Kitabı oku: «ПЕРЕД СМЕРТЬЮ», sayfa 2
Глава 2. НА ПЕРЕЛОМЕ ВРЕМЁН
«Каждое мгновение – это точка перелома между прошлым и будущим».
От лица Автора
Его ладонь медленно, но уверенно скользила по внутреннему бедру Дарси, вызывая волну мурашек по её коже, как нежные, электрические разряды, перемещающиеся по её телу. Волнение бушевало в ней, как грозовая туча, накопившая в себе всю силу и напряжение шторма. Его тяжёлое дыхание окутывало её, как горячий пар, а его губы жгли её, оставляя на коже следы страсти – почти как ожоги – которые пробуждали в ней новые, неведомые ранее чувства. Она горела в неистовом огне желания, не сопротивляясь его ласкам и глубоким, долгим поцелуям. Она давно мечтала об этом моменте, когда сможет полностью раскричаться перед ним, открыться с каждой своей тайной и чувствами. И вот сейчас, в этом уютном гнёздышке, спрятавшись среди простыней, украшенных плохо нарисованными цветами – которые к тому же совсем не имели значения – их тела наконец-то находили гармонию, сливаясь в одно целое.
– Хочу тебя поцеловать, – прошептал Джек, голос его был едва слышен от сильного возбуждения.
Дарси не успела произнести ни слова, как его губы с непреодолимой жаждой впились в её, сливая их в единый, долгий и горячий поцелуй, который ощущался бесконечным и мгновенным одновременно. Их сердца вместе билось в бешеном ритме, заполняя пространство нежной мелодией момента. Одной рукой он нежно, но уверенно удерживал её за горло, излучая смесь влечения и защищённости, в то время как другая рука медленно и чувственно спускалась ниже, лаская её грудь и вызывая дрожь, что прокатывалась по всему телу, словно волны наслаждения.
В этом чувственном блаженстве, Дарси не замечала прохладного ветерка, который проникал через приоткрытое окно, приносил лёгкий освежающий поток воздуха, но не охлаждал их страсти. Всё вокруг исчезло, остались только они и этот момент, полный трепета, вожделения и бесконечной нежности.
– Просыпайся, мать твою!
Открыв глаза, Дарси поняла, что это был всего лишь сон. Прекрасный сон, напоённый страстью и любовью, который, вероятнее всего, никогда не повторится в реальности, если она не перестанет жить прошлым.
Она взглянула на свою озлобленную соседку, которая стояла у круглого зеркала и наносила макияж, её лицо было напряжённым и недовольным.
– Доброе утро, – пробормотала Дарси сонным хриплым голосом. – Сколько времени?
– Почти восемь, и, выруби наконец свои чёртовы будильники. С самого утра звонят, а ты спишь как убитая, – ответила та сухо, не отрываясь от своего отражения.
Дарси действительно осознала, что слышала какую-то музыку на фоне своего сна, но тогда это казалось лишь плодом её воображения. Теперь же ей пришлось возвращаться в реальность, постепенно освобождаясь от тумана пережитого сна.
– Да, прости, – выдавила Эванс, почесывая глаза.
Дарси отключила будильник и осталась лежать в своей тёплой постели, не желая выбираться из-под одеяла. Открытое окно давало о себе знать. В комнате было довольно холодно для первого сентября. Порывы осеннего ветра напоминали о том, что лето уже позади, и впереди снова череда серых будней и забот.
Собравшись с мыслями, она, наконец, встала и помчалась в душ, захватив с собой черное платье на бретельках с разрезом сбоку, который искусно оголял её бедро, и белую блузу с длинными рукавами-фонариками, а также чистые трусики.
Обжигающе тёплая вода ударяла ей в лицо, не давая возможности раскрыть глаза. Пар поднимался к потолку, создавая иллюзию маленького облака в душевой кабине, а брызги оседали на гладких стеклянных стенках. Выключив душ и открыв двери кабинки, Дарси ощутила резкий контраст температуры: её тело тут же покрыли мурашки от холода, словно по коже пробежал ледяной ветер. Она немедленно принялась тщательно вытирать себя мягким, пушистым полотенцем, чувствуя, как каждое его прикосновение согревало её.
Когда она дотронулась ладонью до своих бёдер, воспоминания из ночного сна нахлынули с новой силой, пробуждая скрытые чувства и желания. Дарси посмотрела на своё отражение в зеркале, запотевшем от пара, и невольно начала вспоминать, куда именно прикасались руки Джека. Её взгляд скользнул к груди, и она мысленно вернулась к тому моменту: «Нежное посасывание сосков, от которого её тело изгибалось так, словно она кошка. Его уверенные прикосновения к бёдрам, вызывающие мурашки и чувство смятения. А страстные поцелуи в шею и живот, от которых природная смазка Дарси выделялась столь обильно…»
– Стоп, хватит, – произнесла она вслух, стараясь отвлечься от нахлынувших мыслей, и без дальнейших раздумий начала одеваться, возвращая себя в реальность.
Вернувшись в просторную комнату, Дарси приступила к укладке волос и нанесению макияжа. Комната, разделяемая с Грейс, была довольно большой и светлой, с высокими потолками и достаточным пространством для дыхания. В ней стояли две двуспальные кровати, оформленные в мягких пастельных тонах, прикроватные тумбочки из светлого дерева и два вместительных светло-бежевых шкафа. Левее её кровати располагались полки, заполненные книгами, цветами в керамических горшках и личными мелочами, добавлявшими уют и индивидуальность в комнату. Ненужный и часто игнорируемый телевизор стоял на небольшом комоде рядом с мини-холодильником. Два зеркала с элегантными туалетными столиками дополняли интерьер, добавляя ему нотку изысканности.
Высушив волосы и взглянув на время, Дарси увидела, что было только двадцать три минуты девятого. У неё оставалось ещё полчаса, чтобы привести себя в порядок и настроиться на новый день, неизбежно наполненный встречами и событиями. Глубоко вдохнув и ощущая приятное чувство спокойствия, она принялась за макияж, предвкушая, каким будет этот день.
Выйдя из своего корпуса во двор академии, она заметила, что он был обычным, как и в большинстве учебных заведений. Вокруг него ровными рядами высажены деревья, качаемые легким ветром и радующие глаз прохожих. Несколько проложенных тропинок, одна из которых вела к главному входу в академию, извивались между зелеными газонами и клумбами с яркими цветами. Здание академии светло-жёлтого цвета сияло на солнце. В мрачную погоду его стены приобретали мягкие оттенки бежевого, придавая постройке старинное величие и благородство.
Площадь двора, хотя и сравнительно небольшая, вполне подходила для проведения первого мероприятия перед началом учебного дня. Все уже собрались, оживлённо переговариваясь и смеясь, ожидая выхода главного директора, ежегодно произносившего вдохновляющую речь перед началом учебного года.
Медленно подходя к группе ребят, она начала искать глазами Джека, но вместо него заметила только несколько знакомых лиц из прошлого года. Их приветливые улыбки и радостные взгляды несколько сгладили горечь от отсутствия бывшей подруги Кимберли. Кимберли исключили в прошлом году за сексуальные отношения с преподавателем по вокалу, и теперь её присутствие здесь было невозможно, оставляя лишь воспоминания о её яркой, но недолгой звезде.
Став в ряд с остальными учащимися, она невольно стала свидетелем оживлённого разговора между ними.
– Боже, ты только взгляни на этот наряд Амелии, – шептал один.
– Что ты ожидал? Это же Бейкер. Поговаривают, что её отец – настоящий мафиози в Сицилии, – ответил другой.
– Это лишь сплетни. Она обычная самодовольная дочь богатых и влиятельных людей, – возразил третий.
Имя Амелии Бейкер было на устах у всех в академии. О её родителях никто ничего не знал, но она сама была знаменитостью среди студентов. Амелия была «принцессой» в академии. Ею восхищались, ей завидовали и её боялись. Отсутствие сведений о её семье только подогревало интерес и порождало слухи.
Амелия всегда находилась в центре внимания: её открытость и веселый нрав притягивали людей словно магнетическим полем. Но предать её доверие или перейти ей дорогу было равносильно вычёркиванию из её жизни навсегда. Эта черта, вероятно, и объясняла их молчаливое взаимопонимание.
Наблюдая, как Амелия с грацией королевы прошла мимо, она не могла не восхититься её роскошным платьем и дружелюбной, но таинственной улыбкой. В глазах Амелии всегда мелькал отблеск непокорённой твёрдости.
Вокруг неё всегда бурлила жизнь: восхищённые шепоты, ироничные взгляды, тихие вздохи зависти. Она была звездой, освещавшей своим светом всех вокруг и оставлявшей неизгладимый след.
В середину двора вышли преподаватели, заместители директоров и, наконец, сам директор. Утреннее солнце игриво отбрасывало тени от деревьев, создавая неповторимую атмосферу начала нового учебного года.
– Доброе утро, уважаемые учащиеся. Я рад снова приветствовать вас в Wayland Academy. К сожалению для вас и к счастью для меня, летние каникулы подошли к концу. Впереди вас ждут незабываемые девять месяцев упорной работы над собой и над школьной программой, – произнёс директор.
Его голос, столь знакомый и внушающий уважение, казался ещё более торжественным на фоне тишины, установившейся во дворе. Учащиеся, стараясь скрыть свои смешанные эмоции, внимательно слушали каждое слово. Для кого-то это был новый шанс проявить себя, а для кого-то – вновь окунуться в водоворот учебных будней.
«Незабываемые – не то слово», – такие мысли пронеслись у Дарси в голове. Здесь порой бывает столько соблазнов, перед которыми ученики не всегда могут устоять: походы в местные клубы и бары, караоке-вечера, да и самые обычные тусовки в кампусах, после которых головная боль не отпускает дня три. С точки зрения директора, это был путь к самосовершенствованию, но для простых студентов жизнь больше напоминала американские горки, где восторг и страх идут рука об руку.
Тем не менее, несмотря на все эти испытания, было и что-то волшебное в возвращении сюда. Вновь видеть знакомые лица, слышать смех друзей, ощущать единение со всем этим огромным и разнообразным школьным миром – всё это переполняло сердце приятной ностальгией. Сегодня начинался новый этап, новые надежды и, возможно, новые ошибки. Но ведь, как говорят, только через ошибки можно по-настоящему вырасти.
Так что добро пожаловать в Wayland Academy, место, где каждый шаг превращается в урок, а каждая минута может стать незабываемой.
Погрузившись в мысли об неизбежном столкновении с Джеком, а также о том, что ей нужно позвонить отцу, Дарси совсем забыла о мероприятии и испугалась громких аплодисментов, предназначенных мистеру Фитчу.
Осеннее солнце, сначала скрывшееся за облаками, внезапно засияло так ярко, что у неё заслезились глаза. В толпе знакомящихся и фотографирующихся ребят она заметила до боли знакомое лицо. Как бы ей хотелось рассказать ему о том, что её тревожит и какие чувства она к нему испытывает. Ведь каждый раз, смотря на него, Эванс только и мечтала о его сильных руках, которые будут обнимать её во время сна, и о его неземных глазах, которые будут каждое утро смотреть на неё спросонья. Её тело безвольно направилось к нему сквозь толпу, сохраняя при этом равнодушный взгляд.
– Доброе утро, красавица! Ну что, готова к первому учебному дню, но при этом к последнему году нахождения здесь? – с радостью протараторил он, глаза его блестели от предвкушения.
– Кажется, готова. – с натянутой улыбкой промолвила Дарси, пряча тревогу за вуалью спокойствия.
– Как спалось? Уже знаешь, на какие предметы будешь записываться? – Джек не унимался, его непринужденность была почти заразительной.
– Спалось мне на радость отлично, даже сон снился, – «чёрт», подумала она, не желая рассказывать о своих смущающих снах.
– Да ладно, и что же тебе снилось? – заигрывающе подмигнул он, не ожидая, что её ответ будет более личным.
– Да так, пустяки. Ничего интересного. А насчёт занятий да, уже выбрала себе пару предметов и факультативов. Думаю пойти на литературу, астрономию, математику и психологию семейных дел. Также хочу записаться на танцы и лошадиный спорт, – проговорила она, замечая, как заинтересованность Джека растет. – А ты как провёл свой вчерашний вечер?
– А вот у меня есть что тебе рассказать. Я провёл вечер с… – начал Джек, но его перебили.
В этот момент лучший друг Джека с разбегу накинулся на него и сказал, едва не сбив с ног, радуя всех своей жизненной силой:
– Ну что, брат, отоспался после бурной ночи?
– Я-то хоть отоспался, а не как ты, проторчал полночь в обнимку с туалетом, – ухмыляясь и подшучивая, ответил ему Джек, в глазах его зажглись искорки озорства.
– Весёлая у вас была ночка, – сказала она, вспоминая, как под утро целовала податливые губы Джека во сне. Теплота этой памяти наполняла её сейчас смешанными чувствами. Эти губы не давали ей покоя, хоть последние несколько лет она и была слишком холодна по отношению к нему. «Он не заслуживает такого отношения», – мельком проскочила мысль в её голове, заставив сердце сжаться.
– Нет, ну знаешь, после намешанной нами бурды я проблевался, и мне стало лучше. Только голова трещит так, будто об неё раскололи сковороду. У тебя часом не будет жвачки? Я хоть и почистил зубы, но перегаром от меня не слабо несёт. Не хочу расстраивать Даки. – друг, ткнув пальцем в грудь Джека, все ещё немного шатался от последствий ночных «подвигов».
– Не пил бы столько, то и спал бы как младенец, попой кверху, – подшучивая, сказал Джек, кидая своему другу полупустую упаковку с мятными резинками. В его глазах светилась смесь заботы и веселья.
– Пойдем уже внутрь, а то не успеем оглянуться, как не останется и одного места на выбранные нами занятия, – предложил он, обняв Дарси за плечи, стараясь придать ей немного уверенности.
Толпа медленно растекалась по коридорам школы, а Дарси, затерявшись в потоке, старалась осознать происходящее. Впереди был последний учебный год, но мысли о Джеке и собственных чувствах к нему занимали центральное место в её разуме. Внутренний спор между разумом и сердцем продолжал разгораться, ставя под сомнение каждое её действие и слово.
К счастью для них, они успели записаться на выбранные факультативы, и у каждого из них первое занятие начиналось через пятнадцать минут. Первым занятием у неё была математика, а у Джека и Уильяма – физика.
– Привет, Парни. Привет, Дарси! – Джессика ворвалась к компании, держа в руках охапку красных роз. Она тут же подошла к Уильяму, крепко обняла его и поцеловала. Всегда восхищавшаяся их отношениями, Дарси заметила, как простыми и полными бескорыстной любви они были. Джессика часто проявляла стервозность в отношении чужих людей, но с друзьями и любимыми была удивительно мягкой и заботливой.
Её пушистые блондинистые волосы средней длины легчайшими волнами касались плеч. Джессика была худенькой девушкой с привлекательной внешностью. Её лицо украшали детские, но очень милые щёчки. Серые глаза с синим отливом выглядели особенно выразительно. Она была одета в шикарный костюм из кожи: укороченный пиджак, под которым скрывался чёрный топ, и подходящая к нему юбка.
– Ну что, ребята, расходимся по кабинетам? – спросила Даки, её голос всегда звучал уверенно и решительно.
– Да, пора бы уже, – ответила Дарси, чувствуя лёгкую усталость после долгого дня.
Когда все начали расходиться, Дарси вдруг почувствовала, что кто-то ухватил её за запястье и подтянул к себе. Это был Джек – его прикосновение было ей знакомо.
– Погоди, может, прогуляемся сегодня вечером после занятий в нашем яблоневом саду? – спросил он с надеждой, слегка наклонив голову и заглядывая ей в глаза.
Мысли закружились у Дарси в голове. "Нет, я больше не могу держать с ним дистанцию, чтобы не навредить себе. Это слишком эгоистично по отношению к нему. А что, если он вдруг исчезнет, покинет меня, как моя мама? Я не смогу спокойно жить, ведь после её смерти я всегда держу чувства внутри, не давая им малейшего шанса выбраться на свободу".
Дарси выдохнула, прогоняя прочь тревожные мысли. "Пора отказаться от страхов и сомнений, пора дать шанс счастью".
– Да, я не против, – ответила она, улыбнувшись.
– Отлично, тогда до встречи, – улыбнулся Джек, отпуская её запястье.
Дарси наблюдала, как он уходил, осознавая, что эта встреча в яблоневом саду могла стать началом чего-то нового и важного для них обоих.
Математика. Дарси никогда не нравился этот предмет, но он – единственный, который она хоть как-то понимала из «высшей» науки. Все эти дроби, деления, умножения, одночлены, многочлены. Вроде бы понятно, но при этом постижение математики казалось ей произведением какого-то пьяного шизофреника. И это вовсе не было оскорблением для больных шизофренией – напротив, она им завидовала и, возможно, даже слишком сильно романтизировала это заболевание. Её завораживало, как люди могут видеть то, что не существует, или тех, кого они никогда не видели – кумиров, например. Или тех, кто уже давно покинул этот мир…
Дарси хотелось бы вновь увидеть свою родную мамочку. На момент её смерти ей было всего пять лет. Она помнила, как на зимних каникулах у соседей были украшены дома, приближалось Рождество, а она лежала у папы на коленях, громко рыдая от несправедливости этого мира. Мама была так молода, понимала её, как никто другой. Они любили друг друга, сколько душа позволяла, и были целым миром друг для друга.
Теперь, немного повзрослев, Дарси осознала, что рядом всегда были и другие близкие люди. Они также крепко любили её и продолжают любить до сих пор. Но боль от потери матери была настолько сильна, что все эти годы она пыталась укрыться от неё, пряча её в глубине своего сердца.
Но, когда наступил сентябрь и первый месяц осени закатился за горизонт, она поняла, что в одиночку ей с этой болью не справиться, как бы она ни пыталась. Поэтому Дарси решила дать себе шанс на счастливое будущее. Пусть оно будет коротким, но она хочет знать, что находится в надёжных руках, окружённая теплом и заботой тех, кто её любит.
Этот путь к новому началу – трудный и тернистый, но он полон надежды и света. Она готова идти вперёд ради себя и ради памяти о любимой мамочке, которая всегда будет с ней, в её сердце.
– Я подсяду? – послышался вблизи тонкий голосок. Это была Амелия, о которой говорили девчонки на мероприятии. Высокая девушка с длинными, чёрными волосами, из-под которых выглядывали солнечные очки. Смуглая кожа приятно сияла, а её карие, немного округлые глаза завораживали вниманием. Она была одета в чёрное шёлковое платье, которое подчёркивало все преимущества её фигуры, а на её декольте красовался медальон.
Дарси почувствовала лёгкое волнение и быстро убрала сумку со стула рядом:
– Да, конечно. Здесь свободно.
Амелия села с грацией, словно была выточена из мрамора, и тихо произнесла:
– Меня зовут Амелия.
Дарси попыталась скрыть свои сомнения о её кажущейся недоступности и натянуто улыбнулась:
– Да, я знаю. Меня зовут Дарси. Дарси Эванс.
В ответ Амелия улыбнулась, и её улыбка превратила строгий образ в нечто тёплое и приветливое:
– Будем знакомы, Эванс. Надеюсь, мы подружимся, ведь математика всех объединяет.
Они просидели молча около часа. Занятие длилось около трёх часов с перерывами на отдых. Дарси хотела начать разговор, но боялась смутить Амелию. Вспоминая обрывки разговора девочек о её отце, она наконец набралась смелости и решилась задать вопрос, который не давал ей покоя:
– Слушай, возможно, это совсем некорректный вопрос, но кто твой отец, почему о нём ничего не известно?
Амелия задумчиво посмотрела на неё и ответила:
– Говорят, что мой папаша главарь мафии? Хотя можешь не отвечать, я и так знаю, что это распространённый слух. А правда это или нет, не знаю даже я. Он никогда не говорил о своей профессии, но я точно знаю, что моя мать перестала работать убогой горничной в захудалой гостинице после того, как вышла за него замуж. Он полностью нас обеспечивает, даёт нам всё, чего у нас не было до его появления в нашей жизни. Мы были нищими. У меня не было счастливого детства, я мало времени проводила с матерью, ибо она вечно пропадала на работе, лишь бы прокормить меня. Мы покупали одежду на вырост, я ходила в обносках. А сейчас у меня столько вещей, что года не хватит, чтобы всё износить. Один раз я спросила, кем он работает, на что он попросил меня больше никогда не спрашивать о его профессии. Так что если он окажется мафиози, я не буду сильно шокирована. Он подарил мне достойное будущее, и за это я его люблю как родного отца.
Дарси растерянно промямлила:
– Оу, у меня нет слов.
Амелия вздохнула и посмотрела в окно:
– Знаешь, Дарси, иногда мы остаёмся в неведении о самых важных вещах. Но это не значит, что они менее значимы. Я, конечно, не могу изменить прошлое, но я могу быть благодарной за настоящее. Мама и я заслуживаем этой лучшей жизни, даже если она окружена тайнами.
Дарси кивнула, понимая, что у каждого своя история и своя истина. Порой важно просто быть рядом, не задавая лишних вопросов. Теперь между ними возникла невидимая, но прочная нить понимания.
Амелия поинтересовалась:
– Расскажи о себе. Кто твои родители, есть ли в вашей семье кто-то ещё помимо тебя? Может, есть парень или очень близкий друг?
Дарси ответила:
– Эм… Мой папа Итан Эванс, частный архитектор. Сейчас он работает над крупным проектом в Лондоне. Я всё детство росла с ним и не помню таких моментов, чтобы он бросил меня, когда я нуждалась в его присутствии рядом. Он всегда и во всём меня поддерживает. Впрочем, как и мой лучший друг Джек.
Амелия задала следующий вопрос:
– А что насчёт твоей мамы?
Внезапная боль от нахлынувших воспоминаний пронзила Дарси. Она не была готова рассказывать о матери, ведь воспоминания о её смерти до сих пор ранили сердце. Она давно свыклась с мыслью о потере, но не хотела делиться этим с каждым встречным.
Амелия заметила это:
– Ты избегаешь тему о своей маме? Прости, если задела тебя, – сказала она, взяв Дарси за руку. – Давай лучше поговорим о чём-нибудь хорошем. Как тебе мой маникюр?
Дарси внимательно посмотрела на маникюр Амелии. Он был однотонный, в тёмно-коричневом оттенке. Ногти были средней длины с формой острого квадрата.
– Мне нравится, это действительно дорогой маникюр, – честно ответила Дарси.
И это была правда. Она всегда считала, что чем ярче маникюр, тем дешевле выглядит девушка. Многие предпочитают нюдовые оттенки для ногтей, нежели кричащие розовые, жёлтые или зелёные цвета. Конечно, яркий маникюр может выглядеть красиво, если его действительно грамотно сделать, но это не для всех.
Оставшийся час они провели в разговорах, обсуждая всевозможные темы. Когда уроки закончились, Дарси почувствовала сильное урчание в животе. Они отправились в столовую, где их ждал шведский стол. Дарси наложила себе пасту, мидии и греческий салат, а на первое взяла суп-бисквит из овощей с жареным беконом и два кусочка чиабатты.
Амелия тоже не осталась голодной, выбрав для себя блюда по своему вкусу. Они сели за стол и продолжили болтать, наслаждаясь вкусной едой.
– Получается, сегодня у тебя свидание со своим «Леонардо Ди Каприо»? – спросила неожиданно Бейкер.
Дарси чуть не поперхнулась от заданного ей вопроса, но быстро взяла себя в руки и улыбнулась.
– Это не свидание, – объяснила она, стараясь не показать смущение. – Мы просто прогуляемся с ним, как в старые добрые времена.
Вдоволь насмеявшись и доев свою еду, они направились к корпусу. Обнявшись на прощание друг с другом, разошлись по разным комнатам и условились встретиться завтра утром в уютной кофейне рядом с академией.
Вы, наверное, подумали, что у них полно свободного времени после занятий, и вы абсолютно правы. Обычно у них максимум три занятия в день, хотя чаще всего их всего одно или два, после чего следуют различные факультативы. Полное расписание им объявят только через неделю, и это значит, что у них еще есть время освоиться и привыкнуть к новому ритму жизни.
Вернувшись в свою комнату, она заметила, что её соседки еще нет. С облегчением выдохнув, она вспомнила о своём обещании позвонить отцу. Набрав его номер, она начала считать гудки: раз, два, три, четыре…
– Привет, дочурка. Ну как ты, как прошёл твой первый день? – раздался его знакомый и тёплый голос.
– Привет, папа. На удивление, он прошёл гораздо краше, чем я себе представляла. Кажется, у меня появилась новая подруга, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
– Родная моя, это прекрасно. Я рад, что наконец-то слышу твой весёлый голос, – сказал папа, и в его словах чувствовалась радость. – Только вчера тебя туда отвёз, а уже скучаю.
– Я тоже скучаю, папочка. А как у тебя дела? – спросила Дарси, ощущая волну тепла.
– Да ничего особенного, работаю над проектом, который займёт больше времени, чем я думал. Года два, если не больше, но обещали хороший гонорар, так что без денег ты не останешься, не переживай, – пошутил он.
– Я вроде и не переживала особо, ты же знаешь, у меня всё есть, – проговорила она, чувствуя улыбку растекающуюся по лицу.
– Мне спокойно на душе, когда я слышу тебя такой. Жаль, что не могу это увидеть, – сказал папа с тёплой ноткой в голосе.
– Когда-нибудь ты увидишь меня не просто радостной, но и безумно счастливой. Это я тебе обещаю, – с лёгкой горечью проговорила Эванс, но старалась сохранить оптимизм.
– Ловлю тебя на слове, – засмеялся он. – Ладно, родная, буду продолжать работать. Хорошего вечера и сладких снов.
– Спокойного вечера, пап. Люблю тебя.
Повесив трубку, она почувствовала прилив нежности и радости. Однако время поджимало, и она направилась в душ, не спеша готовиться к встрече с Джеком.
