Kitabı oku: «Викинг. Книга 4. Ход конем», sayfa 3

Интерлюдия "Петербург"

Собравшиеся в одном из залов Зимнего дворца члены Верховного тайного совета обсуждали самый важный вопрос в судьбе любого государства – вопрос войны и мира.

Доклад начал министр иностранных дел граф Воронцов, в состав совета не вошедший, но сохранивший свой пост и после смены власти:

– Господа, сигналы от наших посланников из Вены и Стамбула недвусмысленно говорят нам, что в ближайшее время возможно объявление нам войны Турцией. Великий визирь Сулейман-паша уже несколько раз вызывал к себе графа Обрезкова и предъявлял надуманные претензии, грозя разорвать мирный договор. Кроме того, отмечается переброска войск из Анатолии, а в Стамбул прибывают новые военные корабли французской постройки. Австрияки тоже начинают сосредотачивать войска в Трансильвании!

– Александр Романович, – обратился к министру граф Разумовский, – а что в Варшаве происходит, есть определенность с кандидатами на трон и как будут учтены интересы России?

– Князь Репнин тратит огромные суммы на взятки магнатам, но теперь у нас нет там козырного туза, в виде оккупационного корпуса. К тому же смена власти и фактический откол южных земель, дали полякам основания считать, что Россия ослабла, а значит наши интересы можно не учитывать. Сейчас наиболее сильные позиции, на мой взгляд, имеет Альберт Август, сын покойного польского короля Августа Третьего Саксонца. Его активно продвигают и Париж и Вена, подкрепляя все это серьезными денежными вливаниями, а среди магнатов он считается фигурой компромиссной, при которой они вернут себе все прежние вольности! – развел руками Воронцов.

– Да уж господа, куда ни кинь, везде клин! – сокрушенно произнес граф Бецкой.

– Бросьте вы, Иван Иванович, раньше времени тень на плетень наводить, – одернул его Разумовский, обладавший непререкаемым авторитетом, – Александр Романович, а что там наш лихой казак граф Крымский, он же король шведский? Ежели нам с севера ничего не угрожает, тогда и с турком, и с поляком сладим без труда, чай не впервой!

– Вы Кирилл Михайлович отсутствовали в столице, когда я по этому вопросу докладывал. Так вот, он уже не король шведский, норвежский и датский, а император Скандинавии, – удивил Разумовского граф Воронцов и продолжил, – а касаемо угрозы столице из Финляндии, то никаких приготовлений нами не отмечается. Здесь следует отметить, что придворной жизни в Стокгольме, как таковой нет, поэтому добывание сведений чрезвычайно затруднено. Император Иван перенес столицу в бывший город Мальме, что на юге Швеции, и, по словам графа Остермана, постоянно находится в разъездах, тратя все свое время на обустройство державы на новый лад!

– Однако, – хлопнул себя по бедрам Разумовский, – вот это завернул казак, никак с Петра Великого пример берет. Империю провозгласил, столицу перенес, весь в трудах на благо державы. Думаю, что с севера угрозы нам не будет, ему сейчас и без нас есть чем заняться!

– Здесь я вас Кирилл Михайлович и поддержу, и не поддержу, – взял слово Алексей Орлов, – совместно с турком он на Россию нападать не будет, не тот он человек, насколько я его понимаю, да и в Новороссийской губернии у него мануфактуры остались. Но вот после он точно за нас возьмется и смерти Екатерины, вместе со свои дружком Потемкиным, нам просто так не спустит. И тут, в возможной войне на юге, мне видится неплохой шанс для нас. Захарий Николаевич, куда бы вы направили армию, желая напасть на Россию, будь вы польским командующим?

Генерал-фельдмаршал Чернышев ответил почти не задумываясь:

– Конечно на правобережье Днепра, из Галиции на Винницу и далее на Умань, не в Полесские же болота лезть, а на юге можно совместно с турком действовать!

– Я такого же мнения, – усмехнулся Орлов, – а это значит, что и турок и шляхта, если соберется снова повоевать с нами, ударят по Новороссийскому генерал-губернаторству. Мы же в случае начала войны прикроем польскую границу на севере и Киев, но на юг покуда не полезем, пускай Потемкин сам отбивается. А далее нам все едино. Побьют супостата – хорошо, только потери все равно понесут, да и припасы исчерпают, тут мы их и прижмем к ногтю. Не смогут отбиться, тогда им и деваться некуда будет, сами приползут к нам на поклон. А вот когда с Новороссией разберемся, тогда и с новоявленным императором другой разговор будет!

Глава 3

После оглашения плана летней кампании, огромный механизм армии и флота, и так до этого не стоявший на месте, закрутился с удвоенной скоростью и я вместе с ним. Первым делом мне нужно было завершить формирование полка специального назначения и превратить толпу хорошо обученных головорезов в настоящее воинское формирование и выделить его на фоне других, превратив в элиту армии. А первое, что всегда объединяет людей, это какой-то отличительный знак, имеющийся только у них. Таким знаком для полка я сделал серебряного атакующего орла, крепящегося на зеленом берете. Поначалу была мысль остановиться на волке-переростке Фенрире из Скандинавской мифологии, о котором мне поведали местные специалисты. Но, учитывая, что подразделение у меня интернациональное, впрочем, как в перспективе и вся остальная армия, да и боевой путь у волка так себе, я решил выбрать орла, который у большинства народов олицетворяет силу, мудрость и острый глаз. Для спецназа в самый раз.

Кроме этого, разработал для полка новый штат в котором минимальным воинским званием для простого бойца был «фенрик», аналог российского пехотного прапорщика и корнета в кавалерии. Командира тройки сделал лейтенантом, командира группы (30 человек) – капитаном, а командира отряда – подполковником. Заместители командира полка будут полковниками, а Доброму махнул генеральскую должность с барского плеча. Первый состав полка у меня уже был, а в последствии попасть в полк можно будет только прослужив два года в других частях, после сдачи тестов и при наличии положительных характеристик, и только на должность курсанта в учебный отряд, будь ты хоть полковником до этого. И только после прохождения трехмесячной подготовки и успешной сдачи экзамена можно будет получить заветный берет с орлом. А в том, что недостатка в кандидатах не будет, я не сомневался. Ведь кроме повышенных званий и двойного оклада, я предусмотрел еще одну замануху – император будет носить такой же, как у всех берет с орлом, поднимая статус полка на заоблачную высоту.

Со знаками различия заморачиваться не стал, все уже давно придумано до нас, выбирай, что нравится. Выбрал я самый, по моему мнению, экономный вариант – петлицы со шпалами и кубарями, который потом распространю на всю армию, только цвет петлиц будет разный для родов войск, а себе повесил на петлицы три короны. Торжественное вручение беретов с орлами и принесение клятвы спецназовца провели через неделю в Тронном зале, а после поставили жирную, во всех смыслах слова, точку на первом этапе жизни полка в виде праздничного обеда. А через три дня произошло еще одно долгожданное и радостное событие – Мария родила Доброму дочку Екатерину.

***

Праздники, праздниками, но заниматься планированием и подготовкой я не прекращал ни на минуту, а самой главной моей задачей было обеспечение штурмовых групп детальными планами проникновения и захвата назначенных объектов.

Проще всего выглядела задача по Варшаве. Местный королевский дворец я изучил неплохо, будучи в гостях у Потоцкого, и смог по памяти нарисовать его схему. Оставался непонятным только один вопрос – вопрос проникновения в Старый город, обнесенный стеной. Меня ведь туда пропускали с почетным эскортом, а прогуливаться по окрестностям времени не было. Поэтому здесь я решил работать вариант Троянского коня. Вейсман, знающий польский и бывавший в Варшаве, вместе со Свенсеном и еще десятком парней после торжеств немедленно выехали в Польшу. В Варшаве они должны легализоваться, открыть торговое представительство и провести рекогносцировку. После проведения рекогносцировки Вейсман и Свенсен возвращаются обратно для подготовки отряда, а внедренная группа остается на месте, чтобы в установленное время ударить изнутри и обеспечить проникновение в Старый город.

Захват тулонских фортов, на мой взгляд, тоже не представлял из себя большой проблемы, хоть мне и не удалось найти их описания. Войны нет, караулы расслаблены, поэтому неожиданная ночная атака с использованием бесшумного оружия (местные умельцы уже сработали по образцу Гнома две дюжины ПБСов для штурмовых винтовок) была просто обречена успех, а вот с пониманием того, как штурмовать Стамбул и непосредственно дворец султана с населением небольшого города, было пока не очень. Понятно, что попытаемся сработать под французов, но это будет прикрытием только до момента высадки на берег. Поэтому единственное, что можно было точно сказать – замес там будет серьезный.

Проведя пару дней в бесплодных попытках придумать что-нибудь хитромудрое по вопросу захвата Стамбула, я вдруг понял, что думаю совершенно не о том. По Варшаве задача была понятна и сформулирована от и до – заход, захват, поджог, отход. По Тулону почти аналогично. А нахрена я вообще прусь в Стамбул? Своим военачальникам я объявил, что есть шанс свалить Османскую империю и прибрать к рукам Стамбул. Значит, мне необходимо удержать контроль над городом, а что для этого необходимо? Правильно, не восполняемый в тех условиях ресурс – бойцы. Их у меня всего шесть тысяч по плану, не считая экипажей кораблей, а когда мы понесем потери при штурме, останется и того меньше. Следовательно, успех всего предприятия можно обеспечить только снижением потерь до минимума, а единственным средством для этого могла выступить бронезащита, так как подавляющего преимущества в огневой мощи у меня не будет. Даже пять десятков Галилов маловато для штурма дворца, не говоря уже про весь город. Так у меня и этого количества винтовок не будет, ведь необходимо хотя бы часть Галилов выделить другим отрядам. А раз мне нужна бронезащита – значит мне нужен мой компаньон!

***

Для упрощения работы, у моего секретаря был список людей, которых я принимаю без предварительной договоренности и один их них, которому я как раз начал писать письмо, появился следующим утром в моем кабинете, будто прочитал мои мысли.

– Доброе утро Ваше Величество! – вывел меня из раздумий голос Магнуса Полхема.

– Магнус! – быстро вышел я из-за стола и взял за плечи опешившего инженера, – Вы не представляете, как нужны мне прямо сейчас. Вы занимались изготовлением металлических доспехов?

– Да, Ваше Величество, и сейчас занимаюсь! – быстро ответил, ничего не понимающий, Полхем.

Показав ему на стул, я прошел к столу и спросил:

– А на пулестойкость их проверяете?

Присев на стул и переведя дух, Магнус начал рассказывать:

– Конечно, все партии кирас при передаче заказчику проходят проверку. Из партии в пятьдесят штук выбирают пять самых легких по весу и проводят обстрел из ружей и пистолетов с разных дистанций. Наши кирасы всегда отменного качества, Ваше Величество!

– Верю, но мне нужны подробности. Дистанция стрельбы, толщина и масса кирасы, только давайте в английской системе измерений, мне так будет проще! – уточнил я свой вопрос.

– Понял, Ваше Величество. Значит, минимальная дистанция стрельбы примерно пятьдесят пять футов (16,5 м), масса нагрудника, при толщине в центре в пятую часть дюйма (5 мм) и в два раза меньше по краям, чуть более четырнадцати фунтов (6,4 кг). Наспинник обстрелом не проверяем, он защищает только от холодного оружия. Кираса кованная, составная, из слоев стали и железа, наружная сторона закалена, по центру обеспечивает полную защиту от пробития! – детально пояснил обо всем инженер.

– Прекрасно, значит толщина в пятую часть дюйма обеспечивает необходимую защиту, – озвучил я свои мысли вслух, – Магнус, мне нужен плоский прямоугольный щит чуть большей толщины, для верности, размерами пять на два фута. Необходимо в кратчайшие сроки изготовить образец и доставить его сюда, а также быть в готовности изготовить крупную партию таких щитов!

Задав пару уточняющих вопросов и полностью усвоив задачу, Полхем доложил о ходе строительства нашего завода паровых машин в Сконе и не задерживаясь убыл в провинцию Далларна, где «в пещерах гномов» ковалось могущество Скандинавской империи .Управился он за две недели и в середине февраля доставил во дворец первый образец. Шести миллиметровый полутораметровый щит, с сеткой из цепей для защиты ног и подбоем из толстой воловьей кожи, весил почти сорок килограмм и отлично держал ружейную пулю с пятнадцати метров. Конечно, такую массу даже просто держать в руках проблематично, не то, что передвигаться в бою, поэтому для его переноски Магнус, по моей идее, сделал быстросъемную систему из ремней и рычагов, распределяющих нагрузку на спину и таз бойца и позволяющую в бою быстро сменить уставшего щитовика.

Убедившись в работоспособности образца, я дал команду Полхему на изготовление двух сотен щитов, а опытный образец в срочном порядке отправил в бригаду «Готланд», уже передислоцированную к этому времени с острова Рюген в Гётеборг и обменявшуюся казармами с драгунским полком, убывшим вместо морпехов на остров. Вместе со щитом были отправлены указания изготовить двести деревянных макетов и немедленно приступить к тренировкам в составе штурмовых групп, прикрытых щитовиками.

Генерал-майор Левенгаупт, занимавшийся комплектованием бригады на Рюгене, уже убыл в Финляндию для подготовки легиона, и командовать бригадой, которую он довел до численности в две тысячи штыков, я поставил полковника фон Клаузевица, немца по национальности, отличившегося в ходе прошлогоднего рейда на Осло.

***

Весь февраль, несмотря на препоны зимней Балтики, транспортные суда безостановочно мотались по морю, перемещая огромное количество войск и грузов между Скандинавским полуостровом, Ютландией, Зеландией и Рюгеном, и на моей карте постепенно вырисовывались ударные группировки, ожидающие дня «Д». К концу февраля все указания войскам уже были отданы, адмирал Седерстрём убыл в Берген для подготовки флота к походу, а генерал-фельдмаршал Стенбок со штабом на полуостров Ютландия, и я тоже собрался в дорогу, в новую столицу. Сконе ведь расположен на пересечении транспортных путей, поэтому руководить оттуда было намного удобнее, чем из Стокгольма, к тому же мне, если все срастется, предстояло вскоре отправиться в Северное море на встречу с английским королем. Добрый же пока останется со спецназом на месте, продолжая боевое слаживание и тренировки на макете варшавского королевского дворца и настоящем форте, прикрывающем с моря Стокгольм, а отправится в Берген только в апреле, непосредственно к погрузке на корабли.

Понимая, что покинув сейчас Стокгольм, вернутся домой у меня получится, если все пройдет удачно, в лучшем случае месяцев через десять, я выделил себе несколько дней побыть с семьей. Первого марта, вместе с большой семьей Доброго и Марии, мы весело отпраздновали день рождения сына, которому исполнилось уже семь месяцев, а на следующий день пришла пора прощаться. Естественно, никаких пышных проводов императора в поход не было. Я просто снова поехал в новую столицу по делам. Ведь по легенде, я не собирался покидать своей территории и плыть куда-то за тридевять земель. Ну а перед отъездом София обрадовала меня замечательной новостью – она снова беременна. Что ж, теперь у меня появился еще один стимул победить и поскорее вернуться домой!

***

В Сконе я отправился на корабле. Учитывая наступление марта, было вполне возможно, что мой министр иностранных дел закончил дела в Англии и двигается по морю в обратном направлении, но моих планов он, естественно, не знал, а расстались мы с ним в Стокгольме. Поэтому существовал ненулевой шанс перехватить его по дороге, что и случилось прямо на подходе к новой столице.

– Присаживайтесь Густав, глёг? – предложил я озябшему барону скандинавский аналог горячего глинтвейна.

– Благодарю Ваше Величество! – с наслаждением приложился министр к парящей кружке, но о деле не забыл, – Все ваши распоряжения выполнены. Встреча с королем Георгом назначена, Паскуале Паоли найден, а барон Нордштед, совместно с людьми барона Грюнберга, занимается наймом транспортных судов для снабжения флота!

Как только появилась ясность с походом в Средиземное море, я сразу же поставил Мойше задачу по закупке лимонов и помощи моему посланнику при английском дворе во фрахте судов снабжения.

– Великолепно Густав, это вам, – положил я на стол один из перстней покойного Густава Третьего, тезки Армфельта, зная о страсти бывшего фаворита короля. Конечно, сейчас при дворе был принят стиль милитари-минимализма и появляться при мне увешанным побрякушками стало моветоном. Но коллекционировать или носить вне службы честно заработанные драгоценности никто не запрещал и я решил порадовать своего министра, как говориться – мне все равно, а человеку приятно.

Глаза барона загорелись при виде знакомого перстня и он, склонив голову, произнес:

– Рад служить моему императору!

После министр вкратце рассказал, как все прошло при дворе английского короля и о поисках лидера корсиканских повстанцев, а по окончании его рассказа я велел пригласить наших гостей. Минут через пять в дверь постучали и, получив разрешение, в каюту вошли двое невысоких мужчин.

Барон Армфельт тут же встал из-за стола и представил мне вошедших:

– Ваше Величество, Паскуале Паоли и Джакомо Кьеза!

Лидер корсиканской республики выглядел суровым, крепким дядькой лет пятидесяти с благородной сединой и тяжелым, проницательным взглядом, а его более молодой, примерно моего возраста или чуть постарше, соратник, наоборот был худощавым жгучим брюнетом с тонкими чертами лица и подвижными глазами.

Я перешел на английский и пригласил корсиканцев за стол:

– Располагайтесь господа, как говорят русские, в ногах правды нет. Густав, налейте гостям горячего!

– Благодарю вас, Ваше Величество! – ответил Паоли на хорошем английском, заинтересованно посмотрев на меня, и они прошли к столу.

Дождавшись, когда корсиканцы рассядутся и сделают по глотку глёга, я достал из папки «карту острова сокровищ», оставшуюся от Карло Буонапарте, и пододвинул её к старшему:

– Господин Паоли, вам знаком этот документ?

Не то, чтобы я сильно сомневался в личности корсиканцев, никакого смысла в подмене не было, однако «доверяй, но проверяй», а реакцию на такой документ, оказавшийся в чужих руках, подделать было невозможно.

При взгляде на знакомую карту, глаза Паоли расширились, он закашлялся и с трудом проговорил:

– Да Ваше Величество. Могу я узнать, как это попало к вам?

– Всему свое время господин Паоли, но карту можете забрать прямо сейчас. Это ведь ваша собственность, а свое я беру только в бою, – показал я на карту и продолжил, – скажите, у вас есть мечта, только коротко?

Отведя взгляд от карты, Паоли посмотрел мне в глаза и четко произнес:

– Свобода Корсики!

– Отлично, уверен, что мы найдем общий язык по вашему вопросу, – продолжил я игру в гляделки, – но сначала ответьте мне, какие перспективы у Корсики самостоятельно получить независимость?

Отведя взгляд, Паоли подумал полминуты, поник, будто из него выпустили воздух, и медленно проговорил:

– Никаких Ваше Величество!

– Благодарю вас за неприятный, но честный ответ. Худшее, что может позволить себе вождь, это витать в облаках. Такой человек и себя погубит, что еще полбеды, и самое главное тех, кого он поведет за собой. Рад, что вы не относитесь к этой категории, – улыбнулся я, – а каковы перспективы вступления Англии в борьбу на вашей стороне, ведь это может привести к ослаблению Франции, что на руку островитянам?

– Как вы верно подметили Ваше Величество, витать в облаках не самое лучшее занятие для политика, поэтому не буду выдавать желаемое за действительное, хоть это и ослабляет мои переговорные позиции. Англичане не решились на открытое вмешательство в конфликт четыре года назад, когда у нас были все шансы на победу, теперь же все стало намного сложнее, а у них назревает серьезный кризис в Новом Свете. Поэтому в ближайшее время перспектив у такого вмешательства нет! – вернув голосу четкость, ответил корсиканец.

– Что ж, тогда у меня последний вопрос, после ответа на который мы сможем приступить к стадии переговоров. Какие настроения среди жителей острова? Какова будет поддержка местного населения, если вы появитесь там, и каково будет сопротивление местных элит, продавшихся французам? И откуда у вас эта информация, если она имеется?

Паоли, видимо, держал руку на пульсе острова, поэтому после моего вопроса приободрился и начал деловито докладывать.

– Связь с Корсикой мы не теряем, Ваше Величество. Господин Кьеза, – показал он на своего соратника, – недавно побывал инкогнито на родине. Сейчас на острове достаточно спокойно. Несколько семей с равнины, продавшихся французам, заправляют там всеми делами и нас уже не считают опасностью для себя. Французская администрация особо во внутреннюю кухню не вмешивается, главное, что-бы налоги платили вовремя. Но большинство корсиканцев не забыли времена республики и продолжают ждать, а у нас там имеется разветвленная сеть ячеек, готовых к выступлению. Поэтому я твердо отвечаю на ваш вопрос – поддержка будет!

– Итак с позициями сторон определились и можно подвести небольшой итог. Имеется остров, недавно по историческим меркам бывший свободной республикой. Есть вожди жаждущие продолжения борьбы за независимость и люди их поддерживающие. Нет одного, внешней силы, которая раскрутила бы этот маховик, но и это не самое главное. Как вы уже убедились на своем опыте, взять власть легко, труднее ее удержать, что в вашем положении без участия какой-либо великой державы задача практически невыполнимая. Учитывая, что кроме меня, желающих поучаствовать в судьбе Корсики не имеется, мое предложение можете сформулировать сами господа!

Паоли не стал долго раздумывать и сразу поинтересовался:

– Можем мы узнать условия предоставления помощи, Ваше Величество?

– Сущая безделица господа. Построите в честь меня пирамиду на острове, метров двести в высоту, и будете ей поклоняться, а в дар мне отправлять сотню девственниц в год? – не смог я сдержаться и решил немного приколоться над корсиканцами.

Барон Армфельт, знакомый с ситуацией и сходу распознавший хохму, еле сдерживался смеха, глядя на выпученные глаза корсиканцев, переваривавших мои слова, а я решил не перебарщивать и продолжил, как ни в чем не бывало:

– А если серьезно господа, то мне ничего от Корсики не нужно. Это свободной Корсике без меня не выжить. Поэтому я готов выслушать ваши предложения!