Аркадия, Лузановка и др.).»

То же – об Овидиополе. Прочтите особенно внимательно, поскольку этот город, как вы увидите, имеет большое значение в моей судьбе, да и вообще – потому, что город уж больно необычный. Данные из справочника 1913 года издания:

«ОВИДИОПОЛЬ – заштатный город Херсонской губернии, Одесского уезда, на реке Барабое; пристань; 6 тысяч жителей; 5 низших учебных заведений; считался прежде местом изгнания поэта Овидия.»

В новом справочнике, которым располагает автор книги, сведений об Овидиополе нет. Однако, в интернете имеется обширный материал, выдержки из которого, о современном Овидиополе, приведены далее (Прочтите внимательно это описание. Из него потом вам будет ясно, что мой о нём рассказ вполне правдив. при этом посмотрите снимки на фото 10. На трёх из них – две стороны главной улицы, вид со стороны пристани, и вид собственно пристани, на четвёртом, как уже сказано, расположенный там дом моего дяди.):

«ОВИДИОПОЛЬ – посёлок городского типа в Одесской области Украины, административный центр Овидиопольского района Одесской области. Одно из основных географических преимуществ, а отсюда преимущество производственно-экономического характера региона, – это насыщенная транспортная инфраструктура: Ильичёвский порт, Белгород-Днестровский порт, железнодорожный узел, наличие международных автодорожных транспортных коридоров, среди них и транснациональный коридор. Население 11818 человек. Овидиополь назван в честь древнеримского поэта Овидия Назона. На основе данных последних археологических раскопок, городу более 3000 лет и поэтому он может быть отнесён к числу самых древних городов Европы. Когда в конце XVIII века границы России достигли низовьев Днестра, на левом берегу Днестровского лимана в 1793–1795 годах была построена крепость Овидиополь. При возведении укреплений была найдена древняя могила, и возникло предположение, что это могила Овидия, хотя по имеющимся доказательствам он жил в изгнании и умер значительно западнее. Овидиопольский район образован в 1928 году. В нём – 60,6 тысяч жителей. Расстояние до Одессы – 38 км. Цветущий посёлок над Днестровским лиманом в устье реки Днестр существует с 1773 года. Более 200 лет живут здесь трудолюбивые люди. Овидиополь развивается с каждым годом, становится привлекательным не только для жителей Украины, но и для гостей. В Овидиополе сегодня – 112 улиц и переулков, более 3500 дворов. Возле каждого дома разбиты клумбы, на которых красуются множество цветов. Но главный цветок на улице – роза. Их здесь – море. В городе – консервный завод мощностью – 8 миллионов банок в год, тепличный комплекс и винный завод, построенный в 1925–1927 годах. Этот город – древние ворота на пути „из греков в варяги“, и предложенная идея воссоздания античного стиля в облике спущенной на воду в День города 15 июня легендарной галеры „Персей“ и будущей древнегреческой пристани – первая „градостроительная капля“ в водах Днестровского лимана.»

С Овидиополем связана первая часть жизни моих родителей, начиная с рожденья – детство, отрочество и юность. И моя жизнь была в некоторой степени связана с ним тоже, в чём вы вскоре убедитесь… Потому и останавливаюсь на этом, и советую представить себе это необычное место, уж если вам не посчастливилось, как мне, побывать там многократно.

Верю, что у этого города – ещё большое будущее. И не скрою: рассказывая здесь о нём, хочу вас заинтересовать, привлечь к нему внимание, ибо он того заслуживает…

И не беда, что он теперь для России стал «заграницей», – отошёл к Украине. Верю, что для россиян нынешние автономные государства, ещё недавно бывшие республиками Советского Союза, навсегда останутся гораздо более близкими всех прочих стран. Поэтому они и обрели характерное название – «ближнее зарубежье».

Замечу ещё, что сохранилась возможность позвонить туда моим родственникам и услышать от них эмоциональные рассказы о том, как Овидиополь продолжает становиться всё лучше.

Итак, Овидиополь – город очень древний, необычного вида и интересной судьбы, что видно из вышеприведённых сведений. И взявшись рассказать о себе в качестве примера типичной для России того времени судьбы, я в то же время радуюсь, что многое из моего рассказа уникально, начиная с мест, где я жил и бывал.

Если кто-нибудь не знает, кто такой Овидий, из того же словаря приведены ещё несколько строчек:

«Овидий Назон – римский поэт с огромным талантом и замечательной плодовитостью (родился в 43 г. до Рождества Христова, умер в 17 г. после Рождества Христова изгнанником)…»

Обратите внимание на то, что Овидий умер в изгнании, и не исключено, что именно в тех краях, и, по-видимому, недаром именно этому древнему городу, уже тогда существовавшему, кому-то и пришла в голову мысль присвоить его имя.

На проживание Овидия именно в той местности указывают нам и следующие строки Пушкина, в его знаменитом романе «Евгений Онегин»:

 
«…Назон,
За что страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.»
 

А местоположение Овидиополя – как раз на границе с Молдавией, которая – по другую сторону реки Днестра.

И ещё под конец об имени замечу, что оно для городов, как и для людей, играет определённую роль в их судьбе… Интересно было бы узнать, при каких обстоятельствах его всё-таки так назвали. И думаю, если бы не это название, не поместили бы такой маленький городишко в словарь и интернет. И кстати замечу, что в эти же края был изгнан так же, и мог быть в Овидиополе хотя бы проездом в Молдавию, и быть привлечён к тому же названием посёлка, и сам автор приведенных стихотворных строк, – великий Пушкин.

Одним словом, независимо от того, какое в действительности отношение имел к этим местам поэт Овидий, название его именем города оказалось своеобразным памятником этому великому римскому поэту, а уж город-то от этого особенно выиграл, обретя особенную романтическую к себе привлекательность, и даже, как мы видим, – особенную неприкосновенность во времена сталинизма, когда, казалось бы, вообще не оставалось ничего святого.

Предполагаю, что население Овидиополя долгое время не возрастало, а периодами, – с уходами из него на войну и утечкой в промышленные города, как – и моих родителей, – даже убывало; однако теперь, к началу нового века, оно возросло почти в три раза. Но продолжу моё описание.

Замечательна не только история этого города. Особенное также – и место, где он расположен. А Овидиополь расположен как раз на границе Молдавии: южнее Одессы почти на 40 километров, и от берега Чёрного моря – севернее километров на 10.

Место это – наредкость живописное. Попробуйте представить. И учтите при этом, что я удерживаю себя от особенно красочных и эмоциональных описаний, присущих художественной прозе, – в избранных мною документальных рамках.

С севера, как известно, в Чёрное море впадают великие реки: Дунай, Днестр, Днепр и Дон. Днестр в своём нижнем течении расширился до 9 километров, а в устьи опять сузился. Остался только узкий проход, который местные жители окрестили «гирлом», что в переводе с украинского означает «горло». В результате образовался большой водоём, подобный озеру, с проточной пресной водой, – Днестровский лиман.

В это вытянутое с севера на юг озеро с востока впадает, как сказано выше, маленькая, полувысохшая, речка Барабой. При впадении этой речушки в лиман за многие века образовалось живописное место, похожее на огромный амфитеатр, в котором – как бы «арена», – песчаное ровное место, – устье реки, а вокруг, благодаря воде, – зелень садов и полукругом – дома, точнее – хаты-«мазанки», с глиняными побелёнными стенами, из камня-ракушечника (конечно же, одноэтажные) и с тёмными крышами из соломы. (Я проводил из года в год летнее время среди этих хат-мазанок, а потом, при возвращении, бывал потрясён величием зданий города на Неве – Петербурга. Вот теперь и рассказываю об этом своеобразном месте).

Это – своеобразный оазис, за которым во все стороны (за рядами хат – по полукругу «амфитеатра») на десятки километров раскинулась степь с плодородной, но сухой землёй; регулярной поливкой её добиваются хороших урожаев.

На север от города, у берега, можно увидеть остатки давно заброшенной древней крепости: фундамент, обросший травой. Это место я хорошо помню с раннего детства, т. к. именно сюда меня брал с собой на охоту на уток мой отец, – большой любитель охоты.

На западном, возвышенном, берегу, за лиманом, виднеются дома и крепостная стена другого города, который во времена моего детства назывался Аккерманом и принадлежал другой, капиталистической, стране – Румынии. Потом это была Советская республика, ну, а теперь – страна Молдавия, отдельная не только от России, но и от Украины.

Думаю, стоит добавить, что повсюду берега лимана – высокие, метров 10–15, и крутые, как и, по большей части, – берега Чёрного моря. Исключение составляет только берег непосредственно у реки Барабой, в этом самом «амфитеатре».

Центр Овидиополя расположен на левобережье реки Барабой, – в южной части «амфитеатра». Здесь в лиман выступает метров на 100 широкая каменная пристань (очевидно, ранее она была деревянной). И от неё начинается и поднимается по радиусу вышеописанного амфитеатра, в сторону находящейся на самом верху железнодорожной станции, центральная улица (конечно же, и тут названная в честь революции – «25 лет Октября». Вероятно, теперь её название – другое.), на которой расположены церковь (ставшая в советское время домом культуры, но хоть уцелевшая!), школа, магазины, больница, административные здания…