Kitabı oku: «Байки деда Матвея», sayfa 4
Ещё в бытность нашей молодости, так же как и сейчас, ребята ездили и до сих пор ездят на заработки в другие города, а то и соседние страны. Вот с такой очередной командировки я и возвращался в свою родную деревню, где ждала меня моя ненаглядная красавица. Девушка моей судьбы. Вот, тогда в поезде я и услышал эту необычную, но очень интересную историю, которую хочу вам сейчас и поведать. А кому не нравятся мои бойки и побасёнки, может встать и тихонько выйти, никто держать вас и уговаривать не будет. А если пришёл послушать очередную историю от деда Матвея то, пожалуйста, сиди тихо и не перебивай, вставляя глупые и неуместные в этом случае реплики. Сел слушать, значит уважай того, кто рассказывает, тем более что я вас намного старше и мудрее. А как в народе повелось – старших надо уважать и слушать, а мудрых тем более. Вот, такие пироги с грибами, ребятишки. Давайте попьём кваску и продолжим наши посиделки.
Отхлебнув из кружки пару глотков холодненького, только что из погреба кваса, дед Матвей начал рассказывать историю, когда-то очень давно услышанную им в поезде. А возможно самим и придуманную. С него сбудется – СКАЗАЧНИК.
***
Скорый поезд «Москва-Чита», отстукивая ход времени на стыках рельсов, пилил по железке, то прибавляя скорость, то снижая её на поворотах. Сами знаете, какие в то время в СССР были поезда, да и сейчас в России не лучше. Перекрасили в другой цвет и думают, что они будут лучше ездить? Не тут-то было. Страна осталась та же, только название поменялась, вот думайте и гадайте, в какой стране мы живём. Одно название, что скорый поезд, а тащится как черепаха, останавливаясь и пропуская, встречные на каждом вокзале и переезде. Вот, и маялись пассажиры от духоты и скуки по несколько суток в «скором» поезде, пока доберутся до конечного пункта своего назначения, а точнее сказать – до своей станции. А, что прикажете им делать, спросите вы? Я вам отвечу на этот интересующий вас вопрос. Когда трясёшься по несколько суток в поезде и видишь, одно и то же внутри вагона и за его окном. Что прикажешь тогда делать? Скучать о потерянном времени. Вспоминать родной дом и близких друзей, да травить байки и пить горькую, кто пока ещё может, а не свалился с полки или не уснул мордой в салате.
Те же лица и нетрезвые рожи, мелькают туда и обратно перед твоими глазами. Пьяная нецензурная ругань доносится из соседнего купе, да смех молоденьких девчушек, которые постоянно бегают курить в тамбур и посплетничать между собой. Построить проходящим мимо седым мужикам и молоденьким парням, глазки, а впоследствии, если кто клюнет на них заигрывание, затянуть в ресторан или к себе в купе и как лоха облапошить до нитки. Проводник, бегающий туда-сюда по вагону и предлагающий копеечный горячий чай из пакетиков или кое-что другое подороже и покрепче. Предложить постельное бельё по рублю за комплект тем, кто пожелает отдохнуть. Или перекинуться по мелочи в картишки, а кто желает – можно сыграть и по-крупному. Не поймите меня превратно, и такое бывало, что скрывать. Был один случай на моей памяти, проигрался один мужичок в пух и прах, но это совсем другая история. Если будет свободное время и подходящее настроение к этому случаю, я вам её расскажу. А теперь продолжим.
В соседнем купе кто-то пел песню под гитару, а пьяные голоса ему подпевали невпопад. Как говорится – кто в лес, а кто по дрова. Да, пошлые и политические анекдоты разносились со всех сторон вагона. И, только менялся пейзаж за окном пролетающего мимо поезда.
Вот и остаётся только одно, что пить водку и щупать в тамбуре девок, да рассказывать всякие небылицы и анекдоты. Врать, как говорится, друг другу с три короба. А кто будет проверять и доказывать, что это ложь? Никто и никогда. Просто, сидят и тупо слушают, да смеются шуткам товарища.
Летело неумолимо время. Постоянно менялись пассажиры в вагоне. Пролетали незаметно станции и города, а поезд всё катил и катил, приближая нас к конечной станции своего назначения, то прибавляя то, снижая скорость. И как ни крути колесо истории, а жизнь неумолимо продолжалась. Весёлая беззаботная жизнь молодого поколения восьмидесятых. И если кто спросит меня, как нам жилось в те застойные годы, я вам отвечу мои дорогие – хорошо и весело. Ну, ладно, я и так отвлёкся от своего повествования, давайте же продолжим нашу историю.
***
– Эта, необычная, на первый взгляд, история, которую я хочу вам сейчас рассказать, произошла со мной года два тому назад, – начал рассказывать паренёк. Так же как и сейчас, мы скучали от безделья и маялись от жары в поезде, попивая холодное пиво и перебрасываясь между собой разнообразными рассказами и анекдотами. Возвращаясь из Москвы, домой в свой родной город, называть его не буду, да и смысла в этом нет, со мной и приключилась эта необычная история. А верите вы в неё или нет, это ваше дело, судить не мне, а вам.
Скорый поезд «Москва-Чита», то ускоряя скорость, то наоборот, снижая её на поворотах и переездах, тащился по железке, приближая меня к тем событиям, которые приключились со мной. В купе нас было всего трое, четвёртое место было свободно. Я – ваш покорный слуга и две молодые симпатичные девушки. Ну, не очень уж они были и красивые, как на картинках или на фотографиях из популярного журнала, но на вкус и цвет, дорогие мои, товарища нет. Во время нашего разговора я узнал, что девушки полностью выкупили это купе. А увидев меня в вагоне-ресторане поезда и познакомившись со мной поближе за бутылочкой коньяка, уговорили переселиться к ним, чтобы продолжить, как они выразились, беседу. Вот так я и очутился с ними в одном купе. Познакомившись поближе, мы разговаривали о всяких пустяках, при этом, не забывая налегать на коньяк, который незаметно прихватили из вагона-ресторана. Чёрненькая девушка всё подливала и подливала мне в стакан, поглядывая и перемигиваясь с подружкой, а я пил и как будто ничего не замечая, улыбался и строил им глазки.
Блондинку звали, вы не поверите – Снежаной, такая же холодная и колючая, как снег зимним днём. Вторую девушку звали Викторией, она была брюнеткой. Но, если судить по её разговору с подружкой, она тоже была блондинка, только перекрашенная. Настоящие это имена или они их придумали, для меня осталось в полной тайне. Да, и чёрт с ними, с их именами, мне на них было наплевать. Мне какое дело, как их по-настоящему звать – Снежана или Мария. Я и сам назвался чужим именем, мало ли что, пускай потом ищут по всему союзу.
Переходя на откровенный тон, девушки, перебивая друг друга и вставляя куда попало жаргонные словечки, перешли на интимную тему. Впоследствии, я понял, что попал в их сексуальные сети, но было уже слишком поздно, а отступать я не привык. Не такой я был человек, чтобы пасовать перед какими-то красотками.
Услышав мой откровенный рассказ с подтекстом, мужики заржали чуть, не свалившись с полки в проход вагона.
– Вам, ха-ха да хи-хи, а я влип, – признался я, покраснев до корней волос.
– Ладно, это тока было начало нашего знакомства, а впоследствии такое началось, ни в одном кино не увидишь, – продолжил я свой рассказ и хихикнул себе в кулак.
– Давай, не прерывайся на всякие пустяки, а продолжай дальше свою сказочку, – произнёс лысый дядька, сидевший напротив его.
По годам он был старше нас лет эдак на двадцать, а то и больше. И в своей жизни он повидал походу побольше нашего, об этом говорили его татуировки на руках и по всему телу.
– Извини Петрович (так звали лысого дядьку), это никакая тебе не сказка. А чистая правда, – продолжил я.
– Ладно, я пошутил, – улыбнувшись щербатым ртом, произнёс тот. – Продолжай.
Как выяснилось по ходу беседы, девушки, после освобождения из тюрьмы, направлялись в Томск, их родной город. Ну и вот, голодные по мужскому полу они и поймали меня в свои интимные сети. А я, как какой-то несмышлёный сопливый пацан на это дело повёлся, раскатал губы и распустил слюни.
– Да, да я понимаю девочек, – опять встрял в мой рассказ Петрович. – Ох, как хорошо я их понимаю, ребята. Переглянувшись с остальными, он продолжил свою историю.
– После выпитой бутылки коньяка и пары тройки пошлых анекдотов, девочек понесло во все тяжкие.
– Я не понял, а где упомянутый девочками анекдот, – вновь подал голос лысый дядька. – Я надеюсь, мы их услышим в вашем исполнении.
– Послушай, Петрович, если я буду отвлекаться и повторять дословно весь наш разговор в купе, – произнёс я, – то наш рассказ не успеет подойти к финалу и поставит в нём жирную точку.
– А я тоже не против, послушать пару тройку смешных анекдотов, – встрял в их диалог я. – То есть ваш покорный слуга и рассказчик дед Матвей. Тогда ещё просто Матвей, ведь мне было всего от роду 20 годков, и в своей жизни я мало ещё чего видел, а ещё меньше, знал.
– Перебьётесь, а будете перебивать меня на каждом слове, вообще замолчу, – после короткой паузы и, оглядевшись по сторонам, продолжил он свой рассказ.
– Сперва им показалось, что в купе стало как-то слишком жарко и душно. Приоткрыв окно, они помаленьку начали раздеваться, не обращая на меня никакого внимания, как будто в купе они были только вдвоём, а меня и вовсе не существовало. Скинув платья и переглянувшись между собой, принялись за остальное. Не находя нужных слов на их весёлый и заливистый смех и развратное поведение, я остолбенел, от такой занимательной картины и затих в недоумении с открытым от удивления ртом, но глаза в пол не опускал. Прижавшись в углу с наполовину пустым стаканом коньяка, стал поглядывать, то на одну, то на другую девушку. А они, как будто не замечая моего состояния, перешедшего в эйфорию, продолжали куражиться, и поддразнивать меня своими оголёнными прелестями. Конечно, девственником я не был, но слюнки у меня потекли, прям, как у собаки Павлова и в штанах зашевелилось моё второе эго.
Девушки хоть и побывали в не столь отдалённых местах, но красоты своей и привлекательности не потеряли. Фигурки у них были словно у моделей, которых я видел лишь по телевизору. И, на лицо были ничего, с пивом пойдёт. А прекрасные пышные груди, как на цветных картинках, так и просились в руки, чтобы их потрогали и потискали, да хорошенько помяли. Да, красивые мне, зараза, попались попутчицы и собеседницы. Ну я и завёлся, глядя на такое бесстыдство с их стороны. Всё-таки не дерево, а живой человек. А они всё веселились и веселились, переглядываясь между собой, а временами поглядывая и подмаргивая мне. Заметив, как будто нечаянно моё состояние с оттопыренными штанами, подружки перешли к конкретным действиям. Зажав меня в углу за столиком, чтобы я сильно не брыкался, они стали меня раздевать. При этом, как будто нечаянно старались задеть меня своей обнажённой грудью по лицу. Соски то и дело попадали мне в рот. А девушки, как будто этого, не замечая, только смеялись и сильнее прижимались своими разгорячёнными обнажёнными телами ко мне. А я, как дурак, хлопал глазам и, посапывая в две дырки, молчал. А в душе молил бога и надеялся на продолжение.
– Ну, ты и врать, пацан, – вновь произнёс Петрович, переглянувшись с попутчиками и подморгнув мне, то есть вашему покорному слуге и рассказчику в одном лице.
– Интересно заливаешь, сынок. Ну-ну, продолжай в том же духе, а мы послушаем и от души посмеёмся.
– Мужики, может, пропустим по стаканчику, а то в горле что-то пересохло, – произнёс я.
– Лучше не надо, а то, если будешь часто прикладываться к стакану, парень, то концовки твоего рассказа нам не дождаться, – подал голос я, то есть ваш покорный слуга.
– Наливай, наливай Матвей, но только не по полному стакану, а то будет перебор, и не задерживай тару. Промочим горло, чтобы не скрипело, а потом продолжим, – сказал мне Петрович.
Выпив и закусив бутербродом, паренёк крякнул в кулак и продолжил свою историю, что приключилась с ним в поезде. А мы, затаив дыхание и раскрыв рты, чтобы не пропустить ни одного сказанного им слова, стали внимательно слушать, в душе надеясь на интересное продолжение.
– Время как будто остановилось на мгновение. Вот уже скинув с себя последнее из того, что ещё у них осталось, девушки под очередной пошлый анекдот и заливистый смех перешли к откровенным действиям, – продолжил через минуту он.
– А я чего, сам себе враг, что ли, – произнёс он и, поглядев на внимательно слушавших мужиков, заулыбался. – И, тут началось такое кино, прямо сказать буйство страстей и фантазий. Одним словом, кто, что умел и на, что был горазд.
***
– Извините, ребятишки, – сказал я и поднялся из-за стола. – Что-то живот прихватило, надо выйти на свежий воздух, подышать малость. Наверное, вчера перебрал лишка после баньки, вот и скрутило живот, зараза.
– Деда, ты надолго? – подал голос племянник.
– И соскучиться, не успеете, как я вернусь, а потом продолжим наш рассказ, – произнёс я и вышел на улицу.
Через тридцать минут отсутствия дед появился на пороге комнаты. То ли от удивления или по какой-либо другой причине, выпучив глаза, он уставился на собравшихся в доме гостей.
– Не понял, а вы что тут всей толпой собрались, как на собрании в сельсовете, – уставившись на гостей, произнёс я. То ли от наглости деда или от увиденной перед глазами странной картины, ребята повскакали с лавок и, от удивления захлопав глазами, уставились на деда Матвея.
– Ну, что рты раскрыли, пернатые, и клюв свой опустили, садитесь обратно на лавки, я пошутил, – сквозь смех произнёс я. – Садитесь, садитесь, будем продолжать начатую историю из поезда.
– Ну, ты старый пер…н, даёшь, – придя в себя, выпалил в сердцах сосед, который постоянно заходил в гости к деду Матвею и частенько слушал его рассказы.
– Ладно, не обижайся, Иван Сидорович, и не ругайся, а лучше присядь на лавку и послушай дальше. Видишь, я просто пошутил. Присаживайтесь, присаживайтесь не стесняйтесь и давайте продолжим, – тихим голосом произнёс я. И, крякнув в кулак, продолжил свой рассказ.
***
– Мужики, пиво брать будете? – пробегая мимо нашей компании, поинтересовался молоденький проводник.
– Нет, лучше тащи пару бутылок водки и что-нибудь закусить или кто-то предпочитает коньяк, – произнёс Петрович и, посмотрев на меня, заулыбался.
– Вам на закуску горячее или предпочитаете бутербродов, – спросил проводник.
– Тащи бутерброды и побольше, – в один голос произнесли мы.
– А куры есть? – поинтересовался Петрович.
– Вам какие куры нужны, гриль или копчёные, – поинтересовался проводник.
– Тащи, на закуску любые сгодятся, – сказал Петрович.
– Да, да принесите нам водки, пожалуйста, копчёную курицу и бутербродов, а коньяк оставим на потом. А для меня порцию горячего картофеля и порцию пельменей со сметаной, если никто не против моего заказа, – произнёс я.
Мужики, переглянувшись между собой, чему-то заулыбались, а Петрович и вовсе согнулся пополам от хохота. И чуть было, не свалившись в проход, задел локтем проводника. Тот метнулся в вагон-ресторан за заказом, а мы продолжили слушать начатую ранее историю.
Но, не успев произнести и пары слов, парнишка остановился и, выпучив свои голубые глаза, уставился в проход вагона, по которому в нашу сторону шла симпатичная девушка в зелёном платье. Не шла, а словно плыла, как белая лебедь по озеру и чему-то улыбалась. У парня от такой картины потекли слюни, и он, опустив голову, закашлялся, словно чем-то подавился. Мужики затихли и, не понимая ничего, стали поглядывать то на парня, то на приближающуюся к ним девушку. И в полной тишине, что на одно мгновение воцарилась в вагоне, её голос прозвучал, как гром среди ясного неба.
– Привет, Кирилл. Я гляжу и не верю своим глазам, ты это или нет, – произнесла подошедшая к нам девушка в зелёном платье. – Дай думаю, подойду поближе и внимательно погляжу, вдруг обозналась.
– Привет, Снежана, а я тебя сразу признал, – ответил Кирилл и посмотрел на нас, что мы будем делать в этой ситуации. А мы, потеряв дар речи, сидели и молчали, поглядывая то на девушку в зелёном платье, то на парня с пунцовым лицом, словно тот наелся перца.
– Я тебя ещё в ресторане заметил, – придя окончательно в себя, произнёс я, но не
решился подойти. Ты сидела за столиком с парнем в джинсовом костюме и, держа в руке «Кровавую Мери», что-то ему тихо объясняла на ушко.
– А подойти, конечно, постеснялся, – спросила Снежана и окинула нас взглядом с ног до головы.
– Естественно, – словно через силу, выдавил Кирилл и опустил голову как нашкодивший кот.
– Чего, вдруг застеснялся, красавчик. Прошлый раз глазки не опускал, глядя на наши груди, – произнесла Снежана и, улыбнувшись, подмигнула нам.
– Кирилл, это мой братец, помнишь, я тебе о нём рассказывала в прошлый раз, или ты забыл нашу предыдущую поездку, – ответила девушка.
– Такое навряд ли забудешь, Снежана, – сказал я и, засмущавшись, покраснел. Девушка, вновь искоса посмотрев на нас, заулыбалась.
– А помнишь Викторию? – как-то вдруг ни с того ни с чего задала вопрос девушка.
– Помню, а она тоже в поезде? – приподняв голову и посмотрев на девушку, спросил я.
– Нет, дорогой ты мой Кирюша, – тихим голосом произнесла та. – Виктория погибла. Разбилась на машине с другом.
– Извини, я не знал.
– А откуда тебе знать, Кирилл. Мы ведь расстались два года назад и больше не виделись. А Виктория погибла полгода назад, – тихо произнесла Снежана, – попала в автокатастрофу.
– Извини, – вновь повторил я и, поднявшись, обнял девушку, прижимая к своей груди.
Как-то вдруг резко отстранившись от парня, словно от ледяной глыбы, Снежана посмотрела на него и улыбнулась.
– Послушай, – произнесла девушка, – может, пойдём ко мне в купе и поговорим. Нам есть что вспомнить и что обсудить. Ты не против, дорогой? И, не дождавшись от меня положительного ответа, повернулась и пошла дальше по проходу. Посмотрев на уставившихся, на меня мужиков, я поплёлся за девушкой в зелёном платье, которая словно лебедь плыла по проходу. Вслед удаляющейся паре в вагоне стояла полная тишина.
***
– Послушай, деда, а что было дальше? – спросил один из слушателей моих посиделок.
– Подождите немного и наберитесь терпения, всему своё время. Дайте лучше кваску, а то, что-то в горле пересохло от долгих разговоров, – охрипшим голосом проскрипел я. Метнувшись на кухню, племянник принёс ковш холодного кваса. Отхлебнул несколько глотков и кашлянул в кулак, как когда-то очень давно делал парнишка в поезде. Прочистив горло и отхлебнув ещё с пол ковша, я продолжил свой рассказ.
***
Через пару часов Кирилл появился и поудобней усевшись за стол, не говоря нам ни слова, налил полный стакан водки и за один заход опрокинул его. Крякнув как всегда в кулак, и не закусывая, налил ещё пол стакана и повторил.
– Осторожней на поворотах, парень, – перехватив руку Кирилла, потянувшуюся за бутылкой, сказал я.
– Отпусти руку Матвей не выё…ся, а то в рожу можно получить! – выкрикнул Кирилл.
– А ну брысь, салага, – поднялся с полки Петрович и прикрикнул на парня. – Я смотрю, ты что-то уж слишком много на себя стал брать, парень. Смотри, не обделайся от натуги. Да, и водяра общая, – как-то вдруг резко Петрович перешел на блатной жаргон. Он этих слов парнишка сник и, опустив голову, захлюпал носом, словно нашкодивший щенок.
– Всё, хорош жрать водяру, пора на покой, мужики, – уже спокойно повторил Петрович, – все расходимся по своим полкам, завтра поговорим. Взяв со стола початую бутылку водки и пару бутербродов, он пошел на своё место, а мы стали готовиться ко сну.
Кирилл, достал из пиджака пачку сигарет «Стюардесса» и, опустив голову, поплёлся в тамбур.
– Вы ложитесь, ребята, а я ещё покурю немного и тоже лягу, – на ходу произнёс он и скрылся в тамбуре. Молча переглянувшись, мы легли.
А скорый поезд «Москва – Чита», отстукивая ход времени и наматывая километры, уносил нас в ночь.
***
– Всё, пора и нам расходиться по домам, – поднимаясь с лавки, сказал я.
– Деда, а продолжение истории, – спросил племянник деда Матвея.
– Я сказал, на сегодня пока всё, продолжение завтра, – уже на пороге обернувшись к гостям, произнёс дед и вышел на крыльцо. Помаленьку все стали расходиться по домам, а дед Матвей, закурив папиросу и облокотившись о перила, задумался. Папироса давно докурена и выброшена в куст смородины, что рос рядом с крыльцом, а дед Матвей всё стоял и молчал, опираясь о перила.
– Да, а жизнь-то пролетела, я и не заметил как, – пронеслась шальная мысль у меня в голове.
– Матвей, хорош, отравлять воздух, – выглянув в окно, прокричала бабка Акулина, – пора и честь знать.
– Всё, иду, моя дорогая, – произнёс я и, затворив за собой дверь, вошел в дом.
– Послушай Матвей, я тут краем уха услышала твой рассказ, – уже ложась в постель, спросила Акулина.
– Про поезд, что ли, – поинтересовался я.
– Да, про поезд, Матвеюшка, – произнесла Акулина, – про скорый поезд «Москва-Чита».
– Просто вспомнилось, как мы в нём тогда познакомились, моя дорогая Акулинушка.
– И, только спустя два года, как мы встретились вновь в том же поезде, ты признался мне в любви и сделал предложение. А помнишь то зелёное платье, что было тогда на мне.
– Да, помню я, всё я очень хорошо помню, – произнёс Матвей, уже закрывая глаза и проваливаясь в глубокий сон.
«Вот такие пироги с грибами».
Старая карта
Тихонько скрипнула входная дверь и в щель дверного проёма просунулась взъерошенная, светловолосая голова внука Кирилла. Моргая после темноты сеней, Кирилл уставился в дальний угол комнаты, где стояло любимое дедово кресло-качалка. Прикрыв лицо старой, уже пожелтевшей от времени газетой, в нём тихонько похрапывая, спал дед Матвей. В пожелтевших, от никотина пальцах правой, безвольно свесившейся с подлокотника руки заядлого с сорокалетним стажем курильщика, была зажата потухшая папироса. А рядом с креслом-качалкой у ног деда, одетых в шерстяные носки из собачьего пуха, помогающего от ревматизма, свернувшись в пушистый клубок, лежал его любимый кот Пушок. Услышав, что тихонько скрипнула входная дверь, кот приподнял свою пушистую острую, как у лисёнка, мордочку и, что-то мяукнул на своём кошачьем языке. Но, признав, в появившемся на пороге нежданном госте дедова внука, потянулся всеми четырьмя лапами и, перевернувшись на другой бок, вновь свернулся в пушистый клубок и нежно замурлыкал свою любимую кошачью песенку.
Сняв в прихожей старые потрёпанные кеды, на цыпочках, чтобы ненароком не разбудить и не получить нагоняя от деда Матвея, Кирилл тихонько подошел к письменному столу, на котором лежала толстая с красной обложкой тетрадь, что он приметил ещё со вчерашнего вечера. Убрав в сторонку, чтобы ненароком не уронить и не разбить, дедовы очки, лежавшие сверху на тетрадке, Кирилл оглянулся. Посмотрев, не проснулся ли дед, он тихонько, чтобы не шуршать пожелтевшими от времени страницами, открыл её. На титульном листе корявым дедовым почерком была сделана всего лишь одна единственная надпись.
«Дневник деревенского сумасшедшего».
Спрятав тетрадь под рубашку, Кирилл вышел и тихонько притворил за собой входную дверь. Кот Пушок, молча, проводил его пристальным взглядом, но подниматься не стал. А прикрыв пушистым хвостом чёрный нос, опять задремал.
Выскочив во двор, Кирилл пулей припустил в сторону сеновала, возле которого его уже ждали одноклассники – два парня, полная противоположность друг другу. Один длинный и тощий, как штакетина с короткой стрижкой рыжих волос – Олег, другой – толстый с пухлыми розовыми щёчками, как у поросёнка и чёрными, подстриженными под полубокс, волосами – соседский Вовка. Его большой новый дом, построенный пару лет назад, стоял сразу за дедовским огородом и возвышался как колокольня на пригорке.
– Кирюха, мы здесь! – закричал розовощёкий Вовка, увидев бежавшего через двор внука деда Матвея.
– Ну что, принёс заветную дедову тетрадку, которую тот охраняет как зеницу ока? – поинтересовался Олег, сосед Кирилла по школьной парте.
– Принёс, – ответил тот и, вытащив из-за пазухи толстую красную тетрадь, замахал ей в воздухе, как выигранным в военной битве трофеем.
– Тогда, скорей бежим ко мне домой, там почитаем. У меня мамка ушла на работу, и вернётся только поздно вечером, – произнёс толстый розовощёкий Вовка, выглядевший прямо, как из знаменитой детской сказки о трёх поросятах. Ну, прямо вылитый Нуф-Нуф, Наф-Наф или Ниф-Ниф.
– А батя где, – поинтересовался у него тощий Олег.
– Ещё на прошлой неделе уехал в город к дяде Валере, старшему брату отца, за запчастями к бензопиле и до сих пор не вернулся, наверно опять загуляли, – ответил Вовка.
– Мамка опять будет сильно ругаться, когда пьяный отец вернётся от дяди Валеры без копейки денег.
– А старший, брат Ванька где? – поинтересовался Кирилл.
– Он с самого утра куда-то ушёл. Видно, на школьном стадионе в футбол гоняет с одноклассниками или в клубе режется в бильярд, – посмотрев на взъерошенного Кирюху, произнёс Вовка.
– А у вас мать с отцом постоянно ругаются, есть для этого повод или нет, – произнёс тощий как штакетина Олег и, посмотрев на розовощёкого Вовку, засмеялся звонким заливистым смехом. – Да, тихо ты – громогласный, а то деда Матвея разбудишь, – зашушукал на того Вовка, посматривая на открытые окна в доме деда.
– Ребята, хватит вам ссориться из-за всяких пустяков, лучше пошли побыстрей, а то дед проснётся и увидит, что я взял его тетрадь, – произнёс двенадцатилетний дедов внук Кирилл. – И тогда, нам от него всем влетит. Он сильно не любит когда трогают его вещи, а тем более эту тетрадь. Он над ней трясётся, как тот кощей бессмертный над златом в сказке.
Сказал и, вприпрыжку, перескакивая грядки с морковкой, луком, редиской и другими посадками, помчался к соседнему, через дедов огород, Вовкиному дому.
– Кирюха, осторожней там, за оградой Мухтар отвязан, – только и успел вдогонку крикнуть Вовка, мчавшемуся и размахивающему в руке тетрадкой, Кириллу. Тощий Олег, выбрасывая вперёд свои длинные и костлявые ноги, последовал за ним, а замыкал, мчавшуюся через огород разномастную троицу закадычных друзей, коротконогий Вовка.
Двухгодовалая немецкая овчарка, гавкнув для порядка на мчавшихся через ограду ребят, проводила их до дверей дома. Виляя хвостом и поглядывая, как положено умной и воспитанной собаке, улеглась возле высокого крыльца, охранять хозяйский дом от непрошеных и незваных гостей.
А уже через пять минут, в большой комнате у Вовки, троица таких непохожих друг на друга, но закадычных друзей, налив по кружке парного молока, уселась за круглый стол и принялась разглядывать дедов дневник.
– Кто будет читать? – спросил длинный и тощий как штакетина Олег.
– Каракули деда Матвея только Кирюха может разобрать, – ответил Вовка и, открыв первую страницу, подсунул тетрадку под руки внуку деда.
– А почему сразу я, – насупив брови, произнёс светловолосый Кирилл.
– Читай, читай не выпендривайся, как красна девица, – произнёс Вовка.
– Без шоколадных конфет читать не буду, и не уговаривайте, – огрызнулся Кирилл и, отодвинув дедов дневник в сторонку, подморгнул Олегу.
– Сейчас принесу, только подожди без меня не начинай читать, – сказал Вовка и умчался на кухню. Через минуту он поставил на стол полную чашку шоколадных конфет и большую тарелку с мягкими бубликами. Запивая бублики вприкуску с конфетами парным молоком, Кирилл принялся за чтение дедова дневника.
– Первый рассказ называется «Старая карта», – прочитал Кирилл в дневнике и, посмотрев на внимательно слушающих его ребят, продолжил.
***
Я хочу вам рассказать одну необычную, на мой взгляд, но очень интересную и занимательную историю, которая приключилась со мной в прошлом году. Вы наверно хорошо помните тот курьёзный случай, прошлой осенью, когда моя ненаглядная бабка Акулина на целую неделю, переполошила всю нашу деревню, подбивая местных мужиков пойти в лес на мои поиски. Но, славу богу всё закончилось хорошо, и без каких либо серьёзных последствий.
Так давайте не будем бежать впереди поезда, а начнём всё по порядку с самого начала этой необычной истории.
Как сейчас, припоминаю, был выходной день. Воскресенье или суббота, точно уже и не помню, но это сейчас и не очень важно в нашем повествовании. Светило тёплое не по-осеннему солнышко. Словно белые пушистые барашки, то догоняя друг друга, то отставая, на светло-голубом небе плыли облака, играя в догонялки. Как в медленном танце, вальсируя в воздухе, кружились жёлтые, красные и бордовые листья, подгоняемые небольшим тёплым ветерком. Лёгкими пушистыми пёрышками медленно опускались на пожухлую, но местами ещё не по-осеннему зелёную травку, засыпая разноцветным ковром ещё тёплую после жаркого лета землю. Отсутствие осенних проливных холодных дождей радовало моё трепетное сердце и нежную душу. А приятное состояние расслабленности и умиротворения навевало на меня неограниченную фантазию и поэтический настрой. Это я так шучу. В такие прекрасные деньки, как были сегодня, на меня исходила такая приятная благодать, что я мог неделями пропадать в лесу, наслаждаясь его прелестными осенними красотами и вдыхая превосходный аромат спелых лесных ягод. Вот я и решил, как говорится, побродить по лесу, размять старые дряблые косточки и подышать свежим воздухом. А, потом, по возвращению из таких вот путешествий я, как барсук забирался в свою нору на несколько дней и писал свои незамысловатые рассказы.
Перебравшись на другой берег по узкому мостику, перекинутому через нашу речку – невеличку, я по тропинке, петляющей как змейка, углубился в лес. Насвистывая весёлую, полюбившуюся еще с раннего детства мелодию, и поглядывая по сторонам, мало ли где под деревьями найду спрятавшийся грибок или куст спелой малины, я всё дальше и дальше удалялся в разукрашенный природными красками осенний лес. Петляя по узкой тропинке, вдыхая лесные ароматы и вслушиваясь в трели птиц, я вышел на небольшую полянку, окруженную со всех сторон стройными белыми берёзами, как часовыми. В самом центре лесной поляны, возле небольшого костра сидели три, таких не похожих друг на друга, парня. Никого и ничего не замечая кругом, они что-то усердно обсуждали между собой. Чтобы ненароком не напугать эту троицу я тихо, почти на цыпочках, подошел поближе к ним и остановился, прислушиваясь к их разговору. Не замечая моего появления, они продолжали свой разговор. Послушав пару минут их занимательную беседу я, кашлянув в кулак, тихо заговорил.
– О чём беседуем, мелюзга пузатая? – спросил я тихим спокойным голосом. Но, их шоковая реакция на внезапное моё появление возле костра, очень насторожила меня. Притихнув, они как-то подозрительно стали переглядываться между собой, временами бросая косые недобрые взгляды в мою сторону.
– Ну, что замолчали, сорванцы или языки проглотили от счастья, увидев моё внезапное появление? – задал я им следующий вопрос и подошел ещё ближе к ним. – И не надо на меня так поглядывать, как на ночное привидение в старом заброшенном доме или инопланетянина, спустившегося с Марса на эту грешную землю.
