Kitabı oku: «Волчицы», sayfa 16
Каким-то образом здесь же оказалось замешано животное, по всей видимости, крупный волк или собака. Откуда в городе появился этот зверь и кому принадлежит, тоже установить невозможно. Первое его появление отмечено в ночном клубе «Афродита», что негласно принадлежал Фоме. В ту же ночь здание уничтожил пожар. И экспертиза, и опрос свидетелей показали, что животное появилось не с улицы, а изнутри здания, словно его держали там взаперти. Но никаких свидетельств того, что зверя привели в клуб. Фома, конечно, умеет заметать следы, но так, чтобы не осталось совсем ничего… Нашлись свидетели даже того, что именно Городецкий привез Машу в клуб в ту злополучную ночь, и вообще был хорошо знаком с девушкой вопреки собственным словам. А это повесомее какой-то псины. Тряхнуть бы хорошенько бывшего менеджера «Афродиты», но тот бесследно исчез. Зная характер Фомы, можно предположить, что парень уже упокоился на дне реки. Что же касается неизвестного хищника, то в свете разгорающегося конфликта двух группировок логичнее всего было бы предположить, что случившееся было делом рук Пилорамы. Однако, если учесть, что причиной пожара стал не умышленный поджог, а суматоха, вызванная внезапным появлением свирепого зверя, такой способ сведения счетов казался слишком уж замысловатым и изощренным, совсем не в духе Пилорамы.
Скорей бы уж эти головорезы перестреляли друг друга. Глядишь, и воздух стал бы чище и ему, старшему лейтенанту Дробышеву, работы поменьше. Давно бы уж пустил все на самотек, расписавшись в собственном бессилии, если б не Маша.
По долгу службы обязанный с головой окунаться в болото человеческих мерзостей Дробышев давно привык к особенностям своей работы, насколько вообще можно привыкнуть к крови, насилию, смерти. Профессионализм он ставил выше собственных эмоций. Но почему-то несчастья именно этой юной девушки, обрушившиеся на нее, особенно остро отозвались в сердце старшего лейтенанта. Искренне хотелось помочь несмышленой девчонке выпутаться из сложной ситуации, вернуть ее в нормальную жизнь. Ее подружка уже поплатилась жизнью. Что же ждет Машу, интерес к которой, судя по всему, не ослабевает ни у Пилорамы, ни у Фомы?
С девушкой также происходит что-то необъяснимое. Едва ее доставили в больницу, как в ту же ночь она исчезла. Причем ушла снова без одежды. Там же, возле больницы, компания ночных гуляк столкнулась с огромным зверем, к счастью, никто из них не пострадал. В ту же ночь погибли и два негодяя, изнасиловавшие подругу Маши. Там же были ранены или убиты еще два человека – остались следы крови, но сами тела исчезли. Характер ранений не оставляет никаких сомнений – смерть мерзавцы приняли от зверя, а не от человека.
Опять этот зверь. Откуда же он взялся? Откуда он вообще появляется и куда исчезает? Кто направляет хищника? Каким-то необъяснимым образом он является частью всего происходящего, но при этом совершенно не вписывается в общую картину событий. Чего-то он, Дробышев, недопонимает. Чего-то ему не хватает, чтобы связать все воедино.
Голова шла кругом. Создавалось впечатление, что в образе неизвестного хищника в события вмешалась некая третья сила со своими, пока непонятными интересами.
В довершение всего неожиданно поступил приказ прекратить расследование и передать все материалы дела. Кому передать, этого Дробышев не знал. Высокий коротко стриженный седой мужчина похожий выправкой и статью на царского офицера, который принял дело, был немногословен и лишь назвал свою фамилию – Тихий. Кажется, он не имел к органам прямого отношения, по крайней мере сейчас, но по многозначительным намекам своего начальства Дробышев понял, что Тихий и его плешивый очкастый коллега сотрудничают даже не с федералами, а кое с кем посерьезнее, а приказ прекратить следствие пришел аж из самой столицы. Старшему лейтенанту достаточно ясно дали понять, что его участие в дальнейшем расследовании, равно как и участие его коллег, крайне нежелательно и даже чревато последствиями и лучше бы ему заняться другими делами.
Приказ есть приказ, деваться некуда. Да и черт с этими Фомой и Пилорамой, все равно и ежу понятно, что прижать их не удастся. Черт с этой зверюгой, кто бы ее не натравливал, в конце концов нападает хищник на мерзавцев, которые только мешают жить нормальным людям. Но как же быть с Машей? Ведь погибнет девчонка. Кто защитит ее? Неизвестно, что привело в город Тихого и какие интересы им движут, но вряд ли его очень волнует судьба девушки. Получается, что единственным ее защитником остается он, Дробышев. А кроме того, есть еще и такое понятие, как самолюбие и ущемленная гордость. Зря, что ли, он землю носом рыл, чтобы его вот так просто выставили за дверь, как мальчишку? Пусть столичные гости занимаются своими делами, а Дробышев все-таки постарается докопаться до истины.
Необходимо только скорей разыскать Машу. Лишь сегодня старшему лейтенанту стало известно, что в психиатрическую клинику попала девушка без документов в невменяемом состоянии, по описанию очень похожая на Машу. Не медля ни секунды, Дробышев сразу же направился в больницу. При этом им овладели довольно противоречивые чувства. С одной стороны он надеялся, что наконец-то отыскал девушку, а с другой всерьез опасался, что пациентка клиники действительно окажется Машей. Сердце сжималось при мысли о том, что суровые жизненные испытания, выпавшие на долю девушки, могли довести ее до состояния невменяемости.
Отыскав трехэтажное мрачное здание больницы, огороженное двухметровым забором, Дробышев увидел черный «Мерседес» с тонированными стеклами, припаркованный у самых ворот ограды. Номера автомобиля были московские. Это насторожило старшего лейтенанта. Какие такие столичные гости могли заинтересоваться пациентами желтого дома? Первым на ум приходил Тихий.
Следовало поостеречься. Ни к чему отстраненному от дела оперу светиться перед московскими гостями. Неизвестно ведь, кто и зачем направил их сюда, в провинцию. Сейчас столько всяких спецслужб развелось, сам не заметишь, как невзначай заступишь дорогу какому-нибудь крутому госведомству. Так действительно можно и погон лишиться.
Но только Дробышев решил пройти мимо, чтобы переждать за углом, как из калитки вышел Тихий в сопровождении своего коллеги, похожего на заучившегося студента. Старший лейтенант не успел даже отвернуться, Тихий сразу узнал милиционера и направился прямо к нему. Глупо было делать вид, что они незнакомы и Дробышев остановился.
– Старший лейтенант Дробышев, если не ошибаюсь, – жестко произнес Тихий, подходя ближе. – Могу я узнать, что вы здесь делаете?
– Разве я обязан отчитываться перед вами? – спросил Дробышев.
– Нет, не обязаны, – ответил Тихий, пристально глядя в глаза милиционеру, – Считайте мой вопрос простым любопытством.
– Что ж, удовлетворю ваше любопытство, – сказал Дробышев, чувствуя неприятный холодок, пробежавший по спине. Сохранять спокойствие под таким взглядом было очень нелегко. – Я просто иду мимо.
– Хорошо, если мимо, – кивнул Тихий. – В этом случае мне не придется сообщать вашему начальству, что вы мешаете моей работе.
– Разве я могу вам помешать? – неискренне удивился Дробышев.
– Один человек всегда может помешать другому, – заверил его Тихий. – Вот, что, старший лейтенант, у нас нет причин нравиться друг другу, но все же я скажу вам кое-что вполне искренне. Я верю, что вы специалист в своем деле. Подозреваю, что в глубине души вы оскорблены своим отстранением. Поверьте, это не от недоверия лично к вам. Допускаю, что вами движет не столько упрямство, сколько более высокие чувства, стремление к торжеству справедливости и тому подобное. Но поверьте на слово, в том, что происходит сейчас, вы некомпетентны. А потому вам лучше забыть о результатах своего расследования и держаться от этого дела подальше. Это уже не ваша забота. Теперь это дело будет продолжать другое ведомство в моем лице. Я доступно излагаю?
– Вполне, – Дробышев кивнул. – Только не пойму, к чему весь этот разговор? Повторяю, я просто шел мимо.
– Тогда не смею вас задерживать. Идите мимо дальше.
Попрощавшись небрежным кивком головы, Дробышев зашагал вдоль забора и свернул за угол. Проводив его взглядом, Тихий вернулся к своему спутнику.
– Проблемы? – поинтересовался Куприянов.
– Надеюсь, что нет, – ответил Тихий.
– Может быть, следует привлечь этого молодого человека? – предложил профессор. – Лишние руки не помешают. Мои ассистенты прибудут только завтра.
– Это излишне, – возразил Тихий. – Поверьте моему опыту, у нас не тот случай, когда чем больше народу, тем лучше. Мы имеем дело не с обычным существом и стандартная облава здесь не пройдет. Достаточно того, что мы будем своевременно получать оперативные сводки по городу. Большего нам от коллег из органов не требуется. Да и заказчики проекта вряд ли пойдут на это. Мне стоило немалых усилий убедить их надавить на местное начальство. Так что не будем зарываться, постараемся обойтись своими силами.
Оба сели в машину.
– В гостиницу, – приказал Тихий шоферу.
Когда автомобиль тронулся, полковник начал подводить итоги:
– Итак, что же мы имеем на сегодняшний день? Несомненно, эта девочка, Маша Медведева, и есть наш клиент. Искать мы должны именно ее.
– Вы уверены? – усомнился Куприянов. – Нет никаких доказательств, что девушка, сбежавшая отсюда сегодня ночью, и девушка, которая исчезла из областной клиники, одно и то же лицо. Документов-то нет.
– Это она, – убежденно сказал Тихий. – У меня в этом нет никаких сомнений. Это господам милиционерам трудно связать все в единую цепь, потому, что они просто не знают, что девушка ведет двойное существование. А мы с вами знаем это наверняка.
– Но тут кое-что не вяжется, – снова возразил Куприянов. – Она ведь еще не имеет детей. А вы сами утверждали, что это одно из непременных условий превращения в оборотня.
– Да, кое-какие странности есть, – вынужден был согласиться Тихий. – Меня и самого это обстоятельство смущает. В нашем случае все происходит не так, как обычно. Подозреваю, что пробуждение волчицы спровоцировало вмешательство Фомы, Зареченского хозяина. Вспомните материалы дела – девочку накачали наркотиками в «Афродите». Вполне вероятно, что организм девушки, сопротивляясь действию наркотика, пробудил в ней генетическую память и разбудил волчицу раньше срока.
– Воздержусь от комментариев, – скромно сказал Куприянов. – В этом вопросе я вынужден целиком полагаться на ваш опыт.
Тихий усмехнулся.
– Мой опыт общения с этими существами ненамного богаче вашего. Я могу высказывать только личные догадки, подтвердить или опровергнуть их уже ваша задача, как ученого.
– Для этого нужно, как минимум, изловить оборотня, – заметил Куприянов.
– Чем и занимаемся. Но продолжим. Итак, девочка попадает в неволю к Зареченскому дельцу и под действием героина превращается в волчицу. Зверь вырывается на свободу, оставив за собой разгром и несколько трупов. К счастью для нас, один из посетителей успел сфотографировать оборотня и на сегодняшний день это единственное документальное свидетельство его существования. Утром девушку находят в бессознательном состоянии и привозят в больницу. Бандиты явно охотятся за ней, был анонимный сигнал, что ночью в больницу нагрянут убийцы. Возможно, что наша Маша увидела в «Афродите» что-то лишнее, а может, есть и другие причины. Только вот отношение к ней бандитов как к простому человеку, а она оборотень, волчица. И она сама выходит на охоту. Ночью наша Маша исчезает, а утром обнаруживают два растерзанных трупа ее недругов и следы еще двух человек, раненных или убитых. Убийцы в больнице так и не появились, стало быть, именно они и полегли ночью от зубов волчицы.
– Можете объяснить, как она разыскала их? – полюбопытствовал Куприянов.
– Это не так уж и важно. Но допускаю, что ее вел один лишь инстинкт. Поверьте, это очень могучее чувство и в оборотнях оно особо развито. Волчица способна отыскать кого угодно, руководствуясь одним лишь чутьем. Однако я продолжу. Девушку снова находят утром в состоянии полной прострации и определяют в клинику, где мы только что были, как умалишенную. По каким-то причинам она не проявляла себя, как волчица, несколько дней, но, в конце концов, в ней снова проснулся зверь. И она снова ушла.
– Хочу обратить ваше внимание на тот факт, что санитары не опознали животное по фотографии, – произнес Куприянов. – Как вы можете это объяснить?
– Не знаю, – задумчиво ответил Тихий. – Меня и самого несколько смущает это обстоятельство. В словах санитаров сомневаться не приходится. Они парни морально крепкие, всякого здесь повидали. Тут говорят, даже в свое время канибала держали, который освободился из смирительной рубашки и сожрал главврача. Зверь, по их словам, очень похож, но все же не тот. Да и не совсем зверь – получеловек-полуволк. Волчица. Большая. Сильная. Нет, это наш оборотень, в этом я уверен абсолютно. А вот почему вдруг изменился облик волчицы, этого я понять не могу. Мутация какая-то, что ли?
– А может быть, эволюция? – осторожно предположил профессор. – Что если генетическая память волчицы вывела ее естество на более высокий уровень развития, возможно, даже высший?
– Может быть, вы и правы, – согласился Тихий. – В таком случае я не знаю, чего нам ожидать от нее теперь. Необходимо отыскать ее и чем раньше мы это сделаем, тем лучше, пока не случилось беды.
– Но где же ее искать? И кого, волчицу или девушку?
– Искать нужно обеих. А вот где… Что-то держит ее в городе. Она давно могла покинуть город, но не сделала этого. Возможно, что и сейчас она где-то здесь. Самый худший вариант, если она собралась устроить охоту на тех, кто сам охотится на нее, как на человека. Тут такое может начаться… Было бы неплохо наведаться в Кряжи, к ее брату. В нем та же волчья кровь, но возможно, что он пока сам не знает об этом.
– Ну так поехали, – предложил Куприянов. – Вряд ли волчица проявится до темноты, успеем обернуться.
– Ехать надо, – кивнул Тихий. – Тем более, что и бандиты тоже ищут нашу Машу, а значит и брата ее могут навестить. Но сегодня нам не успеть туда и обратно, до Кряжей довольно далеко. Предпочитаю ночью находиться здесь. Если что, успеем вмешаться в события. В Кряжи поедем завтра с утра. А сегодня проведем профилактическую беседу.
– С кем? – полюбопытствовал Куприянов.
– С неким Прохоренко, в миру Пилорамой. Фома человек умный, надеюсь, что он нам поперек дороги не встанет. А вот Пилорама парень безбашенный, от него всего ожидать можно.
– Не слишком ли опасно идти на контакт с бандитами? – опасливо спросил профессор.
– Риск есть всегда, – кивнул Тихий. – Но все же думаю, что договориться с Пилорамой труда не составит. Он парень молодой, жадный, глупый и при этом достаточно трусливый. Вся его крутизна держится только до той поры, пока ствол в руках и шкура пулей не задета. Местных ментов он не боится, а вот более высокие инстанции способны нагнать на него страху.
– Не переусердствуйте, – предостерег Куприянов. – Загнанный зверь вдвойне опасен. Как бы этот Пилорама со страху не натворил чего.
– Постараюсь, – пообещал Тихий. – В этот раз хотелось бы избежать ошибок. Но помните и вы, если что-то пойдет не так, пусть волчица уходит в лес. Так будет лучше для всех нас.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Толкнув калитку, Михаил вошел в ограду и постучал в окошко дома. В окне появилась пожилая женщина и, приветливо улыбнувшись, махнула парню рукой, приглашая зайти. Михаил вошел в дом.
– Здравствуйте, тетя Даша, – поздоровался он с хозяйкой.
– Здравствуй-здравствуй, Мишенька, – улыбнулась женщина. – Проходи. Случилось что или проведать зашел?
– По делу я, тетя Даша, – немного смущенно ответил Михаил.
Он сел к столу, обвел взглядом комнату, собираясь с мыслями.
– Что-то ты, Миша, сам не свой, – озабоченно заметила тетя Даша, садясь напротив. – Рассказывай, что стряслось?
Михаил ответил не сразу. Он попросту не знал с чего начать. Только вчера из города вернулась Маша. Всю ночь брат с сестрой не спали, проговорив до самой зари. В городе с Машей приключилась странная невероятная история. То, что она рассказала, потрясло Михаила. Он и сам также чувствовал свою отличность от других людей, он тоже видел странные сны, больше похожие на воспоминания из далекого прошлого. А потому сомневаться в словах сестры причин не было. Почему же это случилось именно с ними? Откуда взялась эта напасть? И чего теперь ожидать дальше? Сестра приняла все как должное, а вот Михаил терзался сомнениями. Он не придумал ничего лучшего, как прийти за ответами на свои вопросы к тете Даше. Эта пожилая женщина всю жизнь проработала в Кряжах фельдшером и после смерти бабушки Нюры осталась единственным человеком, который знал родителей близнецов и их самих с младенчества.
– Маша вчера приехала, – сообщил Михаил.
– На каникулы, что ли? – спросила тетя Даша. – Рановато, вроде бы.
– Она насовсем приехала, – уточнил Михаил, насупившись.
– Как так? – удивилась фельдшер. – Ты же говорил, что в институт она поступила.
– Поступила, – кивнул Михаил. – Только не сложилось у нее там, тетя Даша.
– Да что ж случилось-то? – встревожилась женщина. – Она хоть здорова? Да не молчи, Миша. Что мне все из тебя, как клещами, вытягивать приходится?
– Да здорова она, все в порядке, – успокоил ее Михаил. – У нас другая беда. То есть не беда, а… – он замялся, пытаясь подобрать нужные слова. – Спросить я хочу, тетя Даша.
– Ну, спрашивай.
– Тетя Даша, вы помните наших родителей?
– А почему ты вдруг спросил? – насторожилась женщина.
– Мы с Машей знать хотим. Какие они были?
Тетя Даша неопределенно пожала плечами и ответила:
– Обычные люди. Такие же, как и все.
Михаил насупился. Судя по всему, такой ответ его не устроил.
– Тетя Даша, я больше знать хочу, – произнес он требовательно. – Расскажите, пожалуйста. Очень надо.
Женщина внимательно посмотрела в смущенные и одновременно сердито-упрямые глаза парня и задумчиво произнесла:
– Видимо, в городе с Машей произошло что-то очень серьезное, раз ты пришел спозаранку с такими вопросами. Не хочешь рассказать, что случилось?
Михаил помотал головой.
– Не могу, тетя Даша. Извините. Это слишком личное.
– Что ж, дело твое.
Тетя Даша тяжело вздохнула.
– Врасплох ты меня застал, Мишенька, не знаю, что и сказать, – произнесла она. – Когда бабушка ваша помирала, слово она с меня взяла, что никогда и никому не расскажу то, что знаю о вас с Машей. Только вам двоим, и то в случае крайней необходимости. Никак не ожидала, что случай этот настанет так скоро. Ты точно уверен, что хочешь все узнать?
– Уверен, – упрямо сказал Михаил.
– Тогда слушай, – женщина снова тяжело вздохнула. – Не родные вы бабке Нюре, приемные, – при этих словах Михаил чуть вздрогнул и насупился еще больше, но ничего не сказал. – Был у нее сын единственный, Петр, – продолжала тетя Даша. – Красавец парень, все девки в округе по нем сохли. Работали тут у нас как-то по осени студенты из города и была среди них одна девчонка. Влюбился Петька в нее без памяти, за ней и в город уехал. Эта вертихвостка его и сгубила. Подрался Петька из-за нее по пьянке, покалечил кого-то, засудили его. А эта дрянь и слова в его защиту не сказала. Так и сгинул Петруша в тюрьме во цвете лет. Осталась бабка Нюра одна-одинешенька. А спустя год понаехали к нам милиционеры из города, солдат понагнали. Все искали кого-то по лесам. Нам-то ничего не говорили. Когда, наконец, уехали, как-то поутру бабка Нюра у крыльца своего двух младенцев нашла, совсем голеньких. Вас с сестрой. Всполошилась Нюра, меня позвала. Вы оба оказались крепенькие, здоровенькие, только чумазые. Отмыли мы вас, накормили с рожка, стали соображать, что же делать с вами. И решила бабка оставить вас у себя, выдать за детей Петькиных, своих внуков. Пыталась я отговорить ее, да куда там. Характер у вашей бабки, сам знаешь, какой был. Пообещала я Нюре тайну сохранить. Придумали мы историю, будто мать ваша от вас отказалась и оставила обоих бабушке. Дом-то ваш на отшибе стоит, в стороне от всей деревни, стало быть, могли односельчане просто не заметить, как зазноба Петькина приезжала. Все и поверили. Вот так вы и стали Медведевыми.
– Так мы подкидыши? – обескуражено переспросил Михаил. – Но откуда же мы появились? Кто нас принес?
– Медведь принес, – просто ответила женщина.
– Какой медведь? – не понял Михаил.
– Обыкновенный, какие в лесу бродят. У крыльца, где вас нашли, следы были медвежьи. И больше никаких других. Потому вам бабка и имена такие дала. Медведевы, да медведем принесенные, стало быть, сам бог велел назвать вас Мишей и Машей.
– И это все? – глухо спросил Михаил, опустив голову. – Значит, нам никогда не узнать, кто наши отец и мать?
Тетя Даша печально вздохнула и погладила парня по плечу.
– Прости, Миша. Зря я, наверное, все это рассказала.
– Не зря, – тихо возразил Михаил. – Для нас это очень важно. Только я думал…
– Знаю, что не это ты хотел услышать, – кивнула женщина. – Но мне неизвестно, кто ваши настоящие родители. Наверное, и вам этого никогда уже не узнать. Я ведь уже говорила, что военные искали кого-то в лесу. Видимо, нашли. Очень мы тогда с Нюрой боялись, что придут военные или милиция и заберут вас.
Михаил поднялся и, стараясь не смотреть на фельдшера, сказал:
– Пойду я, тетя Даша. До свидания. Спасибо вам.
– Ступай, Мишенька. А я к вам зайду потом. Хорошо?
Михаил молча кивнул и вышел.
Он сам не знал, чего ожидал, решившись на разговор с фельдшером, но теперь, после беседы с тетей Дашей, испытывал лишь разочарование. Нет, его нисколько не опечалил тот факт, что они с сестрой оказались подкидышами, он даже не придал этой новости особого значения. Отца с матерью они все равно никогда не видели, единственной памятью о них была только фотография молодого Петра Медведева, что висела в бабкиной комнате над комодом. А баба Нюра была близнецам самым родным человеком и неважно, что их не связывают кровные узы. Лично он, Михаил, не видит оснований для того, чтобы угасла его любовь к памяти доброй старушки, приютившей и воспитавшей близнецов. Единственным невинным грехом бабы Нюры стала ее смерть, что второй раз осиротила Михаила с Машей. Как не хватает ее сейчас, некому успокоить смятенную душу, утешить добрым словом. А Михаил так нуждается в этом теперь. Он хоть и был похож на угрюмого лесного медведя, но внешняя суровость лишь скрывала его мягкий характер. Конечно, рядом есть Маша, добрый родной человек, что поддержит в любой беде, но Михаил предпочел бы сейчас уткнуться в бабушкины колени, как в детстве, поведать ей все свои страхи и тревоги. Только ее заботливые руки дарили внукам чувство надежности и защищенности от всех невзгод.
Но бабушки Нюры уже нет. Во всем мире у Михаила осталась только сестра, а у нее только он. И к ней сейчас спешил Михаил.
Вот только нечем было утешить сестру. После откровения тети Даши все еще больше запуталось. Хотя, как раз Маша-то в утешении не нуждается. Это он, Михаил, все терзается сомнениями, а сестра уже все для себя решила. Да, права Маша, надо уходить. Здесь, среди людей, жизни не будет. Если случилось с ней, значит, случится и с ним. Неспроста он видит те же сны, что и сестра. Это не просто родство душ, это лес зовет их к себе. Там их дом. Близнецам уже никогда не узнать, кто породил их на свет, но если медведь принес их из леса, значит, туда они и должны вернуться. Лес призывает своих детей к себе.
Отягощенный тревожными думами Михаил шагал по тропинке через выпас к перелеску, за которым отдельным хуторком располагалось хозяйство покойной бабки Нюры.
Ожидая брата, Маша занималась домашними заботами. В ее отсутствие Михаил слегка запустил хозяйство, кажется, все его внимание ограничивалось лишь уходом за скотиной. Еще вчера Маша навела в доме порядок, перемыла полы, протерла окна, убрала паутину из углов, перестирала все белье. Сегодня же девушка принялась за прополку заросших грядок в огороде.
От этого занятия ее отвлек знакомый голос:
– Здравствуйте, Маша.
Подняв голову, девушка увидела молодого человека в сером костюме, стоявшего у забора. Маша без труда узнала в госте Дробышева, городского милиционера. Сердце сжала тревога, кровь сразу прилила к лицу так, что зашумело в ушах.
– Зачем вы приехали? – настороженно спросила Маша.
– Я хочу поговорить с вами, Маша, – ответил Дробышев. – Можно мне зайти?
– Ну, заходите, – нехотя разрешила девушка.
Толкнув скрипучую калитку, старший лейтенант вошел во двор.
– Может, поговорим в доме, – предложил он, видя, что девушка не спешит оставить свое занятие.
Маша молча кивнула и проводила гостя в дом. Усадив его за стол, девушка спросила:
– Хотите чаю?
Предложение было лишь простым проявлением вежливости и Дробышев отлично это понял.
– Нет, спасибо, – отказался милиционер. – Сядьте, Маша, я должен поговорить с вами.
Девушка послушно села к столу. Посмотрев ей в глаза, Дробышев тут же непроизвольно отвел взгляд. Впечатление было такое, что чуть не упал в черную бездну. Такого в глазах Маши он раньше не замечал. Тем не менее, старший лейтенант довольно жестко потребовал:
– Объясните мне, Маша, что происходит?
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила девушка.
– Почему вами интересуется столько людей? Я еще могу понять, зачем за вами охотятся бандиты. Но зачем по вашу душу явились из столицы? Какой спецслужбе вы вдруг понадобились?
– Какой еще службе? – насторожилась девушка.
– Вот я и спрашиваю, какой? Кого вы могли заинтересовать? Что такого вы знаете? Или что-то сделали?
– Я вас совсем не понимаю. О чем вы говорите?
– А вот мне кажется, что только вы и понимаете. Только говорить не желаете. Я ведь вам не враг и пытаюсь разобраться в ситуации не ради собственного удовлетворения. Вам угрожает опасность, Маша, поймите это. Я не знаю, зачем вы понадобились гостям из Москвы, кто бы они ни были, но у бандитов цели вполне определенные. И уж поверьте, вас найдут как те, так и другие. Нашел я, найдут и они. Просто сейчас все уверены, что вы все еще в городе. И никто не сможет защитить вас.
– А вы сможете? – неожиданно спросила девушка.
Голос ее прозвучал непривычно твердо, совсем утратив мягкие нотки, а гипнотический взгляд черных глаз пронзил старшего лейтенанта насквозь.
Дробышев осекся. Девушке совсем не нужен был его ответ, тон ее голоса свидетельствовал о полном неверии в силы милиции и конкретно его, Дробышева. А действительно, чем может помочь ей он, старший лейтенант Дробышев? Даже если сейчас Маша откровенно расскажет все, что знает, что такого сможет сделать он? Засадить Фому с Пилорамой? Нереально. Даже если и есть за ними серьезные грехи, подкрепленные доказательствами, очень скоро адвокаты отмажут обоих и кто-нибудь из них все равно доберется до Маши. А от Тихого вообще никто не защитит. Так и неизвестно из какого министерства он выпал и какая организация за ним стоит. Нет, ничего он сделать не сможет. Зачем приехал? Чего хотел? Только дураком себя выставил.
– Мне не нужна защита, – твердо сказала девушка. – Я лишь хочу, чтобы все оставили меня в покое.
В этот момент с улицы послышался мягкий шорох шин, затихший возле самого дома.
– Сидите здесь, – распорядился Дробышев, глянув в окно. – А еще лучше спрячьтесь где-нибудь.
– Кто это? – с тревогой спросила Маша, в свою очередь посмотрев в окно. – Вы их знаете?
Дробышев ничего не ответил. Расстегнув кобуру под пиджаком, он вышел на улицу.
За забором стояли два легковых автомобиля. Из них вышли несколько молодых крепко сбитых парней и направились к дому. Увидев Дробышева, вышедшего на крыльцо, парни остановились, один из них воскликнул:
– Ба! Старший лейтенант, если не ошибаюсь. Или тебя уже повысили?
– Здорово, Прохоренко, – хмуро произнес Дробышев. – Ты чего здесь?
– По делу я, старшой, – ответил Пилорама, подходя ближе. – Хозяина повидать хочу.
– Знаю я твои дела. Езжай своей дорогой, пока наряд не прибыл.
– Ты нарядом-то не пугай, старлей. Слыхал я, будто ты сейчас вообще не у дел. Давай по-хорошему договоримся.
Дробышев покачал головой.
– Не договоримся. Уезжай отсюда, Пилорама.
Парни подошли к самому крыльцу. Глядя в их ухмыляющиеся физиономии, Дробышев понял, что уладить дело миром не удастся. Пилорама не блатной законник, у его мордоворотов вообще никакой морали нет. Они пришли взять свое и обязательно возьмут, даже если придется устроить побоище и разорвать его, старшего лейтенанта, на части. Этих безбашенных только взвод ОМОНа остановит. Беспредельщики.
– Отойди в сторонку, старлей, – посоветовал Пилорама. – Лучше будет. Мы сюда не по твою душу явились.
В глубине дома зазвенело выбитое стекло. Дробышев на мгновение утратил бдительность и тут же поплатился за это – кто-то так приложил по черепу, что ноги сразу подкосились, а в глазах потемнело. Потеряв сознание, старший лейтенант упал на ступеньки крыльца.
Двое парней устремились в глубь дома, куда уже проник через заднее окно их товарищ. Пилорама с остальными своими бойцами остался на улице.
Через минуту парни выволокли из дома бесчувственную девушку.
– Смотри, кого нашли.
– Ух ты! – воскликнул Пилорама, склонившись над девушкой. – Да нам фарт катит, братаны! Седой эту девку в городе караулит, а мы ее ему на блюдечке. И цену свою возьмем. С Фомой, считай, покончено. А чего она вялая такая?
– Пришлось приложить, чтобы не визжала. Да не стремайся, дышит телка.
– Дуроломы вы. Покалечите девку, от Седого такая расплата будет, век не забудем. Ладно, вяжите ее, чтоб не дергалась, и в машину.
– Слышь, Пилорама, засветились мы конкретно, – деловито произнес один из бойцов. – Кончать мента надо.
С этими словами он щелкнул лезвием складного ножа.
– Не трожь, – с угрозой прорычал Пилорама. – Коли с Седым сторгуемся, вся ментовка не страшна будет, а если мента кончим, он нас сам к стенке поставит, даже до суда не доживем.
– Не много ль ты поставил на Седого? – усомнился парень, убирая нож. – Господь бог он, что ли?
– Ты лучше клюв захлопни и гляди в оба. Брательника девки дождемся и в город. А там уж с Седым поторгуемся.
Пилорама нервничал. Он и сам совсем не был уверен в твердости своих позиций. Азарт прошел и сейчас он уже был готов пожалеть, что приехал сюда. Кто он такой, этот Седой? Судя по всему, не мелкая сошка, раз вся ментовня перед ним на цыпочках. Да и Фома как-то подозрительно притих. Все, что знал Пилорама о странном столичном госте, это то, что он разыскивает девушку, которую упустил Фома. В их кругах его сразу же окрестили Седым и произносили это имя с трепетом. Был ли тому виной суровый облик Седого или он действительно обладал реальной властью, трудно сказать. По крайней мере Пилорама всерьез опасался этого человека, даже боялся. До сей поры он жил без страха, легко играя с жизнью и смертью. Силой, жестокостью и беспринципностью Пилорама проложил себе дорогу в авторитеты. Даже Фома с его волчьим взглядом вызывал лишь азарт, как самый серьезный противник. Пилорама вполне осознавал, что схлестнувшись с грозным хозяином Заречья, он сам может оказаться закопанным. Он опасался Фому, но не более. Седой – совсем другое дело. Это не воровской авторитет, он чувствует за собой легальную власть государства и, не раздумывая, раздавит и Пилораму, и Фому, и любого другого. Вчера Пилорама уклонился от разговора с Седым, но предупреждение его получил. В азарте он решил все-таки навестить брата девчонки в Кряжах, тем более, что прошел слух, будто и Фома собирается сделать то же самое. Он и не думал, что прямо в руки свалится такая удача. Теперь действительно можно поторговаться с Седым, лишь бы не переиграть.
