Kitabı oku: «Рекрут», sayfa 4
Глава 12
Волна воспоминаний нахлынула на Сашку Бурова с такой силой, что он потерял всякую осторожность и бдительность, а это в его шатком и опасном положении было подобно смерти.
– Итак, – разговаривал он сам с собой, – Вадим все сделает. Голова у него варит, стоит лишь намекнуть, а эзоповский язык они хорошо изучили за время рискованной совместной армейской жизни.
Сашка не сомневался в Вихе, телеграмму он сейчас же отстучит на ближайшем почтамте, в этом проблемы не было, но была одна заковырочка и довольно существенная: где спрятать компрометирующие документы? В машине нельзя – через час, как только ее обнаружат, она будет развинчена до последнего шурупчика и просвечена до последней пылинки. Домой также нельзя, Буров даже не заезжал на свою квартиру. Он прекрасно знал, что там его уже давно ждут. В какой-нибудь тайник? Но подходящего места у Сашки не было. Сдать в милицию – значит, просто подарить вещественное доказательство охотникам, которые имели своих людей в органах, и через десять минут компрометирующий материал будет или изъят, или подменен.
Времени на размышления катастрофически не хватало. Преследователи сидели на хвосте и дышали в затылок. Нужно было срочно решить эту непростую задачу.
И вдруг Бурова осенило: он вспомнил про свою первую любовь Ирину Купченко. Ну, конечно же, как он, мудак, не подумал об этом раньше. Ирка сегодня уезжала из города и просила проводить ее с железнодорожного вокзала, а заодно обещала вернуть ему дискету. Встреча была назначена на… Сашка торопливо посмотрел на свои часы: стрелки показывали девять тридцать пять…
До отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Буров прикинул, чем рискует он, доверившись Ирине, и чем рискует она, взявшись за то, чтобы передать Вадиму материалы. О его связи с Купченко никто толком не знал, к тому же и связи как таковой не было, она оборвалась лет семь назад печально и безвозвратно. Случайная встреча на днях всколыхнула воспоминания об их молодости и, как оказалось, не прошедшую боль их никчемной ссоры. Старая дискета была всего лишь поводом для встречи.
Как бы там ни было, другого способа передать ценный материал Буров в данную минуту не видел.
* * *
Крепкая увесистая рука уверенно повернула ключ зажигания и легла на рычаг переключения скоростей. Нужно было спешить! Но, кажется, он опоздал, мышеловка захлопнулась…
Сердце предательски екнуло и, оборвавшись куда-то глубоко внутрь, замерло. Сашка побледнел и замер. В подворотню с визгом ворвался гаишный «Москвич» и старый знакомый «воронок». Загородив выход из переулка машинами, милиционеры поспешно выпрыгивали из салона, на ходу вынимая оружие и беря на мушку перламутровый «жигуленок».
– Блин! – глухим голосом проговорил загнанный в угол беглец. – Приплыли! Все, конец!
Руки сами по себе обмякли, и голова странным образом затуманилась. В салоне нестерпимо воняло спиртом. Сашка равнодушно посмотрел на почти пустую бутылку «Роял», потом перевел взгляд на зеркало. Позади машины был тупик, кирпичная стена жилого дома была надежным сторожем для беглеца. Впереди две машины надежно закрывали выход из подворотни. Буров отметил про себя, что лучшую западню трудно было бы придумать, и бывалый разведчик сам залез в нее.
Правда, слева маячили огромные старые двери, которые в домах сталинского типа могли оказаться сквозным проходом на улицу, но до них надо было еще добраться, а в данной ситуации это было практически невозможно.
– Бомба, – невольно вырвалось изнутри у потерявшего уже всякую надежду затравленного беглеца.
Сашка посмотрел на пустую бутылку разлитого по всему салону спирта и с диким наслаждением втянул крупными ноздрями спасительный запах грозной жидкости.
Впереди суетливо, с опаской, стражи порядка топтались на одном месте, не решаясь приблизиться к перламутровому «жигуленку». Милиционеры, выставив из укрытия, которым служили машины, в сторону мишени стволы своих пистолетов, выжидали, глядя то на беглеца, неподвижно сидящего в заведенной машине, то на своего командира майора Хворостовского, который полусгорбившись, размахивал пистолетом, выкрикивая визгливым голосом команды.
– Выходи из машины! – надрывался начальник, не сводя злобного взгляда с порядком надоевшего беглеца. – С поднятыми руками, сука!
Майор понимал, что перламутровым «Жигулям» из небольшого дворика никуда не вырваться, но он не решался подойти к машине поближе, видя, что потрепанный автомобиль в любую секунду может рвануть с места и раздавить его, как букашку.
– Глуши мотор! – терял самообладание начальник. – Будем стрелять на поражение.
Однако беглец неподвижно сидел, как будто эти выкрики относились к кому-то другому, а не к нему.
– Товарищ майор, – обратился старшина Громов к старшему по званию, – разрешите сделать ему «дырочку»?
– Я тебе сделаю, Громов! – обругал подчиненного начальник. – Я тебе такую дырочку сделаю, что все отделение не заштопает! – и повернувшись к остальным, строго добавил: – Стрелять только по машине, брать живым!
– Так мы его живым, – не унимался сильно обиженный преступником Громов, – а он нас мертвыми?
– Молчать! – оборвал майор зануду. – В крайнем случае целиться по нижним конечностям…
За спиной майора воцарилось молчание.
– Я спрашиваю, понятно?
– Понятно, товарищ майор, – раздался недовольный голос злопамятного старшины.
– В крайнем случае… – добавил майор и гневно зыркнул на Громова, которого, по правде сказать, не очень-то любил за шкурность и постоянные доносы на своих же товарищей.
– Так точно! – недовольно потер шею хохол.
Отдав последние распоряжения Сидорову, Громову и еще двоим патрульным гаишникам, майор стряхнул грязь со светло-коричневого костюма и впился цепкими острыми глазками в водителя перламутрового «жигуленка».
Майор Хворостовский прекрасно понимал, с кем имеет дело. В отделе ему в двух словах объяснили, что это за «гусь», на которого объявлена «охота». Бывший спецназовец из разведшколы, прошедший Афган, – этого для характеристики преступника было предостаточно, чтобы понять, насколько опасен беглец, да еще загнанный в угол. Конечно, было странно, что парень с таким боевым прошлым – преступник. Но это уже майора не касалось. Впрочем, сколько теперь неприкаянных афганцев, чеченцев да и просто ребят, побывавших в «горячих точках», стали ворами, рецидивистами и прочей швалью.
Поняв, что преступник не собирается выходить из машины, Хворостовский жестом руки приказал обходить беглеца с разных сторон.
– Обходите «Жигули»! – крикнул майор и сам, выпрямившись, медленно пошел на жертву, выставив вперед пистолет.
Милиционеры пытались взять перламутровые «Жигули» в кольцо.
Сашка Буров, неподвижно сидевший за баранкой заведенной машины, сразу разгадал примитивный план майора, но провести задуманный маневр опытный разведчик ребятам не позволил. Чиркнув зажигалкой, Сашка глубоко затянулся дымом сигареты. «Жигуль» резко сорвался с места и стремительно пошел на Сидорова и Громова, пытавшихся обойти машину справа, оставив чуть в стороне майора с двумя милиционерами.
До «Жигулей» оставалось метров двадцать, когда прозвучал выстрел из пистолета. Затем началась беспорядочная пальба, и «жигуленок» моментально превратился в решето. Бледный и злой майор кричал, требуя прекратить пальбу, но сработал стадный инстинкт.
И вдруг перламутровый «жигуленок», сделав резкий крен и резко набирая скорость, пошел на таран милицейской баррикады. Машина вспыхнула ярким пламенем, и страшный огненный клубок железа, выбросив из салона горящего водителя, с грохотом врезался в неуступчивых «собратьев»…
В тихом мирном дворике раздался оглушительный взрыв, от которого в окнах близлежащих домов посыпались стекла.
Глава 13
Наташка, заметив, что Вадим проснулся и внимательно смотрит на нее, неожиданно для самой себя засмущалась своей наготы и слегка вздрогнула. Она торопливо накинула на плечи байковый черный халат.
Никогда и ни с кем ей не было так хорошо. И дело было даже не в физическом удовлетворении, которое она испытывала от одного только его прикосновения, но в большей степени от того спокойствия и силы, которые он излучал.
Она готова была бросить все к чертям и пойти за ним на край света, стоило ему только поманить ее за собой, но он не звал ее. Он ничего не требовал, никогда не осуждал, не хотел никого связывать ни обещаниями, ни клятвами, ни обязательствами. Он был волком-одиночкой, и Наталья это прекрасно понимала, но где-то в глубине души жила все-таки надежда заполучить всего Вадима, до последней капельки, до последнего желания и мысли. А пока она была рада и этим редким и коротким встречам.
– Ты проснулся? – спросила женщина, чтобы как-то начать разговор и нарушить молчание.
– Нет, – произнес Вадим, – я в коме, – и слегка улыбнувшись, добавил: – в божественной…
Наташе всегда нравилась улыбка этого красивого сильного человека – независимая, открытая, с долей иронии и добродушия. Эта улыбка покорила ее сразу, а когда она заглянула в бездонные глубины серо-голубых глаз, то поняла, что утонула в них навеки…
Молодая женщина медленно приблизилась к постели и, присев на край, прикоснулась своими влажными алыми губами к его колючей щеке.
– Доброе утро! – нежно, почти шепотом произнесла Наталья, низко склонившись над ухом любимого человека, и трепетно обняла своего любовника.
– Доброе… – весело ответил парень и нежно провел сильной рукой по ее каштановым волосам.
Так, не говоря больше ни единого слова, молодые люди пролежали несколько минут, думая уже каждый о своем: о наступающем новом дне, о ворохе проблем, о новых встречах.
– Так не хочется уходить, – вдруг произнесла Наташа, зная, что нарушает заведенное между ними правило: никогда не входить надолго в жизнь другого. Она знала, что Вадим ничего не ответит, дав понять, что у него неотложные дела, что он и не прогонит ее, а просто молча уйдет из дома и, когда вернется, ее уже здесь не будет. Ей сегодня непременно нужно быть на киностудии, но Наташе так хотелось услышать простое человеческое слово, только одно: «оставайся»…
Однако вместо ответа раздался зуммер домофона, кто-то звонил в дверь подъезда.
Молодые люди переглянулись, в такой ранний час они никого не ждали, по крайней мере Наташа уж точно.
– Кто это? – спросила она.
Вадим пожал плечами.
– А черт его знает, – удивленно ответил он, – кому не спится в такую рань?
– Может, не открывать? – тревожно спросила женщина, интуитивно предчувствуя беду.
– Может, – согласился мужчина, – я вроде бы никого не жду, а ты?
– Нет, – облегченно вздохнула Наташа, почему-то обрадовавшись такому решению.
Она обхватила Вадима руками и жадно впилась в него горячими влажными губами.
Однако снова, казалось, с еще большей настойчивостью прозвучал зуммер домофона.
– Интересно, – вздохнул мужчина, – кто так страстно желает меня увидеть?
Вадим отстранился от разгоряченной и расстроенной женщины и, поднявшись с теплой постели, неторопливо направился к переговорному устройству, размышляя на ходу, кто бы это мог быть.
Наташка с замиранием и трепетом смотрела вслед выходящему из комнаты Вадиму, на его красивую спортивную фигуру, красивую от природы: с тонким торсом, широкими плечами и длинными ногами. Она всегда была сторонницей золотой середины, но Вадим… это было что-то, это был… просто Вадим!
Вадим, медленно идя к двери, вспоминал, что вчера утром ему позвонил Костя Гуреев и предложил встретиться вечерком, объяснив, что есть серьезный разговор, который его, Вадима, непременно заинтересует, к тому же они давно не виделись и не мешало бы немного откушать водочки.
Вадим только ночью вернулся из трудной и далекой командировки, которая прибавила ему еще несколько седых волос, и он, в принципе, не прочь был слегка расслабиться, но ближе к вечеру.
– Лады, – крикнул в телефонную трубку приятель, – тогда жду тебя на Кузнецком мосту в ЦДРИ.
– Во сколько? – поинтересовался Вадим.
– В шесть!
– Заметано, старина…
Вадим отвез материал в издательство в конце рабочего дня и, наскоро переговорив с главным редактором, покинул гостеприимного заказчика с полными карманами денег за выполненную работу.
Деньги Вадим всегда получал наличкой, в долларах и без ведомостей, как говорил Великий Остап: «Деньги – товар, товар деньги».
Глава 14
Вадим вышел из шумного метро на Кузнецком мосту и, пройдя сквозь ряды ларьков и торгующих цветочниц, свернул налево. У входа его уже ждал Костик, как всегда слегка под шафэ, обросший густой золотистой бородой и кучерявыми патлами.
Вадиму показалось, что его приятель еще больше поправился и раздался вширь. Ростом он был чуть ниже Вадима, но шире в плечах.
– Привет, бродяга! – радостно воскликнул художник и, дружески похлопав по плечу товарища, приобнял его.
– Привет, привет! – улыбнулся Вадим. – Я смотрю, ты все добреешь… Может, женился в мое отсутствие?
Костя безнадежно махнул рукой и поправил очки на переносице.
– Какое там! – усмехнулся убежденный холостяк. – Чтобы я променял друзей и пиво на прочный, хоть и красивый аркан?!
Художник энергично затряс кучерявой головой, приглашая Вадима войти в здание ЦДРИ.
– Никогда в жизни! – заверил приятель собеседника.
Вадим недоверчиво посмотрел на товарища и хитро прищурил глаза.
– Ой ли?
– Ну, по крайней мере в первой половине этой говняной жизни, – пояснил Гуреев.
– И долго собрался жить? – поинтересовался гость.
Костя пожал плечами и закатил глаза кверху.
– Не нам решать, – усмехнулся он. – А ты сам-то, когда остепенишься, по возрасту мы где-то ровесники, дружок.
Вадим пытался уклониться от этой больной для него темы.
– Я – другое дело!
– Нет, браток, – возразил товарищ, вызывая лифт, – все мы «гомо» и сделаны из головки и пальчика, просто у каждого своя отговорка.
– Мне и так хорошо, – отрезал Вадим, чтобы закончить не очень приятный для него разговор.
Костя весело хлопнул друга по плечу и разрешился добродушным смехом.
– Вот и я про то! – согласился весельчак. – Не время шашни разводить, водка киснет. Громко рассмеявшись, они дружно ввалились в кабину лифта.
В фойе приятелей встретила небольшая компания, двоих парней Вадим уже видел у Кости раньше.
Женька, невысокий плотный парень в джинсовом костюме, который и затащил всех на это мероприятие, приуроченное к юбилею дизайнера-авангардиста Виктора Бреля, сам был дизайнером и приятелем юбиляра и хозяина тусовки. Он улыбался открытой улыбкой, хотя чувствовалась в его поведении некая суетливость, по-видимому, из-за возложенной на него ответственности за проведение вечера.
Зато Сева Орлов, стройный парень с длинной прямой прической, как у Гоголя, и независимым гордым взглядом, был явно не в духе.
– Ну, Женьку и Севу Орлова, – указал рукой заводила, – ты должен знать, – и повернулся к третьему из компании, по-дружески за плечо обняв бородатого мужчину лет сорока. – А это Володя, наш белорусский писатель…
– Да ладно… – смущенно оборвал бородатый приятеля и поздоровался за руку с Вадимом. – Владимир!
– Вадим!
– Мы с Володей вместе на Колхозной жили, – вздохнул Константин, вспоминая свою мастерскую на проспекте Мира, – прекрасные времена были…
– Да, – улыбнулся мужчина, – лучшие годы…
Вадим внимательно посмотрел на Владимира, словно желая понять, принимает его душа нового знакомого или нет. У Вихрева была привычка, выработанная годами службы, доверять своей интуиции, и она его почти никогда не подводила…
Наблюдения Вадима прервал голос Кости.
– Вадим, – обратился Гуреев к приятелю серьезным тоном и указал глазами на бородатого мужчину, – у Володи есть информация, которая, возможно, тебя заинтересует. Так что вы поговорите…
Мужики перекинулись парой фраз, решив забиться в уголок или зайти в зал, где выступал юбиляр и шел небольшой концерт.
Концерт был простеньким, да и артисты, прямо скажем, не ахти. Вечно недовольному Орлову понравились лишь пианист с армянской фамилией да актриса Ольга с обнаженной красивой грудью.
– И какого… я пришел сюда? – недовольно ворчал Орлов, коллега Кости по «Огоньку». – Где тут бар или ресторан?
– Да успокойся, граф! – незлобиво одернул Костя друга. – Ты шо сала украиньского захотив?
– Да ну тебя, Костяныч, вечно ты куда-нибудь заведешь! – кипятился журналист, убирая назад обеими руками спадающие на глаза длинные волосы.
– Скоро все закончится, не бери до головы, – успокоил Костик приятеля, – на банкете все забудется.
– Что за дурацкое выражение! И при чем здесь банкет? – не сдавался упрямый парень. – Не нравится мне тут – вот и все! А платить за себя я привык сам.
Глава 15
Сашка Буров рассчитал все правильно и точно. Одно неверное движение, лишний сантиметр – и сейчас он был бы обугленной «котлетой». Да видно, Бог был на его стороне. Эффект неожиданности и наглости сработал на все сто. Ему нечего было терять, и это придало ему сил и выдержки, и, конечно же, немалую роль сыграло везение. А как вовремя пригодился спирт, который он в отчаянии зажег в салоне!
Беглец слегка застонал: обожженная правая рука жутко горела и чесалась, щека была не лучше. Волосы слегка подпалило, и они стояли дыбом. Все тело ныло, словно он попал под асфальтный каток, двигаться было больно, сильно было ушиблено левое плечо.
Сашка приостановился возле магазина, перевел дыхание и, делая вид, что разглядывает витрину, сунул правую руку под джинсовую куртку и ощутил липкую теплую кровь. Сомнений не было, это было пулевое ранение.
Парень, бросив настороженный взгляд по сторонам и не заметив ничего подозрительного, быстро вынул носовой платок и, тщательно вытерев окровавленную ладонь, засунул платок под рубашку, откуда сочилась кровь. Еще раз бросив взгляд на уже почти чистые пальцы и убедившись, что погоня отстала, а точнее, пошла не по тому следу, Сашка поглубже вдохнул широкой грудью ветер свободы и решительно направился через дорогу на почту.
Буров старался быть спокойным, однако сердце учащенно билось, голова гудела, слегка подташнивало и жутко хотелось спать. Однако беглец не мог позволить себе такой роскоши: у него оставались считанные минуты и он был почти у цели, а потом… потом можно будет и поспать.
Буров вошел в стеклянную дверь здания почты и мгновенно оценил обстановку: здесь не было никого, кто мог бы расстроить его планы. Парочка пожилых пенсионеров топталась у окошка для выдачи пенсий, молодая девица разговаривала по межгороду в кабинке да женщина с ребенком заполняла бланк, сидя за столом.
Давненько Сашка Буров не посещал 107-е отделение связи, а раньше бывало забегал не один раз на день… Парень чуть было не ударился в воспоминания о лихой молодости, но вовремя спохватился и, еще раз убедившись, что не привлекает к себе внимания, бросил пристальный настороженный взгляд на номера абонентных ящиков. «Все как прежде», – подумал он, стараясь как можно более твердой и уверенной походкой дойти до окошка с надписью «Телеграммы».
Идти с каждым шагом Сашке становилось все труднее и, проходя мимо стенки с абонементными ящиками, он снова остановился, перевел дыхание и медленно пошел к намеченной цели.
«Да, – размышлял Сашка, – к Иришке я опоздал, но она как была моим ангелом хранителем, так и останется им до последних минут моей жизни». При воспоминании о своей первой любви у него поднялось настроение, правда, настолько, насколько это было возможно в его состоянии. Он вспомнил, какие любовные письма частенько писал ей.
За окошком сидела молоденькая связистка. Это была совсем еще девочка, и Буров понял: «Практикантка…». Он недовольно поморщился. А вдруг это юное существо допустит какую-нибудь ошибку, и тогда все, ради чего он рисковал своей жизнью, рухнет в считанные секунды, а эти мерзкие рожи станут хохотать прямо ему в глаза и продолжать свои сатанинские преступления.
Смазливенькая девчушка словно почувствовала беспокойство молодого красивого мужчины с волевым взглядом зеленых усталых глаз.
– Вам что, гражданин? – первой нарушила она молчание. – Телеграмму желаете дать?
Александр растерянно кивнул головой, еще не решив, что делать, но тут же взял себя в руки.
– Да, – тихо ответил он, – а постарше никого нет?
Девушка норовисто тряхнула светлыми косичками и обиженно закусила пухлую детскую губку.
– А зачем вам постарше?
Буров глупо развел руками, не желая обидеть девушку, и в то же время он должен был быть уверен на все сто процентов, что никакой оплошности не произойдет и телеграмма будет доставлена вовремя и по назначению. Времени на разговоры не было, он слегка повысил голос, который предательски дрогнул.
– Ну, понимаете, – произнес Буров, – это очень важная телеграмма…
– Прекрасно, – ни капельки не смутившись, ответила девушка, – значит, нужно поскорее посылать.
– А вдруг вы что-нибудь перепутаете, – сомневался клиент, – или забудете…
Девушка подняла свои красивые большие глазенки на непутевого гражданина, и в них блеснул враждебный огонек.
– Склероз обычно у тех, кто постарше, – заметила связистка, – а у меня феноменальная память! Так что если вам нужны склероз или еще что-нибудь в этом роде, то я сейчас позову…
– Нет, нет, – вдруг испуганно замотал головой Буров, – для меня это вопрос жизни!
– Тогда пишите! – отрезала девчушка и протянула через окошко бланк.
Саша взял ручку, привязанную у окошка, и стал строчить размашистым мелким почерком адрес и текст телеграммы.
Молодая связистка с интересом наблюдала за странным клиентом. Он напоминал ей романтического героя из крутого детектива: сильный, красивый и, несомненно, с какой-нибудь страшной тайной, раскрыв которую он спасет не только все человечество, но и…
Ей было приятно просто смотреть на этого красивого измученного человека и даже захотелось помочь ему.
– Вы бы присели за стол, – участливо посоветовала она, – намного удобнее.
Сашка ничего не ответил, только отрицательно махнул здоровой рукой.
– Ну и зря!
– Некогда, милая!
Девчушка сконфуженно хмыкнула и повела худеньким плечиком, явно выражая свое несогласие.
– Спешите жить? – съязвила она и тут же осеклась, почувствовав, что сморозила страшную глупость.
– Нет, дорогая, – устало прошептал Буров, – спешу дать телеграмму другу.
Он протянул исписанный бланк в окошко.
– Пожалуйста, – сказал Буров и, сразу достав деньги, протянул связистке, – и непременно срочная!
Девушка внимательно просмотрела текст телеграммы.
– В Москву?
– Да, в златоглавую, престольную…
Связистка недовольно покачала светловолосой головкой и тяжело вздохнула.
– Все в порядке? – забеспокоился Буров.
– Странная телеграмма.
Сашка скорчил невинную рожицу и пожал широкими плечами, при этом слегка застонав от боли в левом плече.
– А что в ней странного?
– Иероглифы какие-то, – равнодушно произнесла смышленая девчонка.
– Да, у меня друг славист, – произнес в ответ первое, что пришло в голову, Буров и добродушно улыбнулся симпатичной связистке.
Девушка весело ухмыльнулась, дав понять клиенту, что так просто нынешнюю молодежь за рубль пятьдесят не купишь и не проведешь.
– Может, он у вас и славист, – загадочно улыбнулась собеседница, выставив белые острые зубки на обозрение странному клиенту, – а может, и пианист. Но, по-моему, эта телеграмма больше смахивает на шифровку, уважаемый гражданин.
– Неужели? – улыбнулся Буров.
– Да, да, – ответила девушка. Она давно заметила на бланке следы крови и, незаметно присмотревшись к незнакомцу, увидела, как на левом предплечье проступало влажное бурое пятно. – Или просто на баловство, чтобы пошутить над своим товарищем…
Что она говорила дальше, Александр Буров не слушал. Все его внимание переключилось на подъехавший к зданию разбитый «Мерседес», из которого вышли четверо уже знакомых мужиков и торопливо зашагали к почте.
– Так, девушка, – строго спросил Буров, – с телеграммой все в порядке?
– Да.
– Дойдет?
Девушка обиженно фыркнула, не понимая, какая муха опять укусила странного чудака.
– Не сомневайтесь.
– Я надеюсь на тебя, милая, – ласково сказал Буров и тихо спросил: – Запасной выход – дверь слева?
Та повернулась назад, чтобы посмотреть, о которой двери идет речь, и, непонимающе глядя на серьезное напряженное лицо парня, молча кивнула головой.
Сашка Буров не стал ждать, пока его «засекут», он решительно пошел напролом и «вырос» неожиданно перед бородатым и Сявой, которые опешили от такого нахальства. Пока Слон с Макарычем были в другом конце зала, беглец несколькими короткими ударами сбил противников с ног и, перемахнув через рабочую стойку, скрылся за спиной молоденькой связистки в двери запасного выхода.
Завыла сирена, к зданию с визгом подкатили несколько машин, раздались выстрелы, крики и злая нецензурная брань.
