Kitabı oku: «Жизнь как ошибка», sayfa 2

Опять ошибка

Вот и пролетели две недели, надо было собирать вещи, чтобы завтра спокойно проснуться и поехать на сборы. Несколько гражданских институтов отправили мне письмо о том, что готовы меня принять на бесплатное обучение, это сильно радовало мою маму и остальных близких. Но я уже не мог отказаться от поездки в институт в который Мама отправила мои документы. Солнце постепенно уходило за горизонт, я стоял у дома со своими друзьями, общаясь на разные темы, создавалось ощущение, что мы прощаемся. Я докурил сигарету, пожал парням руки и, ничего не говоря, открыл дверь подъезда и ушёл. Дома стояла тишина, я положил свою сумку в шкаф, громко крикнул, что вернулся, но не получил в ответ никакого звука. Я дошёл до комнаты, брат играл в телефон. Я поинтересовался у него, где сейчас остальные, на что он ответил: «Мама с бабушкой в соседней комнате разговаривают о чем-то!». Я решил их не беспокоить, если меня не позвали, значит это не мое дело. Переодевшись, я прыгнул на свою кровать, уткнулся лицом к стене и включил фильм. Из соседней комнаты вышли мама с бабушкой: «Чего вещи не собираешь? Завтра важный день!» – сказали они в голос. Я встал с кровати и подошёл к шкафу, думая, что же мне надо. Отодвинув дверцу на колёсиках, я посмотрев на пять открытых полок. Там лежала вся верхняя одежда, она была настолько аккуратно сложена, вся выглажена, но это делал не я. Посмотрев на них пару минут, я открыл нижние полки с нательным бельём. От туда я достал несколько пар носков и трусов. Кинув их на пол, я уже начал доставать футболки, кофты, штаны. Тут я вспомнил, что нужна еще и спортивная форма, она лежала на самой верхней полке. Идти за стулом мне было лень, поэтому увидев край футболки, я подпрыгнул и дёрнул её за него. На меня упала моя старая экипировка с каратэ, наступила сильная ностальгия… Я сел на пол, взял в руки перчатки, и начал вспоминать, этот долгий путь. Я вспомнил все травы, слезы родителей из-за них. Все мои поражения и победы. Вспомнил даже то, что хотел стать тренером, учить детей, как постоять за себя и просто быть для них хорошим другом. За спиной я услышал шаги, Мама подошла и села рядом. Она начала рассказывать про те времена, когда я был маленький и понемногу рос, как я пришел домой со сломанным носом, в другой раз с синяком под глазом. Это были очень тёплые воспоминания, я не стал показывать свои эмоции, собрал всю экипировку и кинул ее обратно на полку. На полу остались лежать только вещи, которые я решил взять с собой. Я пошёл, взял сумку и начал складывать вещи, а мама все ещё сидела на том месте и держала в руке мой пояс, который я получил последним. Именно на той сдаче мне попали в колено, что привело к разорванному мениску и деформации хряща. После этой травмы я и перестал заниматься. Вещи уже были упакованы, осталось отнести сумку в коридор. Я взял ее за ручки повернулся и увидел, что у мамы по щекам пробегают слезы. Я подошёл к ней, взял из ее рук пояс, сказал ей, чтобы переставала плакать и поцеловал ее в щёку. Она вытерла слёзы рукой, сказав, что не хочет, чтобы я уезжал. Это меня очень сильно разозлило, я был в бешенстве. Как так можно, сначала отправить мои документы, а потом говорить, чтобы я остался. Это меня совсем не устраивало, я оделся, кинул сумку в коридор, взял ключи от дома, начал открывать дверь и тут меня обняла мама. «Не уходи, побудь с нам!» – прошептала она, я её оттолкнул, крикнул на всю квартиру, что не могу тут находиться, что понимаю, что я дурак, потому что хочу наслаждаться жизнью, но почему меня никто не слушает? С этими словами я и ушёл.

Выбежав на улицу, ноги сами меня несли, не смотря вперёд. Я курил сигарету за сигаретой, сбивая под ногами банки, валяющиеся на дороге. Наконец-то я сел на лавку у железнодорожной станции. В голове крутилось одно «Почему тебя нет рядом?». Я вскочил и побежал в кассы купил билет на электричку и стал ждать поезд. Станция была достаточно большая, мой поезд отходил с пятого пути через две минуты. Я побежал, что было сил, краем уха слушая голос, который твердил, что двери закрываются. Я успел проскочить в вагон. Ехать мне надо было около полутора часа с несколькими пересадками, но меня это не волновало. Надев наушники, я сел в углу поезда и смотрел в окно. Дома и деревья проходили мимо меня, я думал о смысле жизни и о будущем. Думал также и о прошлом, что все могло быть иначе. Меня накрывало столько эмоций, что сложно поверить, я то плакал, потом смеялся, хотел рассказать всем о своей прекрасной жизни, а потом появлялось желании напиться до потери пульса. Странная эта жизнь, совсем уже задолбала. Наконец-то я доехал до своей остановки, выйдя из вагона, я осознал, что уже темно и начинает холодать. Я вышел с платформы, посмотрел во круг, но никого не было рядом. Старые пятиэтажки после ремонта, все равно не выглядели свежими, фонари стоявшие вдоль дороги светило тускло желтым светом, приманивая мотыльков. Насекомые бились об плафон, не понимая, что же им мешает дотянуться до «солнца». Тут я и остановился, мне стало жалко их, я смотрел, как они старательно летят к нему, но все равно совершают ошибки, не понимая, что не смогут его достать. Они бились и бились, кто-то всё-таки сдавался и улетал к следующему фонарю. Я начал идти за ними, пока не заметил, что на одном из столбов висела только накалённая, очень горячая лампа, Которая могла вот вот лопнуть, от напряжения. Но мотыльки все равно летели к ней, и как только они дотрагивались до неё, сразу падали на асфальт замертво. Интересно, были ли они счастливы, что они достали «солнце»? Настроение поменялось снова, я зашёл во двор и сел на лавочку у первого подъезда. Старые ступеньки, дверь которая раньше мне казалось невероятно тяжёлой привлекли мое внимание. Смотря на них, я подкурил сигарету и совсем забыл, что я нахожусь совсем в другом городе. Начала играть музыка, только спустя минут десять я понял, что звонит мой телефон. Я неспешно достал его, это была Мама. Время было уже за десять часов, и я решил ответить на звонок. Она начала меня спрашивать, где я сейчас, когда буду дома, и все в это духе. Но голос ее был достаточно спокойный, я пробормотал, что буду уже скоро, она сказал, что ждёт меня дома. Я положил телефон в карман, посмотрел снова на ступеньки и ту самую дверь. И тут я понял, что больше это не мой дом, что тут я давно не живу. Что здесь происходило останется тут, а мне надо идти дальше. Я встал и поехал домой, все равно думая о прошлом. Думая, что до сих пор, я тот, кто остался тогда, в том самом доме.

Я приехал после полуночи, брат с бабушкой уже спали, дверь в мамину комнату была закрыта. Зайдя в ванну, я начал чистить зубы, тут открылась входная дверь. Я подумал, что приехал отчим. Вытерев лицо, я вышел в коридор, мама стояла у шкафа и перекладывала мою сумку. Она была одета, как будто только пришла. Она посмотрела на меня и спросила: «Может чаю?», и достала из свей сумки мое любимое печенье. Я согласился, мы просидели с ней на кухне до двух часов ночи, вспоминая только хорошее. Я не стал у нее спрашивать, но я был уверен, что она следовала за мной с того самого момента, когда я ушёл из квартиры с криками. Она тоже не подавала виду, что находилась рядом со мной все это время. Вставать надо было уже через пару часов, впереди была долгая дорога.

Сборы

Утро началось не лучшим образом, все бегали по квартире и суетились. Аппетита совсем не было и я не стал завтракать. Умывшись, я пошел надевать костюм, потому что надо было приехать в официальном стиле. Я собрался за пятнадцать минут и был готов выходить. Мама решила поехать со мной, я не был против её решения, хотя не особо хотел прощаться с ней у института. Мне проще обняться дома, покачать головой, сказать, что я ее люблю и быстренько уйти. Не нравятся мне все эти трогательные минуты. Я попрощался с братишкой и бабушкой. Сказал, что через две недели снова приеду обратно, закрыв за собой дверь, мы вышли на улицу. У меня было немного деньжат, поэтому я вызвал такси, стоило оно дороговато, но мне было лень тащить огромную сумку по вагонам. До института навигатор показывал, что время поездки составляет один час и двадцать три минуты. Все это из-за бесконечных пробок, но меня это не огорчало. На поездах хоть и не бывает заторов, но людей слишком много. Они постоянно наступают на ноги и толкают тебя, вжимая в других людей. Вагоны не проветриваются, из-за чего там всегда стоит неприятный запах пота, а может быть чего и похуже. Такси подъехало достаточно быстро, я погрузил вещи в багажник, и мы сели на заднее сидение. Таксист попался нам совсем не разговорчивый и отвечал на все вопросы односложно. Только спустя минут пятнадцати от нашей поездки водитель включил радио. Заиграла достаточно грустная музыка, она хорошо подходила под этот момент. Мама сидела справа от меня и смотрела в окно, скорее всего она не хотела показывать своих слёз. В ее голове наверняка крутилась мысль, что я уйду надолго и мы будем достаточно редко видеться. А что тут поделаешь? Я мог на нее злиться из-за того, что она сама меня туда отправила, но я также понимаю, что она хотела как лучше.

В такой гробовой тишине, мы наконец-то доехали, машина остановилась у входа в институт, где бесконечная толпа из родителей и поступающих прощались друг с другом. Я посмотрел назад, машин не было и я открыл дверь. Выйдя на улицу мне стало совсем не по себе, как ж мне не хотелось туда идти. Я медленно достал сумку из багажника, а мама стояла на тротуаре и смотрела на ту самую толпу у входа. Я подошёл к ней и сказал, что нам пора, взяв ее за руку, я повёл её за собой. Дойдя до входа, я увидел людей, которые сидели у скверней в институт и проверяли документы абитуриентов. Я показал им паспорт, они в свою очередь посмотрели мою фамилию по спискам и сказали, что могу проходить. Я повернулся к маме, она меня обняла, но мои руки так и не смогли подняться. Я не обнял её, ничего не сделал. Я почувствовал, что она начала плакать, ее щека намокла, руки затряслись, сердце стало биться чаще. Понимая это, я осознал, мы тоже стали это толпой у входа, из-за которой не видно дверей института. Я сказал маме, что мне пора идти, поцеловав ее в щеку. Я вызвал ей такси, чтобы она доехала спокойно домой. Убедившись, что матушка села в машину, я отправился внутрь.

Там за входными дверями, меня ждала огроменная территория, куча поступающих шла по указателям, скорее всего сейчас были пары, поэтому учащихся я не видел. Я кинул сумку на плечо и пошёл, за остальными. Наконец-то перед глазами появилась табличка с надписью «Кабинет для поступающих», я прошёл через металический дверной проём и оказался в огроменном спортивном зале. Свободных мест, где можно посидеть уже не было. Было ужасно душно, хоть зал и был огромный, но окна находились у самого потолка, а до него явно было метров десять, так что скорее всего эти окна никогда и не открывались. Сам же зал был покрашен в зелёный цвет, думаю, что начальство руководствовалось тем, что нас будет это успокаивать. Мне захотелось курить, я подошёл к одному мужчине и уточнил у него, где тут «место для курения». В ответ я получил только одно слово «Нет». Я понял, что с ним было бестолку разговаривать, поэтому я стал ждать, когда кто-нибудь пойдёт курить, а я примажусь к ним. Я встал у входа, подумав, что тут я точно кого-нибудь замечу. Прошёл час, из зала совсем никто не выходил, я стал терять надежду, но вдруг за моей спиной закрылась дверь. Мужик лет пятидесяти зашёл к нам, посмотрел на всю толпу и встал в другом конце зале. Ему принесли какие-то списки и он начал свою речь: «Здравствуйте, дорогие абитуриенты, я рад…» Господи, такую речь я слышал уже раз сто в кино, и она ничем не отличается от этой. Стало совсем тоскливо, и я сел на пол и стал дальше ждать чего-нибудь интересного. Этот мужик наконец-то начал говорить от себя и я решил его послушать. «Абитуриенты, сейчас я буду называть группу, а затем фамилию, как услышите свою, вставайте в строй.»-выговорил из своего рта он. Наконец-то началось хоть какое-то движение, люди начали потихоньку рассасываться, ушло уже больше половины, но моей фамилии ещё не звучало. «Группа номер 287, абитуриенты: Сидоров, Ивашкин, Лантрив.». Я подскочил, услышав свою фамилию, подошёл к парням, которые уже встали в ряд, дослушал пока этот нудный дядька договорил и надеялся, что нам скажут, что мы тут не нужны. К нам подошёл парень в форме института, посчитал нас, сказал, что группа в полном составе и начал нами командовать, кричу на нас. На самом деле он мне сразу не понравился, по нему было видно, что он зол на всех людей этого мира. Скорее всего его обижали в детстве. Он был невысокого роста, но телосложение у него было достаточно спортивное. Сравнивая его с собой, я бы сказал, что он Аполлон, хотя лицо его было очень угрюмым. Его длинный нос так и засасывал последний кислород в зале, а после он начинал снова орать, чтобы выдохнуть. Мы вышли из кабинета «физической подготовки» и я остановился, чтобы завязать шнурки. Я только присел на колено, как этот дебил начал орать на меня. Я спросил у него, что с ним не так, может у него что-то случилось, но он начал только больше выпендриваться. Орущий мальчик уже перешёл на оскорбления, показывая другим, что он тут босс, и только после его разрешения, тут можно что-то делать. «Ты – дурак, я же сказал тебе, встань в строй и завали свой рот!» – прыгая рядом со мной он орал мне на ухо, в ответ я ему сказал: «Сейчас я завижу свои шнурки и встану!». К огромному сожалению, до него не дошли мои слова. Я встал, вернулся на свое место, а этот ворчун, подошёл ко мне в плотную и начал тыкать свои пальцем мне в грудь: «Ты-полное дерьмо, твоя мамаша знает это? Или она бухает уже тут под забором?». Дурачок развернулся и начал смотреть в окно кабинета, дверь которого была открыта. Он решил зачитать нам напутственную речь, что тут мы будем глотать пыль, подчиняться ему все это время, пока он не закончит этот институт. Он допустил одну грубую ошибку, когда выпендриваешься на кого-то никогда не поворачивайся к нему спиной, если он не лежит. Именно этому меня научил мой город. Я посмотрел по сторонам, убедился, что никто тут не будет заступаться за этого недомерка. «Извини, дай мне вешалку на секунду!» – тихо попросил я парня который стоял слева от меня. Он мне ее дал, даже не задумываясь, а я взял эту вешалку покрепче в руку. Не выходя из строя, я замахнулся и со всей силы ударил этого прыгуна по затылку. Вешалка оказалась пластиковая, от удара она разлетелась на мелкие кусочки, парень пошатнулся и начал поворачиваться к нам. Он ничего не мог понять, поэтому я взял и толкнул его на пол. Сжав кулаки я приложился по его лицу несколько раз. Парни из строя начали меня оттаскивать, но на концовку, я успел ударить его еще раз ногой по его дурно голове. Другие абитуриенты закричала от восторга, что наконец-то этот недомерок получил своё. Из-за их криков в коридор вышел мужчина, который зачитывала наши фамилии, с другими сотрудниками института. «Что тут происходит? Что с моим сыном?» – громко орав, спросил он у нас. Тут я понял, что попал в просак. Прыгающий мальчик ели встал с пола, его лицо было хорошо разбито. Он сразу же рассказал, сплёвывая в этот момент кровь, своему отцу, что я его избил. Этот дядька даже не хотел слушать, что его сын был полным идиотом, поэтому он прикрепил за нами двух мужиков и сказал им отвести нас в наши комнаты. Мы вышли из здания и пошли по территории института. Вокруг было зелено, много деревьев, чистый асфальт, газон, все было убрано. Тут мы остановились и мужики спросили у нас: «Кто хочет покурить?», я и несколько ребят подняли руку. Они нас проводили в укромный уголок. Это было «место для курения», они объяснили, что по закону тут нельзя курить, но руководство понимает, что это бред, и выделило эту зону. Самое главное, что оно было ещё прям у входа в общежитие. Это не могло не радовать! Мы докурили и вернулись к остальным парням, мужики проводили нас до наших комнат. Общежитие было достаточно новым здание, белые стены были снаружи и внутри, большие окна находились в метре друг от друга, из-за чего было достаточно светло, винтовые лестницы с широкими перилами выглядели достаточно массивно и грубо. Чёрный интерьер добавлял во все это немного строгости и какой-то классики. Как только нам сказали, что можете выбрать комнату, все разбежались начали занимать кровати, раскидывая вещи. Я стоял в коридоре и ждал пока вся эта суета закончится. «Здорово ты отделал того парня!»-сказал парень у которого я взял вешалку. «А ты не пойдёшь кровать себе выбирать?» – спросил я у него, на что он мне ответил, что ему вообще пофигу, просто бесит, что они ведут себя, как дикари. И я в этом полностью с ним согласился. Шум от парней закончился, оставшись вдвоем, мы пошли искать комнату, и в самом конце осталась одна, как-будто специально для нас. Там стояло две кровати, письменный стол, несколько розеток и один большой шкаф. Посмотрев на друг друга мы решили остаться тут. «Слушай, как тебя звать?» – решил спросить я своего новоиспеченного соседа, убирая вещи в шкаф. «Меня Виннсонт звать, а тебя?» – подойдя ко мне с вытянутой рукой вперёд, поинтересовался у меня. «Ленн!» – ответил я, пожав ему руку. До завтрашнего дня у нас не было никакого расписания, мы только сходили на ужин, а в остальное время ходили курить и разговаривали о жизни. Винни сразу стал для меня хорошим другом. Он не задумываясь отдал мне вешалку, которую уже сам держал на готове, чтобы ударить того прыгучего мальчика.

Операция

С первого дня нахождения на абитуриентских сборах прошло уже полторы недели. Достаточно долгое время мы ничего не делали. В наше расписание входил только приём пищи, но теперь между завтраком и обедом, мы сидим в классах и слушаем преподавателей. Они рассказывали нам о жизни внутри этих стен, как тут хорошо. Заставляли даже учить свод правил, но естественно я просто всматривался в окно. Телефонами нам разрешалось пользоваться только вечером, в остальное время у нас их собирали и прятали в кабинете начальника по этажу. Именно из-за этого я звонил родным только после ужина. Были дни, что мама с моими друзьями приезжали ко мне, привозили разных вкусностей, что бы я не умер с голоду. Еда в институте была ужасна, особенно рыба, ее подавали нам чуть ли не каждый день. В свою очередь я вычеркнул ее из своей жизни, не то чтобы вкус не нравился, или я какой-нибудь «фишвеган», все из-за того, что в детстве кость от рыбы застряла у меня в горле и я чуть не задохнулся. Я не помню этого случая, но в голове твёрдо застряла установка «против рыбы». Так вот время шло, я хорошо сдружился с Винни, мы поймали одну волну, у нас были одинаковые шутки, ими же мы вывешивали людей. Мы это делали не со зла, а для развлечения. Все сидят хмурые, ждут чуда, а мы начинаем доставать кого-нибудь своими шутками, а ребята потом подхватывают и начинают смеяться. Так и пропадала печаль в нашей группе, но временами нам самим хотелось тоже погрустить.

Как я уже говорил, оставалось уже несколько дней пред окончанием абитуриентских сборов, после которых я хотел поехать домой и отдать документы на поступление куда хотелось моей душе. Еда в столовой этим вечером была максимально противной. После ужина я с Винни пошли покурить, и поругались там с парнями. Как оказалось они были одногруппниками того «прыгающего мальчика». Диалог у нас был не очень дружелюбный, мы громко орали друг на друга, что даже глухой бы услышал. В этот момент шёл один из преподавателей, он зашёл к нам и навёл тишину. Меня и Винна отправили на ночное дежурство по этажу, грязная работёнка. В наши обязанности входило многое: уборка, следить, что бы никто не зашёл и не вышел с этажа, но самое противное спать можно только по очереди. Я был зол, не знаю почему, может быть на себя, что оказался тут, может на тех парней или профессора, отправившего нас сюда. Винни и я быстро убрались, начальник по этажу принял порядок и пошёл спать, оставив нас одних. «Мы ещё не были учащимися здесь!» – подумал я, и предложил Винну пойти гулять по ночному городу. Нас не выпускали из института просто так, надо было получить бумагу, выслушать напутственную речь и только после этого можно было идти, но на определённое время. Винна увлекла та идея, он поинтересовался у меня, как мы сможем отсюда сбежать? Я предложил ему, взять ключи от этажа и закрыть дверь снаружи. Таким маневром никто не сможет выйти и зайти. Затем мы побежим на старый стадион в самом конце территории института и там перелезем по дереву, на которое попадём по спортивному инвентарю. Не долго принимая решение мы дали друг другу «краба» и преступили к плану «На волю».

Мы зашли в нашу комнату, переоделись по красивее, чтобы знакомиться с девчонками, затем взяли ключи в комнате начальника и были готовы выходить. Вставив ключ в личинку от двери, Винни остановился, «Что-то не так?» – спросил я у него. «У меня есть идея, давай жетоны дежурных оставим другим ребятам на одежде, если начальник встанет, то он будет их доканывать а не нас. Он все равно не помнит ни наши имена, ни как мы выглядим! И можем забрать наши телефоны!» – предложил Винни. Я согласился, но отказался от идеи про телефоны, было слишком опасно лезть туда, мы точно не знали, где он их хранит. А мысль с жетонами была прикольной, если даже нас спалят, будет классная шутка над двумя парнями, которые просто спали и ничего не подозревали. Возможно они сами поверят, что стоят в дежурстве. Я предложил закинуть жетоны Косте и Джорджу, они сегодня пили виски, скорее всего они лежат уже в слюни. Винн кивнул головой, и мы сделали это. Открыв дверь комнаты, мы тихо зашли к ним, на столе стояла бутылка и стопки, одежда просто валялась на полу. Жаль было их соседей, скорее всего эти пьяные морды задолбали их свои бредом. Не долго думая, мы кинули жетоны также на пол и вышли из комнаты. Жесть, надо же было так напиться, а ещё самые умные парни в группе, самые правильные и ответственные, но с жаждой выпить. Я проверил, что на этаже кроме наших ребят никого нет, и мы закрыли дверь. Впереди было самое сложное, не попасться ночному институтскому патрулю. До старого стадиона было около километра, но для нас это было не расстояние. Выйдя на улицу, мы зашли в курилку, через нее решили побежать к столовой, а затем на стадион. Погода была хорошая, было достаточно тепло, холодный ветерок освежал и подталкивал нас в спину. Дойдя до столовой, мы увидели фонари, которые шли вдалеке. Это был патруль! Мы не знали их маршрута, куда они свернут. Мы решили посидеть в кустах у дерева, чтобы не попасться им. Как только они дошли до перекрестка, мы надеялись, что они повёрнут в сторону общежития, но они пошли в нашу сторону. Сидя в кустах, нас все равно можно было заметить, тогда мы стали смотреть по сторонам и думать об изменении маршрута. Мы решили отойти назад, так сказать сделать ход конём. План заключался в том, чтобы пока они идут к столовой, обежать их, через курилку на прямики к стадиону. Мы так и поступили, как только мы оказались в слепой от них зоне мы побежали, но перед нами на расстоянии метрах ста, вышел ещё один патруль. Вот мы и попали в тиски! Мы двинулись назад, подумав, что укроемся в кустах, но патруль уже начинал заходить к нам в спину. Тогда не долго думая, мы подбежали к самому ближнему углу здания рядом со столовой. Мы не знали, что это, даже не могли догадаться. Здание было достаточно старое, сделанное из кирпича, и под старостью лет, стенки трескались в некоторых местах. Одноэтажное сооружение имело только два окна с тыльной стороны здания. Прячась за углы мы обнаружили, что даже тут есть водосточная труба, по ней мы и залезли наверх. Перед нашими глазами патрули встретились прям в нескольких метров от нас. Обменявшись парой фраз, они двинулись в нашу сторону. Что за черт? Мы задержали дыхание, патрули подошли к входной двери, не догадываясь, что мы на крыше. Открыв дверь, они начали заходить внутрь и один из них сказал: «Наконец-то посидим и посмотрим телек!». Дверь закрылась, с крыши мы посмотрели, что все зашли во внутрь и начали спускаться. Слезая, труба сошла с пазов и раздался самый мерзкий звук на свете. Она заскрипела так, что можно было разбудить весь город. Мы прыгнули вниз и помчались во всю силу наших ног, прыгнув в первые кусты. Один из патрульных вышел на улицу, посмотрел на трубу, махнул рукой и зашёл обратно. Мы выдохнули! Отдыхать было рановато, мы побежали на стадион. На нём не было фонарей и было достаточно темно, но глаза уже привыкли, и нам не составило труда дойти до спортивного инвентаря и залезть на дерево через которое мы и оказались на воле.