Kitabı oku: «Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов», sayfa 3
Представим себе, что замкнутая община, занимающаяся, помимо обеспечения простейших житейских нужд, исключительно схоластикой, вдруг открывается навстречу окружающему миру. И перед молодыми людьми с этими самыми мозгами компьютерного типа возникают перспективы, о которых они и не мечтали. Притом что мира этого они не видели и его не знают, а любопытны, как все молодые люди, напоминающие подросших до самостоятельности котят. И стоят перед ними совершенно новые задачи. Из физики, математики, биологии, астрономии… Далее по списку. Причём в силу вышеупомянутого тренинга многое из перечисленного они щёлкают как орехи, а отрабатывать остальное им в радость. И что мы в итоге всего этого получаем?
Правильно. Толпу еврейских гениев мы получаем. А что многие из них с лёгким или даже серьёзным сдвигом по фазе, так мало ли гениев мирового масштаба заставляли греть винегрет или селёдку, носили на великосветские приёмы свитера грубой вязки и вели себя, с точки зрения окружающих, в высшей мере странно? Будь то Ландау, Сахаров, Эйнштейн и прочие столпы человечества – евреи или неевреи. На то они и гении. Вон ни Перельман, ни Тимофеев-Ресовский ни в хедере, ни в Талмуд-Торе не учились. Что их странностям ни в коей мере не мешало.
Проблема состоит только лишь в том, чтобы дать всем этим потенциальным гениям исходные данные в базовых науках, необходимых человечеству на нынешнем этапе его развития, а также не слишком сильный стартовый пинок, который вырвет их из замкнутой ультраортодоксальной среды. Обеспечив им не только финансовую самостоятельность и способность содержать семью, но и интеллектуальную независимость. Во всех смыслах этого слова. Что для престарелых лидеров их общин – нож острый.
Про приход Машиаха молиться, заводя бесчисленных детей и служа бесконечным источником государственных дотаций для синагогального начальства, – дело, с точки зрения этих лидеров, нужное и благое. Не то что быть учёным, инженером или компьютерщиком. Или служить в армии, после которой у еврейского ортодоксального молодняка появляется не только несвойственная ему до того выправка и крепкие мышцы, но и привычка делать то, что нужно ему лично и его стране. А не то, что ему велят делать родители. Со ссылкой на очередного дряхлого цадика.
Так что Государство Израиль, понимающее, что интеллектуальный резерв у него есть и надо его только разбудить и раскачать, тянет в одну сторону, ортодоксы-начальники – в другую. И по большому счёту, учитывая уровень рождаемости, который зашкаливает именно в ортодоксальном секторе, будущее Израиля зависит от того, кто кого уест в этой борьбе. Либо категория захребетников, подверженных всем генетическим хворям, так и не выйдет из своего гетто и со временем утопит страну. Либо выйдет и процветёт с ней вместе. Третьего не дано. Либо туда. Либо сюда.
Хотя пока что, честно говоря, будущие гении куда больше похожи на необратимых идиотов. По крайней мере, внешне. Что не радует, но и не слишком печалит. Ещё совсем недавно их и таких, как они, среди евреев было куда больше, чем всех прочих. Но ведь перековалось же большинство харедим. В СССР и США, Европе и Латинской Америке, Южной Африке и прочих странах и частях света, где никто, в отличие от Израиля, никого не кормит за красивые глаза.
Благо даже создатели и комментаторы Талмуда – великие из великих – не брезговали честным трудом. Физическим или интеллектуальным, всё равно. Рабби Меир был кузнецом. Рабби Акива пас овец. Раши был переводчиком, а Маймонид – врачом. И ничего. Им это не мешало. Их современникам не мешало. Да и всем тем, кто по сей день изучает их наследие, не мешает. То есть всё, как всегда, просто. Работать надо. Остальное приложится.
Может ли еврей быть мерзавцем?
Хороший вопрос. Неожиданный. «Может ли еврей не быть мерзавцем?» – воскликнут искренне верящие в это антисемиты. В том числе антисемиты из числа многочисленных евреев, положивших жизнь на то, чтобы доказать окружающим, что все евреи плохие, но вот именно они, конкретно и персонально, – хорошие. Для чего они переходили в христианство или ислам, писали на других евреев доносы в Святую Инквизицию, уничтожали Талмуды, шли в воинствующие атеисты, гнобили соотечественников в ГУЛАГе, обещали отдать жизнь во имя победы палестинской революции и писали жалобы на израильских поселенцев в ООН…
«Как может еврей быть мерзавцем и не сгореть со стыда?!» – воскликнула бы в ответ воспитанная до состояния, приводящего на грань возможности выживания в этом мире, мама автора. Которая и антисемитов-то назвать антисемитами не могла, почему и звала их всю жизнь «хулиганами». Поскольку для неё это было – как публично матом выругаться. Притом что детство и юность она провела в военно-морских гарнизонах, которыми её папа – дедушка автора – командовал, и ненормативную лексику знала до тонкостей.
«А почему, собственно, нет?» – сказал в своё время мудрый Зеэв Жаботинский. Который понимал, что у всех народов есть свои воры, жулики и проститутки, и чего ради именно от евреев, единственных в мире, требовать, чтобы у них такого не было? Ну так он вообще был человеком конкретным и, будучи классическим русским интеллигентом и аристократом духа высшей пробы, не пытался загнать человечество в рай, сколоченный по собственным лекалам. И мир он воспринимал таким, как есть. Без иллюзий.
Автор не знает, как решали вопрос, вынесенный в заголовок раздела, евреи Абиссинии, Королевства Марокко и Хивинского ханства. Он там не жил. Но в московской еврейской среде, где его родили и воспитали, это было не принято. То есть свои мерзавцы там были. Но воспринимали их плохо. Старались не общаться. Периодически били – по молодости. И полагали, что если уж так получилось, что ты еврей, то надо соответствовать.
А то, спрашивается, жили до тебя люди, жили. И ты, соответственно, не сам по себе живёшь. Ты их потомок. Они растили детей. Работали. Что-то строили. Что-то изобретали. Что-то писали, или рисовали, или ставили на театральных подмостках. Когда приходилось – воевали. Любили друг друга. Женились. Хотя и разводились иногда – не без этого. Но, в общем, достойные были люди. И вдруг, как в «Дельфинах и психах» Владимира Высоцкого: «Он был евреем и не стоил этого». Насколько помнит автор по самиздатовскому варианту этой книги, который он прочёл в 80-е. И что, спрашивается, с тобой, скотина, тогда делать?
Мало того что ты сам по себе сволочь. Совершенно неважно, в быту или на работе. Но ещё и всем евреям от тебя сплошной позор. И неважно, просто ты карьеру делаешь, рубя чужие судьбы, или таланты задвигаешь, собак с кошками мучаешь или жену с детьми изводишь. Причём живут все эти сволочи зачастую немыслимо долго, хотя биографии у них – ой какие плохие! Как у тех двух последних сталинских наркомов, которые докоптели на Фрунзенской набережной аж до самого конца советской власти. И как они померли, так система и развалилась. Поскольку после одного настала перестройка и гласность, а после второго так и вовсе ГКЧП и распад СССР.
У древних это называлось «Все евреи ответственны друг за друга». Видимо, въелось в подкорку. Поэтому еврей может быть гулякой, игроком и пьяницей – бывает и такое. Но детей своих он обязан содержать. И маму с папой тоже. Может, если так уж жизнь сложилась, быть вором и бандитом. Но дети его, и тем более внуки, должны получить образование и выйти в люди. Может заработать миллиарды. Но обязан делиться с теми, у кого денег нет, а талант есть. Или просто с бедными. И вести себя с окружающими ему желательно по-человечески. Иначе какой же он еврей?
Чёрт его знает, почему именно у евреев так повелось, но это факт. Механизм адаптации к быстро меняющимся условиям? Опыт, помогающий выжить на протяжении нескольких тысячелетий во враждебной среде? Может, и так. На академическом языке это называется «высокая степень этносоциальной ответственности». Иначе мозг пропилят. Особенно родня. Включая собственных детей. А евреи, как мы помним ещё из комментариев римского олигарха-философа Сенеки, чадолюбивы до безобразия. За что он их сурово укорял.
Всё это, кстати, породило застрявшую в Израиле на веки вечные проблему отношений евреев с арабами. Хоть с собственными, израильскими, хоть с жителями Иудеи и Самарии – их ближайшими родственниками. Поскольку о том, чтобы вырезать арабов в границах Эрец-Исраэль поголовно или выгнать в шею, объявив Государство Израиль страной, где арабского духу быть не должно, как это сделала правящая династия Саудовской Аравии с евреями, за что ей слова дурного никто не сказал, израильтяне не могут. Что они, дикари какие-то?
Придушить арабских граждан и жителей контролируемых территорий, как делают во всём арабском мире с евреями и христианами, ограничив в правах и запретив открытое исповедание религии, не говоря уже о её распространении, израильтяне не могут. Не дать арабам строить мечети в ответ на то, что нигде в арабском мире ни о какой постройке синагог и речи не идёт, не могут. Насильственно заставить учиться не в своих, арабских, а в общеизраильских школах не могут. Искоренить в стране арабский язык в пользу иврита не могут и не хотят. И так далее, и тому подобное. Вот и получился тупик.
Автору многократно доводилось в жизни общаться с палестинцами, включая самых что ни на есть террористов. В том числе из Газы, где в 90-е годы он провёл много времени. Не с высокопоставленными палестинскими нотаблями – с ними общаться тоже приходилось много, но речь здесь не о них. И не с бюрократами из международных организаций, чьи карьера и доходы на протяжении поколений зависят от увековечения конфликта между евреями и арабами. Тем более не с маловразумительной, озлобленно-шумной толпой борцов за права палестинцев, готовых биться за эти права до последнего палестинца. Но с нормальными людьми, живущими, что называется, «на земле».
Так вот, ни разу ни один из палестинцев в ответ на предложение подумать, не хотелось бы ему сменить израильскую оккупацию на американскую, российскую или британскую, не высказал энтузиазма в пользу такого развития событий. А о тех временах, когда на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме командовала Хашимитская Иордания, а в Газе распоряжался Египет, они говорили с ужасом. И если вспомнить палестинскую политику Насера или «Чёрный сентябрь» 1970 года, понятно, почему. Но об этом ниже.
Что до израильтян, проблем в отношениях с соседями у них была и остаётся масса. И многие из них являются не результатом объективной ситуации, связанной с обеспечением безопасности, а следствием обычного молодёжного раздолбайства или наличия в Израиле хулиганов – в том числе призываемых в армию. Где, впрочем, их выявляют и наказывают – не в пример большинству прочих армий мира. Однако что такое израильская оккупация, автору стало по-настоящему понятно на примере инцидента на территориях, в котором оказалось замешано несколько его друзей. Благо друзей у него там много.
Ситуация была стандартной. Шоссе. Арабская деревня. Любимое развлечение местной молодёжи – побросать камни в проезжающие мимо машины с израильскими номерами. Что поощряется старшим поколением, в том числе финансово. Ну а подросткам интересно. Да и безопасно: «дети» же. Так что израильтяне не пристрелят. Учитель в школе похвалит. Родители не выпорют. И деньги, которые за это им приплачивают, пригодятся. Их подрастающему поколению всегда есть куда девать: мороженое там, диски, джинсы…
Соответственно, бросали-бросали – попали. Удачно. Стекло вдребезги, машина юзом с дороги. После чего нужно разбегаться, пока патруль не прибыл. А то под горячую руку может влететь. И вообще можно сесть. Хотя и ненадолго. Адвокаты-правозащитники вытащат. Но лучше не рисковать. Так что группа героической молодёжи переместилась по местам исходной дислокации – в родное село.
Человек, который всё это рассказывал, прибыл в это село немного погодя в компании большой группы крепких бородатых мужчин из того, соседнего с упомянутой арабской деревней, еврейского поселения, куда направлялась машина. Поскольку, если бы это был просто камень – тогда ладно. Не привыкать. И если бы просто повредили машину – тоже. На то есть страховые кампании. Но в машине сидел ребёнок. Осколками его поранило. Не насмерть, но довольно сильно. Вот ребят и взорвало.
Причём, кто видел еврейских поселенцев – это не сгорбленные хилые ботаники в пенсне, а, как правило, здоровенные хорошо вооружённые мужики. Поскольку живут они в условиях, приближённых к американскому фронтиру или русской казачьей заставе. Что и кто им на голову свалится завтра или послезавтра, они не знают и готовы ко всему. В том числе к беспределу со стороны соседей. И на любую атаку или провокацию с их стороны отвечают адекватно. По-соседски. Могут вырубить маслины. Снести пару рядов бананов. Могут просто набить физиономию. А что делать, если люди такие? Нормальных слов не понимают, кошмарят по-чёрному. Тем более если пострадал ребёнок.
Читатель имеет возможность поставить себя на место людей, у которых хулиганистые соседи. В рамках известной миниатюры Аркадия Райкина из фильма «Люди и манекены», вообще-то, даны все рекомендации по их «унасекомлению» и приведению в Б-жий вид. Что с поправками на географическую специфику в описанном случае и произошло. Для России не новость. Раньше колами на меже решалось, стенка на стенку. Или штакетником на танцплощадке. Теперь проще. Дреколье и штакетник из моды вышли. В ходу всё больше травматическое, газовое, а для особо тяжких случаев – огнестрел.
Так вот, в описанной выше ситуации могло произойти всё что угодно. И если бы это была разборка между арабами, вне зависимости от причин кончилась бы она неизбежным смертоубийством. С плавным переходом в кровную месть. А также месть за месть – на поколения. Одна из самых кровопролитных в истории Палестины междоусобиц, которая буквально выкосила страну, называлась «война двух кабачков». То есть сначала кто-то у кого-то украл с огорода два кабачка. Потом из-за них кого-то избили. Потом убили того, кто бил. Ну а дальше – клан на клан, большая семья, «хумула», – на «хумулу», племя на племя, одно племенное объединение на другое…
Причём это не исключение, а правило. К примеру, бедуины Негева стали союзниками евреев в конце 40-х, в период Войны за независимость, из-за межплеменного конфликта на Синае, причиной которого было похищение верблюдицы. Похитители были слабее и малочисленней и под натиском хозяев верблюдицы отступали, пока, к своему удивлению, не напоролись на каких-то вооружённых людей, прорывавшихся с боями по направлению к побережью Красного моря.
Что дальше – понятно. Заключили союз. Получили оружие. И с тех пор так и служат разведчиками и пограничниками в израильской армии. И они сами. И другие, родственные им кланы. Выходят в люди. Ездят на джипах. Некоторые становятся офицерами. Правда, часто бывают замешаны в контрабанде и наркоторговле. И в старые времена, когда ещё не было электронного забора безопасности, с египетского Синая протаскивали в Израиль девушек лёгкого поведения из СНГ и африканских нелегалов. Ну и ещё с ними вечная проблема с незаконным захватом земель.
Опять же обрастают многочисленными жёнами, благо пощипать израильскую систему социального обеспечения – святое дело. Женись хоть ежегодно на молодой дурочке из Газы. Заводи детей. Потом три раза сказал «талак» – вы в разводе, и она мать-одиночка. Очень неплохой бизнес. Живи – радуйся. И работать уже не надо. Несколько бывших жён своего мужчину всяко прокормят. Причём на совершенно законных основаниях. Но это так, лирика и отступление от канвы повествования.
Вернувшись к рассказанной автору истории о противостоянии поселенцев и их соседей из арабской деревни, отметим, что там никакой естественной для межарабского разбора полётов поножовщины не случилось. И вообще ничего, соответствующего репортажам из оккупированной Палестины, годами кочующим по страницам мировых СМИ, не было. Ну пара особо наглого молодняка получила по шее. Ну старикам погрозили, что если не успокоят свою шпану, то в следующий раз им – у-у-у, что будет! Подожгли пару старых покрышек. Несколько раз выстрелили в воздух. И ушли, выпустив пар.
Автор уточнил: дома поджигали? Хоть один? Или людей подстрелили – тех, кто камни бросал? Или, может, ещё чего было? На него посмотрели как на идиота. И объяснили – медленно, чтобы лучше усвоил: нельзя так делать. Люди же. Сволочи, судя по опыту совместного с ними проживания, но люди. А те, которые не из этой деревни, так среди них есть очень даже ничего. И с ними складываются нормальные человеческие отношения – и деловые, и вообще. Ну а с этими никак не складываются. Но не убивать же их за это. Хотя иногда, действительно, очень хочется.
Что до домов – если произошёл теракт, то дом террориста действительно могут снести. Как в старые добрые времена всегда англичане и поступали. А также турки. Которые вообще-то за сопротивление властям сносили под корень, глазом не моргнув, деревни. Вместе с жителями. Но это точно не еврейский метод. И тем более никто не будет этим заниматься без суда и следствия. Армия в случае необходимости снесёт, что ей по долгу службы положено. Но именно один дом. Тот самый, в котором готовился теракт. После чего огромное число терактов просто не происходит. Поскольку родня успевает дать очередному молодому болвану по рукам до того, как он кого-нибудь убьёт или взорвёт себя в автобусе.
Говоря попросту – не должны евреи вести себя чёрт-те как. Нехорошо это. Мерзавцами они быть не должны. На уровне генетического кода и правил поведения. Что не означает, что среди евреев их нет. Есть. Но с ними боролись, борются и бороться будут. В том числе и в первую очередь другие евреи. Что ни в малейшей мере не упрощает существование в еврейском социуме и в еврейском государстве. Но если тебе по-настоящему плохо, нужно просто встать посреди этого государства и возопить с достаточной степенью громкости. Тебе наверняка помогут. Вынут мозг, замучают советами и нотациями, доведут до белого каления, но помогут. Страна такая. Специфическая.
Легче ли от этого жить в Израиле? А чёрт его знает. Захребетников, которые всем вышеописанным пользуются, там, на взгляд нормального советского человека, чересчур много. И в части социалки. И по другим направлениям. Взаимоисключающих рекомендаций и советов много. Как в своё время шутили в СССР: «Мы страна Советов, потому что все всем советуют», – и вот это уже совершенно точно про Израиль. Где мало кто пользуется возможностью промолчать, вне зависимости от того, касается его происходящее вокруг или нет. Зато пропасть не дадут и одного не оставят.
Кому нож острый. Кому – самое оно. На любителя. Хотя, правду сказать, очень уж много бюрократов. Которых израильтяне ненавидят. Рассказывают о них анекдоты. Пишут скетчи и пародии. Высмеивают по радио и на телевидении. Наслаждаются рассказами про них язвительного Эфраима Кишона. Притом что многие в свободное от этих занятий время сами бюрократами на своём рабочем месте и являются. Кто крупными, кто мелкими. И вот на себе родных они уже ничего такого не замечают…
Что такое бюрократ-пакид
Пакид – это чиновник. На иврите. Женский род – пакида. То же самое существо, вид в профиль. Поскольку если кто полагает, что женщина-бюрократ в чём-то лучше мужчины, пусть сходит в отечественный ЖЭК и удостоверится в обратном. В Израиле они не лучше. Точнее, израильский бюрократ-пакид (любого пола и возраста) до боли напоминает того, от которого в Израиль, на историческую родину еврейского народа, весь этот народ и собрался. И там немедленно воспроизвёл всё то, чего воспроизводить изначально никто не собирался. Включая еврейский вариант бюрократии.
Евреи-бюрократы отличаются от арабских, русских или итальянских. Не говоря уже о японских. И не только тем, что палочками не едят, бесконечный кофе – с кардамоном или эспрессо, в зависимости от национальной принадлежности, – не пьют и взяток не берут. По крайней мере в том виде, как их берут в России. А также на Украине и в прочих странах, появившихся на карте после самороспуска СССР. Но это маленькое утешение. Поскольку могут вынуть душу и довести до цугундера или как минимум до острого желания дать ему (ей) с размаху пепельницей по голове. Что, кстати, может помочь. Хотя чревато.
Но тут работает фактор Пи. Точнее, как говорят в Израиле, «витамин Пи». То есть протекция. Для людей, не понимающих, о чём идёт речь, поясним. Вот, к примеру, сидит в конторе Хаим. И пробивать его с виду бесполезно. Он сильно занят. Курит. Ковыряет в носу. Играет в несложные компьютерные игры. Или обсуждает с коллегами что-то очень важное. Например, долго ли ему до пенсии. Или перспективы «Апоэль» по сравнению с «Бейтаром» на следующем чемпионате. Или с «Сахнином» – хоть и арабская команда, но израильская, обсудить надо обязательно.
Но! У него есть родственники. Свои, жены, родителей с обеих сторон и родственники родственников. Тесть, тёща и приятельницы тёщи. Соседи родственников. Друзья соседей родственников. Соседи друзей соседей родственников. И в этой жизни он не один такой. Они там все такие. Снизу доверху. Сверху донизу. Всей многоголовой и широкозадой израильской бюрократией.
А ещё есть профсоюз, в который он по определению входит. Иначе он бы на этом своём месте не сидел. Городская или киббуцная партийная ячейка. Домовый комитет, в котором состоит жена. Детский сад, куда ходит дочь. Или сын, неважно. Школа, где ещё его детям получать багрут. То есть аттестат зрелости. Ирия – она же мэрия, которая решает вопросы муниципального хозяйства. От уборки мусора и озеленения до разрешения на пристройку террасы. Достаточно?
Так что договориться с ним в принципе можно. Главное – найти правильный подход или правильного человека, который имеет такой подход. И дело в шляпе. Или, если так уж сложилось, что он человек не чуждый традиции, – в кипе. Причём не только в мелочах. Но и в вопросах самых ключевых. Включая национальную безопасность, отношения с США и Евросоюзом или противостояние с Ираном. Автор очень хотел бы тут легко и остроумно пошутить, заметив, что, разумеется, гипертрофировал и усугубил, но не может. Поскольку так оно и есть.
И если кто-то из читателей думает, что он это в своей жизни уже где-то видел и в этом кино уже был, то думает правильно. Потому что это оно самое. То, что в СССР называли «совок». И уезжая на ПМЖ в Израиль, полагали, что с чем-чем, но с ним-то расстались навсегда. А вот приехали – и здравствуйте вам. Причём ещё и на иврите. Так как помогать новоприбывшим – помогают. Как мало где на планете. С одной стороны. А с другой – на пути непременно встретится какая-нибудь мелкая местная сволочь из категории «мы мучились – теперь пусть эти г-на похлебают». В израильской бюрократии их пруд пруди. Вагон и маленькая тележка.
Правда, блат бывает разный. И в Израиле работают механизмы протекции, о которых в Союзе к моменту его развала давно уже забыли. Например, фронтовое братство. Потому что если ты с кем-то просидел одну-две войны в одном танке или траншее бок о бок, то это сближает. Или вы просто вместе в армии служили. Или в израильской разведке, работа в которой по степени риска ничем не уступает службе в армии. И тут особо даже и нечего сказать.
Ну, ты, может, и лучше подходишь именно для этой работы. Но фронтовой паёк или флягу с водой с тем, кто отвечает за назначение, ты не делил. Окопа с ним рядом не копал. И в воронке под градом пуль и авиабомб не отлёживался. Что в советские времена застало поколение, которое прошло большие войны. Гражданскую или Великую Отечественную. Но уже с войной в Афганистане с точки зрения фронтового братства было хуже. Страна не та стала, что ли? И с обеими Чеченскими – точно так же. Новое время – новые песни. Пошла пора «эффективных менеджеров». У которых в одном зрачке значок доллара светится, а в другом – евро. В лучшем случае.
Но это всё не об Израиле. По крайней мере, пока. Поскольку войны там настоящие. И мира во всём мире там не предвидится. Попытки же приблизить его насильственным путём в виде «ближневосточного мирного процесса» пока спровоцировали только новые, не лучшие, чем предыдущие, войны. Локальные. Но с обстрелами всей территории страны ракетами из Газы и Южного Ливана. Чего в предшествующие времена в Израиле не наблюдалось даже в самых критических ситуациях.
Так что военное товарищество в еврейском государстве, похоже, переживёт и автора с читателями. И их детей. И не исключено, внуков. Не потому, что евреям так уж нравится воевать. А потому, что жизнь такая. И соседи такие. Ты к ним со всей душой наивного, чтоб не сказать с придурью и блажью, еврейского политика-миротворца. С предложением закончить вражду, получить государство на тарелочке, Нобелевскую премию мира для главного террориста и ежегодно – денег мешок. И руку тянешь, пожать. А они её же и кусают. Предварительно не забыв туда плюнуть. А также взять и Нобелевку, и все прочие деньги, и ещё пожаловаться, что дали мало. Но об этом особо.
Соответственно, бюрократ в Израиле был, есть и будет есть. И что страну спасает, так это то, что партий там много, а партийных фракций ещё больше. И народ очень склочный. Все любят всех, как собака палку. Так что пожаловаться есть кому. Опять-таки страна маленькая. Все всё про всех знают. Кто что где купил в части недвижимости и авто. Какая у кого зарплата. Кто с кем куда и на какие шиши съездил. Как жена министра, премьер-министра или президента ведёт себя с домработницей. И с ним самим. Кто с кем спит. Или спал. Или не спал, но получил-таки иск по поводу сексуальных домогательств. Благо страна южная, экологически чистая, витаминов много, нравы бесхитростные. Как и было принято в раннем социализме. Только и домогаться.
И пресса. Это же не дай Б-г иметь таких врагов, какая в Израиле пресса! Про которую даже любимец этой прессы Шимон Перес, на тот момент девяностолетний президент всея еврейского государства, сказал, что «она делает диктатуру невозможной, а демократию невыносимой». Так что да, бюрократия в Израиле сильна и в каждой дырке затычка. Хотя и не так, как в 70-е, когда от неё просто спасу не было. И нет, она не всемогуща. Есть на неё укорот. И даже не один. Хотя в целом ряде случаев она по сей день доказывает, что еврейский бюрократ способен учудить такое, что никакому прочему и в голову не придёт.
Характерными для понимания этой маленькой загадочной страны стали потрясающие в своей живописной показательности отношения Министерства финансов с Министерством иностранных дел. В итоге которых МИД Израиля приобрёл стойкую привычку бастовать, как рабочие чикагских боен на праздник трудящихся Первое мая. Со всеми прелестями самой настоящей классической забастовки против капиталистов в виде гастарбайтеров-штрейкбрехеров и борьбы с ними.
Читателю, если только он сам не живёт в Израиле, с большой степенью вероятности непонятно, что объединяет понятия забастовки и белых воротничков. Хоть финансистов, хоть дипломатов. Которые во всём мире элита и опора госаппарата. И сами против себя, то есть против государства, они забастовок, в общем-то, устраивать не должны. Но на то оно и еврейское государство, чтобы всё в нём было не как у всех. И пишут там тоже справа налево.
Так вот, начнём с простого. Вот есть у вас государство, и есть у него государственный бюджет. Согласовывали его, согласовывали… Собачились, интриговали, ужимали, бились за каждый шекель. Согласовали. Проголосовали – не всем парламентом, естественно, но тем большинством, которое в данном конкретном случае необходимо. Выдохнули, пошли работать и до начала следующего обсуждения бюджета расслабились всем Кнессетом? Ан нет. И не надейтесь, работай и гверетай, тайре идн. И вы, хаверим аравим, не надейтесь.
То есть, говоря по-русски, Минфин заплатит сколько хочет, кому хочет и когда хочет. И вам, дамы и господа, дорогие евреи. И вам, товарищи арабы. И МИДу. И организации «Натив», работающей по соседству с дипломатами. Что в бытность его руководителем Яши Кедми, навечно оставшегося в сердце автора как редкий пример правильного израильского начальника, случалось не раз. И всем, всем, всем. Кроме, естественно, себя. Потому что он – Минфин. И деньги у него. А если это кому-то не нравится, так он может крутиться, как пропеллер. Что по другому поводу сказал покойный премьер-министр Ицхак Рабин об израильских поселенцах.
Ну да, понятно, деньги выделены. И теоретически перечислять их необходимо. Но тут работает классическая израильская поговорка: «Я обещал, но я не обещал выполнять». Во весь, что называется, рост. Потому что это же деньги. И их всегда мало. А желающих их потратить всегда много. И всего на всех всё равно не хватит. По результатам понимания чего израильский финансист начинает экономить. Причём делает он это не для того, чтоб что-нибудь украсть. Упаси Б-г! А из чисто спортивного интереса. Но въедлив и упрям он в этом своём интересе к экономии бюджета, как голодная зимняя вошь.
Чем, откровенно говоря, он очень сильно напоминает своих российских коллег. Хотя евреев среди них уже и не осталось. И в их бескорыстное радение за интересы хоть ведомства, хоть государства не верится ни в какую. Лица у отечественных бабаев от бюджетного рубля слишком гладкие, что ли. И часы слишком дорогие. И ездят они не на том. И живут не там. И отдыхают. И дети их учатся в таких местах, куда израильтяне не заглядывают. Потому что незачем им туда заглядывать. Там давно уже всё русскими занято. Всех национальностей и изо всех субъектов Федерации. Но это к слову.
Однако же читатель может себе представить состояние чиновника, который понимает, что по закону ему положено то, и это, и ещё вон то. И к отпуску, и к пенсии, и на ребёнка. А получает он в лучшем случае половину. Хотя квалификация его вполне соответствует и в табели о рангах он не последняя спица в колесе. Потому что не платят ему положенного эти… Далее следуют все выражения, которые обычно употребляются в ситуациях такого рода в любой стране мира. Хоть на иврите, хоть на малаялам, урду или бенгали, хоть на русском. Опускаемые автором из соображений соответствия настоящей книги не столь давно закрепленным в российском законодательстве Думой правилам литературного приличия.
Что можно сказать, когда финансист говорит дипломату или начальнику какой-либо другой государственной конторы, что из положенного он выдаст это, это и ещё вот это, и пусть ему спасибо скажут. А вон то он нипочём не выдаст. Такая игра в камень, ножницы, бумагу. С той только разницей, что на кону зарплаты и бонусы целого министерства. Которое терпит год. Два. Пять. А потом в самый неподходящий для страны и защиты её интересов момент объявляет забастовку. Точнее, с точки зрения бастующих, момент как раз самый тот. И в связи с задачей этого момента премьер-министр с гарантией взовьётся и ухватит своего министра финансов за его, министра, причинное место. Или грохнет скандал всемирного масштаба. Шухер гадоль, так сказать. Бо-о-льшой, стало быть, шухер.
