Kitabı oku: «Бальдр и Тёмный бог», sayfa 5

– Я забыл лекарство, – проговорил я, упав на колени и сокрушённо взявшись за голову.

Хель протянула руки и приподняла мой подбородок. Исходивший от неё холод обжёг меня.

– Скоро вслед за своими гонцами, варгами и йотунами, в ваш мир придёт Хассер, – сказала она. – Бессмертный бог, Владыка тёмного мира. Вы все погибнете.

– Ты, должно быть, счастлива? – скривился я. – Твои чертоги наполнятся сотнями душ, будешь пировать!

– Не язви, Бальдр. Если все люди умрут, то мои чертоги больше вовек не пополнятся. Я не хочу, чтобы Хассер уничтожил вас. Я хочу, чтобы ты привёл Бессмертного бога в моё царство и я овладела им, – голос Хель понизился.

– Как его убить?

– Гибель Хассеру может принести только Эйсир – древний меч, который достался тебе от отца. Он выкован Праотцом, он древнее всех миров, в нём заключена безграничная сила. Конунг Эйрик, твой отец, украл меч у Хассера с помощью твоей матери и спрятал в вашем мире. Бессмертная мать, покидая Истлаг, открыла врата, и Хассер идёт за своим мечом.

У меня по вискам потёк холодный пот, я вытер лоб и спрятал лицо за ладонями, ужасаясь тому, что уничтожил древний меч. Интересно, я знал его ценность?

– Ба-альдр… – до меня донёсся слабый голос.

“Воображение, – подумал я. – Как бы мне хотелось, чтобы меня кто-то где-то ждал, чтобы меня кто-нибудь сейчас действительно позвал”.

Я вздохнул и положил холодную ладонь на горячие глаза.

– Ба-альдр! – услышал я отчётливее.

“Ребёнок? Нет, мне кажется. Брежу. Игра разума”.

– Бальдр! – раздалось совсем рядом.

– Лейф? – я открыл глаза и заставил себя сесть.

– Ба-альдр, где же ты?! – раздался совсем отчаянный крик.

Я принялся сдвигать валуны у входа.

– Лейф!

– Я нашёл тебя! – воскликнул парень и, перепрыгивая камни, подбежал ко мне.

Вокруг почти стемнело. У мальчика на плечах висел мешок, глаза его наполнял страх.

– Боги, что ты тут делаешь?! – прохрипел я, распластавшись на земле.

Я совсем выбился из сил.

– Ты взял не ту флягу… – произнёс Лейф.

– Заползай внутрь, – буркнул я.

Я перевернулся на живот и непослушными руками принялся возвращать в проход валуны.

– Помоги, малыш.

Мы запечатали проход. Лейф поднёс флягу мне ко рту.

– Пей, дядя Бальдр, пей. Йорунн сказала без этого ты умрёшь.

– Спасибо, малыш.

Горькое зелье заставило меня поморщиться. Я проглотил, лёг на плащ и вытянул ноги.

– Как ты оказался здесь?

– Я увидел колдунью, она металась по двору, искала лошадь, но ей не дали. Она говорила, что ты в опасности, но никто не послушал. Я подошёл к ней, и она рассказала, что без лекарства ты умрёшь. Тогда я взял у неё флягу и пошёл за тобой.

– Без ведома отца?

– Да.

Снадобье помогло, жар отступал. Я чувствовал слабость и хотел уснуть.

– Ложись, Лейф, – сказал я, потянув сидевшего надо мной мальчика к своему плечу.

– Я не простил тебя за мать, – фыркнул парень, вывернувшись из-под моей руки. – Я тебе не друг.

– Зачем же ты пришёл?

– Ты спас меня от пса… – протянул Лейф. – Я должен был отплатить тебе.

– Ясно.

– И ещё мне дороги уши матери. Ты ведь хочешь предупредить её. И я хочу!

– Да. Спи.

Лейф лёг рядом, я почувствовал тепло его макушки у своей щеки.

“Она родила его не мне”, – проскрежетало у меня в голове, грудь объяло пламя.

Ведь, я так хотел с Маргрет детей. Я вспомнил, как много лет назад, растерянный, явился в дом Йорунн. Это было спустя два месяца, как я похитил невесту брата.

– Она не беременеет, что мне делать? – я ходил по дому колдуньи нервным шагом, был невыспавшимся, от меня пахло безудержной незаконной страстью.

Я знал, что только ребёнок, рождённый Маргрет от меня может повлиять на позволение Хёрда мне жениться на ней. Так уж получилось, брат. Но одно дело, если бы я взял просто чужую женщину, другое – когда она родила мне, и я признал ребёнка. Хёрд бы простил нас.

– Может, у тебя есть средство? – я умоляюще поглядел на Йорунн. – Чтобы это поскорее случилось?

Йорунн была молода. Кожа её лучилась жизнью, глаза блестели, как два синих сапфира. Пышная грудь стояла под слегка расстёгнутым платьем, обнажая привлекательную белизну. Йорунн играла желваками и немного сердилась, как кошка, чьё место заняли. Я видел, что всеми своими движениями она пыталась очаровать меня. Но я был очарован другой женщиной.

Йорунн села в кресло и принялась покачивать ногой. Она молчала, и тогда я вновь заговорил:

– Возможно, она боится. Мы живём в ожидании войны. Скажи, она может сопротивляться беременности? Как я могу настоять?

– Может, и боится, – протянула Йорунн. – Это не удивительно. В вашем положении. Но прошло два месяца – мало. Ты не торопишься?

– Нет, – фыркнул я.

– Для начала скажи, ей с тобой нравится?

– Ну… – засмущался я.

– А ты с ней пробовал всё, что пробовал со мной?

– Нет. Она…

– Что она? Не женщина?

– Она ещё вчера была девой, – ответил я. – Девочкой. Она до сих пор боится, когда я к ней прикасаюсь. Молчи, не гляди так! Она тоже хочет, иначе бы не согласилась на такую жизнь.

Йорунн рассмеялась, откинула голову и сложила ногу на ногу.

– Бальдр, похоже ты и правда любишь. Да только плохо это делаешь! Она что, у тебя ещё ни разу не получила удовольствия? Да как ты можешь?! Бедная девочка. Я не понимаю, на чём у вас держится любовь.

– Ну, немного не на том, на чём у нас держалась.

– Как она от тебя ещё не сбежала?!

– Так ты поможешь мне? – прищурился я.

– Нет, ярл Бальдр. Ты сам в состоянии себе помочь. Успокой свою украденную женщину, утешь её, люби её с нежностью. И она тебе родит.

Йорунн отвернулась к стене, и я понял, что она больше ничего не скажет.

Я вернулся в усадьбу опустошённым. В небе назревала гроза, раскаты грома глухо разносились над головой. В воздухе висел дух порицания моего семейного счастья. Шумели деревья, и в их шёпоте я будто слышал, как Хёрд со злостью сводит зубы и точит мечи.

Я увидел Маргрет стоявшую на крыльце долгого дома, она кутала плечи в шерстяной плащ. На ней было зелёное платье, длинные отливающие золотом волосы вились по плечам. Лицо Маргрет было тревожным. Я догадался, что ей нашептали о том, где я был.

– Здравствуй, красавица моя, – прошептал я, погладив Маргрет по щеке.

Моя украденная невеста, вчера ещё девочка, игравшая в куклы, гордо выпрямилась и вытянула шею. Её брови дрогнули, голубые глаза потемнели, будто море перед штормом.

– Ты был с другой женщиной, Бальдр? – низким голосом проговорила Маргрет.

Гнев её развеселил меня. Дочь конунга, достойная стать женой великому мужу. Гордая. Ещё такая юная, но, боги, какая смелая. Я затрепетал в предвкушении, какая яркая и большая жизнь меня с ней ждёт!

– Ты знаешь, ни одной жене не дозволено осуждать своего мужа, – я взял руку Маргрет и поднёс к губам.

– Но ведь ты мне не муж.

Я выпрямился и поглядел ей в глаза:

– Маргрет, я всё делаю, чтобы это было так.

Маргрет поджала губы, по щеке её скатилась слеза. Я резким движением подхватил её на руки и внёс в дом, положил на постель. Я раздел её и вошёл: как и прежде нетерпеливо и жадно. Маргрет обняла меня за плечи и застонала.

Стена, к которой примыкало ложе, затряслась: стук-стук-стук. Голод гнал меня, а пустота пугала. Нежность рук, тепло губ, близость груди, шёлк девичьей кожи. Стук-стук-стук. Ещё миг, и мир перевернулся бы вновь, потому что я был с ней. Но я вдруг застыл.

– Бальдр? – взволнованно произнесла Маргрет. – Что с тобой?

Я поглядел ей в глаза и потерялся в их глубине. Её глаза наполняли меня светом и согревали теплом.

– Ничего, – прошептал я. – Не хочу спешить.

Я упал на спину и потянул Маргрет на себя. Она засмущалась, милая моя Маргрет.

– Не бойся, ведь ты королева, богиня.

Маргрет качнулась, сжала меня бёдрами, упёрла в грудь руки. Волосы её бежали по плечам и спине. Стук. Стук-стук. Я приподнялся и поцеловал её. Стук-стук.

– Баль…

– Маргрет…

Наши тела наполнило блаженство, сердца стучали, как одно. Наши пальцы сплелись, мы стали едины. Я больше не чувствовал пустоты, я был напоен любовью.

Маргрет вскрикнула, и я тоже вскрикнул. Она опустилась на меня, дрожала. Я накрыл её одеялом и обнял.

– Я хочу, чтобы ты родила мне много детей, Маргрет. Но первым хочу сына.

– Я рожу тебе сына, – ответила она, улыбаясь и целуя меня.

Лейф пошевелился под боком, и я очнулся от воспоминаний. Мальчик спал и вздрагивал во сне от прохлады пещеры. Я вытащил из-под себя плащ и укрыл его.

“Она родила его не мне…”

8

.

Чёрные птицы

– Уже утро, вставай, дядя Бальдр, – произнёс Лейф.

Я открыл глаза и пошевелился.

– Я пойду с тобой до святилища, а обратно вернусь с Бьёрном и Годи, – проворчал парень, шурша камнями у входа.

Горячка перестала меня мучить, я чувствовал себя помятым, но вполне здоровым. Я сел, придерживая больной бок, размял шею.

– Может, лучше тебе пойти назад прямо сейчас? – холодно ответил я.

– Я иду к матери, – Лейф принялся решительно убирать с прохода валуны.

Он упорно пыхтел, но камни не поддавались. Я глотнул мёда, наблюдая за бесполезной вознёй мальчика в густом полумраке, и застегнул ремень с ножнами.

Камень, лежавший сверху прохода с глухим ударом упал на землю: Лейфу удалось-таки его сдвинуть. Я услышал всхлип и писк.

– Что с тобой? Поранился? – заволновался я.

– Боо-льно, – заскулил Лейф, – очень больно!

Я вскочил и в темноте пещеры нащупал мальчика. Он сидел на земле, а нога его была придавлена камнем. Я вляпался во что-то мокрое и тёплое. Кровь, кажется.

– Ай-ай-ай! – завопил Лейф. – Как больно! Моя нога!

– Сейчас, подожди, малыш. Я вытащу тебя.

Я осторожно приподнял камень, опершись телом на свод пещеры, и рывком скинул его с ноги Лейфа. Валун был тяжёл – освободившись от его груза, я отлетел к проходу и зацепил рукой небольшой камень. Его острый край вспорол кожу от локтя до запястья. Теперь мы с Лейфом оба были в крови.

Я расчистил проход, впустив свет в пещеру, и осмотрел ногу Лейфа. Кости на стопе были сломаны. Удар был сильным, разворотил кожу, кровь продолжала течь.

– Ай, как больно! – Лейф скорчил рожицу от боли и залился слезами. – Я что, не смогу больше ходить?

– Сейчас перевяжу, всё зарастёт. Ты ведь сын конунга, Лейф, не плачь.

Я использовал свою чистую рубашку, чтобы перевязать Лейфа. С моей руки текла кровь, мы оба перепачкались, будто нас подрали свирепые псы.

Я волновался, ведь понимал, что не уберёг мальчика, а значит Маргрет будет очень сердиться на меня. Она становилась от меня всё дальше, несмотря на то, что я всё ближе подступал к ней.

Закончив с перевязкой Лейфа и себя, я достал флягу с мёдом, протянул мальчику и сел рядом на серый песок, прислонившись спиной к валуну.

Было раннее утро. Стояла тишина. Ветер робко крался по безжизненной земле. Он лизнул мне лицо, и я ощутил свежесть. Небо было жёлто-пепельным и походило на тонкую шерстяную вязь, накинутую на масляную лампу. Где-то за дымчатым покровом сияло солнце. Я не видел лучей, но всей кожей чувствовал тепло, льющееся мне на кожу.

Лейф вернул флягу, и я глотнул.

– Успокоился? – спросил я, поглядев на его напуганное лицо.

Лейф поджал губы и кивнул.

– Далеко отсюда до святилища? – спросил я.

– Ну, не очень, – пожал плечами Лейф.

– Ну, тогда идём, – сказал я, закидывая вещи в мешок.

– Я не могу идти, Бальдр, – простонал парень.

– Да, я вижу, малыш, – я надел мешок и склонился к Лейфу. – Придётся мне нести тебя.

Я посадил мальчика на шею, и мы двинулись по каменистой пустоши, чуть забирая вверх, туда, где я видел натоптанный путь.

– Не называй меня малыш, – проворчал Лейф, сцепив руки у меня под подбородком. Его кулаки давили мне на кадык, я злился от того, что мне было неудобно ни говорить, ни нормально дышать.

– Мне почти десять, я почти мужчина, – похвастался парень.

– Насколько почти, Лейф? – прохрипел я.

– Весной им стану!

Я зло выдохнул. Йорунн сказала, что я был в могиле десять лет. Может Лейф был моим?! Может! Если только Хёрд не взял Маргрет в первую же ночь, когда она ещё не остыла от моего тепла… Я яростно фыркнул и сомкнул челюсти. Боюсь, что даже Маргрет не может быть уверенной, от кого родила ребёнка – этого крепкого, сильного и храброго мальчишку.

Я вспомнил то чувство, что испытывал к брату, когда мы были детьми. Я обожал его. Я радовался как щенок, когда радовался он. Когда отец погиб, Хёрд заменил мне его, помог мне возмужать. В другой жизни я был бы счастлив, что у него такой отважный, честный сын. В другой жизни, где я не повстречал бы Маргрет. Сейчас я очень хотел думать, что несу своего сына.

Мы шли молча довольно долго. Я остановился отдохнуть у водопада. Место было завораживающим, и мы посидели здесь, пока разжёвывали сыр и чёрствую лепёшку, которые я прихватил в дорогу. Лейф не взял с собой ничего: ни хлеба, ни воды, ни сменной одежды. Он явился ко мне, принеся одну лишь флягу с лекарством. Видать, очень спешил. Я довольно усмехнулся и протянул ему флягу с мёдом.

Лейф выглядел усталым. Глаза его были немного мутными, а на щеках расползлись красные пятна. Он сделал глоток из фляги и его сразу вырвало. Я отнял флягу, понюхал: обычный мёд. Я потрогал лоб парня и почувствовал исходивший от него жар. Лейф на глазах ослаб и опрокинулся на землю.

– Что-то мне плохо, Бальдр, – просипел он.

Я склонился к нему и испуганно ощупал лицо и грудь. Мальчик погибал у меня на глазах, и я не знал, что делать. Зелье Йорунн! Оно помогло мне от жара, наверняка поможет и Лейфу? Сердце колотилось от непонимания, плечи и руки тряслись после тяжёлой ноши. Я нашёл флягу с лекарством и поднёс к губам Лейфа, заставив сделать несколько глотков.

– Давай, малыш, – приказал я. – А то не стать тебе мужчиной!

Лейф слабо стонал, лёжа на земле. Я накрыл его своим плащом и поднялся на ноги. Ветер беспощадно хлестал меня в грудь, в спину и в лицо, неся с собой дух безграничного простора.

Место, где мы обедали, находилось на возвышении. Дальше дорога шла вниз и подходила почти к самому берегу моря. Я видел впереди его стальной блеск и стаю чёрных птиц, приближающуюся к берегу.

Я обернулся назад, на каменистую тропу, по которой мы пришли, и увидел вдали Бьёрна и Годи, мерно взбирающихся по крутому подъёму. Я тяжело вздохнул, берясь за голову.

“Маргрет, милая, – подумал я с ужасом. – Я не успел к тебе и мальчика твоего погубил…”

Лейф скинул плащ, которым я его укрыл, и сел, поглядев на меня сонным взглядом.

– Дай мне попить? – попросил он.

Я протянул ему флягу с мёдом, в которой плескались остатки жидкости.

– Кажется, лекарство колдуньи мне помогло, – проговорил парень.

Я потрогал его лоб и убедился, что жар спал. Однако вид у мальчика был бледный и усталый.

– Вот это встреча! – раздался голос за спиной.

Я повернулся: передо мной стояли два высоких воина, у одного из них на лбу была синюшная ссадина и покрасневший нос. Это был Бьёрн. Второй, Годи, ростом был пониже Бьёрна, на скулах у него чернели руны, прикрывающие старый уродливый шрам.

– Ярл, ты не заблудился? – Воины смерили меня насмешливым взглядом, а потом увидели Лейфа, и лица их вытянулись.

– Что ты тут делаешь, Лейф? – спросил Годи, выйдя вперёд.

– Заблудился, – попробовал отшутиться парень.

– Он увязался за мной, – сказал я. – Поранился о камни и простудился, похоже. Я надеюсь жрицы помогут ему. Далеко ещё до святилища?

– Оно за холмом, – указал Бьёрн. – Почти пришли.

Годи сунул свой дорожный мешок в руки Бьёрна и поднял Лейфа на руки.

– Понесу парнишку. А ты выглядишь не лучше мальчика, ярл, – буркнул Годи, поглядев на меня. – Пошли, тебе тоже не помешает помощь жриц.

Мы принялись спускаться с каменистых склонов в долину. Слева всё больше открывался вид на море и бескрайний горизонт. Чёрные птицы приблизились к берегу, и я понял что это были ладьи.

– Что это такое? – проворчал Бьёрн. – Судя по парусам, драккары конунга Олава.

– Кто такой этот Олав? – спросил я.

– Ты не помнишь? – сморщился Бьёрн, потерев лицо.

– Я мало что помню.

– Конунг Олав воевал с конунгом Харальдом и конунгом Эйриком, твоим отцом. Он был в союзе с ганнами, но и с ними потом вновь развязал войну. В общем, не важно, – отмахнулся Бьёрн. – Не думаю, что Олав приплыл в гости. Тем более зачем ему высаживаться здесь, в землях ярла Вали?

– Видимо, он приплыл в гости к Вали, – произнёс я.

Мы двинулись вперёд. Холмы остались позади, дорога пересекала долину и тянулась к новому перевалу. Слева открылся большой простор с чёрным лавовым пляжем и несколькими деревянными пристанями, справа на значительном отдалении стояла усадьба с высокой стеной из сложенных друг на друга камней.

Ветер дул со стороны моря и доносил запах тухлых водорослей и соли. Со стороны усадьбы приближалось трое вооружённых всадников. Мы встретились с ними на дороге.

– Ярл Бальдр, – поприветствовал меня старший из воинов. На нём был кожаный доспех с рисунком лошадей на груди. Наплечники блестели металлическими пластинами. Засаленная борода спутанным комом торчала с подбородка. – Живой! Ну надо же!

Все трое всадников сошли с коней и обступили нас.

– Ну, если можно так назвать, – прищурился я, приложив руку к ране на боку. – Кто ты? Мы знались прежде?

– Может и знались, – воин потупил взгляд и сглотнул. – Я Эйнар. Видел, как ты умер… – он почесал бороду. – Я хирман ярла Вали и был с ним, когда…

– Спасибо за честность, – я не дал договорить воину.

– С вами Лейф, что с его ногой? Ранен? – Эйнар перевёл взгляд на мальчика, которого Годи спустил на землю и поддерживал за плечи…

Я поглядел в сторону берега и увидел, что первые ладьи пристали к берегу, и с них неспешно высаживались вооружённые люди.

– Да, Лейф болен, и мы ведём его в святилище, – ответил я.

– Твой брат здесь, в усадьбе. Не хочешь с ним увидеться? – сдвинул брови Эйнар.

Я ощутил опасность. Кровь в жилах похолодела. Вали уже посылал за мной людей и хотел пленить меня: ему нужен был меч. Надо бежать.

– Обязательно, – кивнул я.

Я медленно повернулся к своим спутникам, и увидел, как они вздрогнули при виде выражения моего лица. Они поняли меня без слов, и я был им за это благодарен.

Мой кулак резко ударил Эйнара в кадык, и воин закряхтел, схватившись за горло. Я выхватил нож. Справа и слева лязгнула сталь. Нас было трое, и врагов – тоже. Но мы атаковали первыми.

Я всадил нож Эйрику в живот, надавив всем телом. Доспех его не спас. Кони на груди печально согнули шеи, когда Эйрик упал на землю. Я испытал пронзительное чувство сладко-горького отмщения и подумал, как же упоителен будет миг, когда я рассеку топором рёбра Вали!

Я оглянулся на Годи и Бьёрна: они уложили двух других воинов, а Лейф прижался к земле, бледный от увиденного.

– Что за дела, Бальдр?! – встряхнул окровавленным мечом Бьёрн. – Ты всех за собой в могилу свести хочешь? Ты безумен!

Я облизал потрескавшиеся губы и поглядел на берег. Сходившие с драккаров люди указывали на нас руками.

– Олав приехал в гости к Вали, – прорычал я. – И вместе они, очевидно, пойдут крушить стены Тронхейма! – я подхватил Лейфа с земли и направился к лошади. – Меня Вали уже пытался схватить, чтобы узнать, где Эйсир. Я нужен ему живым, а вот Лейфа прикончат на месте: он – наследник Хёрда. – Я посадил Лейфа в седло и забрался сам. – Надо убираться. Немедленно, ну!

Бьёрн и Годи взяли других лошадей за поводья.

– Нужно предупредить Хёрда, – сказал я. – Кто-то из вас должен вернуться в Тронхейм.

– Мы все вернёмся, Бальдр! – рявкнул Годи, косясь на Лейфа.

– Мальчик болен, я отвезу его в святилище.

Годи нахмурился, его страшный шрам на щеке потемнел и стал более отчетливо виден под рунами.

– Утрату Лейфа Хёрд не простит, я поеду с вами, – буркнул он, садясь в седло.

– Я вернусь в Тронхейм, – кивнул Бьёрн и, махнув нам рукой, поскакал по дороге назад, в сторону каменистых пустошей.

Мы с Годи понеслись галопом к святилищу. Люди на берегу не стали нас преследовать.

– Не бойся, малыш, – сказал я Лейфу, прижав его к себе.

Мальчик безвольно откинулся головой мне на плечо, я почувствовал, что его белокурая макушка снова пылает.

– Уйдём за холм, и я дам тебе лекарство.

Дорога начала забирать вверх и вышла на гряду. Холодный ветер дул с берега с неистребимой силой, тесня нас к крутому обрыву. Я придержал коня и поехал осторожнее. Я испытывал блаженство, подставляя лицо ветру – он остужал кипящую кровь. Щёки жгло, грудь ныла. Похоже, мне и самому пора принять зелье Йорунн.

Пройдя гряду, мы свернули к чёрной скале, которая скрыла от нас берег и защитила от ветра. Мы остановились возле ручья, сбегающего по каменистому склону с вершины. В выдолбленной временем ложбине образовался небольшой колодец. Мы дали лошадям напиться.

Годи сошёл с коня, умылся и принялся набрать воду во флягу.

Силы оставили меня. Я приложил немало воли, чтобы непослушными руками достать из мешка зелье Йорунн.

– Выпей, Лейф, – я приложил флягу к губам мальчика.

К тому моменту он безвольно обмяк, повиснув в седле на моих руках. Я думал лишь о том, чтобы поскорее добраться до святилища.

– Они увидят тела и погонятся за нами, – произнёс Годи, смерив меня хмурым взглядом. По его лицу стекали капли ледяной воды. И я тоже очень хотел влезть в ручей. Но сходить с коня не решился.

– Надеюсь, у нас будет возможность переночевать и привести себя в порядок, – я приложил ладонь к голове, которая нещадно болела.

– Как Лейф? Что-то он совсем плох.

– У него жар, – произнёс я.

Годи протянул к мальчику широкую ладонь, ухватил пальцами за подбородок и заглянул в нос и в рот.

– Отстань, – пискнул Лейф, пытаясь вырваться, но Годи держал его голову будто в тисках.

– На простуду не похоже, – проворчал воин, выпустив мальчика. – Наверное, в камнях, которые придавили ему ногу, была какая-то падаль, которая попала в кровь, – Годи сморщился и сплюнул на камни, поросшие мхом.

Я часто задышал, осознав, что это моя кровь, попавшая в рану Лейфа, была той самой падалью. И теперь нас с ним одолевал жар одной и той же природы. Маргрет мне этого не простит. Ох, Маргрет, как я мечтал поскорее увидеть её! Я знал, что вблизи неё меня не будут терзать ни страх, ни отчаяние. Я буду знать, ради чего бороться! Лишь одна улыбка, один её приветливый взгляд в мою сторону… Лейф вертелся у меня в седле, и я наслаждался соприкосновением с ним. Я очень хотел, чтобы мне было, ради чего сражаться!

– Ты ведь помчался в святилище к Маргрет? Чтобы предупредить её о гневе Хёрда? – вытянул шею Годи, проведя рукой по спутанной бороде.

– Ты догадлив, – кивнул я, убирая флягу.

– Я должен был спросить, Бальдр. Чтобы знать.

– И что ты теперь знаешь? – прищурился я.

– Ты противоречив, ярл. И я пока не понял, могу ли тебе доверять. Конунг Хёрд дал мне приказ вернуть ему жену, а ты хочешь мне помешать.

Я разозлился, когда Годи назвал Маргрет женой Хёрда и, очевидно, в моих глазах сверкнуло что-то такое, отчего Годи передёрнул плечами и попятился к своей лошади.

– Проклятье, Бальдр! – выругался Годи, бессильно пнув ногой камень. – Ты натравил на нас ярла Вали, и я не знаю, как нам теперь вернуться в Тронхейм! Нас будут искать!

– И я не знаю, Годи, не знаю! – рявкнул я. – Завтра мы уйдём отсюда, – я мотнул головой в сторону гор. – Уйдём через перевал. Я не желаю, чтобы ни Лейф, ни Маргрет пострадали. Веришь?

Мы поглядели друг другу в глаза, и Годи кивнул.

– Ладно, поехали, – сказал воин, садясь в седло.

Мы обогнули скалу, и моему взору открылась узкая долина, зажатая между каменистых холмов, верхушки которых были присыпаны снегом, словно пеплом.

Святилище стояло на зелёном выступе, под водопадом, и было окружено бирюзовым озером, наполненным водой с ледников. На гладкой каменной плите, омываемой озером, был построен небольшой деревянный причал. Судя по тому, что деревьев в округе я не встречал, брёвна принесли сюда издалека.

– Странно, что причал до сих пор не пустили на дрова во время долгих ночей, – подумал я вслух.

– Тёмным тварям преграждает путь вода. Люди в святилище в безопасности, – ответил Годи. – Пошли.

Воин направил лошадь в воду. Она сопротивлялась, ржала и мотала шеей, но покорилась и понесла Годи к островку, на котором стояло святилище. Я направил лошадь в воду следом. Мой конь оказался более спокойным, почти безразличным. Возможно потому, что не смел противиться воле живого мертвеца.

Стопы коснулись ледяной поверхности – вместо ожидаемой прохлады я почувствовал обжигающую боль. Я переживал за Лейфа и прижал его к себе крепче.

– Мне страшно! – охнул парень и замолчал от того, что у него перехватило дыхание.

– Сиди спокойно, малыш, – приказал я.

Я почувствовал, как конь оторвался ото дна и поплыл. Мои голени и бёдра погрузились в жгучую пучину. Я сжимал мышцы, чтобы не потерять чувствительность. Через несколько мгновений мне показалось, что я даже привык, и смог бы даже искупаться. Нет, холод земли несравним с холодом Хельхейма.

– Ого, какие у нас гости! – произнесла женщина, и я поднял глаза вверх. – Неужели Ярл Бальдр пожаловал?

Старая жрица в плаще из серебристого меха стояла на берегу. Её грудь украшала подвеска из золотых дисков, пепельные волосы спускались распущенными по плечам и достигали самой поясницы. У её ног сидела белая кошка со вздыбленной шерстью.

Я сошёл с коня и взял Лейфа на руки.

– Отведи меня к Маргрет! – потребовал я.

– Маргрет? – удивилась жрица. – Маргрет здесь нет. И уже очень давно как не было.