«Иные песни» kitabından alıntılar, sayfa 2

Правление народа — тоже оказалось бы разновидностью правления аристократов, только более грязной и менее успешной, поскольку требовало бы на одну ложь больше. Ведь аристократ по определению — тот, чья Форма сильнее, кто сумеет навязать свою волю. Демократия же — противоречие по сути своей: чтобы вообще править, нужно явить иерархию, а если явить иерархию, тогда уже не все будут равны.

- ...Представь, Кристофф, что-то такое: я заперт, но в бесконечном пространстве, бегу к месту, где уже стою, а они рубят меня до кости, и, сколько бы я ни оборачивался - оборачиваюсь не я.

Эсклос А.Р. Бруге, министр торговли княжества Неургии, в последнее время впутался в сложный роман с готской кавалеристкой, которая явно была сильным демиургом — всякий раз после встречи с ней Бруге возвращался чуточку красивее на вид, но и глупее, как смеялась Шулима.

Что за мир, господи боже, и не ссучишься уже с пользой

— Никогда красота не действует столь болезненно, как во времена войн и разрушений.

Для меня нет ничего более фантастического, как то, что здесь и сейчас я есть именно такой, какой я есть — определенный, конкретный, аккурат такой, а не иной.

— Только невольникам, безумцам и самоубийцам не важна политика — им все равно, как они живут.