Kitabı oku: «Частный доктор», sayfa 4

10

Все познается в сравнении.

«Банально, но факт», – подумал Леша, плетясь по ступенькам трапа за толстой молодой мамой, чья двухлетняя дочка захотела самостоятельно (и, вероятно, впервые в жизни) спуститься на землю из «самайёта».

И теперь вся пассажирская толпа покорно и терпеливо шла приставным шагом за перегородившей трап парочкой – ковыляющим златокудрым младенцем и его необъятной мамашей с выкрашенным в морковный цвет ежиком волос, в когда-то розовых лосинах, обтянувших гигантский зад до барабанной гулкости, голубой блузе парашютного размера и артериально-алого цвета кроксах.

Кроксы так же невозможно отделить от израильтян, как парнокопытность от коровы. В любой стране мира, на любом континенте, включая Антарктиду, увидев обутые в резиновое уродство ноги, можете смело обращаться к их обладателю на иврите – не ошибетесь.

Толпа перекликалась между собой, посмеивалась и совершенно искренне не обращала внимания на причину затора – в Израиле к детям и их маленьким прихотям относятся свято.

«Все познается в сравнении» – мысль, мелькнувшая у Леши, только он ступил на трап, относилась к тель-авивскому лету, которое по сравнению с эйлатским мартеном сейчас тянуло лишь на его рахитичного младшего братца.

Весь полет (правда, назвать этот получасовой переход из взлета в посадку полетом – некоторое, мягко говоря, преувеличение, но пусть уж оно будет) – в масштабах крошечного Израиля. И это, господа, единственная внутренняя авиалиния страны… Будем снисходительны!

На протяжении всего полета Леша возвращался к их беседе с Поплаковым, прокручивал ее в голове, анализировал.

11

– Присядьте, доктор! – улыбнулся Поплаков, призывно похлопав по подлокотнику указал на кресло рядом с кроватью (так хозяин хлопает по ноге, подзывая пса). – Пусть эта короткая беседа послужит лишь началом, запустит мыслительный процесс в вашей голове.

И он неуклюже и медленно описал в воздухе обеими руками нечто похожее на тяжелое вращение мельничного колеса, наглядно изобразив, в его понимании, течение мыслительного процесса.

– Алексей, это безобразие долго продолжаться не может, – внушительно заметил чиновник.

– Простите, господин Поплаков, что вы имеете в виду? – внутренне напрягся Леша.

– Я имею в виду медицинский туризм. Медицинский бизнес в Израиле.

– Не уверен, что понимаю вас правильно. – Леша кашлянул и расправил плечи. – Вы считаете нужным его прекратить? Считаете лечение за рубежом не патриотичным? Считаете…

– Господи, доктор Романов! – поморщился Поплаков и зевнул. – Не считаете же вы меня дураком, правда?

– Я…

Алексей, не перебивайте, пожалуйста! Нет, конечно! Никто не собирается эту тему прекращать, напротив! – Поплаков улыбнулся. – У меня, знаете ли, господин доктор, мозги работают вполне замечательно, несмотря на… – он неопределенным жестом обвел комнату, – …некоторые обстоятельства.

– Не сомневаюсь, Алексей Николаевич! – искренне ответил Романов.

– Вот и хорошо. Кто хозяин всего… этого «туризма»? Кто этим бизнесом-то управляет, знаете?

Леша пожал плечами:

– Хозяин? На мой взгляд, нет никакого хозяина. Дикий Запад. Кто хочет, тот им и занимается. В меру своих способностей. Любой, кто мало-мальски говорит по-русски, тот считает…

Поплаков прервал его небрежным взмахом руки:

– Оставьте, Алексей! Детали не важны. Вы в точку попали. Да только случайно. А на случай в делах полагаться нельзя. Опираться надо на знание, информацию, а она у меня есть. Я давно и аккуратно навожу справки, беседую с компетентными товарищами. Странно, но факт – бизнес этот бесхозный. И долго таким не останется. У вас есть цифры в руках, Алексей? К примеру, сколько людей в год приезжают на лечение в Израиль?

Лешка прищурился:

– Полагаю, тысяч двадцать?

– Около двадцати пяти-тридцати. Каждый год. И цифры растут. Вы представляете, о каких суммах идет речь?

Леша хмыкнул:

– Миллиард?

– И не один. В евро. Прямо у нас под ногами. Наклониться и подобрать.

Леша рассмеялся:

– Господин Поплаков! Вы представляете, что будет с человеком, который замахнется на такие деньги?

Чиновник вздохнул:

– Это зависит от человека, доктор. С человеком вашего уровня, например, ничего не будет. Потому что у такого человека просто ничего не получится.

Он мягко похлопал Лешу по руке.

– Не обижайтесь, Алексей. Я не конкретно про вас говорю. Ваша фирма растет. В последние годы растет очень бурно. Вы ведете дело правильно, без лишнего шума и ненужной огласки. Вы хороший врач и хороший бизнесмен. Но в делах такого масштаба этого недостаточно. Нельзя прибрать к рукам миллиард, особенно российского происхождения, без определенных и значительных связей. Но и этого недостаточно. Надо иметь соответствующее…

Поплаков замялся на секунду, подыскивая определение:

– …соответствующее молчаливое согласие определенного круга. Разрешение. Без которого, конечно, ничего не будет. – Он посмотрел Леше прямо в глаза и улыбнулся. – Как не будет и человека, решившего взяться за дело без него.

«Все, что будет говорить тебе Поплаков, – очень серьезно», – сказал ему в машине Лазари.

– Это мой уровень, господин доктор.

Пауза в два, ставших гулкими, удара Лешкиного сердца.

– И такое согласие у меня есть

Он остро взглянул Леше в глаза и остался доволен расширенными золотым маревом, словно белладонной, зрачками:

– Мне нужен партнер с израильской стороны. И таким партнером я вижу вас, вашу фирму, Алексей. Такое предложение бывает раз в жизни. И оно изменит вашу жизнь раз и навсегда…

«Ты должен принять его предложение, – сказал Лазари. – Это будет космический взлет».

– Вы согласны, господин доктор, стать моим партнером?

«Ты должен принять его предложение. У тебя все сложится наилучшим образом. Космический взлет. Космический».

– Согласен, господин Поплаков. – Адреналин иссушил внезапно горло, голос треснул. Леша кашлянул и повторил твердо: – Согласен.

Крепкое рукопожатие.

– Я рад, Алексей!

Поплаков сладко зевнул и встал.

– Извини, таблетка действует. Пойду-ка я спать. Детали обсудим позже. Схема готова. Мы ее с тобой на днях обсосем, естественно, но она проста, как чайник, и посему надежна.

Леша на «ты» переходить не стал.

– Спокойной ночи, Алексей Николаевич!

– Спокойной ночи, партнер! – отозвался Поплаков из спальни, шумно ворочаясь в кровати.

12

Парковочный аппарат жадно проглотил талон и выставил счет. Леша в очередной раз изумился наглости владельцев паркинга и расплатился карточкой компании.

Соскучился, соскучился по машине! С радостью скользнул на водительское место. Вдохнул с наслаждением крепкий кожаный дух нового салона – нет лучшего парфюма для мужского носа!

Каждый раз, садясь за руль своей шестой бэхи, он испытывал такой же кайф, как в первый, – настолько удобно облегала его машина, превращаясь в продолжение его тела. Может, «астон мартин» или «мазерати» еще естественнее вживляют плоть в металл – Леша об этом судить не мог. Пока. (Хотя… если он будет развиваться и дальше такими темпами – тьфу-тьфу! – кто знает!) Совсем скоро – с Божьей помощью! – такая возможность представится! Вон как все закрутилось, спасибо тебе, Сережка! О вилле надо подумать, начать листать Интернет – Лазурный берег или где там еще принято у нас, миллиардеров… Не дели шкуру неубитого медведя? Не тот случай, Серый ясно сказал – все срастется!

Улыбнулся, врубил музыку. Блюз «Like an angel» – то, что доктор прописал! Он хлестанул по газам и погнал в офис.

13

Рабочий день в компании «Исцеление» начинался, как и в большинстве таких фирм, в девять утра, а заканчивался для каждого только с окончанием работы. Иногда и за полночь.

Все сотрудники, а число их – хвала Господу! – медленно, но неуклонно росло, начинали его по-разному, как и весь трудовой люд по всему свету.

Кто в хорошем настроении

как результат классного секса с мужем, другом, любовником, случайным партнером (нужное подчеркнуть, и необязательно ограничивать себя одной чертой);

из-за улыбок детей или их хороших оценок;

из-за того, что еще чуть – и отпуск…

Кто в плохом:

жуя жвачку и невнятно отвечая на приветствия, стараясь не выпустить наружу тяжкий похмельный компромат;

как результат неудачного секса с… (смотри пункт первый);

из-за плохого самочувствия, болезней детей, их плохих оценок, недугов родителей, близких, друзей и просто знакомых;

из-за неудач близких, друзей и просто знакомых;

или, наоборот, из-за успехов близких, друзей и просто знакомых;

из-за своего мерзкого отражения в зеркале;

из-за суки-соседки и ее классного отражения в зеркале…

Кажется или же действительно причины плохого настроения побеждают? Их большинство?

А как каждый для себя решит, так оно и будет…

Новый помпезный офис компании медицинского туризма «Исцеление» занимал пол-этажа большого нового здания «Парацельс Медицинские Центры» – ПМЦ.

Такое расположение создавало у пациентов полную, но ничем не обоснованную уверенность в тесной связи «Исцеления» с крупнейшей и самой передовой частной клиникой Израиля, превращая компанию в неотъемлемую часть ПМЦ. Фирма уверенность эту не подтверждала, но и не разрушала – руководство и сотрудники скромно опускали глаза и обходили тему стороной. Кстати сказать – весьма достойное поведение в современных условиях рынка медицинских услуг, когда кто только не пытается внаглую прислониться к могучим стенам клиники «Парацельс Медицинские Центры»!

Страницы Интернета пестрят объявлениями: «Единственный представитель ПМЦ», «Официальный…», «Полномочный…», «Реальный…» В реальности не имеет и не может иметь клиника ПМЦ партнерских отношений ни с одним из посредников или так называемых организаторов лечения. Так, раз и навсегда, объяснил Романову в частной беседе Бени Варон – главный менеджер ПМЦ.

– Бени, – задушевно просиял Леша (впрочем, с таким же успехом можно было расточать улыбки тяжелому танку), – посмотри, как может все чудесно у нас получиться – все русские туристы ПМЦ получат не неуклюжее сопровождение от нашей, во всех других отношениях замечательной клиники, нет! Но! – Он потряс воздетым к небу перстом: – Профессиональное, вежливое и предупредительное обслуживание в лице моих красавиц, и – заметь! – за символическую для нашей клиники цену!

Тяжелый танк равнодушно сверкнул смотровыми щелями очков.

– Выигрывают все! – воодушевленно продолжал Романов. – Больница…

– Доктор… – снисходительно прервал его Бени. – Как только твои красавицы начнут сопровождать больных ПМЦ, я предвижу следующее развитие событий. Алеф – больные естественным образом перетекут под крылышко «Исцеления» и помашут «Парацельсу» ручкой. И бет – все остальные посредники…

– Бени! – обиженно вскинулся Леша. – Мы не посредники, а организаторы лечения.

Бени невозмутимо продолжил:

– Все остальные посредники съедят меня без соли за такой протекционизм.

Он внушительно покачал волосатой сарделькой указательного пальца:

– А я еще никогда, заметь, доктор, никому, ни одному из агентов, посредников и организаторов лечения не оказывал предпочтения! Это – золотой принцип моей клиники!

И он не кривил душой – больница уважала всех ее кормивших. Но не всех в равной степени. Некоторые равны были более, чем другие, – система взаимоотношений в полной мере подпадала под гениальное определение Джорджа Оруэлла.

А во время той беседы Леша Романов – конечно, уважаемый специалист высокого класса, ведущий анестезиолог клиники, но как бизнесмен – салага, – в глазах менеджмента больницы был равен почти больше всех…

Но сейчас… в кино на экране мелькнули бы титры «В наши дни».

Сейчас распахиваются широкие двери матового итальянского стекла с витыми золотыми ручками в виде текущих часов Сальвадора Дали – намек на быстротечность жизни: добро пожаловать в компанию «Исцеление», лидер в сфере медицинского туризма! Добро пожаловать в мир высокой медицины! Добро пожаловать в мир надежд!

14

В новый офис Леша вложился не скупясь.

Часами спорил с Сережкой о дизайне и отверг все его предложения – кроме одного: нанять профессионального дизайнера. Затем обсуждал с… пожалуй, больше ни с кем: попытка посоветоваться с Инессой на второй минуте разговора вылилась в армейское единообразие ответов: «Да, босс», «Нет, босс», «А как вы думаете, босс?», и на третьей минуте беседа тихо скончалась надгробной фразой: «Спасибо, Инна! Вы мне очень помогли, идите, работайте!»

Профессиональный дизайнер, лихая девица лет тридцати, летящая в облаке из аромата Chanel Noir и звона бесчисленных золотых браслетов, колец, цепей и побрякушек, тоже не была расположена к обсуждениям.

Два табурета прозрачного пластика посреди пустой, довольно большой прихожей. Они сидели на них рядышком и смотрели вдоль длинного коридора, на который, как на позвоночный столб, нанизывались помещения офиса.

Весь офисный мусор, оставшийся от предыдущих хозяев, вывезен. Уже выполнили свою работу мойщики окон, уборщики. Помещение дышало свежестью, было залито ярким белым цветом и чем-то неуловимо напоминало новую, не сданную в эксплуатацию прозекторскую.

Она сидела, закинув ногу на ногу (черное маленькое платье, красивые щиколотки, туфли как будто с сайтов женского доминирования), терпеливо выслушивала Лешины сентенции и концепции, держа на отлете пахитоску в длинном черном с золотом мундштуке.

Он долго рассуждал о японском минимализме, открытом пространстве, чистоте линий, цвета и прямых углах. Остановился перевести дыхание.

Чем доминатрикс¹⁵, как он мысленно окрестил дизайнершу, воспользовалась моментально:

– Доктор Романов…

– Алексей, прошу вас, госпожа Шторц.

– Сандра, – кивнула она. – Алексей, на кого в первую очередь рассчитан офис? Для кого и на кого работает ваша фирма?

– Фирма занимается лечением состоятельных пациентов постсоветского пространства, – бросил на нее Леша взгляд из серии «и ежу понятно». – Россия, Украина, Казахстан… нет, не только! – Сионизм вдруг постучал в его сердце: – Из Франции, Англии, например, много приезжают на ЭКО¹⁶! Уровень нашей…

Звякнули сигналом «стоп» браслеты на взметнувшейся кисти с длинными черно-красными ногтями:

– Я поняла, Алексей! Фирма работает на русских. – Вновь звякнули браслеты, голубым льдом сверкнул бриллиант кольца, стоило ей качнуть тонким пальцем. – Я не имею в виду этническую группу. Я говорю о ментальности, образе жизни, правильно?

Леша кивнул.

– Ну тогда, Алексей, какие открытые пространства и чистые линии! – Взглянула снисходительно: – Версаче, доктор, шпарьте им Версаче!

Это неожиданное, вульгарное, но оказавшееся совершенно уместным «шпарьте» заставило Лешу вздрогнуть.

– Какое, к черту, Версаче, Сандра! Вы представляете, сколько…

– Господь с вами, Алексей! – улыбнулась Сандра, и браслеты прозвенели еле слышно и нежно, словно висящие за дверью гирлянды в касании ветерка. – Кто говорит о настоящем бренде! Я имею в виду стиль, только стиль!

Она встала, простерла руки в сторону, выигрышно взметнув грудь, и до того заслужившую у Леши пять баллов.

– В приемной, – правая рука очертила воображаемый полукруг, – массивная полукруглая стойка черного лакированного дерева или дорогого пластика, с геометрическим золотым орнаментом под античную Грецию. На нее поставим статую Фемиды, богини правосудия, что будет подспудно вызывать у больных ассоциацию с объективным, не завязанным на их деньгах подходом к лечению…

– Думаете, если на одну чашу весов положить пачку баксов – не перевесит? – вставил Леша.

Замечание услышано не было либо было полностью проигнорировано.

– Здесь, – левая рука твердо указала на место в противоположном от стойки углу, – кресла для посетителей: высокие, загнутые вверху спинки, по бокам золотые шишечки, а-ля Венецианская республика, деревянная золотая рама, обивка из голубой тяжелой ковровой ткани с золотым стилизованным под Средневековье изображением солнца, сиденья – черный ковер с золотыми звездами. Три. Три таких кресла – в самый раз…

– Сандра! – взмолился обалдевший Романов. – Меня сейчас вырвет от такой помпезной безвкусицы! Это же… – он возмущенно замахал руками, не находя слов. – Это же дворец по понятиям какого-нибудь Коляна Косого!

– Ошибаетесь! – торжествующе уткнулся ему в грудь черный мундштук. – Туше, доктор! Никакого Коляна Косого и иже с ним! Это модный сейчас в России стиль: эпатаж, кричащий безвкусием! Стиль богемы, хай класс! – Она помолчала и добавила: – Хотя лично я считаю, что он на самом деле упал на их душу. Стиль царей, Лувра, Ниццы.

– Поймите, Сандра! – Леша прижал обе руки к груди. – Я, я его терпеть не могу! Это же мой офис, и я буду его кроить, как…

– А вот и нет! – подняла брови и сложила губки бантиком Сандра. – Не ваш это офис, вовсе не ваш! Это офис ваших клиентов! – ответила она на молчаливый вопрос в его удивленно раскрытых глазах. – И его назначение – нравиться им, а не вам. Его назначение – сделать передачу денег в вашу фирму быстрой, легкой и приятной для клиента. Офис должен расслабить вашего пациента, создать у него уверенность, что он, больной, попал – слава богу! – именно в то единственное солидное место, где действительно займутся его исцелением. Это ИХ офис! Вот так, господин Романов, и только так!

– Не моя, значит, контора, – процедил сквозь зубы задумчиво Леша. – М-да… Нравится – не нравится, спи, моя красавица.

– В таком вот аспекте, – кивнула Сандра и подмигнула. – Да будет вам, Алексей! Привыкнете, еще и понравится вам в итоге. Свыкнется – слюбится, как говорится.

Потянулась, прогнув спинку, улыбнулась лукаво:

– Конечно, ваши пожелания будут учитываться и по возможности приниматься во внимание… если они не выходят за рамки концепции. Вот дом свой можете обустраивать, как вашей душе угодно.

– Спасибо, Сандра, – улыбнулся в ответ Леша. – Кстати, я недавно закончил ремонт своей квартиры. Пентхаус на тель-авивской набережной…

Быстрый взгляд – впечатлил или нет? Любой израильтянин знает, на сколько миллионов тянет такая квартира.

Никакой реакции. Нейтральная улыбка: «Ну и?..»

– Квартира у меня закончена, но я бы с радостью показал ее вам. Посоветоваться.

Как ни старался, а улыбка все равно вышла двусмысленной.

– Возможно, – взгляд Сандры был нейтрален, как у игрока в покер. – Но только после того, как закроем данный заказ, вся работа будет окончена, вами принята и оплачена.

Окурок выпал из мундштука прямо на пол и был безжалостно расплющен лакированной остроносой боевой женской туфелькой.

15

Сережка одобрил дизайн полностью.

– Ничего иного я и не ожидал, – буркнул Леша, пожав плечами. – С твоим-то вкусом… Какой смокинг на тебя ни надень – все одно деревню из тебя не выбьешь! Тебя из деревни – еще туда-сюда, но деревню из тебя – никогда! Короче, аристократ ты наш, я еще раз тебе говорю – она все подсказала правильно, и если послушаешь – не пожалеешь! Я это ясно вижу.

Контракт был подписан на следующий же день.

Сандра стоила чертовски дорого, но дело свое знала крепко и рабочих и подрядчиков держала железной рукой.

Аврал отделочных работ пришелся на День Катастрофы. В этот день в десять часов утра по всей стране звучат сирены. Их много, но многоголосый пронзительный вой сливается в один плач. Минута поминовения шести миллионов. В эту минуту страна замирает. Останавливаются станки, терпеливо мигают застывшие курсоры дисплеев. Машины тормозят на обочинах, выпуская седоков склонить головы, почтить память.

Все рабочие, Сандра, Леша, заскочивший в офис проверить ход работ, – все замерли на полуслове, кто уставившись в пол, кто – прямо перед собой.

Все, кроме одного. Высокий мускулистый юнец. Темная кожа сплошь в подтеках известки.

Он продолжал спокойно мешать раствор – невозмутимо дымила сигарета в углу рта, заунывный арабский напев. Другой рабочий, араб постарше, мягко тронул его за плечо. Парень брезгливым движением сбросил руку:

– Не моя трагедия, не моего народа. Жаль, что не всех…

Сандра не дала закончить фразу. В одно скользящее стремительное движение – через всю комнату – оказалась рядом с ним, два пальца резко вздернули подбородок. Взгляды столкнулись.

Парень вздрогнул. Сигарета брызнула искрами об пол и была растерта ногой в заношенной кроссовке. Парень выпрямился – рот в ниточку – и не проронил больше ни слова.

У Леши зазвенело в голове от желания узнать, что же увидел молодой палестинец в глазах Сандры, но оказаться для этого на его месте – увольте! Зато одно он понял совершенно ясно – его контроль не нужен, да и не эффективен в сравнении с Сандрой. Вздохнул с облегчением и в следующий раз в офисе появился получить ключи и подписать акт о приемке.