Kitabı oku: «Рассказы и стихи», sayfa 3
Вверху кто-то закричал. Что крикнули – не разберёшь. Игорь отреагировал на голос. Поднял голову. Узнал, кажется, Палыча. Почему-то у того перепуганное лицо. Или так показалось? Потом сверху стали опускаться стропы с крюками. Палыч стоял во весь рост и что-то показывал рукой. А, это он крановщику, догадался Игорь и только сейчас услышал работающий двигатель. Сразу пропала пелена и пришла ясность. Надо хвататься за стропы или за крюк! Палыч подсказывает и руководит невидимым крановщиком.
«Вира!..»
Голые руки скользят по стропам…
Надо ухватиться за крюк!..
Сорвалось!..
Ещё раз!..
Когда кажется, что тянущая вверх сила готова разорвать тело, Игорь разжимает пальцы…
«…Он был в здравом уме, но чувствовал ненависть ко всем сидевшим за столом».
Сколько можно терпеть боль? Где тот порог, за которым она уже безразлична?
В седьмом классе сосед Игоря по парте, на два года старше его, стал выкручивать ему руку. Из озорства. От избытка силы. Сначала было очень больно. Кричал. Потом только ненависть. И одноклассник понял, что переступил черту, которую переступать нельзя. Но понял поздно. Друзьями они не стали…
Дверь кандёйки открылась, и в клубы сигаретного дыма, перемешанные с шумом послеобеденного веселья и начавшегося уже празднования Международного женского дня, проникло что-то новое. В проёме двери стоял Игорь. Грязь, налипшая на нём многокилограммовым панцирем, стекала на пол. Его не сразу узнали. В наступившей тишине он прошёл босыми ногами к дальнему торцу стола, где бригадир и ещё трое играли в домино, медленно, с трудом поднял руку и ударил бригадира в скулу. Удар вышел не сильный, голова бригадира только качнулась, а на щеке остался косой грязный след.
Никто его не остановил. Все смотрели то на бригадира, то на Игоря. А он хотел ударить ещё, но в бессилии опустился на скамью и вдруг заплакал.
Он сидел, размазывая по лицу грязь и слёзы, и не видел, как кто-то протягивает ему кружку с водой.
Сослуживцы
Они назначили встречу на площади Маяковского, у памятника. Олег приехал первым и стал ждать. Минут через десять появился Борис. В одной руке у него была барсетка, он опаздывал и спешил. Хотя они не виделись больше двадцати лет, Олег сразу его узнал. Борис остался таким же, только чуть располневшим, и волосы на голове заметно поредели; сквозь них просвечивала уже намечающаяся лысина. Борис подошёл, и Олег подумал, что они пожмут руки, обнимутся, похлопают друг друга по плечам, но Борис полез целоваться. «Как азиаты какие-то или как Брежнев…» – пришло на ум Олегу, и он, смутившись, тоже коснулся губами щетины на щеке старого армейского товарища.
– Ну, ты не изменился! – воскликнул Борис. – Всё такой же, спортивный!..
– Да и ты не меняешься, – ответил Олег, – только вот волосы…
– Лысею, – усмехнулся Борис.
Принялись расспрашивать и рассказывать о себе. Больше говорил Борис.
– Мне тут надо на работу заскочить, – сказал он. – Поехали со мной. Заодно там и посидим, там есть где…
– А ты что же, в Москве работаешь?
– Полгода.
– И кем?
– Массажистом.
– Ты же прапорщиком в Мурманске служил!..
– Мичманом, – поправил Борис. – Но всё, почти год как в запасе…
Олег был удивлён. Тем, что товарищ работает в столице массажистом, – особенно.
– Курсы, наверное, кончил? – спросил он.
– И курсы, и медицинское училище перед этим.
– Когда же ты успел?
– Успел, – хитро улыбнулся Борис. – Крутиться надо… Потом расскажу. Поехали ко мне на работу.
– А где это?
– На «Войковской».
– Хорошо, – согласился Олег, и они пошли к метро.
Войдя внутрь, спустились по лестнице, и Олег направился к турникетам, по пути доставая из кармана куртки проездной билет. Борис же предъявил какие-то корочки контролёру и прошёл по ним.
– Что это у тебя? – полюбопытствовал Олег уже на эскалаторе, имея в виду удостоверение товарища.
Борис раскрыл его и показал. Это было удостоверение ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС.
– Ты там был? – спросил Олег.
– Три месяца. Из Мурманска направляли.
– Ну и как, без последствий?..
– Нет, всё нормально, – заверил Борис.
– Льгот, наверное, – море?
– Да. Проезд бесплатный на городском транспорте, выслуга лет, доплаты, пенсия уже…
– Большая?
Борис назвал сумму. Олег, не имея постоянной работы, позавидовал; деньги по нынешним меркам хоть небольшие, но одному на них прожить можно. В кармане у него сейчас было гораздо меньше, и он в уме прикидывал, хватит ли их, чтобы угостить товарища в кафе или баре. Борис же добавил:
– Но работаю ещё.
– На «Войковской»?
– Да, в спортивном центре. Там для «крутых» теннисный корт, тренажёрный зал, бассейн, сауна… А у меня отдельный кабинет. Массажный.
– Новых русских массируешь? – улыбнулся Олег.
– Ну а кого же! Простые работяги туда не ходят – не по карману… – Борис как-то пристально взглянул на товарища.
– А если тебе в спортивное общество устроиться, в «Динамо» или в «ЦСКА», например? Загранкомандировки, мир увидишь!..
– Зачем? «Бабки» там меньше, а работа!.. Попробуй у спортсменов мышцы промни, – легче самому матч отыграть. Полный массаж, без халтуры, – больше часа. Двоих таких отмассируешь – и баста, выдохся. А тут мужик какой-нибудь из «новых» или баба: мышц нет, тело мягкое, двадцать минут – и следующий. Человек семь или восемь за день примешь, а сеанс – до шестидесяти долларов; вот и считай, сколько выходит.
– Долларов триста, четыреста, – умножил вслух Олег.
– Ну, четыреста – это очень хорошо. Такого почти не бывает. Ещё хозяину надо отдавать половину…
– «Крыша», что ли?..
– Да, «крыша», без этого нельзя. Но в день около ста пятидесяти долларов на кармане имею, – похвалился Борис.
Олег позавидовал, но говорить ничего не стал; к деньгам он относился спокойно, без фанатизма – словечко его племянника.
– А живёшь где? – спросил Олег.
– Квартиру купил. Сейчас ремонт в ней делаю. Кстати, ты плитку не можешь положить на стены, ты же сказал, что на стройке работаешь?
– Смочь-то смогу, но я не по этому профилю, лучше специалистов найми, чтобы потом без претензий.
Борис стал задавать ещё какие-то ремонтно-строительные вопросы. Олег отвечал. Так за разговорами доехали до нужной станции. От метро к спортивному центру шли пешком минут десять. Завернули в какой-то двор, и Олег увидел большой металлический ангар, выкрашенный в синий цвет и напоминающий по виду склад. С одной его широкой стороны был вход со ступеньками и стеклянными дверями. Вошли, и Борис сказал охраннику, что Олег пришёл с ним. Их пропустили.
Внутри спортцентра было два этажа. Массажный кабинет Бориса располагался на первом. Это были его владения, здесь он переодевался, ел во время перерыва, спал временами на массажном столе или на кушетке, когда не было клиентов. В большом шкафу на полках стояли всевозможные баночки с кремами, пузырьки с чем-то, лежали бинты, вата, лекарства – целая миниаптека.
– Форму взял? – спросил Борис.
– Взял, – ответил Олег. Борис предупреждал его по телефону перед встречей, что спортивная форма может понадобиться.
– Большой теннис не обещаю – за него надо платить, а в настольный обязательно сейчас сыграем.
Начали переодеваться. Олег достал из спортивной сумки, которая была при нём, полукеды, футболку, трусы.
– Нам на второй этаж, – сказал Борис, когда они были готовы.
Прошли мимо охранника и поднялись по лестнице.
– Подожди минутку, – предупредил Борис, – я к Назиму зайду.
– Хозяину?.. – догадался Олег.
– Да. – Борис, держа в одной руке барсетку, открыл дверь, на которой не было никакой таблички.
Пока он находился в кабинете, Олег зашёл в расположенный рядом довольно просторный зал, посередине которого стоял теннисный стол. Окна в зале были только с одной стороны и выходили внутрь спортивного объекта, как раз на корт для большого тенниса. На корте в это время играли двое – парень и девушка, оба молодые, лет по двадцать, играли вполне прилично.
Вошёл Борис, по дороге пересчитывая купюры и складывая их в свою сумочку. Вид у него – в спортивных трусах и с барсеткой – был довольно комичный.
– Сегодня не густо… – немного огорчённо объявил он, не обращаясь конкретно к Олегу. – Всего сто двадцать…
Олег понял, что это долларов. Сто двадцать долларов, может, чуть больше, он зарабатывал лишь за неделю.
– А что здесь за материя? – спросил он, показывая на разбросанные по полу и даже на теннисном столе кучи ткани.
– Это женщины днём работают. Шьют, – объяснил Борис, конкретно не говоря, что именно шьют.
Он убрал со стола наваленную на него ткань и достал из большого ящика, стоящего в углу, несколько ракеток и шарик.
– Я последний раз лет пятнадцать назад играл, – как бы оправдываясь, признался Олег, выбирая ракетку.
– Тогда сначала разомнёмся?.. – предложил Борис.
– Ага, а то я уже забыл, как ей бить.
Стали играть. Олег на удивление быстро вспомнил подзабытые приёмы и через несколько минут уже довольно уверенно отбивал шарик и гасил.
– На счёт?.. – спросил он.
– Давай, – ответил Борис.
– До каких играем?
– До двадцати одного…
Началась игра. Первую партию Олег выиграл -21:16. Настроение поднялось, мышцы разогрелись и были такими же упругими, как в юности. Вторая партия проходила более напряжённо, и верх уже взял Борис -21:18. Третья тоже была за ним.
Потом счёт партиям потерялся, и полтора часа они резались с переменным успехом, но всё-таки Борис был впереди; сказывалось то, что он имел возможность периодически тренироваться здесь. Но Олег не огорчался, он был благодарен товарищу, что тот дал ему возможность поиграть, пригласив сюда.
– В сауну пойдём? – спросил Борис, когда уже наигрались.
– Пошли, – согласился Олег.
Сауна оказалась тоже на втором этаже и представляла собой что-то вроде деревянной палатки. Наверное, разборная и переносная. Рядом с ней был довольно приличных размеров бассейн, длиной метров десять-двенадцать. Олег удивился, что такая крупная ванна находится не внизу, ведь в ней несколько десятков тонн воды. Но, видно, проектировщиками здания все нагрузки были рассчитаны.
Борис сказал, что перед тем как зайти в сауну, надо помыться. Пошли в душ. Дверь, ведущая в него, была рядом. Когда разделись, Борис, глядя на своё мужское достоинство, как бы извиняясь, сказал, что «он» у него «так и не вырос…»
– Проблем-то у тебя с женщинами нет?.. – спросил, подбадривая, Олег.
– Проблем нет, – ответил Борис. – Некоторые сюда ходят не столько за массажем, сколько за «этим»… – намекнул он. – С одной я уже второй месяц… У неё муж бизнесмен, сама вся «упакована», на «мерседесе» два раза в неделю приезжает. Вчера была. Затрахала… А отказаться нельзя, очень выгодная клиентка…
– Значит, у тебя сегодня выходной… – пошутил Олег, намекая на «трудную» жизнь товарища, и вспомнил слова Бориса, что тот четыре месяца как развёлся. Борис не понял, о каком выходном было сказано, и продолжал смывать с себя пену от шампуня. А Олег подумал весело, без злобы: «Если бы вдруг он родился женщиной и у его мужа был «такой», он бы тоже развёлся…»
Вышли из душа и перешли в сауну.
– Что-то в ней совсем не жарко, градусов шестьдесят, не больше, – критически оценил Олег.
– Она выключена. Последние клиенты часа два как ушли.
– А включить нельзя? – спросил Олег.
– Хозяин не разрешает. Только для клиентов.
«Слив», – припомнилось Олегу словечко знакомого парня, с которым одно время пришлось работать в бригаде. Тот парень до стройки работал официантом и рассказывал, что «сливом» у них называлось недопитое в бутылках вино и водка после посетителей. Когда ресторан закрывался и вся обслуга садилась поздно ночью ужинать, то пили этот слив из бутылок. Олег, вспомнив это, брезгливо передёрнулся. «Слив…» – ещё раз повторил он про себя.
Посидев в полутёплой сауне, нырнули в бассейн. Было необычно купаться в конце октября. Последний раз Олег плавал почти три месяца назад.
Поныряв, вылезли на бортик.
– Где будем выпивать? – спросил Борис.
– Надо сначала сходить купить, – ответил Олег.
– Уже всё куплено, – успокоил товарищ и предложил, показав на два круглых пластмассовых столика у бортика бассейна: – Давай здесь.
– А можно? Хозяин не заругает?
– Он уже ушёл, – заверил Борис. – Я сейчас всё принесу, – и пошёл к лестнице.
Олег смотрел вслед своему товарищу и думал, что тот всё-таки изменился, стал не таким, как прежде, другим, и отличается от него, Олега. Правда, они в армии все были тогда равны и одинаковы, это «гражданка» расставила их по ступенькам и полочкам. И всё же было странно, что один – вот, Олег – на стройке пашет за копейки, а второй – его товарищ – работает массажистом, «бабки» имеет, квартиру купил, москвичом стал… Но он ведь «ликвидатор», – успокаивал себя Олег, он заслужил. Да, к тому же, крутится мужик… Но словечко «слив» не отставало.
Олег сидел, ждал Бориса и тусовал в голове мысли, как колоду карт. И никак у него ничего не получалось. Получалась – ничья. А ничьей не бывает, кто-то должен остаться в дураках. Выходит, это он, Олег.
Пришёл Борис, принёс семисотграммовую бутылку водки и четыре пива. Из закуски были солёные ржаные сухарики.
– Я тебе деньги отдам… – сказал Олег.
– Не волнуйся, – успокоил его товарищ. – Это презент сегодня от клиента…
– Ты так тут сопьёшься… – пошутил Олег.
Борис усмехнулся.
Разлили.
– За встречу!.. – предложил тост Олег.
– Чтобы больше не теряться… – добавил Борис.
Выпили и стали вспоминать армию. Кроме службы, их практически ничто не связывало, и поэтому разговоры на другие темы как-то не клеились.
Когда всех армейских друзей вспомнили, начали опять расспрашивать друг друга о сегодняшней жизни.
– Сколько ты в месяц получаешь? – поинтересовался Борис.
– Сколько ты за пять дней… – честно признался Олег.
– Хочешь со мной работать?
– Я же не массажист…
– И не надо, – сказал Борис. – Ко мне клиенты приходят; пока они в сауне попарятся, пока я им массаж сделаю, ты в это время стол приготовишь, за пивом сходишь… – Борис смотрел на товарища внимательно, как сегодня днём в метро.
Олег тоже посмотрел на него.
– Выходит, ты мне предлагаешь «шестёркой» тут быть… – с обидой в голосе ответил он.
– Почему «шестёркой»?! Нормальная работа, и «бабки» будешь получать приличные, не как у себя на стройке…
– И слив пить… – продолжил Олег.
– Какой слив? – не понял Борис.
– Ладно, это я так, о своём.
– Подумай… – уговаривал товарищ.
Олег сидел и думал. Но о другом. Борис тоже замолчал. Так прошло минуты две.
– Ты в Чернобыль сразу после аварии попал? – неожиданно спросил Олег.
– Давай выпьем, – не отвечая на вопрос, сказал Борис.
Выпили ещё.
– Я там и не был. – Борис запил водку пивом.
– Как не был?! – удивился Олег. – А корочки, удостоверение?..
– Я в Мурманске при Штабе флота в это время массажистом работал. Знаешь, какая у меня клиентура была!.. Одни «лампасники». Адмиралы, контр-адмиралы!..
– Значит, ты там не был… – сказал Олег утвердительно, но обращаясь не к Борису, а к себе. И вспомнил парнишку из соседней бригады, тоже ликвидатора, ставшего инвалидом и устроившегося, в конце концов, у них на участке ночным сторожем. В двадцать пять лет…
А Борис продолжал рассказывать о своей службе в Мурманске, как ему по блату сделали удостоверение, как адмирал – он назвал даже фамилию – не хотел отпускать его в запас. И отпустил лишь после того, как Борис подготовил себе замену…
«Слив…» – опять завертелось у Олега на языке словечко. Он взял бутылку и разлил остатки водки. Получилось почти по полному стакану.
– Много!.. – засомневался Борис.
– Тащи!.. – коротко скомандовал Олег и залпом выпил.
Борис, давясь, тоже выпил. Молча допили пиво, и Бориса развезло. Он откинулся на спинку стула и дремал.
А у Олега всплыл в памяти один подзабытый армейский случай, когда он подрался с Борисом и ещё двумя сержантами. Всё началось шутя, вроде борьбы, но потом перешло в неприкрытую драку. Они, трое, сменяли друг друга, а он стоял за себя один. В конце, через тридцать минут, так устал, что едва держался на ногах и с оторванными пуговицами на хебешке, с выскакивающим из груди сердцем еле вышел из подсобки. Всплыла и причина драки: они хотели сделать его таким же, как они, чтобы думал, как они, поступал, жил… Не вышло. И не выйдет…
Олег встал и пошёл к лестнице. По дороге, вдруг вспомнив что-то, остановился и вернулся к столику. Рядом с Борисом, у ножки стула, стояла барсетка. Олег знал, что в ней, кроме денег, было ещё удостоверение «ликвидатора» и записная книжка с его номером телефона. Он взял сумочку, не раскрывая, кинул в бассейн и теперь уже ушёл совсем.
Когда оделся в кабинете Бориса, то вынул из кармана своей рубашки деньги и, не отсчитывая, бросил на массажный стол. «За слив и за всё…» – проговорил про себя он и вышел.
Охранник отвлёкся от просмотра футбола по телевизору и выпустил его на улицу.
– Какой счёт? – спросил на прощанье Олег.
– Два – один, наши ведут…
«Наши», – повторил Олег, застегнул повыше молнию на куртке и нырнул в холодную темноту.
Писатель-сатирик
Людмила Ивановна давно хотела написать юмористический рассказ. От кого-то она слышала, что за него могут заплатить аж две тысячи долларов! На две тысячи она, пожалуй, не рассчитывала, но на то, что он будет опубликован на 16-й полосе «Литературки» и за него дадут гонорар, – надеялась.
Дождавшись однажды поздно вечером, когда дети и муж лягут спать, она зажгла настольную лампу и потихонечку пристроилась за письменным столом. Сюжет, в общем-то, ею был уже придуман, она вынашивала его несколько недель; теперь предстояло воплотить всё это на бумаге. Казалось бы, просто, но дело в том, что Людмила Ивановна ничего, кроме всевозможных заявлений и поздравительных открыток, в своей жизни не писала, если исключить, конечно же, школьные сочинения. Но это было давным-давно.
Итак, она села, взяла ручку и приготовленные листки бумаги. Название рассказа – вернее, пьески – и первые несколько предложений у неё уже сидели в голове, за них она не беспокоилась. А дальше, она надеялась, сюжет вывезет. Он был незамысловат и, прямо скажем, из её личного опыта. Самое главное, Людмила Ивановна знала, чем «всё дело» должно закончиться. А это, она считала, вместе с уже заученным началом – костяк всему. Она даже сочинила последнюю фразу и, чтобы не забыть, записала её отдельно.
Людмила Ивановна стала писать. Но вначале она вывела – как напечатала – большими заглавными буквами:
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ ВОПРОС
(современная пьеса)
И продолжила:
Пятница. Конец рабочей недели. Просторная светлая комната, являющаяся одним из помещений коммерческо-производственной фирмы. За столами сидят женщины-сотрудницы. На стене большие кварцевые часы. Время – 15.30. Одна из женщин, черноволосая, за сорок, с ещё не погасшим блеском в глазах, снимает трубку местного телефона и набирает номер.
Здесь Людмила Ивановна остановилась и задумалась. Перечитала написанное, и ей понравилось, как ей показалось, во всём этом была интрига. Сразу же появились новые мысли. Она, чтобы не потерять и их, и кураж, начала быстро водить авторучкой по бумаге:
«Игорь Алексеевич, это Вера Ивановна. Детей не пора делать?..»
Игорь Алексеевич: «Пора, пора, я и забыл об этом!..»
Вера Ивановна: «Тогда сегодня с Петровой».
Игорь Алексеевич: «Нет, с Петровой не буду. Приходи сама».
Вера Ивановна {взглянув искоса на совсем молоденькую Петрову): «К вам в кабинет?»
Игорь Алексеевич: «Да, ко мне. Здесь сделаем».
Вера Ивановна (отводя взгляд от Петровой, говорит так, чтобы все слышали): «Девочки, ну я пошла к Сидорову детей делать».
Встаёт и уходит. Все с пониманием смотрят вслед.
Кто-то с завистью тихо произносит: «Красивая!..»
Вера Ивановна (входя без стука в кабинет начальника): «Игорь Алексеевич, я пришла».
Игорь Алексеевич (что-то торопливо дописывая): «Хорошо, сейчас и начнём. Располагайся».
Вера Ивановна устраивается на кожаном диване.
Людмила Ивановна опять остановилась и подумала: удобно ли, что её героиня устраивается на кожаном диване, не слишком ли это? И решила, что не слишком, тем более, что этот диван и в самом деле существует, и Людмиле Ивановне не раз доводилось на нём сидеть. Воодушевившись, она принялась снова за своё произведение:
Игорь Алексеевич (отрываясь, наконец, от бумаг, нетерпеливо): «Ты готова?»
Вера Ивановна: «Не совсем».
Игорь Алексеевич (с лёгким раздражением):
«Что же ты не приготовилась?!»
Вера Ивановна (тоже раздражаясь): «А что вы до конца рабочего дня тянули?..»
Игорь Алексеевич (чувствуя свою вину и сглаживая её): «Хорошо, хорошо. Сколько тебе времени нужно?»
Вера Ивановна (ещё не успокоившись): «Минут пятнадцать…»
Игорь Алексеевич задумчиво смотрит на женственно-привлекательную фигуру Веры Ивановны
В этом месте рука Людмилы Ивановны вновь замерла: хорошо ли так хвалить свою фигуру? Но дело в том, что фигура у неё и вправду была очень привлекательной; и начальник, и другие мужчины на неё засматривались – она это знала. Взглянув на экран выключенного телевизора, который стоял слева на тумбочке, и увидев там свой чёрно-серый силуэт, Людмила Ивановна, отбросив уже все «предрассудки» и сомнения, смело стала писать:
Он же (глядя сотруднице прямо в глаза и на что-то решившись): «А отсюда я в тебя войду?..»
Вера Ивановна (с сомнением): «Ну, если сможете, но вряд ли».
Игорь Алексеевич (обиженно): «Почему же? Вчера смог, а сегодня не смогу?!»
Вера Ивановна: «Ну, попробуйте. Может быть, у вас и получится. (И, что-то вспомнив, с опаской): А вы не заразите?»
Игорь Алексеевич (успокаивая сотрудницу): «Я проверялся!..»
Вера Ивановна наклоняется и кладёт локти на стол начальника. Он мучается, но у него ничего не выходит. Вера Ивановна пытается ему помочь. Но и вдвоём у них ничего не получается.
Игорь Алексеевич (чувствуя, как вспотели ладони): «Ладно, оставим до понедельника. Кажется, время терпит».
Вера Ивановна (повернув к нему голову, настойчиво): «Ну, давайте ещё раз попробуем!..»
Снова пытается ему помочь. Но всё безрезультатно.
Усмехнувшись своим вольным мыслям, Людмила Ивановна на минуту застыла, перечитала последние строчки и игриво представила: что будет, если её муж это прочитает? Её муж в это время спал за стеной, и его дыхание в окружающей тишине можно было услышать.
«Ничего, – решила Людмила Ивановна, – он это, скорее всего, никогда не увидит, ему просто не попадёт в руки. Но всё же надо умерить пыл», – подумала она и стала снижать обороты:
Игорь Алексеевич (отдав инициативу сотруднице и не зная, чем занять руки): «Знаешь, приготовься и приходи в понедельник».
Вера Ивановна (с чувством превосходства): «Я-то всегда готова!..»
Игорь Алексеевич (глядя в сторону, куда-то в пол): «Вот ещё что забыл: мы же с третьим ничего не решили. Что с ним делать будем?»
Вера Ивановна (уверенно): «А что третий! Он у нас всегда считался лишним…»
Игорь Алексеевич (наконец решившись поднять глаза): «Так-то так, но он всё-таки есть. Что с ним делать?»
Вера Ивановна (с лёгкой иронией): «Что-что?.. Разбросаем по разным кучкам: если инвалид – отдельно, если вредный – отдельно. Потом, во вторник или в среду, сделаем и его.
Начальник задумывается. После короткой паузы:
«Ты считаешь, так лучше будет?»
Вера Ивановна (без тени сомнения): «Я уже больше двадцати лет так считаю. Было бы из-за чего переживать!..»
Игорь Алексеевич (почти серьёзно): «Тебя бы на это место…»
Вера Ивановна (тоже серьёзно): «Вы бы лучше зарплату мне повысили, за консультации».
Людмила Ивановна оторвала авторучку от бумаги и с удовольствием пофантазировала: что, в самом деле, случится, если она займёт должность начальника. «Уж, во всяком случае, многое изменится, – подумала она. – Этой блондиночки, Петровой, уж точно в отделе не будет. Да и этого Игоря Алексеевича… Он, по правде говоря, ни на что не годится; помогаешь ему всякий раз, как мальчику…»
Снова поймав себя на мысли, что отвлеклась, Людмила Ивановна принялась завершать своё творение. Нужно было подойти к аккордной фразе. Как ей показалось, это надо было сделать так:
Игорь Алексеевич (делая вид, что хочет заняться чем-то неотложным): «Ладно, иди. В понедельник, в десять, жду тебя».
Вера Ивановна, улыбаясь и поправляя на ходу причёску, выходит из кабинета. Пройдя немного по коридору, она открывает дверь с табличкой «Бухгалтерия» и прямо с порога обращается к программистке, сидящей возле окна:
«Леночка, у нас сейчас с начальником ничего не получилось, у него компьютер завис, и он в мой не смог войти. Поэтому попробуй на своём по сети распечатать ведомость на детей. И по третьему цеху, где у нас инвалиды заняты и есть вредное производство, тоже ведомость приготовь, пожалуйста. Но с ней можешь не торопиться, её ко вторнику».
И последняя фраза легла на бумагу, как выстрел в «десятку», – в юности Людмила Ивановна ходила в стрелковую секцию и даже хранила в альбоме вместе со старыми фотографиями несколько завоёванных грамот. Рука её сейчас не дрогнула, и она, как когда-то на огневом рубеже, задержав дыхание, «спустила курок»:
После этого Вера Ивановна прошла и заняла своё место главного бухгалтера
Занавес
