Kitabı oku: «Анастасия. Энергия твоего рода. Том I», sayfa 2
Встреча
Ничего никому не объясняя, я распорядился остановить штабной теплоход недалеко от того места, где в прошлом году произошла встреча со стариками. Один на небольшом катере добрался до посёлка. Капитану теплохода приказал идти по коммерческому маршруту дальше.
Я надеялся с помощью местных жителей разыскать двух сибирских старцев, с которыми разговаривал в прошлом году о звенящем кедре, увидеть своими глазами этот кедр и обсудить наиболее дешёвый способ его доставки на теплоход.
Привязав на безлюдном берегу к камню катер, я хотел было направиться к одному из ближайших домиков, но увидел стоящую на косогоре одинокую женщину и пошёл к ней с надеждой получить хоть какую-то интересующую меня информацию.
Женщина была одета в старенькую телогрейку, длинную юбку и обута в глубокие резиновые калоши, в каких ходят многие жители северной глубинки осенью и весной. На голове платок, повязанный так, что полностью закрывал и лоб, и шею. Трудно было определить, сколько этой женщине лет. Я поздоровался с ней, рассказал о двух старцах, с которыми повстречался здесь в прошлом году, и услышал в ответ:
– С тобой, Владимир, в прошлом году разговаривали мои дедушка и прадедушка.
Я удивился – голос её был молодой, дикция очень чёткая, говорила сразу на «ты» и ещё имя назвала моё.
Я не мог вспомнить имена стариков и вообще знакомились ли мы с ними. Подумал: «Наверное, знакомились, раз она называет меня по имени». Решив с ней тоже перейти на «ты», спросил:
– А как тебя зовут?
– Анастасия, – ответила женщина и протянула в мою сторону руку ладонью вниз, словно для поцелуя.
Этот жест деревенской женщины в телогрейке и калошах, стоящей на пустынном берегу и старающейся вести себя словно светская дама, рассмешил меня. Я пожал её руку. Целовать, конечно, не стал.
Анастасия смущённо улыбнулась и предложила пойти с ней в тайгу – туда, где живёт их семья.
– Только идти туда нужно по тайге, двадцать пять километров. Тебя это не смущает, Владимир?
– Далековато, конечно, – ответил я женщине, а про себя подумал: «Пройти по тайге, где нет дорог, двадцать пять километров непросто. Надо бы взять кого-нибудь из охраны…» – но для этого необходимо было бы догнать ушедший теплоход, с которым никакой связи у меня не было. Чтобы не терять времени, решил идти один. Но при этом уточнил у женщины:
– А кедр звенящий ты мне сможешь показать?
– Смогу.
– Ты всё о нём знаешь, расскажешь мне?
– Расскажу то, что знаю.
– Тогда пойдём.
По дороге я расспрашивал Анастасию, как долго она живёт уединённо в тайге. Анастасия рассказывала, что их семья, их род из поколения в поколение живёт в кедровом лесу, по словам её предков, на протяжении тысячелетий. С людьми нашего цивилизованного общества в непосредственный контакт вступают очень редко. Эти контакты происходят не в местах их постоянного проживания, а когда они приходят в населённые пункты под видом охотников или жителей, как бы из другого населённого пункта.
Сама Анастасия бывала в двух городах: Томске и Москве. Всего по одному дню. Не ночевала даже. Ей хотелось посмотреть, не ошибается ли она в своих представлениях об образе жизни людей из города. Продавая ягоды и сушёные грибы, она накопила деньги для поездки. Какая-то местная деревенская женщина дала ей свой паспорт.
Идею деда и прадеда раздать целебный звенящий кедр многим людям Анастасия не одобряет. На вопрос: «Почему?» – она отвечала, что его кусочки разойдутся как среди хороших, так и среди плохое творящих людей. Скорее всего, кусочки будут захвачены в своём большинстве отрицательными индивидуумами. В итоге они могут принести больше вреда, чем пользы. Главное, по её мнению, помогать хорошему. И людям, через которых хорошее вершится. Помогая всем, дисбаланс добра и зла не изменить, он останется прежним или ухудшится.
После встречи с сибирскими стариками я просмотрел научно-популярную литературу, ряд исторических и научных трудов, в которых говорилось о необыкновенных свойствах кедра. Теперь я старался вникнуть и понять то, что говорила Анастасия об образе жизни людей кедровой чащи, расположенной в глубине бескрайней сибирской тайги, и думал: «С кем или с чем можно сравнить их образ жизни?»
Я сравнивал их с семьёй Лыковых, известной, думаю, многим по публикациям в прессе. Семьёй, также более ста лет живущей обособленно в глухой тайге.
Когда их случайно обнаружили геологи, о них писалось в газетах, я даже запомнил один заголовок «Таёжный тупик», рассказывалось в телевизионных передачах.
От чтения материалов из прессы у меня сложилось впечатление о Лыковых как о людях, неплохо знающих природу, но «тёмных» в смысле знаний, понимания нашей современной, цивилизованной жизни. Здесь – иная ситуация. Анастасия производила впечатление человека, прекрасно разбирающегося в проблемах нашего цивилизованного общества и ещё в чём-то, мне не совсем понятном. Она легко, свободно рассуждала о нашей городской жизни, знала её.
Мы прошли, углубившись в лес, километров пять, я изрядно устал, потому что никакой дороги или даже тропы не было, приходилось перешагивать через упавшие деревья, огибать заросли кустарника. Но идущая впереди женщина, похоже, не испытывала никакой усталости, и мне было неудобно показывать перед ней свою слабость предложением остановиться и отдохнуть.
Когда мы вышли на небольшую полянку, по краю которой протекал ручеёк, женщина сказала:
– Ты, наверное, устал, Владимир? Если хочешь, мы можем отдохнуть у этого ручейка.
– Не очень-то я устал, просто перекусить пора, – ответил я и сразу сел на траву на краю полянки, стал доставать из рюкзака бутерброды, плоскую бутылку с хорошим коньяком. Предложил выпить Анастасии, но она коньяк пить отказалась и есть со мной тоже почему-то не стала. Сказала:
– Я совсем не голодна, Владимир, ты кушай сам, а я пока в солнышке искупаюсь.
После этих слов она шага на три отошла от места, где я сидел, сняла с себя телогрейку, платок, длинную юбку и положила их в дупло дерева, оставшись в коротком лёгком платьице. Когда она сняла скрывающий большую часть лица платок, я чуть коньяком не захлебнулся, так был поражён увиденным. А когда она осталась лишь в лёгком платьице… Верил бы в чудеса – отнёс бы происшедшее к разряду перевоплощения.
Передо мной предстала молодая женщина с длинными золотистыми волосами и великолепнейшей фигурой. Её красота была необычна. Трудно было представить, кто из красавиц, побеждавших на самых престижных конкурсах красоты, мог бы соперничать с ней по внешнему виду и, как потом выяснилось, по интеллекту. Всё в этой сибирской отшельнице было влекущим и завораживающим.
Анастасия лежала на траве, раскинув руки, подставляя ладони солнышку, и блаженно закрыв глаза. Я будто заворожённый, забыв о еде, смотрел на неё.
Видно почувствовав мой пристальный взгляд, она повернула голову в мою сторону, посмотрела на меня, слегка улыбнулась и снова закрыла глаза.
Её лицо – никакой косметики, правильные черты, нежная кожа, совсем не похожая на обветренные лица жителей сибирской глубинки, большие добрые серо-голубые глаза и слегка улыбающиеся губы.
Хотя она была одета в лёгкое короткое платьице, чем-то похожее на ночную рубашку, складывалось впечатление, что телу её совсем не холодно, несмотря на всего 12–15 градусов тепла.
Солнышко отражалось золотистым светом в её повёрнутых кверху ладонях. Она была прекрасна и полуобнажена.
Я смотрел на неё. Мысли и чувства путались. Пытался понять, как поступить дальше. Думал: «Зачем она разделась? Зачем легла на траву вся такая соблазнительная и красивая? Ну зачем женщины во все времена до предела оголяют то свои ноги, то грудь, то всё сразу с помощью мини и декольте? Разве не для того, чтобы взывать к окружающим мужчинам: „Смотри, как я прелестна, как открыта и доступна“. И что тогда остаётся делать мужчине? Противостоять своей плотской страсти, тем самым унижая женщину своим невниманием, или оказывать ей знаки внимания?
А в данной ситуации какие я должен оказать знаки внимания?
Мы с ней одни находимся в тайге, значит, не слова тут нужны, а что-то другое. Может, поцеловать попробовать? Или, может, она большего хочет?»
Я спросил:
– Анастасия, а ты не боишься одна ходить по тайге?
Она открыла глаза, повернула голову в мою сторону, улыбнулась и ответила:
– Мне тут бояться нечего, Владимир.
– Интересно, а как бы ты защищалась, встретившись с двумя-тремя мужиками – геологами или охотниками?
Она не ответила, лишь улыбнулась.
Я подумал: «Каким образом эта молодая красавица, такая необыкновенно соблазнительная, может никого и ничего не бояться?» То, что произошло дальше, мне непонятно до сих пор…
Я подвинулся к лежащей на траве Анастасии, обнял её за плечи и привлёк к себе. Она не сильно сопротивлялась, хотя в её упругом теле чувствовалась немалая сила. От аромата её волос, дыхания слегка закружилась голова, и я попытался…
Однако ничего с ней сделать я не смог. Последнее, что я помню перед тем, как потерял сознание, её глаза и произнесённые слова:
– Не надо, Владимир, успокойся.
И ещё перед этим помню, как вдруг охватил меня невероятной силы страх. Страх непонятно чего – как бывает в детстве, когда ты находишься дома совсем один и чего-то боишься.
Когда я очнулся, она стояла передо мной на коленях, одна её рука лежала у меня на груди, другой она махала кому-то вверху и по сторонам. Она улыбалась, но не мне, а, казалось, кому-то, кто невидимо окружал нас или находился над нами. Анастасия словно показывала жестом своему невидимому другу, что ничего плохого с ней не происходит. Потом она спокойно и ласково посмотрела мне в глаза и произнесла:
– Успокойся, Владимир, всё уже прошло.
– Но что это было? – спросил я.
– Невосприятие гармонией твоего отношения ко мне, возникшего в тебе желания. Ты сам потом сможешь во всём разобраться.
– При чём тут какая-то гармония? Это же ты! Только ты сама и стала сопротивляться.
– И я тоже не восприняла. Мне было неприятно.
Я сел, пододвинул к себе сумку.
– Ну надо же! Не восприняла она! Неприятно ей… Да вы, женщины, только и делаете всё, чтобы соблазнить. Ноги свои оголяете, грудь выставляете, в туфлях на шпильках ходите. Неудобно ходить на шпильках, а вы ходите! Ходите и виляете всякими своими прелестями, а как чуть что… «Ах, мне это не нужно, я не такая…» А для чего тогда виляете? Лицемерки! Я – предприниматель – разных вас повидал. Все вы одного хотите, только ломаетесь по-разному. Ты вот для чего сняла верхнюю одежду? Нежарко ведь! Потом ещё разлеглась тут, замолчала, да ещё улыбалась так…
– В одежде мне неудобно, Владимир. Я её надеваю, когда из леса выхожу, к людям, чтоб как все выглядеть. Под солнышко легла отдохнуть и не мешать, пока ты ел.
– Не мешать хотела… Да помешала.
– Ты прости меня, пожалуйста, Владимир. Конечно, прав ты в том, что каждой женщине хочется, чтобы на неё обращали внимание мужчины, но не только на ноги и грудь. Хочется, чтобы не прошёл мимо тот единственный, который сможет увидеть большее.
– Но здесь-то никто мимо не проходил! И что это такое большее нужно видеть, если на первом плане для каждого мужчины ноги оказываются, если они красивые, конечно? Какие-то вы, женщины, нелогичные.
– Да, к сожалению, иногда так и получается в жизни… Может быть, мы пойдём дальше, Владимир? Ты уже закончил кушать? Отдохнул?
У меня мелькнула мысль: стоит ли идти дальше с такой философичной и дикой? К тому же она явно обладает какими-то необычными способностями, раз я потерял сознание всего лишь от прикосновения к ней. Что же делать? Может, вернуться? Нет, один я не найду дорогу обратно к реке. Надо идти вперёд:
– Ладно, пойдём, – ответил я Анастасии.
Зверь или человек?
Мы продолжили путь к дому Анастасии. Одежду свою она так и оставила в дупле дерева. Калоши тоже туда положила. Осталась в лёгком коротком платьице.
Она взяла мой рюкзак, предложив помочь нести его.
Босая, необыкновенно лёгкой и грациозной походкой таёжная красавица шла впереди меня, легко помахивая рюкзаком, который держала одной рукой.
Мы всё время разговаривали. Говорить с ней было очень интересно на любые темы. Может быть, потому интересно, что у неё были какие-то странные, свои обо всём суждения.
Иногда Анастасия перекруживалась во время ходьбы. Поворачивалась ко мне лицом, разговаривала, смеялась и так шла некоторое время, «задом наперёд», увлекаясь разговором и не глядя под ноги. Непонятно, почему она ни разу не споткнулась, не уколола босую ногу о сучок сухой ветки? Никакой видимой тропы на нашем пути не было, но не было и обычных таёжных препятствий.
На ходу она иногда трогала или быстро поглаживала то листочек, то веточку кустика. Наклонившись, не глядя, срывала какую-нибудь травинку и… съедала её.
«Прямо как зверёк», – подумал я.
Когда попадались ягоды, Анастасия протягивала их мне, и я тоже ел их на ходу.
Мускулатурой какой-то особенной её тело не отличалось. Вообще Анастасия среднего телосложения. Не худая и не толстая. Упитанное, упругое, очень красивое тело. Но сила в нём, по-моему, довольно приличная, и реакция очень неплохая.
Когда я споткнулся и начал падать, выставив вперёд руки, Анастасия молниеносно повернулась, быстро подставила свою, свободную от рюкзака руку, и я упал грудью на её ладонь с растопыренными пальцами. Упал, не коснувшись своими руками земли. Она удержала моё тело ладонью одной руки, выровняла его. При этом она продолжала что-то говорить, даже нисколько не напрягаясь.
Когда я выпрямился с помощью её руки, мы продолжили путь, словно ничего не случилось. И я подумал почему-то про газовый пистолет, который был в моём рюкзаке.
Таёжная отшельница, хоть и красавица, всё же заманила меня в ситуацию, где я никак не защищён от всевозможных неприятных случайностей.
За разговорами как-то незаметно мы проделали немалый путь. Вдруг Анастасия остановилась, поставила под дерево мой рюкзак и радостно сообщила:
– Вот мы и дома!
Я огляделся. Небольшая аккуратная поляна, цветы среди величественных кедровых деревьев, но абсолютно никаких построек. Даже шалаша я не увидел. Вообще ничего! Даже примитивного временного ночлега не увидел! А она радуется. Словно к жилищу комфортному мы подошли.
– А дом где? Как спать, есть, от дождя укрываться? – едва сдерживая тревогу в голосе, спросил я.
– Это и есть мой дом, Владимир. Здесь всё имеется.
Смутное чувство тревоги всё больше стало овладевать мной.
– Где это всё? Дай чайник, чтобы хоть воды вскипятить на костре, топор.
– Чайника и топора нет у меня, Владимир… Костёр хорошо бы не разводить…
– Да ты что говоришь? Чайника даже у неё нет! Ты же меня сама домой к себе пригласила, а слово «дом» у нормальных людей предполагает строение с крышей над головой, в котором имеются кухня, хотя бы одна спальня, запасы продуктов. У меня вода в бутылке закончилась. Ты же видела, когда я ел. Я и бутылку выбросил. Теперь только коньяка два глотка осталось. До реки или деревни день ходьбы, а я и так устал, пить хочу. Ты где воду берёшь? Из чего пьёшь?
Увидев моё волнение, Анастасия забеспокоилась, быстро взяла меня за руку и увлекла через полянку в лес, по пути приговаривая:
– Только не беспокойся, Владимир! Пожалуйста. Не расстраивайся. Я всё сделаю. Ты отдохнёшь. Выспишься. Я всё сделаю. Тебе не будет холодно. Ты хочешь пить? Я сейчас напою тебя.
Всего в десяти-пятнадцати метрах от поляны, за кустами, перед нами оказалось небольшое таёжное озеро. Анастасия быстро зачерпнула ладонями пригоршню воды и поднесла к моему лицу.
– Вот вода. Попей, пожалуйста.
– Да ты что, Анастасия, совсем одичала? Как можно пить сырую воду из какой-то лесной лужи? Ты же видела, я боржоми пил. На теплоходе мы воду речную даже для мытья посуды через фильтр специальный пропускаем, хлорируем, озони- руем.
– Это не лужа, Владимир. Здесь чистая, живая вода. Она хорошая! Не убитая наполовину, как у вас. Эту воду можно пить, она как молоко от мамы. Смотри.
Анастасия поднесла ладони к своему лицу и выпила из них воду.
У меня непроизвольно вырвалось:
– Анастасия, ты зверь?
– Почему же зверь? Потому что постель моя не такая, как у тебя? Машин нет? Приспособлений всяких?
– Потому что живёшь, как зверь, в лесу, ничего не имеешь, и, похоже, тебе это нравится.
– Да, мне нравится здесь жить.
– Вот видишь, сама и подтвердила.
– Ты считаешь, Владимир, характерным отличием человека от всего живущего на Земле является наличие у него искусственно созданных предметов?
– Да! А ещё точнее сказать – цивилизованного быта.
– Ты считаешь свой быт более цивилизованным? Да, конечно же, ты так считаешь. Но я не зверь, Владимир.
Я – человек!
Кто они?
В дальнейшем, проведя с Анастасией три дня, наблюдая, как живёт одна в глухой сибирской тайге эта странная молодая женщина, я пытался понять смысл её образа жизни, невольно сравнивал его с образом жизни людей, живущих в мегаполисах.
Анастасия живёт в лесу совершенно одна, у неё нет жилища, она почти не носит одежды и не делает никаких запасов продуктов. Она потомок тех людей, которые жили здесь тысячелетиями и словно являлись представителями иной цивилизации. Она и ей подобные сохранились до наших дней с помощью, на мой взгляд, мудрейшего решения. Возможно, единственно верного решения. Они растворяются среди нас, внешне стараясь ничем не отличаться от обычных людей, а в местах своего постоянного жительства они сливаются с природой.
Найти места их постоянного обитания трудно. Присутствие человека в таком месте можно определить лишь по тому, что оно как бы более обихожено, более красиво, как, например, таёжная полянка Анастасии.
Анастасия здесь родилась и является неотъемлемой частью природы. В отличие от известных нам великих отшельников, она не уединилась лишь на время в лесу, как они. Она в тайге родилась и лишь на время посещает наш мир. И на первый взгляд мистическому явлению, когда вдруг нахлынул на меня сильный страх и я потерял сознание при попытке овладеть Анастасией, нашлось совершенно простое объяснение: человек приручает кошку, собаку, слона, тигра, орла, здесь же приручено – ВСЁ вокруг. И это ВСЁ не может позволить, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое.
Анастасия рассказывала, что, когда она родилась и ей не было ещё и года, мать могла оставить её одну на целый день.
– И ты не умирала от голода? – спрашивал я.
Таёжная отшельница сначала удивлённо посмотрела на меня, но потом ответила:
– Владимир, мир изначально создан таким, чтобы человеку не было необходимости тратить энергию своих мыслей на то, где взять пищу и какую. Всё вокруг созревает в необходимой для человека последовательности. Питаться нужно, как дышать, не обращая на питание внимания, не отвлекая мысль свою от главного. Создатель на других проблему эту возложил, чтобы человек мог жить, своё предназначенье выполняя.
– Ты что же, хочешь сказать, что сотни миллионов людей цивилизованного мира, чтобы нормально питаться, зря каждый день ходят на работу?
– Ходить на работу их заставляет выбранный ими образ жизни.
– При чём здесь образ жизни? Образ жизни крестьян и фермеров отличается от городского, но и они тоже, чтобы прокормить семью, работают с утра до вечера.
И тебе, чтобы добыть, к примеру, хотя бы один орех кедровый, думаю, придётся затратить немало усилий – вон шишки кедровые на дереве высоко от земли находятся, метров десять до них.
– Да, высоко, – согласилась Анастасия. – Я раньше и не думала об этом. Я всегда делала, как дедушка меня учил.
При этих словах Анастасия подняла вверх правую руку и щёлкнула пальцами. Через две или три минуты рядом с сидящей на траве Анастасией оказалась пушистая рыжая белочка.
Зверёк стоял на задних лапках, а передними держал кедровую шишку. Анастасия щёлкнула пальцами второй раз, не обращая внимания на белочку и продолжая разговор.
Зверёк начал быстро лущить шишку, доставать из неё кедровые орешки и складывать их в кучку. Когда Анастасия щёлкнула пальцами в третий раз, белочка очистила один орешек от скорлупы и шустро прыгнула ей на ладонь.
Анастасия поднесла мордочку зверька к своему рту. Белочка передала ей из своего рта зерно кедрового ореха, спрыгнула с руки и принялась очищать от скорлупы следующее ядрышко ореха.
А на земле стояли с шишками в передних лапках уже более десятка других белочек, и их количество быстро увеличивалось. Анастасия хлопнула по траве ладонью в метре от того места, где я сидел. Все белки стали лущить шишки и складывать в указанном месте орешки. Обработав шишку, каждая белочка удалялась за новой. Через несколько минут передо мной возвышалась кучка кедровых орехов.
Вначале эта картина показалось мне фантастичной, но потом вспомнилось, как в новосибирском Академгородке, жилые дома которого построены среди соснового леса, где много белок, привыкших к людям, зверьки выпрашивают у гуляющих жителей корм и даже злятся, когда их не угощают. Здесь я просто наблюдал обратный процесс. Анастасии я сказал:
– В нормальном, нашем мире по-другому всё устроено. Ты, Анастасия, попробуй у коммерческого киоска своими пальцами пощёлкать, даже в барабан можешь бить, ничего тебе не дадут, а ты говоришь: Создатель всё решил.
– Кто ж виноват, что человек творения Создателя решил менять? На лучшее иль худшее, попробуй сам понять, Владимир.
Вот такой диалог о проблеме питания с ней состоялся. Позиция Анастасии проста – греховно мысль расходовать на то, что изначально предоставлено в избытке. Проблемы образ жизни человека искусственного мира создаёт. Получается, отшельница Анастасия, проживая в тайге, вообще не думает о питании, не тратит на него ни физической, ни умственной энергии. При этом она получает первосортное, экологически чистое и идеально сбалансированное для её организма питание. А нам в цивилизованном мире, получается, надо не просто думать о питании, но и работать на него с утра до вечера, при этом получать продукты весьма сомнительного качества?
Мы привыкли к своему миру, называем его цивилизованным. Но не забыла ли современная цивилизация о существовании иной жизни – жизни в гармонии с природой? Каких высот могло бы достичь человечество, посвятив тысячелетия своего развития не искусственному миру, а естественному!
Мы знаем многочисленные примеры из литературы, прессы, телевизионных передач, когда младенцев, которые попадали случайно во власть дикой природы, выкармливали волки. Здесь же поколения людей живут в гармонии с окружающим пространством постоянно, и их отношения с животным миром иные, чем у нас. И, возможно, иные свойства организма. Я спрашивал у Анастасии:
– Почему тебе не холодно, в то время как я в куртке?
– Потому, – отвечала она, – что организм людей, которые кутаются в одежды, прячутся от холода и жары в укрытия, всё больше и больше теряет способность адаптироваться к изменениям окружающей среды. У меня это свойство человеческого организма не потеряно, потому и одежда мне особенно не нужна.
