Kitabı oku: «Окраина Солнечных Дней», sayfa 2

Yazı tipi:

– Ты что делаешь? А ну пошел отсюда!

Вытолкал его, тот пытался что-то сказать, отчим хватает дверь и пытается ее закрыть, а она на одной петле. Дергал- дергал, бросил. Увидел меня, вытащил из угла и пошел дальше спать.

А однажды сидим мы в той квартире, в ванной, закрылись на щеколду. Прилетает этот богомол, вырвал дверь. Первый стоял Зелень, тот его за шкирку, пинка, подзатыльник, второй Сыр, тоже самое. Моя очередь, только он заходит, а я со всей силы на встречу, отталкивают его и бежать. Но не вышло. Я поскользнулся. Он поднял меня за воротник и пинка мне. Когда мы бежали по лестнице, дико и громко ржали, и кричали – БОГОМОЛ ВОНЮЧИЙ!!!! КОЗЕЛ!!!

Отец позже подружился с дядькой, отчимом, Сашки и Леши Лоскутниковых, естественно, стал и я дружить с ними, больше с первым конечно. Это время было забавным и классным, сейчас я о нём и расскажу.

Глава 3. В ж* Октябрьскую

Так я перекочевал с родной Октябрьской на Центральную. Что за время было. Весна, тепло, но снег еще местами лежал, а вечером все покрывались льдом. Прекрасное время. Люблю нашу весну, прекрасней нет. Эти запахи талых крыш, этот хруст льда, эти солнечные дни. Вспоминаются строки из стихотворения Есенина: «я более всего, весну люблю, люблю разлив стремительным потоком, где каждой щепке, словно кораблю, такой простор, что не окинешь оком». Да, была у нас скамейка за домом, там и собирались, пили Балтику двойку с лимоном. Маша Никонова, Ира Кожухова, Микрякова Алена, Саня, Макс Апокин, Сергей Черкашин, Оля Головнич и ее брат Вова. А музыка, тогда я плотно сидел на группе Offspring. Это классная группа.

Я помню Олю, она была не большого роста, и я ей нравился. Тогда была мода на бензин, да, разливали по пакетам и бутылкам пластиковым и нюхали. Токсикомания – мать подростков. Места у нас были для этого дела разные, трубопроводы подземные, стройка и подвал. Однажды мы с Саней Лоскутниковым, залезли в люк и нюхаем, а мой велосипед упал и подпер крышку люка, и тот давай орать матом, думая, что это пацаны прикалываются. А пришел злой дядька, и открыл этот люк, не помню кого, но кого-то схватил, а мы в разные стороны. Я вылез аж в конце улицы. Потом мы ходили играть в футбол на сетку, это площадка за общежитие, отсюда и название, что она была огорожена сеткой. Вот там был футбол!!! Толпа, весело, летало все, ботинки, кроссовки. Пока мы играли, Алена Жукова каталась на моем велосипеде. Но это было круто. Убойный футбол. Ноги летали выше голов. Особенно было круто, когда уже стемнеет, ни черта не видно, освещения ноль, а в углу площадки человек семь пытаются ухватить мяч, которого там и нет, лупят друг – друга по ногам, ну или кого-то одного. Как-то раз мяч улетел, искали всей толпой, но кто-то додумался поджечь сухую траву, которой там было много. Нашли, и пока горела играли. Как играли, больше ржали. А иногда в подвале под общежитием сидели нюхали бензин. Заходишь, привык к темноте со света, смотришь на трубу, а там человек семнадцать, кто с чем, с пакетами, бутылками. Не то чтобы это был кайф, просто галлюцинации были разные и прикольные. Потом я, и другие ребята, продали велосипеды. Стали собираться на стройке, Юбилейной 6. Мне все время мерещилось, что я сижу на углях, мне дико жарко, я бегу по этому керамзиту и падаю в него, чтобы остудиться. Прихожу в себя и снова иду с бутылкой и нюхаю. А глюки подлые бывают, так я бегу остужаться, а там уже тоже угли, я на кирпич, а там спирали раскаленные. А однажды я видел маму, как она работала на стройке, и руки у нее были грубые, в ранах, видел, как она приходила домой, уставшая. Пацаны меня растормошили, а я оказывается плачу. Потом глюки стали все страшнее, тогда я бросил. Да и к тому же, друг отца спалил нас там с окна Юбилейной 2. Максу Апокину тогда влетело, он очень долго из дома не выходил. Мне папа тоже по первое число всыпал. И пошли мы на очную ставку. Папа, я, папин друг и Макс. Макс сказал, что меня с ними не было. Друг отца обломался, а я получил 500 рублей и был таков.

Еще был случай, пошли мы за дамбу, где озеро тройное и новый золоотвал. Там стоял охотничий домик, залезли туда, там что-то было, продукты всякие короче, мы это все взяли. Хозяин был человек, который содержал магазин Центр. И вот идем по дороге, а в это время была там и другая компания, Картаев как раз и еще какие-то обсосы. Едет хозяин, тормозит и спрашивает, кто, что, почему?

– Кто лазил в домике? Вы? Ну если вы, хана вам.

– А вон там пацаны идут, внизу, – отвечает Санек. – Они там что-то едят.

Как только он отъехал, мы дали деру в сторону поселка. А он бежал за теми. Кстати вода тогда на реке еще не пошла и был лёд, если кто знает, он такой, мы его называли – чипсы. Так вот кто-то из тех пацанов потерял ботинок и бежал босиком по этому льду. Когда нам это рассказали, мы смеялись долго. А они сказали хозяину домика наши фамилии, пугали нас, мол он нас ищет. Но потом как-то обошлось.

Как-то гуляли с Саньком, зашли на магазин, в совхозном доме, где сидели ребята, Тарасюк и вся его братва тогда, кажется Измайловы и еще кто-то. Мы попросили у них попить. А у них игрушки, шоколад. Ну так мы и ушли. В два часа ночи будит меня отец, мол, вставай, менты пришли, что натворил? А я и не знаю, весь вчерашний день в голове прокрутил. Когда приехали в отделение, узнали. Оказывается, та компания пролезла в магазин, а свалили на нас. И что еще хуже, Санек уже сознался, но меня выгородил. Зачем правда, не знаю. Я смог доказать обратное. Дядька Сережа Шудин, поверил мне. Он всегда верил мне, и выгораживал часто, земной поклон ему. Мы к нему еще вернемся. Через пару дней подходит ко мне Буднинская, инспектор по делам несовершеннолетних и говорит.

– Извини, мы не знали и т.д.

– Да что мне ваши извинения!? Их на хлеб не положишь!

Развернулся и ушел. Просто было как-то обидно. В общем все выяснили. Но мы потом этих ребят долго искали. Я готов был их разорвать, но они прятались. А когда попадались, то убегали. От своего косяка не убежать. Его надо исправлять.

Ира Кожухова и Алена Микрякова, перестали с нами гулять. Вышел однажды скверный случай. У Алены была сестра Наташа, та еще пакость. Она как-то докапывалась до меня, я махнул ногой и ей в лицо грязь отлетела. Ира и Алена были со мной рядом. Сидим мы на качелях, бежит Леша, брат Алены и Наташи, старший. Просто с лету несколько раз бьет меня по лицу. За что я не понял, он уходит. А потом выяснилось, что Наташа сказала, будто я ее заставлял делать какие-то похабные вещи. Бред! Хотя, позже я понял, что это было вовсе не из-за Наташи, а из-за Иры. Потом они встречались, ну вроде так и живут вместе. Это хорошо, я рад. Но с Лешей мы стали врагами, позже его персонаж еще появится. А мы перейдем в следующую главу. Осень, 2002 год. Тогда не понятно, кто с кем гулял. В общем, у меня появилась девушка, Маша Шайкова, которая была меня старше на 4 года. До холодов мы тусовались с их компанией. Собственно, там были старые знакомые. Бас, Длинный, Кузя, Кулагин. Но это продолжалось не долго. Как раз до холодов. И мы вернулись в прежний порядок. Макс, Саня, Серёга, Сыр, Зелень, тогда Полина Васильченко к нам часто заходила. У нас был сарай на Юбилейной 7. А у прошлой компании тоже сарай, но на Юбилейной 5. Вот тогда была война.

Ав. Фото Колбасова Валерия

Глава 4. 2003 год

Началось все с того, что та компания разгромила наш сарай. Потом мы их подкараулили, когда они выходили и обстреляли их с воздушек. Потом это переросло в некий интерес, пистолеты на пульках. Они назначили встречу на стройке, было уже темно. Мы всей толпой пошли туда, а они стали из окон кидать камни, кирпичи. Совсем не годится, на первый этаж попали только мы с Максом, но вскоре без поддержки нам пришлось уйти. Мы сделали вид, что отступаем. Дошли до места, граница между Юбилейной 4 и 1. Там бетонный короб, где проходила теплотрасса, за ней и спрятались. Подпустили ближе, а потом с криком атаковали. Летело все, от пулек до камней. Они убежали.

Потом как то, мы подкрались к их сараю, и бросили в трубу дымохода от буржуйки пластиковую бутылку с бензином и соляркой, а в навесы под замок засунули железку. Хлопок, пламя из трубы, у них дверца от буржуйки вылетела, огонь с пеплом и дымом вылетел из печи. У них на столько была паника, что они вынесли дверь изнутри к чертям. Дверь упала, а из сарая выкатилась перепуганная толпа. А мы в стороне стояли и дико ржали. Потом конечно пришлось бежать. Потом стало совсем скучно. У нас был второй этаж в сарае, там теплее, чем внизу, поэтому сидели там, ну и внизу тоже. Еще у нас было окошечко там, чтоб наблюдать, кто подходит. Однажды кто-то пришёл, Макс высунулся туда, а я сидел сзади с пистолетом и целился ему в зад, и случайно нажал курок. Крик, Макс вскакивает и бьется головой. Потом с криком хватает винчестер, я его сзади зажимаю, чтоб не по мне палил. А он стреляет с психом вниз, по Зеленому. Тот пляшет, не знает куда деться, а я смеюсь, слезы текут уже, почки прихватило. Ржали долго.

В конечном итоге, сарай разгромили. Мы переехали в квартиру пустую, рядом с квартирой Зеленого. Кстати, в той же двухэтажке жил теперь и Сыр. Веселая была квартира, или как мы называли – хата. В то время, мы украли капот от машины, вот было весело. Со всех крутых горок толпой на нем. Горки были такие, что не один нормальный человек и пешком не пойдет.

Когда было совсем скучно, на хате, мы делали кучу из снега под окном и прыгали в нее со второго этажа. Но больше всего мы любили доставать алкоголиков. Однажды кто-то заколотил дверь этой хаты. Мы в недоумении, что делать. Постучали к соседу алкоголику, там вечно собирались такие, и попросили помочь, за бутылку самогона, которого у нас конечно не было. Сыр взял дома бутылку с остатками, ну мы и разбавили ее водой, на запах самогон. Один мужик отозвался. А дверь хорошо забили, мощно, так, что она пружинила, когда ее тянешь на себя. Короче, оттянули мы ее гвоздодером, мужик засунул в щель пальцы, а мы отпустили, ему прищемило эти пальцы.

– Ай, пальцы, пальцы, – кричит он, а мы смеемся и пинков ему лупим. – Пальцы, пальцы. Пацаны, пальцы.

Короче засунули мы снова гвоздодер, пальцы целые, дверь открыта, бутылку отдали. Закрылись и сидим ждем, когда они поймут, что вода. Открыли окно, готовы если что прыгать. Началось. Слышим мат, в дверь стучат, пацаны попрыгали. Я не успел, спрятался в углу, света нет, вырвал мужик дверь и заходит. Я стою, не шевелюсь, он на кухню, я в окно. Там под окном, был выступ, на него вставали, лишь потом прыгали. Перчатки забыл на батарее, стою на выступе, спиной к окну, руки сзади, держусь за карниз. Руки прилипли, от смеха уже хочется по большому, реально, вот уже прям собачка показывает мордочку из норки. Мужик на подходе, я дергаюсь и не удачно падаю со второго этажа, хорошо куча снега была, но я промазал, сука, упал рядом. Отбил грудь и ногу, бежал, хромал, а пацаны катаются от смеха.

Лежал на полу у нас там ковер. Решили мы его почистить, скинули с окна на улицу. А была ранняя весна, снег становился липким днем. Чистили, снегу налипло на ковер. Тащим, тяжелый, втроем не можем, Сыр его сложил вдвое, получилось, как будто кто-то стоит раком, ну Сыр и примостился сзади и имитирует фрикции полового акта. Люди идут и смеются, мы падаем от смеха.

Уже темнеет, а мы его только до подъезда дотащили. А еще на второй этаж надо. Тут идет забулдыга с первого этажа, пьяный в стельку, ну и хочет нам помочь, тянем на первую лестницу, а он реально не подъемный. Раз, два, три, взяли. И тут такой звук, как обычно бывает в туалете. Забулдыга издал его, а потом и вонь пришла. Короче, он обделал штаны и упал на ступени, а потом говорит: «ой, пацаны, кажется я обосрался». Да, после этого мы сами чуть от смеха не обосрались.

Еще в этом подъезде на первом этаже жила семья, Гулевские кажется. Как-то раз, было нам скучно, мы натаскали снега им под дверь, очень много снега, гора была в рост двери. А потом просто позвонили. Дверь открыла девчонка, которую унесло этим снегом в квартиру. Смеха было. Мы убежали. А потом пришли, смотрим в углу в подъезде, куча этого снега. Наверно долго убирали. Еще один момент, когда привязываешь двери соседей к друг другу, но не в натяжку, чтоб сантиметров пятнадцать был ход, и звонишь обоим, а потом стоишь, смеешься и смотришь, как они дергают двери друг друга. На себя – от себя.

Как-то мы с Сыром уснули там, на хате. Проснулись, ночь, ёлки палки, что делать. Слышим голос Сыра отчима в подъезде. Дверь не закрыта. А в зале там не было выключателя, свет включался путем замыкания двух проводов. Заходит значит отчим, мы под столом спрятались, а он выключатель ищет на ощупь рукой. Нашел, только не выключатель, а провода. Рукой замкнул цепь, аж свет загорелся.

– А – я – й. Бл*.

Я еле сдерживался, чтобы не заржать громко. А он ходит, думаю, когда он уйдет. Твою мать. Только он вышел, как мы заржали. Как говорится, много смеешься, потом плакать будешь. Так и вышло, утром, только плакал Сыр.

Утро. Свалить не успели, голос отчима. Что делать? Была в туалете полка под потолком над дверью. Там мы часто прятались от всех. Ну мы туда. Полка на одного человека. Заходит отчим и не один, а с мамой Зеленя. Она ему про полку то и сказала. Ну все, хана. Я на полке, Сыр рядом в воздухе. Заходит отчим и давай с матом его стягивать, тот за меня уцепился и умоляет не отпускать. А мне то тоже не хочется, чтобы меня заметили. Ну я его еще ногой начинаю сталкивать.

– Нет, нет, пожалуйста, Славич, не отпускай.

– Да иди ты отсюда. Отвали.

Короче отпускается он и летит вниз. Падает боком, прямо рёбрами о унитаз. Ох. И рукой при этом ныряет в унитаз. Ох. Отчим его вытаскивает в коридор, и начинает дубасить. Я ржу на полке, с того, что сейчас увидел. Сыра наказали.

Тогда я прогулял всю первую четверть, как и в восьмом классе тоже. Стояли в четверти одни отсутствовал. Я спрятал дневник в подъезде и сказал, что после каникул отдадут. Но кто-то нашёл мой дневник и принёс родителям. Я прихожу домой вечером после гуляния, веселый, а тут папа сидит на кухне и держит дневник. Я получил хорошо, и был наказан. Улицей конечно, это было самое страшное наказание. Стали меня закрывать. Но после каникул, я возвращался домой со школы и придумал план. Нашел веревку, залез на чердак, привязал ее и выкинул в чердачное окно, которое находилось над моим кухонным окном, только чуть-чуть в стороне. Вот так, когда родители вечером смотрели телевизор, я одевался, открывал окно на кухне, подтягивал веревку, лез на чердак, оттуда по крыше и с последнего подъезда выходил. Гулять хотелось очень. Родители не поняли, думали я ключ нашел запасной. Пока с соседнего дома меня кто-то не увидел. Рассказали отцу. Влетело мне тогда.

Еще одна история оттуда и поедем дальше. В квартире этой, сняли счетчик, я подключил все на прямую. С Максом и его компанией мы перестали водиться, не то чтобы поссорились, просто стали гулять отдельно. Они строили нам пакости. Однажды, пришли люди из ЖКХ, пришлось открыть, когда поняли, что с окна прыгать не вариант, так как, Макс и компания накидали мусор под окном, столы, стулья. Заходят женщины, одна из которых была мама Макса. А за счетчик штраф. В общем все фамилии узнали.

– Стоп, а где еще один? – спрашивает женщина.

– А Митяй съе@ся! – отвечает мама Макса и смеется.

И действительно, он открыл дверь, и пока все выяснили, он прокрался у всех за спиной и вышел. Технично.

Потом была у нас хата, в этом же доме, на первом этаже, в подъезде, где на втором этаже жил Сыр. Ключи были у его родителей, это было вроде кладовой. Он тайно стянул эти ключи, и мы там собирались. Там было не очень тепло, так как батарея работала только в ванной, а окна были заколочены досками. Стены все в надписях, названиях разных рок групп. Вот мы и сидели в ванной. Иногда снова нюхали бензин, зима, делать нечего. На втором этаже, жил бывший учитель физкультуры, он нас гонял оттуда. Мы одну форточку все-таки открыли, а иначе, дым стоял столбом. Вот, как он начинает стучать в дверь, мы в окно.

Однажды, пришли к нам девочки, бесились и так далее, закрыли мы их в ванной, они стучат, орут. Тут в дверь стук, сосед, кричит открывайте. А мы что, мы в окно конечно. А у них там перестук был, тот в дверь, а те в ванной в дверь. Сосед ничего не понял и ушел. Мы пришли и открыли их, так они думали, что это мы стучим.

Вообще, мы с этой хатой надоели всем порядком. У Сыра родители были как-то в гостях. Сыр стащил ключи от гаража у мужа своей тёти. Пошли мы в гараж, там Нива стоит, нам же интересно, завели мы ее, покатались чуть, а в гараж заехать не можем, скользко, опыта нет. Затолкали, слили бензин и пошли к Сыру. Вовремя я тогда ушел. Я встретил родителей по дороге, но они меня не узнали, темно. Короче, Сыр пришел в школу на следующий день с фингалом.

В то время, в нашей школе уже учились дети с соседнего поселка Кадыкчан. Сыр был с ними в классе, я же был в другом.

Швыдко Татьяна Николаевна, хороший учитель и человек, была классным руководителем. Но натерпелась она от нас. И бумажками плевали на ее волосы, так, что она ходила, как будто с перхотью. Как-то на уроке было скучно, я решил написать записку Алёне Микряковой, похабная была записка. Татьяна Николаевна увидела, и забрала ее. Ну все, хана. Я в секунду собрал все свои вещи в портфель и бегом, а она встала в проходе, я пытаюсь сделать сальто через первую парту, но цепляюсь портфелем. Бах, бух. Всем смешно, она сама смеется. Я встаю и бежать из класса. Неделю не появлялся в школе. Стыдно. Но потом пришел, а она даже не читала записку эту. Всю неделю ходил к доске на русском языке. Хорошее наказание и полезное, что пропустил, быстро догнал.

Как-то дежурили мы после уроков в ее кабинете с Зеленым. Накурили, окурки в горшке цветочном оставили, на доске разводы от мела, ведро с грязной водой оставили у нее на столе. Но самое страшное то, что мы по мокрым полам, катались на стульях. Пока они были мокрые, ничего не было видно. Захожу утром в класс, первый урок у нее, как всегда опоздал.

– А вот еще один, – говорит она. И как давай орать.

Я глянул на полы и мне самому стало плохо. Они высохли и стало все видно. ОНИ БЫЛИ ПРОСТО ВСЕ В ЦАРАПИНАХ. Влетело нам тогда здорово. А потом еще раз дежурили, и исписали много тетрадей всякой всячиной. Чужие тетради, из разных классов. И тогда влетело.

Бывали зимой теплые деньки, шел снег, учителя любили гулять. А мы прятались, в снегу или кустах, когда шла наша классная, и я кричал, так музыкально – Татьяна Николаевна – пиявка!!! Но потом в школе она сказала, мол думаешь я твой голос не узнала. Но с улыбкой, и даже посмеялись. Спасибо вам за учение, терпение.

А мы вернемся, в ту хату, на первом этаже, в подъезде, где жил Сыр. Кстати там, у меня был второй в жизни половой акт, но это нам ни к чему.

Полезли мы в погреб, делать нечего, был тогда и Макс Апокин с нами. Мы разобрали стену там, и проникли в погреб соседей. Да, у них тоже это было вроде кладовой. А через погреб в квартиру. Честно, набрали всякого ненужного барахла. Пока об этом не узнал сосед. Тогда попали мы. Милиция и так далее. Уже комиссией по делам несовершеннолетних в администрации не обошлось, ездили в ближайший город – Сусуман. Зачем нам надо было это все, не понятно. Но одна вещь нашлась аж осенью, у Макса.

Была весна, мне уже было четырнадцать, примерно был апрель, может чуть позже. Сыр зачем-то спустился в погреб, что-то искал. А потом мы пошли в магазин. Возвращаемся, заходим в подъезд, а там дым из-под пола, из-под плинтуса, все в дыму, и из двери нашей хаты. Паника! Что делать?! Решили – бежать в пожарную часть. Бежим, а она на другом конце, и осталось нам метров двести, смотрим, а машина с сиреной уже летит. Бежим назад. Назад сука. А потом, а что потом!? Сидели на крыше старого садика и смотрели, как эвакуировали людей, как пожарники выбивают окна и еще комментируем это и смеемся.

Но чем ближе к вечеру, тем страшнее становится, смех постепенно уходит и появляется чувство вины. Сидим и думаем, что делать. Как оно загорелось? И тут мы все смотрим на Сыра, со свечей то он ходил в погреб. Он понял, что ему не отмазаться и только что и сделал, сказал – Хыыы.

Вечер. Домой идти страшно. Сыр просит меня проводить его хоть до подъезда, я соглашаюсь. Идем, внезапно, подлетают джип мэра и нива соседа. А сосед хорошо дружил с мэром, как и их сыновья. Сосед сразу к Сыру, за ухо его и трясет, прям поднял его от земли.

– Я же говорил тебе там не лазить, а ты меня не послушал!

– Ай, ай.

– Ты Сахаров? – спрашивает меня мэр.

– Да.

– Ты поджег?

– Нет, мы пришли, там уже дым был.

– Ищи кто поджег, или штраф с родителей!

Нам тогда повезло. Все обошлось как то, да и дом вскоре расселили. Это не первый поджог, где мы участвовали. Однажды, как раз после того, как мы пролезли через погреб, решили мы пока там не появляться. Прыгали с крыши в снег, замерзли, а у компании Макса был сарай на Юбилейной, мы туда и пошли, разожгли печь, а дрова все большие, длиннее самой печи на полметра, а то и больше. А ломать их не вариант, ногам больно, замерзли. Ну мы их так и засунули туда. Отогрелись и снова пошли на крышу, Сыр пошел домой. Через время выбегает Сыр.

– Пацаны, сарай горит!!

– Да что ты врёшь!

– Да реально!

Мы поворачиваемся и видит дым, именно там. Бежим туда. Сыр подбегает, открывает дверь, а оттуда на него волна огня и дыма. Сарай в момент вспыхнул, как спичка. Учили же в школе, нельзя открывать окна и двери, не пускать кислород. Мы убежали, приехала пожарная машина. Пока они тушили, мы в лесу тыкали Сыра в снег лицом. Дети. Макс был злой на нас.

Как-то у Сыра мама с отчимом уехали в Магадан, в больницу, а его отправили к бабушке. Бабушка была хорошая женщина, думаю многие ее помнят по школе, она сидела на вахте и подавала звонок. Большая такая женщина. Я ее помню с детства, она в садике была сторожем. Когда родители задерживались, она часто отводила меня домой. Так вот, ключи у Сыра забрали. А мы придумали лезть через окно. Долго решали, кто полезет и откроет дверь изнутри. Решили, Женя Васильченко. У него тогда была куртка какая-то странная, с серым мехом. Лезет он значит, идет пьяный мужик, смотрит на него и с абсолютно удивленным лицом говорит:

– Твою мать, у нас на Мяундже медведи, да они еще и в окна лазают.

Смеялись долго. Как-то пришли мы к бабушке, звать Сыра гулять, а его не пустили, он сидел с нами в подъезде. Заходит мужик и женщина с ним, пьяные. Выгнал нас мужик с подъезда. Мы снова пришли. Он спускался, опять нас выгнал. Мы опять пришли. Он вернулся, выгнал нас, мы снова пришли. Сидим, а я слышу наверху шорохи, думаю, крадется. А на последнем пролете, как побежит, мы тикать. Он за нами, мы под дом, он туда же. А под домом, чем глубже, тем ниже, короче я ползком, пыль, грязь. Вылез с другой стороны дома, Зеленый потерялся. Забегаю на стройку, спрятался. В окно смотрю, а там мужик Зеленого держит, а тот меня зовет. Ага, конечно, дурака нашли. Стоят они на крыльце.

– Ты с крыльца летал? – спрашивает мужик у Зеленого.

– Да, летал.

– Еще хочешь?

– Нет!

– Придется!

Как даст ему под затылок, шапка улетела на метров пять, а потом пинка, так, что Зеленый полетел с крыльца в след за шапкой. Со стороны это было смешно, я смеялся долго. Ему всегда доставалось. А почему он сказал, что он уже летал с крыльца? Да потому что это так и было. Когда мы еще собирались в подвале, под Октябрьской 12. Однажды, гуляли зимой, Бас купил фонарик, новый, а старый хотел подарить. В общем, дурачились на крыльце магазина, Стекляшка его называли, Зеленого подвесили вниз головой с этого крыльца. В этот момент, Бас подкидывает фонарик, мол, кто поймает, того и фонарик. Ну Зеленого все и отпустили. Воткнулся головой в снег.

Когда мы только с ним познакомились, они еще жили на школьной, в двухэтажном доме. Мы катались на велосипедах, у нас были одинаковые велосипеды. По соседству была квартира, где мы их ремонтировали и так далее. Его вечно все лупили, а он вечно убегал от кого-то. Сам задира был еще тот. Я заколебался заступаться за него и за Сыра. Там жила девочка, вот он вечно приставал к ней, то затащит ее в эту квартиру, то обзывал ее колбасой. Оказывается, фамилия у нее была – Колбасова. А девочку эту звали Валерия, я помнил лишь ее по школе и по компании с Женей Васильченко. А бывает и такое, что случайно встретишь человека через тринадцать лет после уезда с Севера в другом городе, да, вот так мы с Валерией и встретились в Краснодаре. Разговорились, я вспомнил Школьную, квартиру, и то, что это была та самая колбаса, которую Зеленый доставал.

Дмитрий Зеленый (Зелень). Фото взято из соц. сетей.

Что-то я отвлекся. И так вернемся в 2003-2004 год.

В промежутке между этими событиями, у нас была еще хата на Юбилейной 3, но там особо выдающегося ничего не было, или было, но я не помню. Мы подобрали котенка рыжего, ушки и хвостик были отморожены. Но мы его приютили, ему было тепло и сыто. Потом он вырос в огромного кота. Как-то ближе к весне, мы думали, что он загулял, и пошли искать ему кошку. Нашли на Юбилейной 7, принесли, а точнее украли. Видно было, что кот ухоженный, черный, большой, точнее мы не знали, что это кот. Принесли и давай их сводить, а они дерутся. Что за фигня? А потом мне пришла мысль пощупать, да, на наличие яиц. Трогаю, а там, ёлки – палки, больше чем мои. Кот оказался. А что делать, не выкидывать же, так и оставили, и были у нас, рыжий и черный.