«Трое с площади Карронад» kitabından alıntılar, sayfa 4
Если у тебя за душой паруса, нельзя бояться до бесконечности.
На снимке с отломанным уголком была молодая женщина в коротком бушлате, в чёрном берете со звёздочкой, с брезентовой сумкой через плечо. А рядом – двое матросов с автоматами. Автоматы старого образца – с большими дисками.– Вы в морской пехоте воевали, баба Вера?– Да нет, Славушка. Разве я воевала?.. Не говори мне «вы» ради бога… Это они воевали. – Баба Вера показала на матросов. – А я фельдшером была, в медсанбатах да в госпитале.– Но всё равно же на войне. Вы… ты же рисковала?– Это, конечно, случалось. Под обстрелами сколько раз была. И под бомбёжками, когда раненых вывозили…– Баба Вера… Страшно, да?.– Да нет, Славушка… Как Ниночку убило, мне уж ничего не страшно сделалось. Думала: пускай со мной хоть что… Боли только боялась. Я какая-то чудная была: чьи-то раны обрабатываю, перевязываю, а сама будто их боль чувствую. Потом сколько лет в больницах проработала, а так и не привыкла…– Баба Вера, а ты это где снялась? Ты в этом городе на войне была?– Нет, отсюда я ещё до войны уехала… А это на Дунае, в сорок четвёртом.– У тебя… наверно, медали есть?– Есть. Орден даже. Красная Звезда… Это как раз дали после того, как фотографию сделали. Ранило ещё тогда…Она улыбнулась, и на лице её сбежалась частая сетка морщин.– Ты, Славушка, не думай, что я из-за старости хромаю и лекарства пью. Не такая уж я ещё старуха. Это во мне кое-где железо сидит. Правда, самую малость…Славка подвинулся к ней и щекой коснулся её рукава. Чуть-чуть.– Баба Вера… ты не обижайся на меня.– Славушка, да ты что, мой хороший? За что обижаться?Он вздохнул:– Мало ли… Есть за что.Она притянула Славку, прижала к своей шерстяной кофте. От кофты пахло лекарствами, кухонным дымом и горькой сухой травой – той же, что пахло в каждой комнате этого дома.Когда вернулась мама, она удивилась до невозможности. И обрадовалась: Славка, одетый в драный тренировочный костюм, самоотверженно драил в комнатах полы. Вера Анатольевна жалобно уговаривала перестать или хотя бы отдохнуть.А вечером, когда баба Вера собралась в магазин за крупой и солью, Славка сказал:– Всё ты да ты. Давай схожу. Маленький я, что ли?– Ты и так устал. С полом намучился, уроки делал…– Не намучился я. Мне всё равно гулять надо. Мне нравится.Он правду говорил. Для него было радостью ходить по улицам Города.
Он чувствовал, что Вера Анатольевна его любит. Только это была какая-то осторожная любовь, издалека. Словно бабушка боялась, что Славка огрызнётся на ласку.
Я не хочу в этот зоопарк, здесь хищники без клеток!
С давних пор Славка научился чувствовать неумолимость математических законов. Еще тогда, когда неотрывно следил за движением костяных шаров по бильярдному сукну. И сейчас он хотел объяснить, что во всем виновата жестокая математика войны. Если лежат в земле сгустки тротила и гремучей ртути в ржавых оболочках, на них все равно кто-нибудь наткнется. Рано или поздно. И чаще всего натыкаются маленькие и любопытные – те, кто ближе к земле и к траве; те, кто ощупывают коленками и локтями глинистые откосы и камни развалин; те, кто не пройдут мимо темного входа в подземелье и мимо загадочной находки. Это – тоже закон. Можно охранять, беречь, запрещать, но по беспощадному закону больших чисел на кого-то падает жребий. Не на того, так на этого. Потому что укрытые в земле снаряды – это продолжение войны. И если Андрюшка Илюхин погиб, он закрыл от смерти другого.
Раньше в самые трудные времена со Славкой был Артемка. Теперь нет и его. Никого нет. Ничего нет.
Дорога была как судьба: не избавишься от груза и никуда не убежишь. Оставалось идти вперед, а что впереди - неизвестно. И путь казался бесконечным.
Но обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют.
Все-таки это случилось....
Славка смотрел на Город со спокойной радостью. Теперь это был навсегда его Город. И не потому, что Славка рисковал со снарядом. Этой истории могло и не случиться (и лучше бы никогда не случалось!). Это был его Город, потому что Славка прикипел к нему сердцем.
Когда-то Славка (смешной он был человек!) думал, что найдет здесь безоблачную жизнь. Что не будет здесь огорчений и боли. Все было. А Город стал еще дороже. Славку приковали к Городу цепью, заперли замок и выбросили ключи в глубокое море…
