«Бремя страстей человеческих» kitabından alıntılar, sayfa 2
Филип был ещё так молод, что не понимал, насколько меньше чувствуют обязательства те, кому оказывают услугу, чем те, кто её оказывает.
– Вы говорите загадками, – сказал Филип.
– Я просто пьян, – ответил Кроншоу.
Филип вспомнил рассказ об одном восточном владыке, который захотел узнать всю историю человечества; мудрец принес ему пятьсот томов; занятый государственными делами, царь отослал его, повелев изложить все это в более сжатой форме; через двадцать лет мудрец вернулся — история человечества занимала теперь всего пятьдесят томов, но царь был уже слишком стар, чтобы одолеть столько толстых книг, и снова отослал мудреца; прошло еще двадцать лет, и постаревший, убеленный сединами мудрец принес владыке один единственный том, содержавший всю премудрость мира, которую тот жаждал познать; но царь лежал на смертном одре и у него не осталось времени, чтобы прочесть даже одну эту книгу. Тогда мудрец изложил ему историю человечества в одной строке, и она гласила: человек рождается, страдает и умирает. Жизнь не имеет никакого смысла, и существование человека бесцельно. Но какая же тогда разница, родился человек или нет, живет он или умер? Жизнь, как и смерть, теряла всякое значение
Легко быть приятным с теми, кто тебе безразличен.
Он ее ненавидел, он ее презирал, он любил ее всем своим существом.
Он говорил превосходно, но говорил чепуху.
Убеждение в своей правоте ещё ничего не доказывает: все убеждены в своей правоте.
Люди никогда не накладывают на себя руки из-за любви,как надо было бы ожидать,если послушать писателей;люди кончают с собой потому,что им не на что жить
Неудача ничего не меняет, а успех равен нулю. Человек — только мельчайшая песчинка в огромном людском водовороте, захлестнувшем на короткий миг земную поверхность; но он становится всесильным, как только разгадает тайну, что и хаос — ничто.
Критика не имеет к художнику никакого отношения. Она рассматривает явления искусства объективно, а объективность художника не интересует
