Kitabı oku: «S-T-I-K-S. Маугли», sayfa 4
Заглянул в резиновые сапоги и нашел шкалик водки. Видимо, работяга принес на работу опохмелиться. Знакомая для Саныча история. Захватил и шкалик. Сигареты брать не стал. Курить он не собирался. Там не курил и тут желания не было.
Осмотревшись, Саныч подошел к монтажному ящику-контейнеру. Такие в его мире носили мастера строители. Открыл и непроизвольно широко улыбнулся. Это ему пригодится. Тут были и шурупы, и отвертки, шуруповерт с аккумуляторами и много всяких мелочей, без которых не обходится ни один мастер и тем более хозяин в доме.
Прихватив контейнер, Саныч, у которого улучшилось настроение, вернулся в котельную. Еще раз осмотрелся, и что-то его толкнуло заглянуть в закуток за котлами.
Почти ползком он пролез за котлы и понял, что не зря корячился. Хоть это и выглядело со стороны глупо, но интуиция его не подвела. Там были складированы и закрыты запыленной цветной простыней восемь коробок, в которых оказался такой же порошок с протеином, что он нашел ранее.
Саныч уселся на пол и стал размышлять. Зачем так тщательно прятать порошок для питания спортсменов? Тут ему виделось несколько вариантов.
Или этот порошок запрещен, или работяги приторговывали им по заниженной цене. В его мире тоже так бывало. А вот почему этот порошок мог быть запрещен?.. Перед Санычем снова встал вопрос.
«Да. Непонятно, почему прятали. Не яд же это. Не наркотики?» – подумал Саныч и, открыв банку, смело лизнул порошок. Недоуменно пожал плечами – питание как питание. Только все надписи на иностранном языке. Саныч потратил значительное время на то, чтобы вытащить все ящики. Перенес их на улицу. И снова спустился в котельную. Он искал аккумуляторы. Присмотревшись, увидел едва заметную дверь в стене, без наличников. Просто щель. Саныч, потянув створку, открыл дверь. За ней, в простенке, стояло десять танковых аккумуляторов. Уж в этом Саныч разбирался. Каждый, как он знал не понаслышке, весил килограмм по пятьдесят.
Такой вес он не вытащит… «А жаль», – шмыгнул носом Саныч.
«Ну ничего, – ободрил себя Саныч, – накачаюсь и вытащу…»
Он вышел из котельной, поискал глазами лестницу и нашел ее в торце здания. Залез на крышу и нашел десять панелей солнечных коллекторов, установленных на крыше.
– И как их снять? – Этот вопрос отразился задумчивым выражением на его лице. Саныч почесал голову. Затем на его лице промелькнуло понимание.
Как говорят специалисты, тут надо технически подойти. Саныч пытался подойти к проблеме технически, но вынужден был признать, что даже хороший поэт – это не электрик.
«А жаль», – вновь подумал Саныч и неохотно спустился с крыши. Задумчиво шагая, механически прикатил тележку, взятую на кухне и оставленную на берегу. Загрузил в лодку питание спортсменов. Продолжая решать не решаемую для него задачу, механически пошел за спортивными снарядами. Его не отпускала мысль перенести солнечные панели в свой вагончик. Он уже в уме разметил место для аккумуляторов, но не мог решить технический момент, как все подключить. Ломая голову над возникшей проблемой, нескольким ходками, с отдыхом, он перенес две гири по двадцать четыре килограмма, небольшую штангу для тренировки бицепсов. Нашел несколько спортивных резинок и тоже их прихватил.
Лодка, сильно нагруженная, погрузилась в воду почти по самые борта. Но Саныч почему-то был уверен, что все будет хорошо…
И тут он уловил некий момент, на который стоило обратись внимание. Его ум говорил, что надо гири вытащить и оставить на берегу. Эта мысль настойчиво стучала в голове, призывая к разуму, но чувства… его внутреннее ощущение говорило ему, что лодка выдержит и надо забирать все.
Объяснить, почему внутри него боролись два мнения, Саныч не мог и некоторое время сидел в сомнениях. Нужно было делать выбор. Если лодка не выдержит, то он утопит все, что натащил, корячился, скрипел, как старый механизм, а терять груз и лодку Саныч не хотел. Но в то же время внутри жила уверенность – он справится.
«Ладно, – решился Саныч, – доверюсь чувствам, хотя это и глупо, но новая жизнь, новые впечатления». Саныч обманывал себя. Он просто не хотел напрягаться и выкладывать гири. Устал.
Приняв решение, он оттолкнул лодку от берега, забрался в нее и, удерживая равновесие, медленно сел на скамью. Лодка качалась, но держалась на воде.
Саныч взялся за весла и стал осторожно выгребать от берега. Грести стало труднее и приходилось быть очень осторожным. Волна била в бок лодки и старалась ее перевернуть.
Через пару гребков он услышал громкое голодное урчание за спиной. Это было неожиданно. Саныч резко обернулся, чуть не свернув шею, посмотрел за спину и широко раскрытыми глазами уставился на голого мутанта. Тот заполошно бегал по берегу и вожделенно тянул к нему длинные костлявые ручищи. Саныч взглядом смерил расстояние между ним и мутантом и увидел, что между ними было от силы два метра водной преграды.
– Я свой, – крикнул Саныч и отплыл еще на несколько метров. – Что, голоден? – придя в себя, спросил Саныч. – Ничего, потерпишь, я свой. – И, к его удивлению, мутант перестал урчать. Он как-то быстро потерял к Санычу интерес. То ли голос Саныча успокоил мутанта, то ли он понял, что обед уплыл и не надо тратить силы и нервы на недосягаемую пищу. Зараженный отвернулся и, размахивая руками, припустил в открытые двери спортивного центра.
«Вовремя», – с облегчением подумал Саныч. И отплыл еще дальше.
Когда он снова обернулся к берегу, там уже собралась большая толпа мутантов. Лысых, страшных и голодных. Они возмущенно урчали и, толпясь, не приближались к воде. Теперь Саныч мог рассмотреть их спокойнее и более внимательно. Больше всего мутанты походили на сказочных тварей из фильмов ужасов, но Саныч не хотел их называть тварями. И все потому, что в прошлом они были людьми. Им просто не повезло не иметь иммунитета. В какой-то момент ему их стало жалко. Саныч понимал, что говорит глупость, но все же не сдержался и крикнул:
– Идите найдите магазин. Там будет мясо. А меня не ешьте, я свой…
Последние слова застряли у него в горле. За спинами толпящихся мутантов появился монстр. Он возник внезапно, как бы из воздуха. Толпа урчащих людоедов раздалась в стороны.
Мутант стоял, как стоят большие обезьяны, и опирался непомерно большими лапами о землю. И все равно был выше остальных зараженных. Узкий покатый лоб на непомерно большой голове с большим вытянутым вперед ртом. Вернее, как заметил Саныч, пастью. Глазки, колючие, утопленные глубоко в череп, смерили расстояние между лодкой и берегом. Саныч перехватил его взгляд и погрозил пальцем.
– Ты не балуй. Я свой, – крикнул он, и мутант вроде как презрительно фыркнул. Повернулся к воде спиной, и Саныч поразился ширине его покатых плеч и вздутых мышц на лапах. Монстр в несколько прыжков проскочил расстояние до здания и исчез внутри спортивного центра. А Саныча отпустило. Он стал усердно грести к своему острову. При этом мысли его работали на анализ ситуации.
На берегу поселились твари, и Саныч мог дать руку на отсечение – монстр будет его там подстерегать. Не уйдет, будет ждать. Победит в схватке характеров более терпеливый. А значит, туда ни ногой. Если бы он выложил гири, то их он бы потерял. Значит, он прав, что послушался своих внутренних ощущений. Надо еще раз попробовать убедиться в верности выводов. Может быть, тут интуиция играет бо́льшую роль, чем умственные рассуждения. В конце концов, это очень странный мир. Раз тут иммунным раздаются новые сверхъестественные способности, то это, возможно, магия. Он попал в мир, где есть магия… А там, где магия, там ум пасует. Можно хотя бы вспомнить сказку об Иване-дураке. Золотой рыбке… Там герои все получали через волшебство. «Жаль, у меня нет магических способностей…»..
За размышлениями Саныч не заметил, как приплыл к вагончику. Он притормозил лодку, привязал ее к мостику и вылез в воду. Стал переносить ящики со спортивным питанием в вагончик. Потом перенес и положил у вагончика спортивные снаряды.
С трудом разогнул спину и посмотрел на небо. Было еще светло, но лезть на другой берег, где стоял сарай с сеном, было неразумно.
«Надо понаблюдать, – решил Саныч, – и составить план первоочередных дел». Саныч разгрузил леску от рыбы. Закинул ее с наживкой заново и направился к берегу, к кустам. Лег и стал смотреть в сторону сеновала.
«Что надо сделать в первую очередь? – Саныч вернулся к планированию. – Надо идти от частного к общему… Нет, наоборот. От общего к частному. Это диалектика. Что мне нужно? А мне нужно оборудовать вагончик для жизни. Это в общем. А в частности? Вот что для этого нужно? Можно забрать стол. Он сам поплывет. Натаскать сена, чтобы было на чем спать. Жаль, матрас не захватил с кровати… Ладно, это вторым этапом. От сарая надо отодрать доски. Они нужны для постройки навеса над мостиком от дождя и для навеса над костром. Вот первоочередные дела…»
Глава 3
Часам к трем после полудня распогодилось. Солнце пригрело верхушки деревьев и кустов. Стало припекать спину Санычу. Еще его одолевали мухи. Они облепили его и кусали. Не помогала ветка, которой он отмахивался от них. Пролежав больше часа, Саныч не увидел на той стороне ничего подозрительного. Чувства, предупреждающие о неприятностях, тоже молчали.
«Ладно, поплыву», – решил Саныч и спустил лодку на воду. На другом берегу быстро вытащил лодку и, пригибаясь, словно над ним свистели пули, пробежал к сеновалу. Взобрался по шаткой лесенке на крышу и лег на нее животом. Стал осматривать темную гущу леса в сотне шагов от сеновала.
Вспомнились навыки разведчика. Саныч прорезал толь крыши, сквозь доски перекрытия выгреб охапку сена и как мог замаскировал место своего наблюдения. Со стороны это могло выглядеть смешно, но поблизости никого не было и смеяться было некому. Зато перед Санычем лежала охапка сена и скрывала его от взглядов из леса. А в разведке, как знал Саныч, важна всякая мелочь. Пролежал он недолго. Прислушался к своим ощущениям. Но чувства то ли спали, то ли им было все равно, что будет с Санычем.
«Но скорее всего, – подумал Саныч, – ничего опасного поблизости нет». Успокоившись, Саныч слез с крыши сеновала и направился к столу. Перетащить стол, основательно сколоченный из толстых досок, к воде оказалось непростой задачей. Он был тяжел, ножки цеплялись о траву и камни. Устав бороться с весом и препятствиями, Саныч перевернул стол столешницей вниз и рывками потащил его к воде. Он двигался спиной к воде, и ему казалось, что это самая трудная часть дела. Но когда он спустил стол на воду, то понял, как ошибался. Стол уводило в сторону невидимым глазу течением, и Саныч греб, напрягая жилы и стараясь не промахнуться мимо острова. Все его действия можно описать несколькими словами: шаг назад, два шага вперед. Саныч мысленно ругался всеми известными ему ругательствами. Он боролся с течением и проклятым столом, что не хотел попасть на остров и норовил утащить за собой лодку с гребцом. Тяжело дыша, истекая потом, на исходе своих сил он все же дотащил стол до мелководья. Спрыгнул в воду и дотолкал стол к берегу. Вытащил его на прибрежный песок и без сил упал животом вниз.
Саныч отдыхал не меньше получаса. При этом разрывался между «пошло оно все подальше» и «я смогу, я привезу сено». Но тело не хотело слушать его волевые потуги. Оно сдалось усталости, лежало и не хотело вставать.
Саныч разозлился на себя, на слабину своего характера. Всю жизнь он отступал при первой же трудности и, вспомнив себя в прошлом мире, мрачно, но твердо произнес в песок:
– Ну нет. Я новый человек и я смогу.
Он с трудом, по-стариковски кряхтя, поднялся на карачки. Постоял, ощущая боль в спине, и все же заставил себя двигаться. Медленно, с мрачным выражением на лице побрел к лодке. В лодке он почувствовал прилив сил. Переправившись, стал таскать охапки сена в лодку, утаптывать его и таскать снова. Набрав гору сена, прикрыл майкой и шортами. Пожалел, что не взял с собой электрокабель, который забрал из мастерской. Ветер вырывал клочья сена и уносил его в воду. Глядя на его проделки, Саныч скрежетал зубами, но греб и, наконец, выгреб к протоке.
Привязал лодку и стал переносить в вагончик сено. Его оказалось мало для оборудования ложа для сна, и он, набычив голову, направился за следующей порцией сена. В этот раз он натаскал больше. Прикрыл стожок халатом и обвязал кабелем. Работа была нетрудной, но нудной, и Саныч решил сегодня больше ничего не перевозить.
У берега одиноко мок стол, и его надо было как-то дотащить до вагончика. Выгрузив сено, с большим трудом и матерными ругательствами Саныч дотащил стол до вагончика и со злости пнул его ногой. Он не входил в дверь. Чтобы он пролез, нужно было его ломать.
Удар вышел болезненным. Саныч попал мизинцем по краю ножек и, тихо подвывая от боли, запрыгал на здоровой ноге по песку. Прыгая, мысленно обещал жуткую месть тупой деревяшке.
– В дом захотел? – обратился к столу Саныч, словно тот был живой и мог понимать его, и зло бросил: – Обойдешься. – Притулил его к стенке вагончика и добавил: – Вот и мокни тут, под дождем, деревяшка тупая. – Санычу стало легче. – Обедать буду за столом, а не на земле. Только поэтому я тебя не сжег. – Он выговорился и успокоился.
Сено разложил на полу, накрыл халатом и упал сверху. Сил готовить рыбу не было. Саныч полежал и вспомнил про двухсотграммовую бутылку водки. Чертовски захотелось выпить. Еще Саныч неожиданно вспомнил, что у сеновала не было Ветра. Острая игла одиночества кольнула сердце. Когда рядом был балабол рейдер, Саныч не думал о том, что останется один, и тем более о том, как это на нем отразится. А сейчас, когда тот ушел, Саныч понял, что одному очень тоскливо. Тоскливо и страшно. Не было больше рядом плеча товарища и какого-никакого советчика. Не с кем было поговорить…
Саныч, привстав, дотянулся до сумки, вытащил бутылку, открутил пробку и приложился к горлышку. Выпил за один присест половину, выдохнул и сморщился. Закрутил пробку, поставил бутылочку на пол. Упал спиной на сено и закрыл глаза. В голове зашумело, стало легко, и незаметно подкрался сон.
Ночью полил сильный дождь. Крупные капли барабанили по крыше. В дыру в углу крыши затекала дождевая вода. Но Саныч ничего этого не видел и не слышал. Он спал мертвецким сном.
Под утро распогодилось. Подул ветер, прогнал облака. Проснувшийся до рассвета Саныч с удивлением увидел, что пол в углу вагончика мокрый и там разлилась большая лужа. Намочила край сена.
Он поднялся, выглянул наружу. Песок был мокрым. Яма, где он разжигал костер, наполнена водой.
– Ну и пусть, – буркнул Саныч. – С голоду не умру.
Наполнил термос коктейлем из спортивного питания. Выпил. Затем взгляд его упал на спортивный инвентарь. Саныч вспомнил, что хотел заниматься. Будучи по природе ленивым, недовольно поморщился. В его планах были занятия, но очень не хотелось натруждать стариковское тело. Оно и так болело после вчерашнего…
Саныч выпил живчик и почувствовал прилив сил. Настроение у него резко улучшилось. Он в нерешительности постоял, почесал пальцем под носом и махнул рукой. Вынес планшет и включил уроки с тренировками спортсменов.
Сначала ему предложили размяться. Саныч побегал по песку, поприседал, понаклонялся и подошел к гирям. Приподнял и опустил.
«Ну и что? – сказал он сам себе. – Буду приподнимать».
Примерно час он упорно, с отдыхом, немного приподнимал гирю от земли и перетаскивал ее с места на место. Потом, лежа на столе, отжимал от груди штангу. Что удивило Саныча – ему понравилось таскать тяжести. Поднялось настроение, появился аппетит, и Саныч выпил еще порцию коктейля, посолил рыбу и съел ее сырой.
К обеду ветер полностью разогнал тучи. Солнечные лучи прогрели землю, и от кустов и травы потянулся парок. Саныч только сейчас осознал, что надо в первую очередь починить крышу.
Он вышел на левый берег острова, приложил руку к глазам и стал всматриваться на противоположный берег. На той стороне все было тихо и безжизненно. Одиноко и как бы не к месту стоял сарай с сеном. За ним зеленой полосой темнела кромка леса. Ее разрезал никуда не ведущий рубец асфальтовой дороги.
Убедившись, что опасности в лице зараженных и людей нет, Саныч сел в лодку и погреб к берегу.
Он хотел попробовать разобрать сарай, а доски использовать для благоустройства своего вагончика.
Причалив, он вытащил лодку на берег. Осторожно двигаясь, оглядываясь и прислушиваясь к малейшему шороху, обошел вокруг сеновала и понял, что надо начинать с крыши. Там были неширокие, длинные бруски, которые удерживали толь. Вот их он первым делом решил отодрать. С собой он прихватил ломик-гвоздодер с загнутым крючком концом, топор, ножовку и моток кабеля, чтобы связать доски. Забрался по приставной лестнице на крышу. Оттуда снова оглядел лес и, не заметив опасности, стал выдирать гвоздодером бруски. Саныч так увлекся, что не заметил, как из леса появилась группа зараженных. Он в это время, нагнувшись, стоял спиной к лесу, и их голодное урчание перекрывали скрип и треск выдираемых гвоздей. Рабочие, что строили этот сарай, не мелочились. Забили гвозди сотки. Они проржавели и поддавались с трудом.
Отодрав очередной брус, Саныч с оханьем разогнул спину и полуобернулся к лесу. Увидев, что там происходило, замер.
Внизу, у кромки серой полосы дороги, стоял здоровенный монстр и рассматривал Саныча. Это был мутант, очень похожий на того здоровяка, которого он видел на берегу, где расположился спортивный центр.
У Саныча исчезли все мысли из головы. Он вытаращился на монстра и смотрел, боясь пошевелиться. Ладони предательски вспотели, и все тело словно одеревенело.
Монстр разогнался и скачками помчался к сараю. Саныч машинально отступил на шаг и полностью развернулся телом к лесу. Мутант подскочил к сеновалу, одним огромным прыжком заскочил на крышу и очутился практически вплотную к стоявшему в ступоре Санычу.
Когда он с шумом опустился на крышу, та не выдержала его веса. Доски перекрытия треснули, и монстр мгновенно провалился в сено по плечи. Только растопыренные лапы удерживали его от падения вниз. Мутант сильно удивился происшедшему с ним событию. Это было видно по тому, как он удивленно уркнул и посмотрел вниз.
Саныч не понимал и не мог потом объяснить, как произошло все дальнейшее. Его рука с гвоздодером мгновенно поднялась и резко опустилась на затылок монстра. Саныч не думал, он действовал молниеносно. Скорость, с которой он нанес удар, была запредельной. Это само тело среагировало за долю секунды, как только перед глазами мелькнул споровый мешок на затылке монстра. Именно туда прилетел клюв гвоздодера.
Монстр не успел увернуться. Обиженно уркнул, отпрянул и, ломая доски ограждения, с грохотом и треском выпал из сарая на землю. Он упал и придавил массивной головой гвоздодер, который буквально вырвало из рук Саныча. Маленькие, глубоко запавшие глаза мутанта с выражением крайнего удивления смотрели на пробегающие по небу облака. Он не шевелился. Метрах в тридцати у кустов рядом с ульем стояли два бегуна и урчали. И в этом их урчании Санычу почудился страх. Саныч отмер. Он смог опять двигаться и думать. Страха не было – он пролетел сквозняком и не успел проникнуть в его душу. Саныч погрозил пальцем двум зараженным и крикнул:
– Убирайтесь, я свой! – И погрозил топором, который поднял с крыши. Как он помнил, этого хватало, чтобы зараженные теряли к нему интерес.
Бегуны, переминаясь с пятки на носок, стояли на месте и не приближались. Саныч вытер испарину со лба. Он понял – монстр мертв, а его свита боится приближаться. Он осторожно спустился с крыши и подошел к телу монстра. Толкнул голову ногой. Та едва качнулась. Саныч посмотрел в сторону зараженных. Те не приближались и не урчали. Недолго думая, Саныч стал рубить топором по шее мутанта и за полминуты отрубил голову. Вокруг тела набежало много кровищи. Она не хлестала из перебитой артерии, а вытекала плотной струйкой. Сердце монстра не билось.
Вытащив гвоздодер, Саныч не брезгуя сунул руку в споровый мешок. Покопался и вытащил клубок серой паутины. Среди волокон пряталась скользкая горошина и три спорана. Это было самым ценным для Саныча трофеем. Он прижал комок к груди и стал искать, куда положить. Вытер о майку и сунул в карман шорт. Затем вернулся на крышу и покидал доски и бруски вниз. Спустился, связал их кабелем. Привязал к лодке и поплыл к себе на остров. Уже подгребая к своему берегу, Саныч испытал запоздалый ужас. Он начал размышлять, что бы с ним стало, если бы он не сумел пробить споровый мешок. Так продолжалось целую минуту. Руки и ноги Саныча тряслись, весла вываливались из рук. Наконец он сам себе приказал:
– Спокойно, Маугли, ты жив и здоров – значит, так угодно Улью. Он знает, когда кому умирать. Мой срок не пришел. – И эти мысли мгновенно его успокоили. На смену безотчетному страху пришло спокойствие. Он под защитой Улья. Это для него было необсуждаемо.
Такое утверждение пришло из глубины его сердца, и он уверовал в это. Его мысли потекли в ранее немыслимом направлении. Не бытие определяет сознание, а сознание является первичным. Этот мир нужно изучать, понять принципы, по которым он управляет событиями. И для этого нужен совсем иной инструмент познания, чем тот, которым он руководствовался всю жизнь. Диалектический материализм тут не работает. Тут много мистики и магических проявлений. Значит, нужно применять мистицизм.
«Понять бы, что это такое?» – подумал Саныч, вытаскивая доски и лодку из воды.
Размышляя, Саныч продолжал работать. Сколотил из досок лежанку для сена. Крышу накрыл толем и укрепил двумя брусками. Из оставшихся брусьев и досок построил навес над костром и тоже накрыл толем. По бокам натянул остатки от рулона толя, чтобы не заливала вода от дождя. Яму, где разжигал костер, расчистил, углубил и обложил камнями, сверху на камни положил железную решетку от газовой плиты. Распилил сухие доски, снятые с крыши, и сложил костер. В кастрюлю набрал воды и поставил кипятиться. Сам стал собирать мокрый валежник и складывать его в углу вагончика. Затем в кипящую воду кинул рыбу и стал пилить сухостой. Угомонился только глубоко за полночь, зато успел многое сделать.
Перед ужином достал из сумки бутылку янтарного напитка, открутил пробку и отпил глоток. Посмаковал.
– Неплохо, – причмокнул Саныч и подумал: «Почти коньяк, только вкус другой».
Он сел на нагретый жаром костра камень и стал смотреть на угли. Все вокруг жило своей жизнью. Тишину разрывало кваканье лягушек, негромко и уютно стрекотали цикады или кузнечики. И Санычу начало казаться, что он у себя дома, на Земле, на реке Ишим, на рыбалке. Он налил себе в тарелку из нержавейки ухи, выпил еще пару глотков из бутылки и стал с аппетитом есть. Он прихлебывал густой навар и думал.
«Если правильно жить, то выжить можно. Нужно делать то, что угодно Улью. Ведь для чего-то этот мир существует и сюда закидывает уйму народа. Одни умирают сразу. Другие становятся мутантами. Остается небольшой процент иммунных, и они стараются выжить. Хотя если спросить их, для чего они живут, то ответ навряд ли найдется. Просто живут, чтобы жить. Кто как может. Даже не живут, – уточнил сам для себя Саныч. – Выживают. Главная цель каждого – выжить. И для этого тут есть все. Есть стабы, вот как этот маленький стаб. Есть стабы большие. В них живут сотни иммунных. Оазисы покоя среди моря смерти и тревог. Для чего все это?..»
Ответ так просто не найдешь. Все прячется гораздо глубже. Если взять и проанализировать сегодняшнюю ситуацию, то он выжил только благодаря тому, что его тело изменилось. Оно само среагировало на опасность. Рефлексы стали другими, очень быстрыми. У него был только один шанс, чтобы выжить. И тело его не упустило. Все происходило, минуя мозг. Мозг впал в паралич. А тело знало, что надо делать. Значит, он правильно сделал, что начал менять его. Принцип пока видится простой. И он, вполне вероятно, един для всех – и для иммунных, и для зараженных. Ешь белок, качай силу и скорость, тренируй разум. Без него никуда. Даже развитые зараженные обладают разумом и интеллектом. Интеллект нужен, чтобы обучаться. Век живи и век учись, это верно для этого мира. Иммунные не стараются это делать… Почему? Может быть потому, что Улей их наделяет дарами и они стараются качать дар? А все остальное им не нужно? Вероятно. А жизнь, как говорится, покажет, кто прав. А он будет учиться и укреплять себя. Этот день показал ему, что он на правильном пути. И по нему следует двигаться. Даров у него нет – значит, будет укреплять тело.
Саныч доел уху, съел две рыбины. Ужин запил живцом, зевнул, ополоснул тарелку и полез в вагончик. Уснул мгновенно. С чувством полного покоя.
* * *
Три недели для Маугли пролетели как один день. Вскоре открылась одна неприятная правда, которая дала Санычу повод поразмышлять. Оказалось, что прогресс в наборе силы и скорости в стабе отсутствовал как таковой. Нет, он, конечно, был, как в обычном режиме тренировки на его родной планете. Медленный и тяжелый. Но если выбраться в загружаемые кластеры, то он сразу становился заметен. Узнал об этом Саныч вполне случайно. Решил плавать. Плавание, как он знал, хорошо развивает все мышцы тела и укрепляет сухожилия. Он заметил, что когда плавал в пределах острова, то уставал быстро. Когда отплывал метров на пятьдесят от острова в любую сторону, то мог долго плавать, не уставая. Когда он обратил внимание на эту странность, то призадумался.
«Может быть, в стабе чего-то не хватает для наращивания силы и мышц? Например, того, что есть в загружаемых кластерах. А что такого ему может не хватать? Может, какой-то магической субстанции? Например, магического излучения? – предположил Саныч. – Вполне вероятно, что на этой планете – если это планета, что еще никто не доказал, – существуют места с разной концентрацией магического излучения. Например, сила излучения в стабах меньше, чем в загружаемых кластерах». В брошюрке, что оставил ему Ветер, написано, что тем, кто долго живет в стабах, требуется выезд в загружаемые кластеры. Так называемая подзарядка энергией. Значит, тело может это излучение принимать и копить? Дары за счет чего-то работают. Не за счет сил и умений человека, а за счет того самого излучения магической энергии. А чернота это вообще очень жесткое и сильное излучение. Оно превращает в уголь все, что туда попадает.
Чтобы проверить свои выводы, Саныч выбрался в спортивный центр. Выход, который он так долго откладывал, тоже принес ему новые ощущения.
Перед отплытием Саныч заставил себя успокоиться и стал искать в ощущениях какое-нибудь беспокойство. Он сидел, не думал и не чувствовал тревоги. Тогда он сел в лодку и отплыл.
Пробежал в центр. Спустился в подвал и снова проверил чувствами свои ощущения. Тревоги не было и на этот раз. Тогда он спокойно приступил к своим тренировкам. Саныч стал поднимать штангу, приседать с ней. Для начала выбрал семьдесят килограмм. Это был вес, который он мог поднять молодым солдатом в армии. Периодически во время отдыха прислушивался к своим ощущениям.
Прогресс он заметил на третий день. Он легко выжал штангу и навесил еще два блина по двадцать килограмм. Поднял ее и с ней сел.
На пятый день тренировок, во время очередного отдыха, он почувствовал почти незаметное, смутное, необъяснимое беспокойство. Не обратив на него внимания, продолжил заниматься. Только когда он услышал голоса людей наверху, Саныч замер. Осторожно опустил штангу. Вытер пот над верхней губой и заметался взглядом.
Людей, которые могли ему помочь, он не ждал. А вот неприятности могли появиться скоро. Не найдя места, где можно спрятаться, он нырнул в бассейн. Вода была темной, с ряской на поверхности. Саныч сделал вдох, опустился на дно, ухватился руками за поручни, чтобы не всплыть, и затаил дыхание. Он просидел под водой больше минуты. Но организму требовался кислород, и Саныч осторожно всплыл. Высунул полголовы, чтобы можно было дышать и слышать. Голоса мужчин уже раздавались в пустом зале. Санычу помогало то, что в тренажерном зале царил полумрак.
– Наш группенфюрер, – возмущенно говорил один из мужчин, – редкостный скотина.
– Он не только скотина, он еще группенфюрер по сексу, – засмеялся второй голос. – С тремя фрау сразу трахается. Прямо гигант секса.
– Сучок он, а не гигант секса. А эти новенькие – бляди. Да и хрен с ними. Вот зачем ему понадобились гантели, когда их полно в стабе в спортивном зале?
– А ты не понял, Рубец? Ему нужны особые разборные гантели – вот они, кстати. Он нас наказал… За шутки про него. Доказать не мог, вот и послал… Ладно, забираем гантели и уходим, не то зараженные появятся на радость нашему гиганту секса.
– Откуда им тут быть. Жратвы нет, загрузка кластера нескоро… – Голос стал приближаться к бассейну, и Саныч, набрав воздуха, нырнул вновь. Снизу он видел, как на краю остановилась размытая фигура и стала мочиться в бассейн. Справив нужду, человек отошел от бассейна.
Саныч отплыл от места, где незнакомец справил нужду, и снова стал слушать.
– Ты лучше места, чтобы поссать, не нашел? – спросил второй голос.
– Всегда так делаю, как попадаю сюда. Меня выгнали из команды, когда я пописал в бассейн, а он оказался с реактивом.
– Это было в другом бассейне, Рубец.
– Ну и что, герр Шток, место одно и то же. Так я мщу всем этим недоноскам. Пошли?
– Что значит пошли? – недовольно отреагировал второй голос, принадлежащий, видимо, Штоку. – Бери свою «гантелю» и пошли.
– Одному, что ли, тяжело донести? – проворчал тот, кого называли Рубец.
– Нет, не тяжело. Но несправедливо. Ты приедешь в стаб и будешь трепаться, как заставил меня таскать гантели. А оно мне надо? Смеяться будут, за лоха принимать. Потом морду тебе надо будет бить на поединке.
– Ладно, ладно, чего ты разошелся. Взял я твою гантелю, пошли.
– Гантели не мои, они нашего командира. Круги захвати, остолоп.
– А-а, точно…
Шаги стали удаляться, и Саныч вылез из бассейна.
«На этот раз пронесло, – подумал он. – Но к себе прислушиваться надо, и реагировать на беспокойство тоже».
И хотя ему приходилось теперь быть предельно осторожным, он стал заниматься в зале. Там же приноровился стрелять из лука по груше для боксеров. Маленькой, величиной с арбуз. И тут результат его удивил. Чем дольше он тренировался в стрельбе, тем быстрее и точнее он стрелял.
Чтобы увеличить скорость рук, он брал гантели и выкидывал руки перед собой. Однажды он так увлекся, что ударил гантелей по стене перегородки и выбил, раскрошив, бетонный блок. Саныч от удивления замер. Удар рукой даже с гантелей не мог нанести такие повреждения стене. Тут таилось что-то другое.
