Kitabı oku: «Здравствуй, земля целинная. Книга первая», sayfa 6
Леонид Ильич понимал о ком идет речь: О Молотове, Кагановиче, Маленкове, Ворошилове – эта сталинская гвардия всегда и во всем выполняли приказы Генерального секретаря. Хватит ли сил у Никиты противостоять этим деятелям, ведь они в явном большинстве, остальные в Президиуме колеблющиеся, ждут, откуда ветер подует.
– Вот скажи мне Леонид Ильич. Как ты к этому относишься?
Возникла пауза, она затягивалась. Брежнев понимал, что надо что-то говорить, ибо всеми своими успехами он обязан именно Хрущеву, и дальнейшая его жизнь и карьера зависит именно от него, но если он потерпит поражение, то и его жизнь пойдет кувырком. Как было совсем недавно: взлет внезапный еще при жизни Сталина, после его смерти потерял все свои должности, если б не написал бы тогда письмо Никите Сергеевичу, то сидел бы где-то на отшибе.
– Трудно вот так сразу. Это так неожиданно.
– Да, трудно это сделать, но это надо делать, – твердо сказал Хрущев. – Давай за успех этого дела выпьем.
Они подняли рюмки, чокнулись, и выпили до дна.
– Закусывай хорошо, Леонид Ильич. Вот огурцы с моей дачи, сам вырастил. Когда занимаюсь этим, то немного успокаиваюсь.
На прощание Хрущев сказал, чтобы Брежнев никому не говорил об их разговоре, но хорошенько думал над этим.
На следующий день Брежнев отбыл в Казахстан, правда перед этим забежал в универмаг и купил для Виктории Петровне духи "Красная Москва" – просила она об это очень мужа. Редко она обращалась к нему с подобными просьбами к нему, ибо понимала, что у него итак достаточно забот, но духи она очень эти любила, у неё закончились, а в местных магазинах такого товара не было.
" Здравствуй, Наташа.
Извини, что долго не отвечал на твое письмо, ибо у нас сейчас очень горячая пора – уборка урожая. Урожай получился очень хороший, но надо его вовремя убрать, чтобы не осыпалась пшеница. И тут не все получается хорошо, ибо часто комбайну приходится простаивать, ибо нет машин, куда мы должны высыпать из бункера зерно. А машин нет, потому что приходится далеко возить зерно на элеватор, и часто там возникают очереди, приходится, по несколько часов стоят в очереди. Шофера тоже возмущаются, ибо мало ходок грузом делают, а, значит, у них зарплата будет маленькая.
Некоторые комбайнеры ловчат, и задабривают шоферов, чтобы они подъезжали только к их агрегату – покупают им водку или дают просто взятку. Мы говорили об этом председателю, но он отвечает, что шофера не ему подчиняется, а МТСу.
Тем не менее, уборка приближается к концу, и очень приятно видеть результаты своего труда.
Тебе я пожелаю поступить в институт, закончить его, а потом уже выбирать свой дальнейший путь. К сожалению, у меня не было возможности закончить школу, и сейчас об этом очень сожалею. Надеюсь, что скоро у нас в поселке откроют вечернюю школу, и я смогу продолжить учебу, а дальше поступить в какой-нибудь техникум.
До свиданья".
" Здравствуй, Петр.
Спасибо тебе за письмо. У меня тоже был напряженный момент – сдавала экзамены. Теперь все закончилось, я поступила. Хотя самой не верится, ибо конкурс был большой по пять человек на одно место. Многие знакомые мои девушки не поступили в институт, хотя они очень умные и программу школьную знали лучше меня. Мне даже неудобно, что я поступила, а они нет. Между нами даже получилось разногласие – они меня даже не поздравили с поступлением, и не приходят ко мне в гости, хотя мы раньше собирались всегда у меня. Пришлось мне самой даже в кино пойти самой. Фильм выбрала не случайный, а для расширения своего мировоззрения. Раньше я смотрела этот фильм, но тогда не обратила особо на него внимание, ибо была далека от сельской тематики. А сейчас пересмотрела его снова и открыла для себя много нового, поняла, как люди живут и работают в селах, какие люди там живут, какие героические поступки делают. Увидела, как комбайн там пшеницу убирает, и вспомнила о тебе. Ведь это так здорово вести в поле железную машину. Очень мне понравился в этом фильме Николай Крючков, хотя его образ был не совсем положительный, но тем не менее он осознал свои ошибки.
Фильм называется "Щедрое лето", обязательно посмотри, если у вас идет он сейчас.
До свиданья."
Утром на наряде Алихан Каримович сказал Петру, чтобы он сегодня остался, вместо него на комбайн посылали другого тракториста.
– Почему это я должен остаться? – возмутился парень, – Я не хочу оставлять свой экипаж.
Он подумал, что его хотят убрать с комбайна, который ведет первенство в социалистическом соревновании, красный вымпел передовиков никому не удавалось оспорить, чтобы посадить кого-нибудь из своих приятелей или родственников. Но председатель совхоза успокоил его.
– Не переживай, это я тебя на один день снял с комбайна.
– Почему?
– К нам высокий гость приезжает. Надо достойно встретить его, и Алия Абишовна просит, чтобы ты пришел на кухню. чтобы испек свой хлеб, у неё так не получается, как у тебя.
Такое замечание председателя польстило Власенко, и он дал свое согласие, при этом только добавил.
– Я только на один день пойду на кухню.
– Конечно.
Председатель по-дружески хлопнул парня по плечу и тот пошел к новому месту работе.
На кухне была только Валя.
– Здравствуй, Валя.
– Здравствуй, Петя.
– А где Алия Абашовна?
– Поехала на склад получать продукты.
– А кто сегодня к нам приезжает?
– Я не знаю, но Алихан Каримович сказал, что очень высокий начальник. Разве ты не понял – такая подготовка ведется, порядки везде наводятся.
– Заметил это. А ты еще не уехала в Ленинград?
– Как видишь, что нет. Но уже собираюсь. Трудовой семестр заканчивается.
– Хорошо тебе. Скоро оставишь эти края, будешь в городе жить со всякими удобствами. В кино, в театр будешь ходить.
– Да, хочется уже в город. Одичала я здесь.
– И свое пребывание здесь будешь вспоминать, как страшный сон?
– Почему же так. Были и здесь приятные моменты, кроме того я смогла понять себя, понять на что я способна. Оказалось, что я на многое способна, когда ехала сюда, то даже не ожидала, что меня здесь ждет, и, что смогу это преодолеть. Но у меня получилось.
– А вспоминать нас будешь?
– Конечно.
– И меня вспомнишь.
– Как же тебя не вспомнишь. Мы с тобой так славно работали, ты меня так поддерживал первое время. Особенно, когда я в сарай заехала, – девушка улыбнулась.
Приехала Алия Абашовна, привезла продукты и попросила Петра, чтобы хлеб спек он очень хороший, чтобы ним не стыдно было встретить дорогого гостя.
– Постараюсь, – сказал он и пошел заготавливать дрова.
– Валю можешь взять себе в помощники.
– Хорошо. Дело пойдет быстрее.
" Здравствуй Наташа.
Всего тебе наилучшего в жизни. Должен сказать, что в моей жизни происходят некоторые изменения. Хорошие изменения. Расскажу все по порядку. В нас закончилась уборка урожая. По этому делу у нас объявили большой праздник, мы не работали, и к нам приехал высокий гость, чтобы поздравить с этим событием. Для этого дела меня послали на кухню, чтобы я испек большой каравай для высокого гостя. Ты можешь спросить, почему меня послали печь этот каравай? Так вот что произошло.
Алия Абишовна, казашка по-национальности, и она не умеет печь настоящие караваи, а её помощница, Валя, студентка из Ленинграда, поэтому это дело поручили мне. Так вот я испек этот каравай. Каравай вышел очень хороший, почти четыре килограмма, с различными завитушками и крендельками.
Когда вручили этот каравай дорогому гостью, то он попросил познакомить его с пекарем, и меня предоставили.
– Вот, – говорят они – Вот этот парень испек этот каравай.
– О так это же мой старый знакомый, – он протянул мне руку и мы пожали друг другу руки. – Я и не знал. что ты умеешь печь такой замечательный хлеб. Где же ты научился это делать?
– Мамка меня научила. Я ей помогал, а потом, когда она стала ездить в командировки, то сам стал печь.
– Молодец. – сказал высокий гость и пошел дальше.
Потом у нас было большое гуляние, все праздновали окончание уборочной.
Вечером же меня пригласили в контору, завели в кабинет председателя, но за столом сидел не председатель, а тот высокий гость. Он стал меня расспрашивать о моей работе, о том, как я устроился, сколько я еще думаю быть на целине, какое у меня образование. И когда я ответил, что у меня незаконченное образование, то спросил, думаю ли я учится дальше. Я ответил. что хотел бы учится дальше, но здесь такой возможности нет, поскольку нет вечерней школы.
– А хотел бы ты дальше учиться?
– Да, потому как без образования у меня нет никаких перспектив на будущее.
– Так тогда тебе надо перебраться в районный центр, там есть вечерняя школа, и продолжишь там учебу.
– Но как, же я туда перееду, если я работаю здесь. Кто же меня отпустит.
– Об этом можешь, не беспокоится, я все решу с твоим начальством.. Было бы от тебя искреннее желание.
– Я очень хочу учиться дальше.
– Хорошо решим, – сказал он, пожал мне руку и пошел.
Тебя может заинтересовать, кто же это был. Скажу, что это был второй секретарь ЦК КПСС Казахстана Леонид Ильич Брежнев. Между прочим, он наш земляк из Днепропетровщины.
До свиданья. Петр."
" Здравствуй, Петр.
Я очень рада за тебя, что ты продолжишь учиться, и закончишь свое образование, ибо без этого сейчас нет никаких перспектив. Между прочим, ты писал, что встречался с секретарем ЦК КПСС Казахстана Леонидом Брежневым, так скажу, что мне тоже приходилось с ним встречаться, когда он был первым секретарем Днепропетровского обкома. Он выступал на областных сборах юных юннатов. Во время перерыва он подходил к нашему стенду и хвалил нас за то, что мы вымостили хороший урожай картофеля на школьном участке. Он мне тогда очень понравился. Такой большой начальник, а вел себя с нами очень просто.
У меня уже начались студенческие будни. Должна сказать, что очень строго ведут себя здесь преподаватели, дают очень много материала, что мы едва успеваем записывать, а учебников нет – на группу по два-три учебника выдают, поэтому приходится много в читалке сидеть, чтобы выучить хорошо материал. Еще нам дали заполнить анкету. Разные вопросы там задают: кто поэт любимый, почему поступали в медицинский институт, как вы относитесь к борьбе вьетнамского народа против французов и еще много подобных. Но один вопрос был такой, что у нас возникло много разногласий. Вопрос был такой – как вы понимаете любовь к своему Отечеству. По-разному, все говорили, и каждый отстаивал свое мнение. Я вот до сих пор не могу успокоиться, и думаю, в чем же заключается любовь к своему Отечеству.
Во-первых, что такое любовь? Она может быть разной. Бывает любовь к человеку. Это когда человек тебе очень нравится, и ты хочешь всегда быть рядом с ним, общаться с ним, делать ему что-нибудь хорошее, чтобы он к тебе тоже хорошо относился. Можно любить еще животных, у меня вон есть кошка Мурка, она такая хороша и умная, я ее беру на руки, ей это нравится, она начинает мурлыкать и мне от этого так хорошо. Это взаимная радость, а, значит, любовь. Но ведь любовь к Отчизне– это совсем другое. Это, значит, что ты не должен делать поступков, которые вред приносят стране, где ты живешь, ибо для тебя созданы все условия, чтобы ты учился, ставил для себя большие цели и достигал их. Но этого мало, еще ты должен делать для неё такое, что будет делать её богаче, сильнее, лучше. Бороться с теми людьми наносят вред обществу своими негативными действиями.
Пожалуй, это все что я могу сказать по этому поводу. Сказать то сказала, но что я сделала для этого? Ничего. Я все время только пользуюсь теми благами, которые создали для меня другие, а сама пока ничего не сделала. Выходит, что у меня слова расходятся с делом, а у советского человека не должны слова с делом расходиться.
Вот и все, что я хотела тебе сказать, больше не могу, ибо бегу в читальный зал.
До свиданья."
" Здравствуй, Наташа.
Спасибо тебе за письмо. Мне очень приятно получать весточки с родной земли, хотя неплохо, кажется, и здесь устроился. Вот теперь меня перевели в райцентр, почти что город, есть даже кирпичные дом, имеется кинотеатр, где постоянно показывают новые фильмы. Теперь, когда я работаю в МТС, то у меня появилось свободное время, чтобы заниматься своим образованием. Я уже ходил в школу, и записался туда учеником. Занятия начнутся та с середины октября, а пока я взял в библиотеки книги почитать. "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого и " Красное и черное" Стендаля.
Меня поселили в общежитие. Вместе со мной живут еще два парня с Украины: Григорий Коваленко из Николаевской области и Николай Куликовский с Винницкой области. Условия здесь хорошие, есть кухня, где мы можем готовить себе еду, но мы часто ходим в столовую, где хорошо и недорого можно поесть свежий борщ или солянку. Поваром работает тетя Поля , она тоже из Украины, так что умеет всё вкусно готовить.
У нас есть здесь даже выходной, в который мы ходим на стадион, играем в футбол, волейбол, городку. В клубе есть бильярд, шашки, шахматы и мы устраиваем здесь первенство по разным видам спорта. Зимой здесь соревнуются лыжники и хоккеисты.
За уборочную я заработал три с половиной тонны пшеницы, которые отправил маме в село. Они очень обрадовались этому, ибо у них на трудодень начисляли всего по сто грамм пшеницы, и всего получили по 150 килограмм зерна. Теперь они могут смолоть пшеницу на муку, будут с хлебом, значит, да и домашнюю птицу будет, чем кормить, будет мясо.
Вот ты пишешь о любви к Отечеству, в чем она заключается. Думаю, что, если ты честно работаешь, делаешь полезное дело, то это и есть любовь к своему Отечеству.
До свиданья. Петр".
Юноша еще раз просмотрел свое письмо, конечно, ему хотелось бы сказать намного больше девушке, которая находится от него на тысячи километров, но которая находится всегда с ним. Все что делает он, он делает только затем, чтобы подняться к ней. Он согласился переехать в райцентр потому, чтобы продолжить свою учебу, несмотря даже на то, что он потерял в заработке. Он стал читать книги, потому что она читала, писала об этом, а он не мог высказать свое мнение о той или иной книге. Он понимал, чтобы добиться ее внимания надо повышать свой интеллектуальный уровень, чтобы ей было интересно с ним.
В конце сентября Хрущев вызвал Брежнева в Москву без всякого предварительного согласования. Леонид Ильич был в растерянности – почему это Первый секретарь ЦК партии вызывает его в Москву. За что он нынче будет его прорабатывать, ведь урожай как будь-то убрали, довольно неплохой двадцать семь млн. тонн, правда, еще не весь свезли на элеваторы, но на то есть объективные обстоятельства. Для своего оправдания он даже собрал данные о наличии транспорта, о пропускной способности железнодорожного транспорта и еще немало разных мелочей.
Лично к себе у него претензий к себе не было. За эти несколько месяцев, когда он был вторым секретарем ЦК партии Казахстана, он всего себя отдавал работе, личной жизни практически не было, хотя Виктория давала ему сигналы, что у дочери Галины в жизни не все нормально, да и сын Юрий не очень слушает её.
Прямо с аэропорта Брежнев приехал в ЦК КПСС. Охрана без задержки пропустила его в кабинет Хрущева. Никита Сергеевич встал из-за стола и с распростертыми объятиями пошел навстречу Брежневу.
– Здравствуй, дорогой мой Леонид Ильич. Как я рад с тобой встретится.
– Здравствуйте, Никита Сергеевич. Я тоже очень рад, – у Брежнева отлегло от сердца. Значит, ругать его не будет.
Они обнялись .
– Понимаешь, я здесь огражден одними недоброжелателями. Веришь, на кого не посмотрю из своего окружения и вижу, как они мне фигу держат в кармане. Вот только с тобой мне легко становится.
– Никита Сергеевич, я знаю, кому я обязан за возможность работать на благо нашей великой Родину, и потому всегда буду верным вам.
– Не мне, а нашей партии, – поправил Хрущев.
– Конечно, я служу партии, но ведь вы являетесь нашим вождем, который подхватил знамя Ленина-Сталина.
Тут Никита Сергеевич немного нахмурился, вспоминание о Сталина обычно переворачивала наизнанку всю его внутренность, ибо с этим были связаны не самые лучшие моменты в его жизни. Это годы, прожитые в вечном страхе. Это годы, прожитые в унижении, когда он подчинялся чужой воле вопреки своим желаниям, когда растаптывалось его человеческое достоинство.
– А ну-ка, Никитка, станцуй ты мне свой гопак.
И приходилось танцевать, вместе с такими же пенсионерами: Ворошиловым, Микояном, Молотовым.
– Ты вот что, Леонид Ильич,не надо больше называть имя этого сатрапа. С ним еще надо будет разбираться, и история с ним разберется.
Брежнев опешил от таких слов, и ничего не мог сказать.
– Ты где сейчас остановился?
– Да, я прямо с аэропорта.
– Езжай в гостиницу "Украина" там тебе забронировали место, поселяйся там, а затем приедешь на мою дачу. Мы с тобой там и поговорим.
– Что будем пить? – спросил Хрущев Брежнева за просто накрытым столом: картошка в "мундерах", сало, порезанная селедка, тоненько порезанная колбаса, голландский сыр, соленные огурцы и кусочки ржаного хлеба.
– Можно водку, – сказал Брежнев.
Никита Сергеевич налил полную рюмку гостю.
– Себе я тоже налью водки, хотя хотел выпить армянского конька, Микоян тут снабжает этим напитком. Хороший напиток, пристрастился я к нему. Недаром, говорили, что сам Черчилль любил этот напиток.
– Так налили бы себе. – Брежнев чувствовал себя даже виноватым перед хозяином.
– Нет. Нельзя так, ибо вы можете еще подумать, что я вам хочу подсыпать что-либо в напиток.
– Что вы говорите, Никита Сергеевич. Я никогда так не подумаю.
– А надо думать, Леонид Ильич, поскольку вы вступили в великую политику, а здесь все возможно.
Хрущев поднял рюмку.
– Первый тост за урожай на целине. Мы это сделали, утерли нос нашим пессимистам. Спасибо, тебе Леонид Ильич за твой самоотверженный труд.
– Это мой долг перед партией и народом,– они чокнулись и выпили.
– Закусывай хорошо, извини, может ты привык к более изысканным блюдам, а я привык вот так по-простому. Жаль, правда, что дичи никакой нет. Некогда мне сейчас на охоту ходить с ружьем.
– Да, я тоже не большой гурман. Особенно, в разъездах питаюсь тем, что и все остальные люди.
– Это ты, молодец, что харчами не перебираешь. Я еще в Украине заметил, что ты простой парень, не чета некоторым.
Брежневу было приятно слышать лестные слова от руководителя страны в свой адрес. Хотя формально Председателем страны считался Маленков, но все уже давно поняли, что главную скрипку в державе играет Никита Сергеевич, который умел брать на себя ответственность за поступки. Вот Маленков всегда прятался за чьи-то спины, сначала за Сталина, затем за Берию, но, когда последнего убрали с политической сцены, то все поняли, что он только хороший исполнитель, но не вождь, который может повести за собой.
– Целина это хорошо, но впереди нас ждут дела, еще похлещи, чтобы мы вывели страну на ленинский курс прямо в коммунизм. Вот за это мы должны с тобой и выпить.
Никита Сергеевич потянулся за бутылкой водки.
– А можно налить коньяка? – робко проговорил Брежнев.
– А чего ж нельзя. Конечно, можно, дорогой ты мой гость.
Хрущев снова наполнил чарки спиртным напитком.
– А сейчас мы должны выпить за нашего великого вождя… – Хрущев сделал паузу, посмотрел на Брежнева, который по старой привычке хотел сказать "Сталина", но одумался и предпочел промолчать – Владимира Ильича Ленина. Да, великого вождя, продолжателями его великого дела мы являемся с тобой.
После третьей Хрущев начал разговор, из-за которого он вызвал Брежнева в Москву.
– Леонид Ильич как ты сейчас спишь?
– Да, как и прежде. Где придется и сколько придется, особенно, режим не соблюдаю.
– Я имел в виду – как ты спишь после того как я тебе рассказал о том, что надо что-то делать с "культом личности".
У Брежнева голова немного закружилась после "Столичной" и он сразу не мог даже понять о чем идет речь, потому решил просто переспросить.
– О каком это культе идет речь?
– Да, все о том же, который не дает мне покоя вот уже сколько лет. Надо решать, что нам делать с этим наследием сталинских репрессий. Не можем мы с таким багажом в коммунизм идти, светлое будущее всего человечества. Ведь нас спросят, а зачем же вы столько безвинных душ загубили. Уже сейчас некоторые спрашивают. Раньше, когда в "ежовых рукавицах" были, то не спрашивали, боялись, а только немного поводья попустили, и допускают всякие вольности. Выходит ОН "заварил эту кашу», а нам придется за него расхлебывать".
У Леонида Ильича снова мурашки побежали по спине, когда снова речь зашла о Сталине, может, Хрущев хочет проверить его.
– Так как же это сделать, ведь все наши успехи связаны с его именем, народ верил в него, с его именем шли в бой, не поймут нас.
– Ты то, же говоришь, что и наши ветераны. Но это понятно, если ЕГО разоблачат, то им достанется, ибо они тоже участвовали в этих репрессиях. Они тоже судили, ни в чем не повинных людей, поэтому придется отвечать за содеянное. Однако же ты не участвовал в этих расправах.
– Нет, – испуганно ответил Брежнев.– Я репрессиями не занимался.
– А может все-таки есть какой-то грешок. Неужели никакого скелетика в твоем шкафу нет, – сказал Хрущев и просверлил Брежнева взглядом, от которого Ильичу стало немного не по себе. Да, и кто мог себя сохранить себя в чистоте, в такое неспокойное время.
– Я служил партии.
– Да, не волнуйся ты так Леонид Ильич. Все мы грешные на этой земле, но надо по возможности от своих грехов по возможности избавляться. Вот ОНИ мне говорят: надо подождать, пусть время пройдет, потом потихоньку раскрывать все непорядки в стране. Но сколько надо ждать, и доживем ли до того времени. Да, и надо возвращаться к тем принципам, которые великий Ленин заложил, надо возвращать демократические принципы в стране. Ленин не глупее был Сталина, а всегда советовался, как поступать в том, или ином случае, дискуссии по всякому поводу происходили, я еще помню сколько раньше на собраниях спорили, прежде чем какое-то решение принимали. А сейчас у нас была только генеральная линия, которую ОН принял, и все должны поступать именно так, как ОН сказал.
– С его именем связаны наши большие победы. Э – э -того не-е-ельзя отрицать. Леонид Ильич стал немного заикаться от волнения.
– Это не ЕГО победы, а победы нашей партии. Давай еще опрокинем по рюмочке. – Хрущев снова взял "Столичную" в правую руку.
– Может, хватит, а то голова идет кругом.
– Не бойся, я не хочу тебя спаивать, чтобы выведать твои тайные мысли. Это Сталин на своих пирах спаивал всех своих коллег, чтобы у них развязались языки. И тогда трудно было отказаться, некоторые пытались хитрить. Микоян однажды воды вместо водки, так Сталин после этого выгнал его с кабинета, и после того Анастас Иванович упал в немилость к вождю.
– Я думал, что он больше всего доверял Микояну, ведь он тоже был с Кавказа.
– Сталин никому не доверял, а кавказцам больше всего. Как только он стал Генеральным секретарем партии, он отказался от охраны, которая состояла только из грузин, и набрал русских, и потом у него были только русские охранники. Ты кто по национальности?
– Я, я украинец, – несколько заикаясь, сказал Брежнев, но потом добавил, – Но в паспорте записано, что я русский. Понимаете, Никита Сергеевич…
– Все я понимаю, и тебе я доверяю. Ты моя надежда и опора. У меня не так много таких людей в нашем ЦК. Вот за это мы и выпьем.
В этот раз Брежнев уже не отказывался, и Хрущев разлил водку по рюмкам.
После того, как выпили, Хрущев сказал.
– Вот теперь перейдем к делу, Леонид Ильич. Ты знаком с Мухитдиновым?
– С Нуритдином Акаминичем?
– Да.
Приходится с ним по работе сталкиваться. Он местный, приходится с ним много консультироваться прежде чем принимать какое-то решение. Ведь Казахстан – это совсем не то, что Украина, и даже не Молдавия.
– Какого ты мнения о нем?
– Честный человек, преданный нашей партии, хороший специалист сельского хозяйства.
– Это хорошо, что он честный человек. Вот ты с ним поработай.
– В каком смысле?
– Попробуй прозондировать, как он относится к "культу личности". Только осторожно.
– Хорошо. Тем более, что у нас назначена встреча в ЦК Казахстана на следующей неделе.
– Вот это и замечательно. А вот у вас там имеется такой товарищ Кунаев. Имя отчество не помню.
–Да знаком с ним. Он сейчас Академию наук Казахстана возглавляет.
– А перед этим он правительство возглавлял, но потом его Сталин почему-то задвинул. Так вот познакомься с ним поближе, что это за человек. На Сталина он, вероятно, обижен, так что, думаю, будет нас поддерживать.
Потом Хрущев попросил Брежнева, чтобы он узнал, какой позиции придерживаются руководители Узбекистана и Туркменистана, Рашидов и Бабаев.
– Понимаешь, когда я начну компанию по разоблачению "культа личности Сталина" я должен знать хотя бы примерно, кто меня поддерживает, а кто против меня выступит. Иначе я могу проиграть, и тогда Молотов и Каганович в пыль меня разотрут.
– Хорошо, я постараюсь с ними пообщаться и выяснить их позиции.
– Вот это мне в тебе нравится, Леонид Ильич, ты всегда не увиливаешь ни от каких заданий. Вот Шепилов тоже подает большие надежды, но он немного скользкий. Закончил два университета, и думает, что он самый умный. А никогда не надо бахвалиться своим образованием, потому как не у каждого была возможность получить образование. Вот я, к примеру, только два класса церковно-приходской школы закончил, а потом у меня были только практические университеты. Так что, этот Шепилов хочет сказать, что он лучше знает жизнь, чем я.
– Конечно, Никита Сергеевич, вы лучше разбираетесь в жизни, у вас больший жизненный опыт, в вас имеется врожденная интуиция. – Брежнев искренне говорил это, ибо ему не нравился этот выскочка Шепилов, и ему всегда казалось, что Хрущев отдает предпочтение этому щеголю, от которого всегда разило французскими духами.
Никита Сергеевич молча, налил по рюмках водку и сказал.
– Я пью за то, чтобы мы всегда оставались настоящими коммунистами, и не сворачивали с пути, который указал нам великий Ленин.
Брежнев, конечно, не мог отказаться выпить по такому поводу.
– На днях я должен лететь в Китай с правительственной делегацией на празднование пятой годовщины образования КНР. Вот я хочу посоветоваться с тобой, Леня, как с членом Президиума.
– Конечно, я рад выслушать и высказать свое мнение.
– Понимаешь, Леня, китайцы хорошие ребята, тем более мы получаем такую поддержку социалистического лагеря. В 17 году мы были одни против всего империалистического мира, а теперь нас уже почти миллиард, и с нами теперь американцам с их холуями не справится.
– Да, конечно, мы сейчас крепки, как никогда. Нас никто не победит.
– Но этот МАО Дце Дун слишком много хочет от нас. Я понимаю, что у них произошла революция, что они были отсталой крестьянской страной, что им надо помочь. И мы помогали им: И оружием, и тракторами, и комбайнами, построили бесплатно около двухсот промышленных предприятий. И это в то время, что у нас после войны тоже еще не все построено, нет никакого изобилия, мяса наши люди только по больших праздниках едят, но мы, тем не менее, помогали своим друзьям и единомышленникам. Однако Мао этого мало. Он хочет, чтобы мы дали ему атомную бомбу. Как ты к этому относишься, Леонид Ильич, как коммунист, как член Президиума.
Брежнев задумался, не простой вопрос ему задал Первый секретарь ЦК КПСС – вопрос большой государственной важности. Ведь отдавать свое секретное оружие кому бы то ни было – это будет государственной изменой. Но с другой стороны, если не дать атомную бомбу Мао, то он обидеться, и могут быть разногласия в социалистическом лагере, дружбу с Китаем можно потерять.
– Сложный вопрос вы мне задали, Никита Сергеевич, но, думаю, что атомную бомбу не стоит давать китайцам.
– Молотов тоже так считает, а вот некоторые члены ЦК боятся, что будет тогда разрыв с Китаем.
– Я думаю, что до этого не дойдет, даже, если мы им атомную бомбу не дадим. Слишком они слабые еще, чтобы вести собственную линию поведения.
– Я тоже того же мнения.
На этом их встреча закончилась, автомобиль Никиты Сергеевича отвез Брежнева в гостиницу. Хороша была ночная Москва в эту пору. Жаль было расставаться с ней.
" Здравствуй, Петр.
Учебный год у нас начался с того, что нас послали в колхоз на уборку урожая. Сначала мы убирали картофель, затем послали нас на уборку кукурузы. работали с утра до вечера. Очень уставали, но после работы и ужина мы бежали на местную танцплощадку, где играл духовой оркестр. Танцевали почти до утра – это было так хорошо. Конечно, утром было очень трудно вставать, но мы поднимались, умывались холодной родниковой и шли в поле. Трудно было, но всем понравилось, мы незаметно все сдружились. А еще нас кормили на убой, молока пей прямо из под коров сколько хочешь.
А в выходной у нас был субботник – мы сажали новый фруктовый сад: яблони, груши, сливы, вишни, черешни. Представляешь, мы уедем учиться, а здесь наш сад будет расти. Через несколько лет на этих деревьях появятся плоды, которые нам привезут в магазин. Это так здорово сажать новые сады. Хотелось бы заниматься этим все время. Я впервые почувствовала себя нужной, я поняла, как это мой реальный труд вливается в богатство нашей страны.
Мы продолжаем учиться. Каждый день занятия, лекции, лабораторные работы. Я чувствую, что не все гладко с моей мечтой, пока никак не могу видеть труппы, а когда надо что-то делать, то у меня руки дрожать. Мне говорят, что это пройдет, что я привыкну, а я сомневаюсь. Мои сокурсники совершенно равнодушны у этому, даже розыгрыши делают, о которых вспоминать даже жутко. Да, какие все-таки есть разные люди, раньше я как-то не замечала, а сейчас вижу, что есть люди наглые, которые могут без очереди в столовой лезть перед тобой. Некоторые много говорят красиво, положительно, но делают все, наоборот, без спроса могут брать твои вещи, могут откровенно унижать друг друга, а, когда делаешь им замечание, то они просто говорят глупости. Конечно, в школе было совсем другое, с одноклассниками мы были знакомы продолжительное время, мы хорошо знали, что можно ожидать от того или другого человека, а здесь все новые люди, не знаешь чего от них ждать, и потому держишься на почтительном расстоянии, не пускаешь в свою душу.
За тебя я очень рада, что ты переехал в город, пусть и небольшой, но ты можешь приобщатся к цивилизации и продолжишь учится.
До свиданья. Наташа".
" Здравствуй, Наташа.
Мне понравилось твое письмо, особенно, в той части, где ты пишешь о своем пребывании в колхозе. где вы помогали колхозникам убирать урожай. Согласен с тобой, что это здорово, когда своим трудом ты создаешь настоящие материальные ценности. Причем, ты не испугалась трудностей, вместе со всеми выполняла норму, хотя ты выросла и не привыкла к деревенскому труду.
