Kitabı oku: «Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб», sayfa 4
– Я коплю энергию, как ты выразился, чтобы их оберегать, – буркнула Ли.
«…переняла традицию…» – будто был иной выбор! Странно слышать подобное от мага… Или ему не всё известно?.. Да и к чему вообще сказанное?
– Причина и следствие поменялись местами. Инверсия смысла. Внезапная кларификация. Но так даже лучше. Ведь мне не чуждо благородство, – некромант развернулся, обратив лицо к сдерживаемой лампами темноте: – В нашу первую встречу с помощью артефакта я скрыл от тебя свою магию. Тьму. Магию, но вовсе не суть. Мало кто знает, что мой путь начинался со Света. Хоть мне уже к нему не вернуться, я тоже храню осколки прошлого…
Парившие в воздухе лампы, каких стало не меньше трёх десятков, плавно полетели вглубь пещеры, к поблёскивающим очертаниям огромного холма, и вскоре озарили… спящего дракона.
Ли так и застыла, со смесью восторга и опасения разглядывая существо.
Лежавшая на каменном полу морда была обрамлена шипами и увенчана двумя загнутыми назад рогами. Чешуя отливала синевой. А на могучих, словно колонны, лапах чернели полуметровые когти.
– Дракон… Груольт… Небесные Всадники… – обрывки информации закружились в едином вихре: – Ты с ними был связан? – женщина невольно понизила голос до шёпота.
Однако на некроманта даже не посмотрела, не в силах отвести глаза от величественного создания. Дракон! Разве могла она представить, что однажды увидит его воочию? Впечатление от зрелища опрокинуло кувшин с вопросами, не дожидаясь ответа на первый:
– Что с ним? Почему он здесь? Зачем провоцировать истребление, а потом укрывать самому же? – взгляд Ли заметался между профилем Леонардо и драконом.
Некромант же спокойно созерцал, как свет играет на лазурной чешуе:
– Столько вопросов. Ответ выйдет обширным. Драконы – не только самые могучие, но и самые развитые из всех существ, даже людей. Высокий уровень интеллекта по праву рождения, измеряемая тысячелетиями жизнь и ментальная связь с сородичами. Разве могло сложиться иначе? Однако именно последний фактор определяет судьбу дракона и, едва люди научились воровать драконьи яйца, маги нашли способ накладывать вето на общение детёныша с взрослыми особями. Так появился орден «Небесных Всадников», где задушенный потенциал превратил крылатых мудрецов в безропотных животных. Вероломство… – слово резануло слух внезапным осуждением. – Мне было чуть больше века, когда я, искушённый магией Жизни, вступил в ряды Ордена. Опыт и дворянский титул быстро мне открыли дорогу в небеса. Тогда Аргалион был не столь велик, но стал моим продолжением. Будучи парившим над горячими песками рыцарем, я часто размышлял о свободе воли. Слишком уж отвратительным казалось впечатанное в драконий разум табу, сколько бы мне ни рассказывали про опасность обузданных ящеров. Попытки оправдать подобное рабство не увенчались успехом, и я вознамерился подобрать ключ к незримому замку. Месяцы проб и ошибок медленно приближали меня к цели. На девяносто шестой день удалось изобрести размыкающее чары заклинание. Аргалион и другие драконы получили свободу, а я был заслуженно наречён опальным рыцарем. Ведь лишил Аль Херон большей части военной мощи. Клеймо изменника сулило казнь – пришлось сменить амплуа и покинуть королевство… – хмурость на лице колдуна разбавила тоска: – Что касается Аргалиона, ныне его сознание погружено в сон, ибо сейчас, за пределами пещеры, дракона ждёт лишь отравленный гарпун.
Повествование некроманта зажгло в серых глазах искру восхищения. Взгляд женщины больше не метался – замер на рассказчике. Ещё бы! История драконов и магов была созвучна истории её вида. И перед ней сейчас стоял… Герой! Освободитель!.. Правда, искра мигом погасла, стоило памяти освежить некоторые детали.
– Излагаешь благородно… – Ли глядела намного глубже демонстрируемой драматичности: – Только вот я видела одно из твоих воспоминаний, где ты предлагал султану отомстить драконам за то, что они вернули своих детёнышей. Как это укладывается в рассказанное?
Некромант флегматично посмотрел на женщину:
– Эти события разделены шестью столетиями. Четыре века назад Аль Херон решил возродить Орден, и крах данной идеи послужил хорошим аргументом для ратного похода против драконов. Как ты уже знаешь, истребление существ было нужно, чтобы лишить «Альянс Света» сил распоряжаться всей магией Света, как личной привилегий. Иносказательно я осушил море, дабы избавиться от акул, какие размерами превзошли китов, пусть и вместе с последними. Насколько бы скверным ни казался план, он был единственно верным.
Ответ не менял ровным счётом ничего. Снова, как и всегда, всё подчинялось эгоистичным желаниям… Ли перевела взгляд на дракона. Сон и смерть… В чём отличие? В деталях? В любом случае это не жизнь для мудрого, свободного создания. Да и не только для такового.
– Я так понимаю, за вступлением последует продолжение? – женщина приложила усилия, и голос прозвучал ровно. Эмоции и споры не приведут к цели. Надо просто выслушать. И всё.
– Разумеется, – некромант приблизился и протянул ладонь.
Ли подняла руку, но не донесла: прощальный взгляд на Аргалиона сжал пальцы горечью сожаления. Лучше бы она его и не видела вовсе, лучше бы драконы так и оставались прекрасными легендами. И уж точно Леонардо не союзник в вопросах свободы. Одной рукой дарует её, другой – отнимает… жизнь. Быстрее бы закончить представление – застывшая ладонь продолжила движение.
Едва женщина коснулась некроманта, клубы чёрного тумана ознаменовали телепортацию. Секундой позже они стали распадаться, и кислую гарь сменил свежий воздух. Открытое пространство? Нет, снова какая-то гигантская пещера. Через огромный пролом в своде падал столп белого света и рассеивался над простиравшимся вокруг лесом: серым, словно запылённым. Когда Ли осознала, почему он такого цвета, у неё ёкнуло сердце. Лес был полностью сложен из костей! Стволы деревьев – из больших, ветви – из маленьких. Вместо плодов – зияющие пустыми глазницами черепа: одиночные крупные или грозди мелких. Даже кусты состояли из тонких позвонков! Чья извращённая фантазия могла придумать такое?.. Это же кладбище!
Следом пришло понимание, что все черепа причудливых форм. Женщину затрясло от злости – скрывать эмоции стало невыносимо тяжело: наверняка творцом выступил сам Леонардо.
– Разделяю твоё негодование… – колдун зашагал по выложенной из камней дорожке, потом замер и повернулся к сурово нахмуренной спутнице: – Я создал это место, чтобы не забывать масштабов случившейся трагедии, хотя здесь лишь её сотая часть. И прежде, чем ты снова меня осудишь, я скажу, что знаю, как вернуть мироздание к истокам…
– Как? – процедила Ли, чтобы не наговорить лишнего.
– Ничто не исчезает бесследно. Душа всякого живого после смерти попадает в место, существующее вне времени и пространства. В Эрмориум. О нём мне поведал Аргалион, отплатив мудростью крылатых пращуров за свободу и воссоединение с драконьим родом. На том моя любознательность не иссякла, и я узнал немало тайн Вселенной. Людской век недолог. Даже с поддержкой чар Жизни. Аргалион надеялся, что я унесу эти знания в могилу, но они лишь подтолкнули меня к поиску секрета вечной молодости, бессмертия, отличного от жалкого существования вампиром, что погибает вместе со своим создателем. Так наши дороги разошлись. Аргалион остался приверженным Свету. Я же встал на путь Тьмы, глубокой и непредсказуемой…
Шагая обратно, Леонардо провёл пальцами по костяным лепесткам высокого куста:
– Время вспять не повернуть. Однако есть шанс начать новую эру. Эру, где люди не смогут узурпировать магию Света, а сторонники Тьмы – творить бесчинства. Другие лица. Другая концепция. Иной паритет. Я готов стать его осью: вернуть существ, направить ход истории по руслу свободы и равенства, где при должном упорстве любой желающий сумеет обуздать смерть, – не дожидаясь ответа, некромант коснулся локтя Ли.
Чёрные клубы. Новая телепортация. Волосы женщины качнул внезапный жар, а серые глаза прищурились от ослепительно яркого солнца. Пока они привыкали к смене обстановки, до ушей долетели обрывки незнакомой речи и… ворчание верблюдов?.. Пустыня?.. Укрыв лицо от света, Ли осмотрелась. Догадки не подвели. Оазис. С низкими деревьями, коричневыми шатрами и смуглым людом, сплошь в бежевых халатах да бело-жёлтых куфиях. Позади же высился глиняный обелиск: не меньше трёх метров высотой, в кругу из камней – видимо, солнечные часы.
Вдруг на лицо упала тень, разменявшая жар на щадящее тепло – поднятый взор застал над головой щит из чёрного тумана. Колдовать у всех на виду? Вопросительный взгляд метнулся к Леонардо, но тот указал ладонью на бедуинов, что приветствовали его почтительными кивками.
– Перед тобою доказательство правильности намеченного мной пути, – многозначительно изрёк он. – Номады. Их присягнувшие Короне предки казнили вольных заклинателей за нежелание подчиняться султану. Теперь же потомки осознали чудовищность ошибок прошлого. Они хранят свитки с заклинаниями, верят в возрождение магии Света и не осуждают чужой выбор, даже если речь заходит о Тьме. Прозрели одни, прозреют и другие.
– Возможно. А может, и нет, – с толикой безразличия ответила женщина и снова посмотрела на колдуна: – К чему ты мне всё это показываешь? Чего хочешь от меня?
Речи Леонардо были весьма и весьма любопытны. А уж сколько вопросов порождали! Сколько тем для дискуссий! Насколько глубоко он всё продумал? Сохранение мирового равновесия. Адаптация существ в нынешних реалиях. Отношение к ним людей. Вероятность успеха в контроле желаний и стремлений сотен тысяч людей одной личностью. Бессмертие! Можно было бы даже забыть на некоторое время о принесённых жертвах… Хотя – вряд ли. Здравый рассудок подсказывал, что в процессе претворения намерений в жизнь жертв станет только больше, и, к сожалению, для Леонардо это – привычное дело. И не в её силах что-либо изменить…
– Есть все мотивы полагать, что в процессе возвращения существ мне потребуется эклектика: сочетание биполярных магий. Как властвующий над Тьмой, я хотел бы заручиться поддержкой несущей в себе Свет. Более того, ты говоришь, что думаешь: твоя беспристрастная позиция поспособствовала бы справедливости нового миропорядка. Иными словами, я предлагаю тебе стать частью грандиозных перемен. Не принимай скоропалительных решений. Подумай как следует. По возвращении я оставлю на ветке браслет. Заберёшь его в течение трёх дней, и я буду рад посвятить тебя в нюансы. Нет – с прискорбием приму отказ. А пока не откажи в совместной трапезе, возможно, последней, после которой я, согласно уговору, доставлю тебя в Эльтарон.
Леонардо мог телепортировать Ли одним касанием, но добровольность выбора подчеркнула галантно протянутая ладонь.
По-видимому, некромант хотел компенсировать потраченное время и укрепить фундамент для немаловажной сейчас благосклонности. В бескорыстность намерений верилось слабо, однако любопытство с лёгким чувством голода взяли своё – пусть эта встреча закончится на дружеской ноте: в отличие от Леонардо, Ли точно знала, что она станет последней.
После очередного перемещения пара оказалась на высокой террасе особняка, где их ждал накрытый стол и тканый навес. Женщина направила взор вдаль: за балюстрадой простирались золотистые барханы и отроги рыжих гор. Вероятно, место находилось на границе Аль Херона и Виверхэля. На это же указывала и резко ослабевшая жара – здешнее тепло приятно ласкало кожу.
За трапезой Леонардо вёл себя учтиво и, ведая, что перед ним лесная обитательница, рассказывал о тайнах пустыни. Миражи, поющие дюны, образованные зыбучими песками сокровищницы и легенды о призраках самума. Чудеса – заслушаешься. Особенно когда в хрустальных бокалах символично зеленеет кактусовый сбитень, а на серебряных тарелках благоухает страусиное рагу. За такими историями время летело невероятно быстро – вроде недавно уселись, а пылающий диск уже стекал по янтарному небосклону, призывая возвращаться домой. Так Ли и поступила.
Сухое тепло исчезло вместе с чёрными клубами – родной край встретил женщину сумраком и метелью, которая после пустынного тепла пронизывала до самых костей: словно хотела наказать за праздное пребывание на чужбине.
– Спасибо за… славно проведённое время, – кутаясь в плащ, Ли смотрела, как Леонардо вешает на дерево изящный браслет.
– Взаимно, – почти незаметно улыбнулся некромант. – Будешь уходить, не забудь гостинец, – его загадочный взор упал к её ногам.
Опустив глаза, Ли обнаружила возле себя сундучок, а когда подняла их, спросить о содержимом было уже некого. Разве что зимний лес. В принципе, предсказуемо. Когда эгоцентричная личность не стремилась произвести впечатление, оставляя себя в центре событий? Взяв в руки гостинец, женщина осторожно приоткрыла крышку. А потом и вовсе распахнула. Алхимические ингредиенты. Притом самые необходимые. Будто Леонардо знал о её деятельности больше, чем хотел показать, и потому не особо расспрашивал о жизни. Жаль, отсутствие слежки не стало ещё одним пунктом спасительного уговора – взгляд невольно проскользил по заснеженной, тёмной чаще. Возможно, колдун наблюдал и сейчас. Сам или глазами фамильяров, спрятав магию от хранительницы леса. Только это ничего не изменит – Ли неторопливо зашагала к хижине.
* * *
Соблазнительно сияя чернёным серебром, браслет провисел на дереве три дня, а с приходом четвёртого к нему прилетел ворон. Немного посидел на ветке, взял украшение в клюв и взмыл в серые небеса. Заложив прощальный круг над лесом, словно высматривая кого-то внизу, ворон накинул браслет на шею, крокнул и распался на тёмные клубы.
* * *
В укрывшуюся средь лесов башню, чьё основание веками царапал терновник, Леонардо являлся лишь в моменты озарения, когда идеи сдавливали рассудок, подобно растущей внизу колючке. Вот и сейчас, пребывая в своём кабинете на самом верхнем этаже, некромант царапал на стенах схемы преломления звёздного света, расчёты астрального сопряжения и алхимические формулы – когти иссекали камень, словно лёд, продолжая, казалось бы, бессвязную мысль.
Вдруг с маленького балкона, что взвешивал ночь за распахнутыми створками дверей, раздался одиночный «крок».
– Иори… – не отрываясь от своего занятия, произнёс Леонардо. – Можешь, войти…
Ворон залетел в тёмное помещение и уселся на золотой канделябр, где о свечах напоминали лишь пыльные капли застарелого воска.
Увидев зажатый в чёрном клюве браслет, некромант стал мрачнее:
– Скверные вести. Всё должно было сложиться иначе, – он отвёл взгляд на иссечённую расчётами стену, словно та могла прояснить причину отказа. – Верни браслет в хранилище и дай знать, когда в Басторгских Лесах произойдёт что-нибудь интересное.
Учтиво крокнув, ворон вместе с украшением распался на траурный туман. Леонардо же едва различимо прошептал:
– Я что-то упускаю… Нужно взглянуть на ситуацию со стороны…
По взмаху ладони в кабинете появилась сотканная из мглы проекция: накрытый стол, за которым неподвижно сидели два узнаваемых силуэта: он сам и Лили. Над парой же чёрными строками стали всплывать все произнесённые за их совместное общение фразы.
– Это не поможет, – вдруг повернул голову собственный двойник.
Леонардо вздохнул, взмахнул ладонью, развеяв видение, но двойник не пропал – лишь встал с исчезнувшего стула:
– Разве можно прогнать то, чего нет? Я плод твоего воспалённого разума… и нежеланный ответ. Причина неудачи в тебе. Ты сошёл с ума. А Лили это поняла. Ведь у неё был достойный наставник. Истина бывает горче праха.
– Истина? – Леонардо повернулся к стене и продолжил наносить на неё витиеватые расчёты: – Ты, как и другие, лишь побочный эффект замены крови. Ментальный морок. Демоническая плоть в моей физической оболочке подавляет безумие.
– Подавляет или замедляет? – на чёрном лице растеклась усмешка. – Сейчас ты ведёшь беседу с пустотой.
– Раз в год бывает любопытно послушать обструкционный вздор собственного я, – коготь вычертил остроконечный символ, уронив на пол струйку каменной крошки. – До поры пока не навевает меланхолию.
– Ты делаешь вид, что счёл мои обвинения голословными, однако я вижу яркую защитную реакцию. Не забывай: я знаю тебя не хуже, чем ты сам.
Леонардо проигнорировал сказанное, выводя двумя когтями параллельные дуги.
– И велеречивый диалог истлел до скудного монолога, – грустно заключил двойник. – Что это, если не желание уйти от ответа?
– Трактуй как вздумается, – флегматично изрёк некромант. – Скоро в моих жилах завершится энтропическое преобразование, и ты исчезнешь. Успей позабавить меня чем-нибудь отдалённо конструктивным.
– Пожалуй, соглашусь. Времени осталось немного. Поэтому я рад, что ты вспомнил про жилы. Магия Тьмы – это в первую очередь магия крови. А не той прогнившей субстанции, какую ты ежегодно заменяешь в попытке сохранить былой функционал. В тебе не осталось ничего человеческого. Чувства – извращены. Облик – иллюзорен. Намерения – хаотичны. Ты вообразил себя идеалом новой жизни. По факту же олицетворяешь её подобие. Ты никому не нужен. Тебя все презирают. Кульминацией твоего амбициозного существования станет безумие, которое обратило в пыль всех чернокнижников, когда-либо цеплявшихся за тьму веков. Но ты это знаешь. Ты уже на грани. Едва не выдал Лили пророчество Первых Драконов: скрыл свою роль в грядущем апокалипсисе… и всё равно потерпел неудачу.
Выброшенная в сторону правая ладонь. Сорвавшаяся с пальцев ударная волна. Невероятный грохот. В кабинете стало свежее. Тишину сменил вой холодного ветра, в какой ненадолго впился треск терновника с глухим стуком рухнувших наземь глыб.
Продолжая чертить левой рукой, Леонардо скосил глаза на внушительную дыру в стене. Двойника, как и ожидалось, уже не было. Только потом в голову пришло запоздалое осознание, что в этом году черствевшее в жилах вещество ещё не менялось на свежую эктоплазму…
Глава 5. Искренность
Каждое из семи королевств неповторимо. Вечные снега Грондэнарка. Раскалённые пески Аль Херона. Пронзающие небо скалы Виверхэля. Или затерянные в морях Грозовые Острова, где свирепствуют молнии, оставляя на берегах бессчётное количество стеклянных шрамов. Уникальность заметна даже в рамках одного континента. Если Эльтарон представлял собой дремучие леса, Ардонэйзия – цветущие джунгли, то Рорх – бескрайние степи.
В этой стране, отсечённой от соседей Великим Проливом, травы густы, как девичьи косы. Они пышным ковром устилают редкие холмы и мелодично шелестят в тенистых рощах, где кочевники порой устраивают погребальные овраги. Глубокие могилы и ненасытные корни деревьев защищают их от затопляемости, а глиняные столбы баюкают сон мертвецов. Однако с годами раны земли неотвратимо затягиваются. Лишь по круглой форме небольшой низины можно догадаться, что под ногами дремлют чьи-то предки.
У кочевого народа совершенно другое отношение к жизни: весьма странное, по меркам тех, кто отгородился от просторов высокими стенами, а шёпоту ковыля предпочёл рыночный гомон и звон копыт по мощёным улицам. Время раскололо общество напополам. В высоких храмах – поклонялись богам, в обласканных травами шатрах – говорили с духами. Только молитвы у алтарей всегда оставались неуслышанными, а видения большинства шаманов были вызваны дурманом. Большинства. Но не всех.
На краю королевства, у небольших гор, жило племя Алого Коня. Раскинувшаяся у подножия равнина – ещё одна магическая Обитель, и здесь издавна почитали Кирлы Дала Рух, Душу Степей. Меняющее облик создание обитало на Отрогах Мудрости. Оно могло предстать и неприметным животным, и случайным путником – лишь глаз восходившего на гору Хранителя ведал, кто поистине скрывается за физической оболочкой.
Вдыхая ароматы степных цветов, Ли переводила задумчивый взгляд между пёстрыми шатрами травянистого берега. Мысли блуждали, как пасшиеся у реки овцы и лошади.
Семь месяцев назад женщина пребывала в уверенности, что её лесная Обитель – единственная, но скорое появление на свет нового моалгрена выкладывало на стол открытий тайны, словно уличённый в шулерстве игрок – припрятанные карты. Другие пристанища для существ. В каждом из королевств. Не упомянутые ни разу доселе Хранители. Их моалгрены. Родная мать, наконец! Знакомство с ней окончательно разметало остатки душевного равновесия.
Ли знала, что в текущем времени из известных Учителю моалгренов стабильный человеческий облик присущ был только ей, и всё равно вид существа, подарившего ей жизнь, потрясал. Массивный соболино-махагоновый зверь. С мощными лапами и коротким толстым хвостом. Вооруженный впечатляющего размера когтями. Не то медведь, не то кот. Мысль о последнем навевала отдалённо похожая, грубая, широколобая, увенчанная спиральными рогами, голова. Яоши. Фамильяр здешней Хранительницы Хэйсэ. Видимо, оттого и смотрела родная мать на дочь равнодушным взглядом: ни единой эмоции в красно-медных глазах с чёрными крестами зрачков, ни единого отголоска чувств. И, видимо, оттого женщина сразу невзлюбила чернокосую рорханку с бесстрастным лицом и манерой общаться будто перед ней всего лишь верный пёс хорошо знакомого человека. Хотя сама Ли даже к чужим собакам относилась уважительнее.
Однако Учитель привёл её в рорхскую Обитель не просто так. Убеждения в свободе её будущего ребёнка могли оказаться пустым звуком, появись Леонардо, о котором никто не забывал ни на минуту и который уже дважды бывал в опасной близости от защитного барьера её дома, в самый ответственный момент. Здесь же, в возможно не известном древнему колдуну месте, под присмотром второго мага, крепла уверенность, что никто не нарушит формирования связи между матерью и новорождённым моалгреном.
Для судьбоносного уединения тут нашлось идеальное место: пещера у подножия горы. Вдали от заклинателей. Под боком таинственной Души Степей.
Оставалось найти в себе и не растерять силы пройти предначертанный путь. Разогнать сомнения и страхи. Судя по ощущениям, ждать недолго – уже скоро разноцветье шатров и трав сменит тёмное нутро Отрогов Мудрости, где за стонами измученной женщины последует крик беззащитного дитя.
* * *
Вернулась Ли в Эльтарон уставшей, но безмерно счастливой: с Рихардом и спящей на руках малышкой – её Крига после тщательного обнюхивания стала охранять, как собственного детёныша.
Несмотря на помощь Учителя, который вместо ежедневных визитов поселился в хижине, первая неделя выдалась невыносимо трудной. Новый уклад. Постоянный недосып. Буря эмоций. Особенно тяжело воспринимались рассекаемые тихим плачем ночи: до крика не доходило – по пробуждению Ли ментально чувствовала голод дочери и незамедлительно бралась за его утоление. Повременить хотя бы минутку, чтобы прийти в себя, не удавалось: тогда к плачу добавлялся жалобный скулёж лежавшей рядом гиены, а взгляд её красноречиво сообщал: «Вставай, мать, корми своё дитя».
Со второй недели заботы стали казаться Ли привычнее: путь от кровати до колыбели уже проходился с закрытыми глазами. Буквально. Зато, хоть жизнь и вращалась вокруг дочери, иногда удавалось поспать днём. Максимум часок. Пролетал он благостной секундой, но давал силы не сойти с ума в царившей вокруг суете.
Под конец недели Ли приноровилась спать вместе с малышкой, быт утрамбовался и всё потихоньку начало вставать на свои места. Вместе с принятием новых реалий пришло и хорошее настроение. Ему вторили солнечные летние деньки. Тепло. Птичьи трели. Ласковый ветерок. Как здесь не сорваться и не собрать свежей душицы на излюбленной поляне? Всё, как в старые, добрые времена…
Правда, счастье длилось недолго. Такой грозовой тучи над эльтаронской Обителью не ждал даже Рихард. И туча эта зачернела не в небе – у внутреннего круга защиты. Едва дриада шепнула знакомое имя, на душе стало тяжело. Что здесь забыл Леонардо?.. Глубоко внутри Ли знала ответ, но всё же надеялась на дурное совпадение.
Оставив дочь с Учителем, женщина взяла Кригу и открыла портал к месту, на которое указала ментальная карта. Как и прежде, некромант стоял там смоляным пятном, только более нарядным: сапоги никуда не делись, а вот вместо мантии – штаны и расшитая серебром рубашка. На плече же, под стать черноте одежды, сидел крупный ворон.
Поймав пристальный взгляд колдуна, Ли решила не выходить за барьер. Она остановилась у самого края и, поглаживая пальцем плюшевое ухо настороженной гиены, доброжелательно произнесла:
– Здравствуй, Леонардо.
Ворон повернул к хозяину тёмный клюв, утвердительно крокнул. Некромант ответил едва различимым кивком, после чего задумчиво поприветствовал женщину:
– Здравствуй…
– Чем обязана внезапному визиту?
– Полагаю, ты знаешь ответ. Подоплёкой для моей миролюбивой интервенции послужила консеквенция твоей гестации, – сложив руки за спиной, Леонардо подошёл так близко, что чуть не вонзил нос в незримый барьер. – А изъясняясь на более понятном языке: Иори распознал на границе леса мою магическую сигнатуру, коей обладал… незнакомый объект. Младенец. Я не мог оставить феномен без внимания и явился незамедлительно, чтобы почувствовать рядом с ним… тебя.
Ли глядела в жёлтые глаза, где на фоне чёрных зрачков призрачным узором отражался лес. Сложно лгать под столь испытующим взором. И всё же улики были косвенными – давали пространство для манёвра.
– Феномен? – уверенно спросила женщина. – Ты же знаешь природу моалгренов. После нашего общения во мне остались отголоски твоей магии. А младенец… ну… аппетиты Учителя выросли, и он решил обзавестись ещё одним питомцем.
– Звучит как завуалированная правда. Против меня используют моё же оружие? – на губах некроманта проступила улыбка. – Это говорит о нашем сходстве. Как и моё понимание твоих мотивов. Позволь мне кое-что тебе рассказать, – он коснулся ворона, и тот распался на чёрный туман, словно был лишним участником разговора. – Знаешь, почему много веков назад я выбрал путь магии Жизни вместо того, чтобы обуздать буйство манящих стихий? Я родился с телесным изъяном. Обладал мужской силой, но не мог продолжить род. Видимо, так природа уравняла дарованную мне гениальность. Исправить это не смогли даже чары Жизни. Я научился исцелять чуму, но не мог элементарного, что даётся большинству по праву появления на свет. Иронично, не правда ли? В дальнейшем путь Тьмы окончательно уничтожил репродуктивные перспективы. Я стал тем, кто легко пробуждал мёртвую плоть, заставлял двигаться даже пожелтевшие от времени кости. Чужой материал – моя воля. Чем не альтернатива?..
Поведанное кольнуло Ли шипом горьких воспоминаний. Она сама долго считала себя бесплодной, ибо первая любовь, при всей своей пылкости, не принесла желаемой искры. Уже позже Учитель объяснил, что магическая суть моалгрена никогда не изберёт для продолжения рода обычного человека. Женщина успела проникнуться схожей участью, но лишь до поры, пока Леонардо снова не заговорил.
– И вот сегодня ворон приносит мне весть, достойную научного трактата. Мы – создатели уникального явления, каким бы обыденным оно ни казалось. Станешь отрицать?
Слова про трактат вызвали в Ли волну негодования, от которой вокруг женщины на пару секунд заструилось таинственное марево – Крига отскочила в сторону, а некромант приподнял бровь.
– Дети – не предмет для научных изысканий, – было сказано крайне злобно.
Леонардо же флегматично покачал пальцем:
– Обычные дети – бесспорно. Феномены – требуют иного подхода. Для их блага. Я могу смоделировать мириады скверных ситуаций, когда одной заботы будет недостаточно. Нужны знания. И добываются они методом наблюдения. Наука многогранна, Лили, – колдун снова улыбнулся: – А твоя бурная реакция лишь подтверждает, что за барьером находится мой первенец. Можешь утверждать обратное, но мне было бы прискорбно лицезреть запятнанные ложью уста: обнаруженная сигнатура не подверглась трансформации, что исключает вариант с поглощённой магией.
– И чего ты хочешь? Экспериментов? Наблюдений? Уж точно не здесь. Ты теперь знаешь, как плодить объекты для своих исследований.
– Не стоит выставлять меня циничным чудовищем… – Леонардо всматривался в пепельно-серые глаза, – когда сама встаёшь между отцом и его первенцем. Я не собираюсь вредить ему или забирать против твоей воли. Если помнишь, моё слово твёрже алмаза. Так могу я узреть дитя?
Буря эмоций внезапно налетела на стену разумных доводов – женщина в задумчивости прикусила щёку. Оговорённое Леонардо и правда исполнял. Да и сейчас просил только посмотреть. Ничего дурного в этом же нет?.. А может, и вовсе не всё человеческое сгинуло вместе с прошлой жизнью?..
Ли отвела взор к деревьям, утопила его в глубокой зелени лета, позволяя умиротворяющим краскам и тихому шелесту пригасить накал страстей.
– Как насчёт личного знакомства завтра на закате? На этом же месте, – мягко предложила она.
– Я согласен.
Возвращённое к колдуну внимание было не одиноко: в голове созрела и другая мысль. Ли шагнула вбок и вышла за барьер. Леонардо повернулся вслед за ней, чтобы увидеть приподнятую руку, вежливо застывшую на пути к его лицу.
– А показать могу сейчас, – стоя рядом, предложила женщина. – Если желаешь.
– Мой разум открыт для новых впечатлений, – приютил улыбку на губах некромант.
Ли смерила его любопытным взглядом и чуть наклонила голову, качнув косицами:
– Обычно аристократы ждут сыновей. Уж не знаю, разочарую или обрадую, но у тебя дочь… – ладони коснулись прохладных щёк, и сознание колдуна наполнили воспоминания.
Мрачная пещера с низким сводом. Тусклая люминесценция грибов в стеклянном шаре. На руках завёрнутый в цветастую ткань младенец. Страшненький, весь скукоженный, как и все только родившиеся. В самом тёмном углу пещеры лежит свернувшаяся в кольцо змея и будто наблюдает за случайными соседями. Что-то цепляет взгляд. Что-то почти неуловимое. Кажется, словно по лицу ребёнка пробегает «рябь», размывая контур, искажая черты. Слабая-слабая…
Лесная хижина. Сплетённая из ветвей колыбель. Женские руки, украшенные знакомыми кольцами, укрывают одеялом младенца. Ребёнок заметно похорошел. Вот одеяло подоткнуто и возившийся до этого малыш, улыбаясь, замирает, медленно погружаясь в сон. Всего на краткое мгновение пробегает та самая «рябь» и кажется, что на щеке мелькнул бурый мех, на веке блеснула чешуйка и сонные глазки-щёлочки вовсе не голубые с привычном белком – в них растеклось жидкое золото, пронизанное зелёными и чёрными змейками-вкраплениями. Лишь краткое мгновение – и вновь перед взором спящий, ничем не примечательный младенец в покачиваемой матерью колыбели.
Пока ещё руки не были убраны, вспыхнула на миг и погасла другая картина, увиденная глазами обернувшегося в седле всадника на светло-серой лошади с чёрным хвостом.
